А впереди был еще кинофестиваль. К изумлению и радости Пенни, организаторы пригласили ее на церемонию вручения «Пальмовой ветви», и теперь она раздумывала, стоит ли просить Дэвида, чтобы он сопровождал ее. Чего доброго, он еще посчитает Пенни недостойной того, чтобы показаться в его обществе на такой роскошной церемонии, где полно звезд. Что ж, в таком случае он узнает, куда ему следует убраться!
По правде говоря, несмотря на компьютерные баталии и неоспоримые успехи в продвижении их рабочих взаимоотношений, Дэвид был единственным темным пятном, омрачавшим безоблачный горизонт Пенни. Дело даже не в редких эротических снах, где он почему-то постоянно присутствовал, — они не очень беспокоили Пенни и на самом деле были связаны вовсе не с Дэвидом, а всего лишь с тем, что до этого времени она всегда вела довольно активную половую жизнь. Ее гораздо больше волновали частые исчезновения Дэвида и его удивительная способность организовать работу так, чтобы она не останавливалась даже в его отсутствие. Разумеется, Пьер Клеменс был просто потрясающим заместителем, но мозговым центром являлся, несомненно, Дэвид. Именно его искусству бизнесмена журнал был обязан теми невероятными успехами, которых достиг с такой легкостью.
Пенни, конечно, больше всех радовалась этим успехам…
И все же ее настораживали полное отсутствие трудностей и удивительная готовность тех, кого это касалось, браться за, казалось бы, невыполнимые задачи. Пенни видела совершенно ясно, что Дэвид всеми силами старается не привлекать внимания к своей персоне, но если он скрывал что-то — а у Пенни были сильные подозрения, что так оно и есть, — то тогда перед ней вставал вопрос: действительно ли она хочет узнать его тайну? Казалось, ответ напрашивался сам собой, — конечно, хочет, но будь она проклята, если доставит ему удовольствие своими расспросами, из которых Дэвид может понять, что ее любопытство по отношению к нему усилилось. Еще, чего доброго, проявит такую радость по этому поводу, что ей придется залепить ему пощечину.
В конце недели, большую часть которой Дэвид отсутствовал, Пенни решилась-таки позвонить Сильвии. Может быть, она узнает хоть что-то о прошлом Дэвида — что-нибудь, могущее пролить, пусть небольшой, свет на его загадочное настоящее.
Ожидая, пока ее соединят с Сильвией, Пенни покрутила вентилятор в разные стороны, пытаясь немного остыть и успокоиться, затем перевела глаза на стопку бумаг, которые только что прислал Пьер. Просматривая их одну за другой, она тяжело вздохнула. Мариель, похоже, считала, что положение любовницы Дэвида придает ей еще и статус его деловой партнерши. Она демонстративно обращалась к Пьеру с теми вопросами, с которыми должна была обращаться к Пенни.
Наконец в телефонной трубке раздался голос Сильвии, и Пенни, повернувшись в кресле, уставилась в открытое окно.
— Пенни, дорогая, все время собираюсь позвонить тебе, но каждый раз не хватает времени. Расскажи мне, как у вас там дела?
— Все отлично, — ответила Пенни, размышляя о еще одном довольно необычном факте, который заключался в том, что за последние шесть недель Сильвия даже не попыталась связаться с ней. — Мариель Дескорт продолжает оставаться моей головной болью, но с этим мне приходится мириться. Нет нужды говорить, что главной причиной наших трений является Дэвид.
— Вот как?
— Уверена, вы понимаете, о чем я говорю.
Сильвия рассмеялась:
— Да, пожалуй. Дэвид всегда был неравнодушен к женщинам, что и разрушило его брак.
Улыбка исчезла с лица Пенни.
— Его брак? — переспросила она.
— А разве он не говорил тебе, что был женат? Да, понятно, наверное, не говорил. Они разошлись около года назад, и сейчас он видится с женой только тогда, когда навещает детей.
— Детей? — вновь переспросила Пенни.
— У него два мальчика. Им сейчас… дай-ка подумать…
Одному, пожалуй, четыре, другому шесть. Пара маленьких сорванцов, но ужасно очаровательные.
— А где они? — спросила Пенни, чувствуя, что у нее все начинает плыть перед глазами.
— Во Флориде, вместе с матерью.
— Да, понятно, — рассеянно пробормотала Пенни, но тут же встряхнулась. — Что ж, я рада за него. Но как бы там ни было, я звоню именно по поводу Дэвида. — Пенни замолчала. Сейчас, когда надо было задать вопрос, она не могла подобрать нужной фразы, чтобы этот вопрос не показался Сильвии пустяковым. — Меня интересует, — начала она, — как он стал вашим крестником… — Сжавшись внутренне от страха. Пенни подумала: а стоит ли беспокоиться о каком-то этикете, когда вообще весь этот разговор выглядит нелепым?
— — Мы с его матерью вместе учились в школе, — ответила Сильвия, и по ее тону чувствовалось, что она улыбается. — А почему ты спрашиваешь об этом?
«В школе, — подумала Пенни, испытывая отвращение к самой себе. — Разумеется, все люди учатся в школе».
— Ладно, пожалуй, мне надо перейти прямо к делу, — заявила она.
— Обычно ты так и делаешь.
— Меня интересует, откуда Дэвид знает так много нужных людей. — «Ну вот, — поздравила себя Пенни с этой выдающейся фразой. — Теперь остается только спросить, каким же фантастическим образом ему удается ходить, не хромая, на здоровых ногах».
— Откуда Дэвид знает так много нужных людей? — повторила Сильвия, явно сбитая с толку вопросом Пенни. — Ну, наверное, он знакомится с ними во время своих многочисленных поездок. А почему тебя это беспокоит?
— Даже не это. Он с такой легкостью заручился поддержкой стольких влиятельных лиц. А когда я поинтересовалась, откуда все они ему известны, Дэвид ответил, что он слишком скромный человек, чтобы рассказывать об этом. — «Заносчивый ублюдок», — добавила про себя Пенни.
Сильвия засмеялась:
— Скромность — это что-то новенькое в репертуаре Дэвида. Хотела бы я на это посмотреть.
— Значит, вы не виделись с ним в последнее время?
— Нет. А что, разве должна была увидеться?
— Где же он тогда пропадает вместо того, чтобы находиться на работе?
— Почему ты не спросила его самого об этом?
— Да я лучше предпочту набросить свой язык, как лассо, на скачущую галопом лошадь, чем доставить ему такое удовольствие. — Переждав смех Сильвии и убедившись, что та слушает ее. Пенни продолжила:
— А главное, я хочу знать, что у него за профессия… — «Профессия! Господи, да о чем я говорю?» — подумала Пенни. — Каким бизнесом он занимался до журнала? — решительным тоном спросила она.
— Ох, дай-ка подумать! Понимаешь, проще всего ответить на твой вопрос так: что его попросишь, то он и сделает. Я уже говорила тебе — у него светлая голова для бизнеса, поэтому Дэвид и стал таким состоятельным человеком.
— А я и не знала, что он богатый, — пробормотала Пенни, чувствуя, как начинает застывать лицо. Она снова переждала смех Сильвии, довольной вызванным эффектом, и с досадой спросила:
— Но если это так, то зачем Дэвиду возиться с каким-то захолустным журналом?
— К тому времени, когда у вас пойдет настоящая работа, журнал вовсе не будет захолустным.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Разве? А мне показалось, что да.
Пенни закрыла глаза. Ее главным достоинством всегда была способность задавать точные вопросы. Сейчас она с трудом могла поверить, что устроила из разговора с Сильвией такую мешанину.
— Меня на самом деле волнует, какими делами он занимался раньше, — созналась Пенни, — и, насколько я понимаю, сейчас продолжает заниматься. — Пенни подумала о подозрительных личностях, о которых упоминал Дэвид. Слава Богу, они пока не появились в ее поле зрения. Куда больше Пенни тревожила другая мысль: а не дура ли она, раз так серьезно восприняла его слова?
— Понимаешь, чтобы точно ответить на твой вопрос, мне надо сначала сделать несколько телефонных звонков.
Долгое время Дэвид находился в Штатах, и я не имею конкретного представления обо всем, чем он там занимался.
Если вкратце, я знаю, что он заключил несколько крупных сделок с экспедиторами, и теперь они работают с компаниями, в которых Дэвид имеет определенные пакеты акций — от незначительных до контрольных. Та же самая картина с парочкой солидных компьютерных компаний и даже, мне кажется, с одной из крупнейших компаний звукозаписи. Несколько лет назад он выиграл конкурс и получил контракт на организацию… не помню, скольких… государственных торговых ярмарок. И еще — он один из основных акционеров проекта строительства жилья в Майами. Наверное, есть какие-то вещи, которых я не знаю… но могу узнать.
— Думаю, в этом нет необходимости, — решительно заявила Пенни и после короткого прощания положила трубку.
Этот разговор оставил у Пенни необъяснимое, скорее даже неприятное ощущение. Кое-что она, конечно, узнала и была теперь почти уверена, что боссом является именно Дэвид, а не Сильвия. Но если так, почему он не признается в этом? Возможно, ей следовало подстроить ему ловушку: Пенни уже достаточно изучила Дэвида, чтобы понять — прямые вопросы никуда ее не приведут.
Решив отложить разработку тактики своего поведения в отношении Дэвида до лучших времен, Пенни вернулась к бумагам, лежавшим на ее столе. Теперь, после того как Дэвид заключил полномасштабный договор с типографией в Тулоне, надо было принять основные решения, касающиеся всего художественного оформления журнала — от обложки до логотипа на фирменных бланках. Мариель и Дэвид уже высказали свои предложения по этому поводу, и, как это ни удивительно, их мнения совпали. Пенни подумала: а как отреагирует Дэвид, если она не согласится с ними обоими? Наверное, захочет обсудить этот вопрос. И вдруг она выберет худший вариант, явно неприемлемое название, и будет твердо стоять на своем? Как он тогда поступит? Воспользуется своей властью? Интересно бы на это посмотреть: возможно, это будет лучший способ заставить его признаться, что они не более равноправные партнеры, чем Жак Ширак и какой-нибудь деревенский дурень.
Услышав стук в дверь, Пенни подняла голову и нетерпеливо крикнула: «Войдите!», — но когда в кабинет просунулась нахальная физиономия Смита, она тут же расплылась в улыбке.
— Смити! — воскликнула Пенни, поднимаясь из-за стола. — А я и не знала, что ты сегодня придешь.
— Проходил мимо и решил заглянуть, — ответил Смити, целуя Пенни в обе щеки. — А вы, похоже, все так же завалены работой, — заметил он, бросив взгляд на ее стол. — Да и вид у вас неважный, — добавил Смити, погладив Пенни по растрепанным волосам.
— Абсолютная правда, — согласилась Пенни. — Но ты-то мне как рад и нужен. Посмотри вот на это письмо. — Она протянула Смити письмо. — Понадобилось одиннадцать дней, чтобы оно дошло ко мне из Великобритании.
Одиннадцать дней!
— И что? — спросил Смита, наливая себе кофе.
— Я хочу, чтобы ты сделал сравнительный анализ почтовых систем европейских стран. Начинай прямо сейчас, и мы опубликуем его как раз перед Рождеством. Не знаю, заставит ли это Францию хоть как-то улучшить работу почты, но мы можем попытаться. — Пенни прижала ладонь ко лбу. — Подожди, у меня было для тебя еще кое-что… Ах да! Позавчера вечером кто-то говорил мне о новой театральной труппе, которая начинает здесь гастроли. Я хочу, чтобы ты присмотрелся к ней. У меня есть несколько контактных телефонов, возможно, мы сможем организовать спонсорство. Или, пожалуй, я лучше поручу это Мариель, — передумала Пенни, несколько смутившись. — Да, театр мы оставим Мариель, а ты займешься кратким биографическим очерком французского президента — это мы уже обсуждали вчера.
— Что-нибудь еще? — услужливо поинтересовался Смити, усаживаясь в кресло для посетителей.
— Ты говорил с Бриджит, когда шел ко мне? — спросила Пенни.
— Ее просто разрывали телефонные звонки.
— Тогда подойдешь к ней перед уходом. Сегодня утром я дала ей список тем и хочу, чтобы ты занялся ими.
Работы много, поэтому тебе понадобится парочка толковых помощников для работы здесь… а сам сможешь поехать в Брюссель. Тебя это устраивает?
— Вполне. Кстати, я ведь неспроста зашел к вам. Мой друг в Париже раз в две недели пишет колонку для лондонских газет бульварного толка, этакий оригинальный взгляд на парижскую жизнь. У него довольно острый язык, и я подумал, что вас могут заинтересовать эти материалы.
— Обязательно посмотрю их, — заверила Пенни. — Пусть пришлет мне несколько по факсу и сообщит, как с ним связаться.
— Так и сделаем. — Веснушчатое лицо Смита расплылось в простодушной усмешке.
Пенни подождала, чувствуя, что Смити собирается сказать что-то еще; вероятно, что-нибудь «этакое», учитывая его страсть ко всевозможным причудам.
— Ладно, давай выкладывай, — поторопила она, видя, что Смита просто продолжает ухмыляться.
— Меня интересует, — начал Смита, и его приплюснутые уши даже порозовели от какой-то дьявольской радости, — действительно ли вы собираетесь сделать это?
Пенни нахмурилась:
— Что сделать?
Ухмылка Смита стала еще шире.
— Хотите сказать, что Дэвид не сообщил вам?
— Что сообщил? — настороженно спросила Пенни.
— О «банги-джамп», на который он вас записал?
— Что?! — вскричала Пенни. — Дэвид Виллерз записал меня на «банги-джамп»?! Ну так передай ему от моего имени: если он думает, что я собираюсь прыгать… — Пенни разобрал смех. — Да ты меня просто разыгрываешь!..
— Честное слово бойскаута, — заверил Смита, салютуя. — Он записал вас на прыжок. Это мероприятие проводится через воскресенье, в благотворительных целях.
Глаза Пенни забегали из стороны в сторону.
— Мне наплевать, с какими целями оно проводится, но я ни за что на свете не стану прыгать. Пусть сам прыгает.
Смити хмыкнул.
— Ладно, я вам все объясню. Он записал вас на прыжок, но когда узнал, что там будет еще парасейлинг, то переписал вас туда. И угадайте, кто будет управлять катером?
— Меня не интересует, кто им будет управлять! — возопила Пенни. — Я не позволю тащить себя по морю на парашюте. — Она посмотрела на Смити, и тот отвел глаза — он явно что-то не договаривал. — Ладно — Пенни вздохнула. — Кто будет управлять катером?, — Дэвид и ваш покорный слуга. — Смити поклонился. — Так что вы будете в надежных руках Отказаться вы все равно не можете, потому что мы уже нашли вам спонсоров и обеспечили рекламу на старте.
— Пол Смит, если ты думаешь, что под вашим чутким руководством мои ноги хотя бы на дюйм оторвутся от земли, то ты, наверное, совсем рехнулся. Вы меня непременно или отцепите, или еще что-нибудь подобное выкинете, и я закончу свой полет на каком-нибудь дереве на Корсике.
— И вы верите, что мы способны на такое? — ужаснулся Смити.
— Да! Вы способны! Кроме того, я никогда не занималась этим раньше, а также, — Пенни повысила голос, видя, что Смити собирается прервать ее, — не собираюсь заниматься и впредь.
— Да бросьте вы. Пен. Это будет отличное развлечение.
— Для вас, может быть, — живо возразила Пенни. — Но у меня есть идея получше. Почему бы одному из вас не полететь на парашюте, а я буду управлять катером?
— Ну, это совсем неинтересно!.. — разочарованно протянул Смити.
Несмотря на полную абсурдность идеи. Пенни была вынуждена признать, что где-то в глубине души вовсе не возражает против нее. Но с Дэвидом и Смити за штурвалом катера?..
— Я подумаю, — сказала Пенни, уже прикидывая, что она наденет по такому случаю. Ее приводила в ужас сама мысль о возможности обнажить свои бедра на публике.
Пожалуй, стоит надеть леггинсы длиной до колен или что-нибудь в этом роде. — Когда, ты сказал, будет проходить это мероприятие?
— Через воскресенье. Там соберутся все, и каждый попытается испробовать себя в том, чего раньше никогда…
— Даю голову на отсечение, что Дэвиду раньше приходилось водить катер, — оборвала Пенни. — Почему же он не записался на то, чего никогда не делал? На что-нибудь более опасное для жизни?
— Я записал его на исполнение песни, — сообщил Смити. — Он будет петь соло…
— Песня! — Пенни презрительно фыркнула. — Да это чепуха! А где список? Я сама подберу для него что-нибудь повеселее.
— Если вы услышите, как Дэвид поет, то сразу поймете, что это очень опасно для его жизни, — заверил Смити. — Он поет настолько ужасно, что публика может не выдержать.
Пенни засмеялась, потом вздохнула.
— Раньше всех не выдержу я. Где Дэвид теперь, ты можешь сказать?
— Понятия не имею. Я не видел его с прошлых выходных, но он позвонил мне вчера вечером и сообщил, что уже вернулся.
Пенни захотелось кое о чем спросить Смити, но она тут же передумала. Ее интересовало, не знает ли Смити друзей или знакомых Дэвида здесь, на побережье. Но поскольку между Дэвидом и Смити сложились дружеские отношения, напоминавшие отношения между старшим и младшим братьями. Пенни имела основания опасаться, что о ее расспросах Дэвид тут же будет поставлен в известность.
— Ладно, если у вас больше нет ко мне вопросов, — Смити взглянул на часы, — то я пошел. У меня свидание в Монте-Карло. Не желаете как-нибудь поужинать со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
По правде говоря, несмотря на компьютерные баталии и неоспоримые успехи в продвижении их рабочих взаимоотношений, Дэвид был единственным темным пятном, омрачавшим безоблачный горизонт Пенни. Дело даже не в редких эротических снах, где он почему-то постоянно присутствовал, — они не очень беспокоили Пенни и на самом деле были связаны вовсе не с Дэвидом, а всего лишь с тем, что до этого времени она всегда вела довольно активную половую жизнь. Ее гораздо больше волновали частые исчезновения Дэвида и его удивительная способность организовать работу так, чтобы она не останавливалась даже в его отсутствие. Разумеется, Пьер Клеменс был просто потрясающим заместителем, но мозговым центром являлся, несомненно, Дэвид. Именно его искусству бизнесмена журнал был обязан теми невероятными успехами, которых достиг с такой легкостью.
Пенни, конечно, больше всех радовалась этим успехам…
И все же ее настораживали полное отсутствие трудностей и удивительная готовность тех, кого это касалось, браться за, казалось бы, невыполнимые задачи. Пенни видела совершенно ясно, что Дэвид всеми силами старается не привлекать внимания к своей персоне, но если он скрывал что-то — а у Пенни были сильные подозрения, что так оно и есть, — то тогда перед ней вставал вопрос: действительно ли она хочет узнать его тайну? Казалось, ответ напрашивался сам собой, — конечно, хочет, но будь она проклята, если доставит ему удовольствие своими расспросами, из которых Дэвид может понять, что ее любопытство по отношению к нему усилилось. Еще, чего доброго, проявит такую радость по этому поводу, что ей придется залепить ему пощечину.
В конце недели, большую часть которой Дэвид отсутствовал, Пенни решилась-таки позвонить Сильвии. Может быть, она узнает хоть что-то о прошлом Дэвида — что-нибудь, могущее пролить, пусть небольшой, свет на его загадочное настоящее.
Ожидая, пока ее соединят с Сильвией, Пенни покрутила вентилятор в разные стороны, пытаясь немного остыть и успокоиться, затем перевела глаза на стопку бумаг, которые только что прислал Пьер. Просматривая их одну за другой, она тяжело вздохнула. Мариель, похоже, считала, что положение любовницы Дэвида придает ей еще и статус его деловой партнерши. Она демонстративно обращалась к Пьеру с теми вопросами, с которыми должна была обращаться к Пенни.
Наконец в телефонной трубке раздался голос Сильвии, и Пенни, повернувшись в кресле, уставилась в открытое окно.
— Пенни, дорогая, все время собираюсь позвонить тебе, но каждый раз не хватает времени. Расскажи мне, как у вас там дела?
— Все отлично, — ответила Пенни, размышляя о еще одном довольно необычном факте, который заключался в том, что за последние шесть недель Сильвия даже не попыталась связаться с ней. — Мариель Дескорт продолжает оставаться моей головной болью, но с этим мне приходится мириться. Нет нужды говорить, что главной причиной наших трений является Дэвид.
— Вот как?
— Уверена, вы понимаете, о чем я говорю.
Сильвия рассмеялась:
— Да, пожалуй. Дэвид всегда был неравнодушен к женщинам, что и разрушило его брак.
Улыбка исчезла с лица Пенни.
— Его брак? — переспросила она.
— А разве он не говорил тебе, что был женат? Да, понятно, наверное, не говорил. Они разошлись около года назад, и сейчас он видится с женой только тогда, когда навещает детей.
— Детей? — вновь переспросила Пенни.
— У него два мальчика. Им сейчас… дай-ка подумать…
Одному, пожалуй, четыре, другому шесть. Пара маленьких сорванцов, но ужасно очаровательные.
— А где они? — спросила Пенни, чувствуя, что у нее все начинает плыть перед глазами.
— Во Флориде, вместе с матерью.
— Да, понятно, — рассеянно пробормотала Пенни, но тут же встряхнулась. — Что ж, я рада за него. Но как бы там ни было, я звоню именно по поводу Дэвида. — Пенни замолчала. Сейчас, когда надо было задать вопрос, она не могла подобрать нужной фразы, чтобы этот вопрос не показался Сильвии пустяковым. — Меня интересует, — начала она, — как он стал вашим крестником… — Сжавшись внутренне от страха. Пенни подумала: а стоит ли беспокоиться о каком-то этикете, когда вообще весь этот разговор выглядит нелепым?
— — Мы с его матерью вместе учились в школе, — ответила Сильвия, и по ее тону чувствовалось, что она улыбается. — А почему ты спрашиваешь об этом?
«В школе, — подумала Пенни, испытывая отвращение к самой себе. — Разумеется, все люди учатся в школе».
— Ладно, пожалуй, мне надо перейти прямо к делу, — заявила она.
— Обычно ты так и делаешь.
— Меня интересует, откуда Дэвид знает так много нужных людей. — «Ну вот, — поздравила себя Пенни с этой выдающейся фразой. — Теперь остается только спросить, каким же фантастическим образом ему удается ходить, не хромая, на здоровых ногах».
— Откуда Дэвид знает так много нужных людей? — повторила Сильвия, явно сбитая с толку вопросом Пенни. — Ну, наверное, он знакомится с ними во время своих многочисленных поездок. А почему тебя это беспокоит?
— Даже не это. Он с такой легкостью заручился поддержкой стольких влиятельных лиц. А когда я поинтересовалась, откуда все они ему известны, Дэвид ответил, что он слишком скромный человек, чтобы рассказывать об этом. — «Заносчивый ублюдок», — добавила про себя Пенни.
Сильвия засмеялась:
— Скромность — это что-то новенькое в репертуаре Дэвида. Хотела бы я на это посмотреть.
— Значит, вы не виделись с ним в последнее время?
— Нет. А что, разве должна была увидеться?
— Где же он тогда пропадает вместо того, чтобы находиться на работе?
— Почему ты не спросила его самого об этом?
— Да я лучше предпочту набросить свой язык, как лассо, на скачущую галопом лошадь, чем доставить ему такое удовольствие. — Переждав смех Сильвии и убедившись, что та слушает ее. Пенни продолжила:
— А главное, я хочу знать, что у него за профессия… — «Профессия! Господи, да о чем я говорю?» — подумала Пенни. — Каким бизнесом он занимался до журнала? — решительным тоном спросила она.
— Ох, дай-ка подумать! Понимаешь, проще всего ответить на твой вопрос так: что его попросишь, то он и сделает. Я уже говорила тебе — у него светлая голова для бизнеса, поэтому Дэвид и стал таким состоятельным человеком.
— А я и не знала, что он богатый, — пробормотала Пенни, чувствуя, как начинает застывать лицо. Она снова переждала смех Сильвии, довольной вызванным эффектом, и с досадой спросила:
— Но если это так, то зачем Дэвиду возиться с каким-то захолустным журналом?
— К тому времени, когда у вас пойдет настоящая работа, журнал вовсе не будет захолустным.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Разве? А мне показалось, что да.
Пенни закрыла глаза. Ее главным достоинством всегда была способность задавать точные вопросы. Сейчас она с трудом могла поверить, что устроила из разговора с Сильвией такую мешанину.
— Меня на самом деле волнует, какими делами он занимался раньше, — созналась Пенни, — и, насколько я понимаю, сейчас продолжает заниматься. — Пенни подумала о подозрительных личностях, о которых упоминал Дэвид. Слава Богу, они пока не появились в ее поле зрения. Куда больше Пенни тревожила другая мысль: а не дура ли она, раз так серьезно восприняла его слова?
— Понимаешь, чтобы точно ответить на твой вопрос, мне надо сначала сделать несколько телефонных звонков.
Долгое время Дэвид находился в Штатах, и я не имею конкретного представления обо всем, чем он там занимался.
Если вкратце, я знаю, что он заключил несколько крупных сделок с экспедиторами, и теперь они работают с компаниями, в которых Дэвид имеет определенные пакеты акций — от незначительных до контрольных. Та же самая картина с парочкой солидных компьютерных компаний и даже, мне кажется, с одной из крупнейших компаний звукозаписи. Несколько лет назад он выиграл конкурс и получил контракт на организацию… не помню, скольких… государственных торговых ярмарок. И еще — он один из основных акционеров проекта строительства жилья в Майами. Наверное, есть какие-то вещи, которых я не знаю… но могу узнать.
— Думаю, в этом нет необходимости, — решительно заявила Пенни и после короткого прощания положила трубку.
Этот разговор оставил у Пенни необъяснимое, скорее даже неприятное ощущение. Кое-что она, конечно, узнала и была теперь почти уверена, что боссом является именно Дэвид, а не Сильвия. Но если так, почему он не признается в этом? Возможно, ей следовало подстроить ему ловушку: Пенни уже достаточно изучила Дэвида, чтобы понять — прямые вопросы никуда ее не приведут.
Решив отложить разработку тактики своего поведения в отношении Дэвида до лучших времен, Пенни вернулась к бумагам, лежавшим на ее столе. Теперь, после того как Дэвид заключил полномасштабный договор с типографией в Тулоне, надо было принять основные решения, касающиеся всего художественного оформления журнала — от обложки до логотипа на фирменных бланках. Мариель и Дэвид уже высказали свои предложения по этому поводу, и, как это ни удивительно, их мнения совпали. Пенни подумала: а как отреагирует Дэвид, если она не согласится с ними обоими? Наверное, захочет обсудить этот вопрос. И вдруг она выберет худший вариант, явно неприемлемое название, и будет твердо стоять на своем? Как он тогда поступит? Воспользуется своей властью? Интересно бы на это посмотреть: возможно, это будет лучший способ заставить его признаться, что они не более равноправные партнеры, чем Жак Ширак и какой-нибудь деревенский дурень.
Услышав стук в дверь, Пенни подняла голову и нетерпеливо крикнула: «Войдите!», — но когда в кабинет просунулась нахальная физиономия Смита, она тут же расплылась в улыбке.
— Смити! — воскликнула Пенни, поднимаясь из-за стола. — А я и не знала, что ты сегодня придешь.
— Проходил мимо и решил заглянуть, — ответил Смити, целуя Пенни в обе щеки. — А вы, похоже, все так же завалены работой, — заметил он, бросив взгляд на ее стол. — Да и вид у вас неважный, — добавил Смити, погладив Пенни по растрепанным волосам.
— Абсолютная правда, — согласилась Пенни. — Но ты-то мне как рад и нужен. Посмотри вот на это письмо. — Она протянула Смити письмо. — Понадобилось одиннадцать дней, чтобы оно дошло ко мне из Великобритании.
Одиннадцать дней!
— И что? — спросил Смита, наливая себе кофе.
— Я хочу, чтобы ты сделал сравнительный анализ почтовых систем европейских стран. Начинай прямо сейчас, и мы опубликуем его как раз перед Рождеством. Не знаю, заставит ли это Францию хоть как-то улучшить работу почты, но мы можем попытаться. — Пенни прижала ладонь ко лбу. — Подожди, у меня было для тебя еще кое-что… Ах да! Позавчера вечером кто-то говорил мне о новой театральной труппе, которая начинает здесь гастроли. Я хочу, чтобы ты присмотрелся к ней. У меня есть несколько контактных телефонов, возможно, мы сможем организовать спонсорство. Или, пожалуй, я лучше поручу это Мариель, — передумала Пенни, несколько смутившись. — Да, театр мы оставим Мариель, а ты займешься кратким биографическим очерком французского президента — это мы уже обсуждали вчера.
— Что-нибудь еще? — услужливо поинтересовался Смити, усаживаясь в кресло для посетителей.
— Ты говорил с Бриджит, когда шел ко мне? — спросила Пенни.
— Ее просто разрывали телефонные звонки.
— Тогда подойдешь к ней перед уходом. Сегодня утром я дала ей список тем и хочу, чтобы ты занялся ими.
Работы много, поэтому тебе понадобится парочка толковых помощников для работы здесь… а сам сможешь поехать в Брюссель. Тебя это устраивает?
— Вполне. Кстати, я ведь неспроста зашел к вам. Мой друг в Париже раз в две недели пишет колонку для лондонских газет бульварного толка, этакий оригинальный взгляд на парижскую жизнь. У него довольно острый язык, и я подумал, что вас могут заинтересовать эти материалы.
— Обязательно посмотрю их, — заверила Пенни. — Пусть пришлет мне несколько по факсу и сообщит, как с ним связаться.
— Так и сделаем. — Веснушчатое лицо Смита расплылось в простодушной усмешке.
Пенни подождала, чувствуя, что Смити собирается сказать что-то еще; вероятно, что-нибудь «этакое», учитывая его страсть ко всевозможным причудам.
— Ладно, давай выкладывай, — поторопила она, видя, что Смита просто продолжает ухмыляться.
— Меня интересует, — начал Смита, и его приплюснутые уши даже порозовели от какой-то дьявольской радости, — действительно ли вы собираетесь сделать это?
Пенни нахмурилась:
— Что сделать?
Ухмылка Смита стала еще шире.
— Хотите сказать, что Дэвид не сообщил вам?
— Что сообщил? — настороженно спросила Пенни.
— О «банги-джамп», на который он вас записал?
— Что?! — вскричала Пенни. — Дэвид Виллерз записал меня на «банги-джамп»?! Ну так передай ему от моего имени: если он думает, что я собираюсь прыгать… — Пенни разобрал смех. — Да ты меня просто разыгрываешь!..
— Честное слово бойскаута, — заверил Смита, салютуя. — Он записал вас на прыжок. Это мероприятие проводится через воскресенье, в благотворительных целях.
Глаза Пенни забегали из стороны в сторону.
— Мне наплевать, с какими целями оно проводится, но я ни за что на свете не стану прыгать. Пусть сам прыгает.
Смити хмыкнул.
— Ладно, я вам все объясню. Он записал вас на прыжок, но когда узнал, что там будет еще парасейлинг, то переписал вас туда. И угадайте, кто будет управлять катером?
— Меня не интересует, кто им будет управлять! — возопила Пенни. — Я не позволю тащить себя по морю на парашюте. — Она посмотрела на Смити, и тот отвел глаза — он явно что-то не договаривал. — Ладно — Пенни вздохнула. — Кто будет управлять катером?, — Дэвид и ваш покорный слуга. — Смити поклонился. — Так что вы будете в надежных руках Отказаться вы все равно не можете, потому что мы уже нашли вам спонсоров и обеспечили рекламу на старте.
— Пол Смит, если ты думаешь, что под вашим чутким руководством мои ноги хотя бы на дюйм оторвутся от земли, то ты, наверное, совсем рехнулся. Вы меня непременно или отцепите, или еще что-нибудь подобное выкинете, и я закончу свой полет на каком-нибудь дереве на Корсике.
— И вы верите, что мы способны на такое? — ужаснулся Смити.
— Да! Вы способны! Кроме того, я никогда не занималась этим раньше, а также, — Пенни повысила голос, видя, что Смити собирается прервать ее, — не собираюсь заниматься и впредь.
— Да бросьте вы. Пен. Это будет отличное развлечение.
— Для вас, может быть, — живо возразила Пенни. — Но у меня есть идея получше. Почему бы одному из вас не полететь на парашюте, а я буду управлять катером?
— Ну, это совсем неинтересно!.. — разочарованно протянул Смити.
Несмотря на полную абсурдность идеи. Пенни была вынуждена признать, что где-то в глубине души вовсе не возражает против нее. Но с Дэвидом и Смити за штурвалом катера?..
— Я подумаю, — сказала Пенни, уже прикидывая, что она наденет по такому случаю. Ее приводила в ужас сама мысль о возможности обнажить свои бедра на публике.
Пожалуй, стоит надеть леггинсы длиной до колен или что-нибудь в этом роде. — Когда, ты сказал, будет проходить это мероприятие?
— Через воскресенье. Там соберутся все, и каждый попытается испробовать себя в том, чего раньше никогда…
— Даю голову на отсечение, что Дэвиду раньше приходилось водить катер, — оборвала Пенни. — Почему же он не записался на то, чего никогда не делал? На что-нибудь более опасное для жизни?
— Я записал его на исполнение песни, — сообщил Смити. — Он будет петь соло…
— Песня! — Пенни презрительно фыркнула. — Да это чепуха! А где список? Я сама подберу для него что-нибудь повеселее.
— Если вы услышите, как Дэвид поет, то сразу поймете, что это очень опасно для его жизни, — заверил Смити. — Он поет настолько ужасно, что публика может не выдержать.
Пенни засмеялась, потом вздохнула.
— Раньше всех не выдержу я. Где Дэвид теперь, ты можешь сказать?
— Понятия не имею. Я не видел его с прошлых выходных, но он позвонил мне вчера вечером и сообщил, что уже вернулся.
Пенни захотелось кое о чем спросить Смити, но она тут же передумала. Ее интересовало, не знает ли Смити друзей или знакомых Дэвида здесь, на побережье. Но поскольку между Дэвидом и Смити сложились дружеские отношения, напоминавшие отношения между старшим и младшим братьями. Пенни имела основания опасаться, что о ее расспросах Дэвид тут же будет поставлен в известность.
— Ладно, если у вас больше нет ко мне вопросов, — Смити взглянул на часы, — то я пошел. У меня свидание в Монте-Карло. Не желаете как-нибудь поужинать со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60