Только он вернулся раньше. Во вторник в полдень. «Элли, – спросил он, – что это такое?» – «О, – ответила я ему, – это я просто пыталась представить, как бы это было, если бы у нас было больше свободных ящиков». Вот так, а потом все считают, что женщины – взбалмошные. Настоящая причина была вовсе не в этом, но кто станет об этом говорить?
Элли не притронулась к салату. Делия сняла с языка кусочек крабового панциря и положила его на тарелку.
– В каком-то смысле весь брак был похож на переход от одного вида страданий к другому, – продолжала Элли. – Отторжение, злость... ну сплошное страдание и есть. Я ходила на вечеринки и смотрела вокруг, я гадала: а другие женщины чувствуют то же самое? А если нет, то как им удается этого избежать? А если да, то, может, я просто плакса? Может, так оно всегда происходит, но все спокойно это воспринимают?
Она наконец взяла лист салата-латука – подцепила его с вилки двумя передними зубами, как кролик, не сводя с Делии полного надежды грустного взгляда.
– Это напомнило мне о Мелинде Хозер, – сказала ей Делия. – Я познакомилась с ней у Белль Флинт на прошлый День благодарения. По тому, как она говорила, я подумала, что к Рождеству она разведется! Но я время от времени встречаю ее в городе, и Мелинда все еще замужем. И выглядит прекрасно.
– Вот именно, – сказала Элли, – так что ты не перестаешь думать: «Разве я не должна вести себя так же ? Разве я не должна притворяться, что у меня все в порядке ? Или мне выбросить все это из головы ?» И начинаешь вспоминать всякие хорошие вещи. То как он любил смотреть, как я делаю макияж перед вечеринками, отчего мне казалось, что я совершаю какой-то колдовской обряд, или как мы целовались, когда ребенок только родился, и в течение шести недель нельзя было заниматься сексом, какие это были чудесные поцелуи... – Теперь ее голубые глаза наполнились слезами. – О, Делия, – сказала она, – я действительно совершила ошибку.
Делия тактично посмотрела на латунный светильник. Затем проговорила:
– Это можно исправить. Прыгай в машину и поезжай домой.
–Никогда. – Элли промокнула оба глаза салфеткой. – Я никогда не доставлю ему такого удовольствия.
А чтобы стало бы с Делией, если бы Элли решила по-другому?
Белль сказала Делии, что та ничего не пропустила в Бэй-Бороу, ни одного мало-мальски важного события.
– Глухо, как в могиле, – сказала она, лениво выравнивая руль одной рукой. – Только небольшие волнения в городском совете. Зек Помфрет хочет, чтобы в этом году не устраивали игры в бейсбол на День города, чтобы вместо этого была игра в «подкову» или что-то вроде того, а Билл Фрик хочет, чтобы бейсбол оставили. Но в этом ничего удивительного, верно? А Ванесса клянется, что она все время знала обо мне и Горации, но я ей не верю. И мы назначили дату свадьбы: восемнадцатое декабря.
– О, почти в Рождество! – воскликнула Делия.
– Мне нужен повод, чтобы надеть красный бархат, – пояснила Белль.
Они оставили сверкающие пляжи позади и ехали по бледной, невзрачной местности. Делия смотрела, как мимо проносятся обветшалые домики, старые фермы, заброшенный завод, который превратился в кучу серого гниющего лома. Когда она проезжала здесь в первый раз, то не могла и подумать, что этот пейзаж может казаться привлекательным.
Лужайка перед домом Миллеров была подстрижена слишком коротко, травинки кололи ноги, а каждый куст перед домом был усыпан обрезками веток. У Джоэла, очевидно, оказалось много свободного времени. Когда Делия вошла внутрь, кот прижался к ногам прохладным боком, а потом, пока она шла по пустым комнатам, вился вокруг, заставляя ее чувствовать себя виноватой. Дом был чистым, но все равно каким-то опустевшим, налицо были некоторые признаки холостяцкой жизни, как, например, мокрое кухонное полотенце, вместо тряпки висевшее на кране над раковиной, и тонкий слой грязи на плите и ручках кухонных шкафов (это те места, «до которых трудно дотянуться», которые мужчины никогда не протирают). На ее бюро лежала записка: « Делия , я поехал за Ноем. Не нужно го товить ужин , мы где-нибудь перекусим. Дж. » . Так же было написанное от руки приглашение на плотной кремовой бумаге: « Дрисколл Спенс Эйвери и Сюзанна Фелсон Гринстед приглашают вас на свою свадьбу в одиннадцать утра в понедельник двадцать седьмого сен тября в гостиной дома Гринстедов » . Как много можно понять из нескольких слов! Прежде всего, писала Сьюзи (синие чернила, окончания слов направлены вниз) и не были упомянуты имена родителей – очевидное доказательство того, что дочь решила устроить все сама. Хотя Сэм, должно быть, согласился, потому что свадьба должна была состояться дома. С датой было сложнее. Почему в сентябре? Почему в понедельник утром? И нашла ли Сьюзи работу или нет?
Делии хотелось позвонить и узнать, но она чувствовала, что у нее нет на это права. Нужно будет ответить по почте, словно она обычный гость.
Конечно, она собиралась пойти.
Делия посмотрела вверх и увидела свое отражение в зеркале на бюро – глаза широко раскрыты, веснушки выделяются сильнее обычного.
Когда Делии сказали, что ее первенец – девочка, она была вне себя от радости. Она втайне мечтала о дочке. Представляла, как будет наряжать ее в маленькие аккуратные платьица, но оказалось, что Сьюзи, как только заговорила, начала настаивать на джинсах. Делия мечтала, как они будут вдвоем заниматься «женскими» делами – шитьем, выпечкой, экспериментировать с косметикой, но Сьюзи предпочитала спорт. И вместо пышной белой свадьбы, где Сьюзи была бы одета в старинные кружева, а оба родителя, сияя, вместе (как сейчас принято) вели бы ее к алтарю, Делия стояла в загородном доме на Восточном побережье, гадая, на какую церемонию приглашает ее дочь.
Казалось, что за то время, что Ной был в лагере, он вырос на два дюйма, а плетеные браслеты, которые мальчик носил на обоих запястьях, подчеркивали загар и крепость его рук. Еще у него появилась привычка говорить: «Сечешь?» – и это, похоже, уже начало выводить Джоэла из себя. Они сидели в кабинке в «Рик Раке», Джоэл с Ноем по одну сторону, а Делия – по другую, так, что можно было видеть, как морщится Джоэл, даже если Ной этого не замечал.
– Секу, – проговорил наконец Джоэл. – Я, конечно, смог понять, что ты имеешь в виду, но я, разумеется, не стал бы описывать этот факт подобным жаргонным словечком.
– А? Ну, короче, – сказал Ной, – в лагере они каждое утро заставляли нас по пятьдесят раз подтягиваться. Пятьдесят раз, сечешь? Думаю, они хотели нас убить и прогулять денежки, которые заплатили за наше пребывание. Ну, Роланд со мной пошел в медчасть...
– Роланд и я, – поправил Джоэл.
– Точно, и попытались получить освобождение. Но эта тупая медсестра нам его не дала. Она говорит...
– Она сказала.
– Она сказала...
Принесли еду – бургеры для Ноя и Джоэла и сэндвич с жареной свининой для Делии.
– Спасибо, Тинси, – поблагодарил Ной.
– Заметано, – бодро отозвалась Тинси.
– Для тебя это миссис Ракли, – сказал ему отец. Ной взглянул на Делию. Делия тихонько улыбнулась.
– Папа спрашивал, где вы пропадали последние пару недель, – обратилась Тинси к Делии.
– Я ездила в Оушен-Сити.
– Да, я так ему и сказала, но он, похоже, не запомнил. Он сказал: «Она даже не предупредила! Просто вышла и уехала!» В последнее время его память сильно ухудшилась.
– О, мне жаль это слышать, – огорчилась Делия.
– Он говорит, что все происходит слишком быстро, чтобы он успевал что-то понимать. А Рик, просто из вежливости, говорит ему: «О, я отлично представляю, что вы...» – но папа злится: «Не суй свой черный нос в мои дела!» – а я...
Тинси замолчала, посмотрев на Джоэла.
– Ну, думаю, мне лучше вернуться к работе. Засунула руки в карман передника и поспешно ушла.
– Занятно. – Джоэл, похоже, не догадывался, что это его нетерпеливый взгляд заставил ее уйти.
– Может быть, мистеру Брэггу стоит пожить в Сениор-Сити? – высказался Ной.
– Не думаю, что он может себе это позволить, – сказала ему Делия.
– Может, у них есть стипендии. Или гранты, или что-нибудь в этом духе, сечешь?
Джоэл поднял глаза к потолку.
– Ну, короче, – продолжил Ной, взяв бургер, – в следующий раз Роланд и я устроили так, как будто мы поранились. Только мы не могли сделать это одновременно, потому что это выглядело бы, типа, неправдоподобно.
– Вы все сделали неправильно, – вступил Джоэл. – Ничего хорошего не получается, когда прибегают к подобным ухищрениям.
– К чему?
– К ухищрениям.
– А что это?
Джоэл посмотрел на Делию, подняв брови так высоко, что лоб стал похож на мятый вельвет.
– Твой отец хочет сказать, когда что-то подстраивают, – объяснила она Ною. – Когда что-то делают втихаря.
– А.
– Он хотел сказать, что вам надо было высказать свой протест открыто. Если я правильно поняла. – Делия ожидала, что Джоэл сам это разъяснит, но тот все еще сидел закатив глаза. – Вы это имели в виду?
– Он не знает, что такое ухищрение! – сказал Джоэл. Делия отложила свой сэндвич и принялась помешивать бульон ложкой.
– Он никогда не слышал слова «ухищрение». Вы можете в это поверить?
Она не ответила. Ной сказал:
– Не такое уж большое дело. Подумаешь.
– Не такое уж большое дело! – отозвался Джоэл. – Чему только сейчас детей в школе учат! Бога ради, слово «ухищрение» – не такой уж архаизм!
Делия заметила, что Ной решил не спрашивать, что такое «архаизм».
– Иногда мне кажется, что современная лексика просто сокращается до размеров какой-то крохотной дробинки, – обратился к ней Джоэл. – Засоряется сленговыми словечками, в то время как настоящие слова исчезают. Однажды я обнаружил, что администратор в нашем кафетерии не знает, что такое «приборы».
– Приборы? – переспросила она.
– Похоже, это слово вышло из употребления.
– Слово «приборы» вышло из употребления?
– Я могу найти этому только такое объяснение. Я сказал, что мы заказали новые приборы, а он спросил: «А что это?»
– О, ну это ерунда. Ты знаешь, что такое приборы, – повернулась она к Ною.
Тот кивнул, хотя и не рискнул объяснять.
– Видите? Оно не вышло из употребления! Тинси, – позвала Делия, – можешь принести нам дополнительные приборы?
– Сейчас иду, – сказала Тинси и загремела ножами и вилками за стойкой.
Делия с торжествующим видом посмотрела на Джоэла.
– О. Ну... –сказал он. Ной ухмыльнулся.
– Ты умеешь все уладить, Ди, – сказал он. И в конце концов даже Джоэл начал улыбаться.
Делия тоже улыбнулась, взяла свой сэндвич и откусила от него. Но в то же время она тихонько застонала – это было такое тонкое, нежное, почти беззвучное урчание в ее душе.
18
Ребенок Бинки родился в День труда – очень подходящая дата, как выразился Нат. Он позвонил им в тот же вечер и выкладывал эти новости дрожащим голосом, который, казалось, вот-вот сорвется.
– Три килограмма девятьсот сорок граммов. – прокричал он. – Джеймс Натаниэль Моффат!
– Джеймс! – воскликнула Делия. – Это мальчик?
– Это – мальчик. Можешь в такое поверить? – Он сдавленно кашлянул. – Не уверен, что я знаю, что делать с мальчиком.
– Вы справитесь, – сказала Делия. – Ной сейчас на пикнике, но он будет в восторге, когда я расскажу ему. Как Бинки?
– Лучше не бывает. Все прошло невероятно легко, и с Джеймсом все в порядке. Вот погоди, ты его еще увидишь, Делия. У него самое кругленькое личико на свете, просто карманные часики, а не личико, и светлые волосики, но Бинки говорит, что...
Можно было подумать, что Нат не проходил через это уже четыре раза.
Делия несколько преувеличила, когда сказала, что Ной будет в восторге. О, ему, конечно, было немного интересно – как выглядит ребенок и что скажет совет директоров. Но когда наступило утро среды, мальчик спросил, нельзя ли отложить обычный визит. Школа только что открылась снова, и он хотел записаться в секцию борьбы. Делия спросила:
– А что если мы только на секундочку заедем, чтобы посмотреть на малыша, а потом я тебя подброшу в школу?
– А завтра нельзя?
– Завтра у меня ученики, Ной, а послезавтра родительское чаепитие, а если оттягивать это слишком долго, твой дедушка решит, что тебе все равно. Я заранее ему позвоню и предупрежу, что ты не сможешь долго оставаться.
– Ну ладно, – разочарованно протянул Ной. Когда Делия заехала в школу, он как раз пытался спихнуть Джека Ньюэлла с тротуара, так что пришлось, несколько раз просигналить, чтобы привлечь его внимание. Подросток выпрямился, рывком открыл дверцу и забрался в машину.
– Привет, – сказала она, но Ной только растянулся на сиденье и глубже надвинул на лоб бейсболку.
Только позже, когда они уже выехали на дорогу, он сказал:
– Мне нужно перестать это делать.
– Что делать?
– Я не могу всю жизнь только и делать, что всех навещать! Маму и дедушку. Я уже в восьмом классе! У меня есть важные занятия!
На слове «занятия» голос мальчика предательски дрогнул, и Делия быстро посмотрела на него. Его голос должен был вот-вот начать ломаться. О господи, вот снова у нее на руках еще один подросток.
Но она только сказала:
– Может быть, ты мог бы перенести свои визиты на выходные.
– В выходные я зависаю с друзьями! Я тогда пропущу все веселье!
– Ну, я не знаю, Ной, – сказала она. – Обговори это с Натом и своей мамой.
– И не могла бы ты ехать помедленнее, чем девяносто миль в час? Я не хочу думать о том, как бы мне выжить для того, чтобы обговорить это, при том что я еду с маньячкой.
– Извини. – Она сбавила скорость. – Посмотри, что я купила для ребенка, на заднем сиденье.
Он взглянул назад, но не стал трогать пакет.
– Почему бы тебе просто не сказать мне, что там.
Крохотная пара кроссовок, не больше наперстка.
– А.
Раньше ничто не могло бы удержать подростка от желания посмотреть на подарок.
День был холодным и облачным, собирался дождь, но пока они ехали, на лобовое стекло упала только капля или две. Ной слушал радиостанцию, где певцы выкрикивали всякие ругательства, в то время как Делия мысленно напевала более спокойные мелодии – она научилась этому, пока ездила со своими детьми. И только начала напевать «Let it be», когда они выехали к Сениор-Сити.
– Не может быть, – сказал Ной.
Возле двойных дверей стояла вырезанная из дерева фигура аиста, четырех футов в высоту, на нем был бледно-голубой жилет, в клюве он держал бледно-голубой сверток. На портике были развешаны воздушные шарики того же цвета. Доска объявлений в фойе (на которой обычно висели благодарственные записки от выздоравливающих и списки тех, кто записался на автобусные путешествия в Йорк за покупками) была обклеена цветными фотографиями новорожденного. Три женщины обсуждали размер его ручек. Одна как раз сообщала подругам, что если у младенца большие ладони, значит, он будет высоким, а другая сказала, что это справедливо только для щенков.
В лифте Пуки совершала одно из своих бесконечных путешествий вверх-вниз. Сегодня она, похоже, понимала, что приехала на первый этаж, и, нажимая для них третью кнопку, сказала:
– Если поторопитесь, успеете посмотреть, как его купают.
– О, вы его видели? – спросила Делия, когда они начали подниматься.
– Два раза. Я была в фойе, когда вчера его привезли домой из больницы. Надеюсь, вы не собираетесь дарить ему туфли.
– Ну, вроде бы собираемся, – смутилась Делия.
– У него уже есть шведские кожаные мокасины, крохотные тапочки и такие малепусечные ботиночки, как у мотоциклистов. И это не считая того, что мы связали.
Лифт остановился, и двери открылись.
– Я бы пошла с вами, – сказала Пуки, – но мне нужно вернуться к себе и продезинфицировать квартиру для ребенка.
Когда они позвонили, дверь открыл Нат.
– А вот и вы! – сказал он. – Заходите, заходите! Сегодня он ходил с тростью, но провожая их в спальню, шел быстрой подпрыгивающей походкой.
– Джеймс как раз перекусывает, – бросил он через плечо.
– Нам подождать? – спросила Делия.
– Нет-нет, все – в приличном виде. Бинки, милая, это Ной и Делия.
Бинки сидела, прислонившись к спинке кровати. Одеяло, прикрывавшее ее грудь, загораживало и ребенка, так что видны были только красное маленькое ухо и, пушистые волосы на головке.
– О, вы только посмотрите на него! – прошептала Делия. При виде новорожденных у нее внутри все переворачивалось.
Ной тем временем смотрел куда угодно, только не на младенца. Он стоял, засунув руки в задние карманы, и рассматривал дальний угол спальни, пока Бинки, подмигнув Делии, не спросила:
Хочешь подержать его, Ной?
–Я?
Бинки оторвала ребенка от груди, одновременно прикрываясь одеялом. Глаза малыша были закрыты, и он жалобно причмокивал красиво очерченными, похожими на розовый бутон губами. У него действительно оказались большие ладони, с длинными прозрачными пальцами, которые он прижимал к подбородку.
– Вот, – сказала Бинки, протягивая его Ною. – Просто поддерживай его голову, вот так.
Ной неловко, немного судорожно прижал его к себе.
– Кажется, он – очень спокойный, – заметила Бинки, застегиваясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Элли не притронулась к салату. Делия сняла с языка кусочек крабового панциря и положила его на тарелку.
– В каком-то смысле весь брак был похож на переход от одного вида страданий к другому, – продолжала Элли. – Отторжение, злость... ну сплошное страдание и есть. Я ходила на вечеринки и смотрела вокруг, я гадала: а другие женщины чувствуют то же самое? А если нет, то как им удается этого избежать? А если да, то, может, я просто плакса? Может, так оно всегда происходит, но все спокойно это воспринимают?
Она наконец взяла лист салата-латука – подцепила его с вилки двумя передними зубами, как кролик, не сводя с Делии полного надежды грустного взгляда.
– Это напомнило мне о Мелинде Хозер, – сказала ей Делия. – Я познакомилась с ней у Белль Флинт на прошлый День благодарения. По тому, как она говорила, я подумала, что к Рождеству она разведется! Но я время от времени встречаю ее в городе, и Мелинда все еще замужем. И выглядит прекрасно.
– Вот именно, – сказала Элли, – так что ты не перестаешь думать: «Разве я не должна вести себя так же ? Разве я не должна притворяться, что у меня все в порядке ? Или мне выбросить все это из головы ?» И начинаешь вспоминать всякие хорошие вещи. То как он любил смотреть, как я делаю макияж перед вечеринками, отчего мне казалось, что я совершаю какой-то колдовской обряд, или как мы целовались, когда ребенок только родился, и в течение шести недель нельзя было заниматься сексом, какие это были чудесные поцелуи... – Теперь ее голубые глаза наполнились слезами. – О, Делия, – сказала она, – я действительно совершила ошибку.
Делия тактично посмотрела на латунный светильник. Затем проговорила:
– Это можно исправить. Прыгай в машину и поезжай домой.
–Никогда. – Элли промокнула оба глаза салфеткой. – Я никогда не доставлю ему такого удовольствия.
А чтобы стало бы с Делией, если бы Элли решила по-другому?
Белль сказала Делии, что та ничего не пропустила в Бэй-Бороу, ни одного мало-мальски важного события.
– Глухо, как в могиле, – сказала она, лениво выравнивая руль одной рукой. – Только небольшие волнения в городском совете. Зек Помфрет хочет, чтобы в этом году не устраивали игры в бейсбол на День города, чтобы вместо этого была игра в «подкову» или что-то вроде того, а Билл Фрик хочет, чтобы бейсбол оставили. Но в этом ничего удивительного, верно? А Ванесса клянется, что она все время знала обо мне и Горации, но я ей не верю. И мы назначили дату свадьбы: восемнадцатое декабря.
– О, почти в Рождество! – воскликнула Делия.
– Мне нужен повод, чтобы надеть красный бархат, – пояснила Белль.
Они оставили сверкающие пляжи позади и ехали по бледной, невзрачной местности. Делия смотрела, как мимо проносятся обветшалые домики, старые фермы, заброшенный завод, который превратился в кучу серого гниющего лома. Когда она проезжала здесь в первый раз, то не могла и подумать, что этот пейзаж может казаться привлекательным.
Лужайка перед домом Миллеров была подстрижена слишком коротко, травинки кололи ноги, а каждый куст перед домом был усыпан обрезками веток. У Джоэла, очевидно, оказалось много свободного времени. Когда Делия вошла внутрь, кот прижался к ногам прохладным боком, а потом, пока она шла по пустым комнатам, вился вокруг, заставляя ее чувствовать себя виноватой. Дом был чистым, но все равно каким-то опустевшим, налицо были некоторые признаки холостяцкой жизни, как, например, мокрое кухонное полотенце, вместо тряпки висевшее на кране над раковиной, и тонкий слой грязи на плите и ручках кухонных шкафов (это те места, «до которых трудно дотянуться», которые мужчины никогда не протирают). На ее бюро лежала записка: « Делия , я поехал за Ноем. Не нужно го товить ужин , мы где-нибудь перекусим. Дж. » . Так же было написанное от руки приглашение на плотной кремовой бумаге: « Дрисколл Спенс Эйвери и Сюзанна Фелсон Гринстед приглашают вас на свою свадьбу в одиннадцать утра в понедельник двадцать седьмого сен тября в гостиной дома Гринстедов » . Как много можно понять из нескольких слов! Прежде всего, писала Сьюзи (синие чернила, окончания слов направлены вниз) и не были упомянуты имена родителей – очевидное доказательство того, что дочь решила устроить все сама. Хотя Сэм, должно быть, согласился, потому что свадьба должна была состояться дома. С датой было сложнее. Почему в сентябре? Почему в понедельник утром? И нашла ли Сьюзи работу или нет?
Делии хотелось позвонить и узнать, но она чувствовала, что у нее нет на это права. Нужно будет ответить по почте, словно она обычный гость.
Конечно, она собиралась пойти.
Делия посмотрела вверх и увидела свое отражение в зеркале на бюро – глаза широко раскрыты, веснушки выделяются сильнее обычного.
Когда Делии сказали, что ее первенец – девочка, она была вне себя от радости. Она втайне мечтала о дочке. Представляла, как будет наряжать ее в маленькие аккуратные платьица, но оказалось, что Сьюзи, как только заговорила, начала настаивать на джинсах. Делия мечтала, как они будут вдвоем заниматься «женскими» делами – шитьем, выпечкой, экспериментировать с косметикой, но Сьюзи предпочитала спорт. И вместо пышной белой свадьбы, где Сьюзи была бы одета в старинные кружева, а оба родителя, сияя, вместе (как сейчас принято) вели бы ее к алтарю, Делия стояла в загородном доме на Восточном побережье, гадая, на какую церемонию приглашает ее дочь.
Казалось, что за то время, что Ной был в лагере, он вырос на два дюйма, а плетеные браслеты, которые мальчик носил на обоих запястьях, подчеркивали загар и крепость его рук. Еще у него появилась привычка говорить: «Сечешь?» – и это, похоже, уже начало выводить Джоэла из себя. Они сидели в кабинке в «Рик Раке», Джоэл с Ноем по одну сторону, а Делия – по другую, так, что можно было видеть, как морщится Джоэл, даже если Ной этого не замечал.
– Секу, – проговорил наконец Джоэл. – Я, конечно, смог понять, что ты имеешь в виду, но я, разумеется, не стал бы описывать этот факт подобным жаргонным словечком.
– А? Ну, короче, – сказал Ной, – в лагере они каждое утро заставляли нас по пятьдесят раз подтягиваться. Пятьдесят раз, сечешь? Думаю, они хотели нас убить и прогулять денежки, которые заплатили за наше пребывание. Ну, Роланд со мной пошел в медчасть...
– Роланд и я, – поправил Джоэл.
– Точно, и попытались получить освобождение. Но эта тупая медсестра нам его не дала. Она говорит...
– Она сказала.
– Она сказала...
Принесли еду – бургеры для Ноя и Джоэла и сэндвич с жареной свининой для Делии.
– Спасибо, Тинси, – поблагодарил Ной.
– Заметано, – бодро отозвалась Тинси.
– Для тебя это миссис Ракли, – сказал ему отец. Ной взглянул на Делию. Делия тихонько улыбнулась.
– Папа спрашивал, где вы пропадали последние пару недель, – обратилась Тинси к Делии.
– Я ездила в Оушен-Сити.
– Да, я так ему и сказала, но он, похоже, не запомнил. Он сказал: «Она даже не предупредила! Просто вышла и уехала!» В последнее время его память сильно ухудшилась.
– О, мне жаль это слышать, – огорчилась Делия.
– Он говорит, что все происходит слишком быстро, чтобы он успевал что-то понимать. А Рик, просто из вежливости, говорит ему: «О, я отлично представляю, что вы...» – но папа злится: «Не суй свой черный нос в мои дела!» – а я...
Тинси замолчала, посмотрев на Джоэла.
– Ну, думаю, мне лучше вернуться к работе. Засунула руки в карман передника и поспешно ушла.
– Занятно. – Джоэл, похоже, не догадывался, что это его нетерпеливый взгляд заставил ее уйти.
– Может быть, мистеру Брэггу стоит пожить в Сениор-Сити? – высказался Ной.
– Не думаю, что он может себе это позволить, – сказала ему Делия.
– Может, у них есть стипендии. Или гранты, или что-нибудь в этом духе, сечешь?
Джоэл поднял глаза к потолку.
– Ну, короче, – продолжил Ной, взяв бургер, – в следующий раз Роланд и я устроили так, как будто мы поранились. Только мы не могли сделать это одновременно, потому что это выглядело бы, типа, неправдоподобно.
– Вы все сделали неправильно, – вступил Джоэл. – Ничего хорошего не получается, когда прибегают к подобным ухищрениям.
– К чему?
– К ухищрениям.
– А что это?
Джоэл посмотрел на Делию, подняв брови так высоко, что лоб стал похож на мятый вельвет.
– Твой отец хочет сказать, когда что-то подстраивают, – объяснила она Ною. – Когда что-то делают втихаря.
– А.
– Он хотел сказать, что вам надо было высказать свой протест открыто. Если я правильно поняла. – Делия ожидала, что Джоэл сам это разъяснит, но тот все еще сидел закатив глаза. – Вы это имели в виду?
– Он не знает, что такое ухищрение! – сказал Джоэл. Делия отложила свой сэндвич и принялась помешивать бульон ложкой.
– Он никогда не слышал слова «ухищрение». Вы можете в это поверить?
Она не ответила. Ной сказал:
– Не такое уж большое дело. Подумаешь.
– Не такое уж большое дело! – отозвался Джоэл. – Чему только сейчас детей в школе учат! Бога ради, слово «ухищрение» – не такой уж архаизм!
Делия заметила, что Ной решил не спрашивать, что такое «архаизм».
– Иногда мне кажется, что современная лексика просто сокращается до размеров какой-то крохотной дробинки, – обратился к ней Джоэл. – Засоряется сленговыми словечками, в то время как настоящие слова исчезают. Однажды я обнаружил, что администратор в нашем кафетерии не знает, что такое «приборы».
– Приборы? – переспросила она.
– Похоже, это слово вышло из употребления.
– Слово «приборы» вышло из употребления?
– Я могу найти этому только такое объяснение. Я сказал, что мы заказали новые приборы, а он спросил: «А что это?»
– О, ну это ерунда. Ты знаешь, что такое приборы, – повернулась она к Ною.
Тот кивнул, хотя и не рискнул объяснять.
– Видите? Оно не вышло из употребления! Тинси, – позвала Делия, – можешь принести нам дополнительные приборы?
– Сейчас иду, – сказала Тинси и загремела ножами и вилками за стойкой.
Делия с торжествующим видом посмотрела на Джоэла.
– О. Ну... –сказал он. Ной ухмыльнулся.
– Ты умеешь все уладить, Ди, – сказал он. И в конце концов даже Джоэл начал улыбаться.
Делия тоже улыбнулась, взяла свой сэндвич и откусила от него. Но в то же время она тихонько застонала – это было такое тонкое, нежное, почти беззвучное урчание в ее душе.
18
Ребенок Бинки родился в День труда – очень подходящая дата, как выразился Нат. Он позвонил им в тот же вечер и выкладывал эти новости дрожащим голосом, который, казалось, вот-вот сорвется.
– Три килограмма девятьсот сорок граммов. – прокричал он. – Джеймс Натаниэль Моффат!
– Джеймс! – воскликнула Делия. – Это мальчик?
– Это – мальчик. Можешь в такое поверить? – Он сдавленно кашлянул. – Не уверен, что я знаю, что делать с мальчиком.
– Вы справитесь, – сказала Делия. – Ной сейчас на пикнике, но он будет в восторге, когда я расскажу ему. Как Бинки?
– Лучше не бывает. Все прошло невероятно легко, и с Джеймсом все в порядке. Вот погоди, ты его еще увидишь, Делия. У него самое кругленькое личико на свете, просто карманные часики, а не личико, и светлые волосики, но Бинки говорит, что...
Можно было подумать, что Нат не проходил через это уже четыре раза.
Делия несколько преувеличила, когда сказала, что Ной будет в восторге. О, ему, конечно, было немного интересно – как выглядит ребенок и что скажет совет директоров. Но когда наступило утро среды, мальчик спросил, нельзя ли отложить обычный визит. Школа только что открылась снова, и он хотел записаться в секцию борьбы. Делия спросила:
– А что если мы только на секундочку заедем, чтобы посмотреть на малыша, а потом я тебя подброшу в школу?
– А завтра нельзя?
– Завтра у меня ученики, Ной, а послезавтра родительское чаепитие, а если оттягивать это слишком долго, твой дедушка решит, что тебе все равно. Я заранее ему позвоню и предупрежу, что ты не сможешь долго оставаться.
– Ну ладно, – разочарованно протянул Ной. Когда Делия заехала в школу, он как раз пытался спихнуть Джека Ньюэлла с тротуара, так что пришлось, несколько раз просигналить, чтобы привлечь его внимание. Подросток выпрямился, рывком открыл дверцу и забрался в машину.
– Привет, – сказала она, но Ной только растянулся на сиденье и глубже надвинул на лоб бейсболку.
Только позже, когда они уже выехали на дорогу, он сказал:
– Мне нужно перестать это делать.
– Что делать?
– Я не могу всю жизнь только и делать, что всех навещать! Маму и дедушку. Я уже в восьмом классе! У меня есть важные занятия!
На слове «занятия» голос мальчика предательски дрогнул, и Делия быстро посмотрела на него. Его голос должен был вот-вот начать ломаться. О господи, вот снова у нее на руках еще один подросток.
Но она только сказала:
– Может быть, ты мог бы перенести свои визиты на выходные.
– В выходные я зависаю с друзьями! Я тогда пропущу все веселье!
– Ну, я не знаю, Ной, – сказала она. – Обговори это с Натом и своей мамой.
– И не могла бы ты ехать помедленнее, чем девяносто миль в час? Я не хочу думать о том, как бы мне выжить для того, чтобы обговорить это, при том что я еду с маньячкой.
– Извини. – Она сбавила скорость. – Посмотри, что я купила для ребенка, на заднем сиденье.
Он взглянул назад, но не стал трогать пакет.
– Почему бы тебе просто не сказать мне, что там.
Крохотная пара кроссовок, не больше наперстка.
– А.
Раньше ничто не могло бы удержать подростка от желания посмотреть на подарок.
День был холодным и облачным, собирался дождь, но пока они ехали, на лобовое стекло упала только капля или две. Ной слушал радиостанцию, где певцы выкрикивали всякие ругательства, в то время как Делия мысленно напевала более спокойные мелодии – она научилась этому, пока ездила со своими детьми. И только начала напевать «Let it be», когда они выехали к Сениор-Сити.
– Не может быть, – сказал Ной.
Возле двойных дверей стояла вырезанная из дерева фигура аиста, четырех футов в высоту, на нем был бледно-голубой жилет, в клюве он держал бледно-голубой сверток. На портике были развешаны воздушные шарики того же цвета. Доска объявлений в фойе (на которой обычно висели благодарственные записки от выздоравливающих и списки тех, кто записался на автобусные путешествия в Йорк за покупками) была обклеена цветными фотографиями новорожденного. Три женщины обсуждали размер его ручек. Одна как раз сообщала подругам, что если у младенца большие ладони, значит, он будет высоким, а другая сказала, что это справедливо только для щенков.
В лифте Пуки совершала одно из своих бесконечных путешествий вверх-вниз. Сегодня она, похоже, понимала, что приехала на первый этаж, и, нажимая для них третью кнопку, сказала:
– Если поторопитесь, успеете посмотреть, как его купают.
– О, вы его видели? – спросила Делия, когда они начали подниматься.
– Два раза. Я была в фойе, когда вчера его привезли домой из больницы. Надеюсь, вы не собираетесь дарить ему туфли.
– Ну, вроде бы собираемся, – смутилась Делия.
– У него уже есть шведские кожаные мокасины, крохотные тапочки и такие малепусечные ботиночки, как у мотоциклистов. И это не считая того, что мы связали.
Лифт остановился, и двери открылись.
– Я бы пошла с вами, – сказала Пуки, – но мне нужно вернуться к себе и продезинфицировать квартиру для ребенка.
Когда они позвонили, дверь открыл Нат.
– А вот и вы! – сказал он. – Заходите, заходите! Сегодня он ходил с тростью, но провожая их в спальню, шел быстрой подпрыгивающей походкой.
– Джеймс как раз перекусывает, – бросил он через плечо.
– Нам подождать? – спросила Делия.
– Нет-нет, все – в приличном виде. Бинки, милая, это Ной и Делия.
Бинки сидела, прислонившись к спинке кровати. Одеяло, прикрывавшее ее грудь, загораживало и ребенка, так что видны были только красное маленькое ухо и, пушистые волосы на головке.
– О, вы только посмотрите на него! – прошептала Делия. При виде новорожденных у нее внутри все переворачивалось.
Ной тем временем смотрел куда угодно, только не на младенца. Он стоял, засунув руки в задние карманы, и рассматривал дальний угол спальни, пока Бинки, подмигнув Делии, не спросила:
Хочешь подержать его, Ной?
–Я?
Бинки оторвала ребенка от груди, одновременно прикрываясь одеялом. Глаза малыша были закрыты, и он жалобно причмокивал красиво очерченными, похожими на розовый бутон губами. У него действительно оказались большие ладони, с длинными прозрачными пальцами, которые он прижимал к подбородку.
– Вот, – сказала Бинки, протягивая его Ною. – Просто поддерживай его голову, вот так.
Ной неловко, немного судорожно прижал его к себе.
– Кажется, он – очень спокойный, – заметила Бинки, застегиваясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42