— Глаза у нее округлились. — Могу я вам чем-нибудь помочь? — Профессиональная выучка взяла верх над эмоциями.— Мне бы хотелось повидать Алекса. — Сейчас главное — не стушеваться и на полную катушку воспользоваться своей известностью.— Мистера Мэтьюсона?.. — На лице секретарши отразилось сомнение. — А вы договаривались о встрече?— Мне хочется сделать ему сюрприз.— Даже не знаю…— Собственно говоря, — заговорила Хоуп, облокачиваясь о стойку, — мы хотели вместе поужинать, на у меня ничего не получается. Вот я и заехала пригласить его на ранний ленч.— Понятно. Ну, если так…Войдя в кабинет, Хоуп плотно затворила за собой дверь и задавила в зародыше нарастающий страх.Впрочем, она зря беспокоилась: Алексу, похоже, было бы все равно. Явись она к нему в чем мать родила — и тогда не чувствовала бы себя более беззащитной.В упор глядя на нее, он неспешно расстегивал просторный комбинезон, под которым обнаружились темно-серые брюки, белоснежная рубашка и шелковый галстук. Сквозь тонкую ткань просвечивали темные волоски на груди, а рукава не могли скрыть великолепную мускулатуру. В горле у Хоуп пересохло.— Полагаю, вы догадываетесь, почему я здесь.— Боюсь, вы переоцениваете мои экстрасенсорные способности.— Ужин. — Она не собиралась играть с ним в кошки-мышки, да у нее ничего бы и не вышло — оказавшись с ним наедине, Хоуп вновь почувствовала, как ее тянет к нему.— Ах, ужин… — Он уселся в кожаное кресло возле массивного стола, занимавшего чуть ли не полкомнаты.— Не приходите.— Что?.. Прошу прощения, я совсем забыл о хороших манерах, — присаживайтесь, пожалуйста.— Забыть можно только то, что знаешь, — огрызнулась она. — Кроме того, я не собираюсь тут рассиживаться. Не обольщайтесь — ваше общество не доставляет мне никакой радости.— Если это так, какого черта вы тут делаете? — Он прищурился, рассматривая ее. Хоуп содрогнулась.— Я просто хочу, чтобы вы проявили благоразумие. Уверена, вам так же хочется провести вечер в моем обществе, как мне г в вашем.— Если вам так противно меня видеть, зачем вы вообще сюда явились?— Я уже сказала…— А вам не пришло в голову просто позвонить? — резко прервал он ее.Хоуп несколько раз беззвучно открыла рот.— Я… я об этом не подумала.— Ну разумеется…Откровенно понимающее выражение у него на лице взбесило ее.— Если вам кажется, что я воспользовалась предлогом, чтобы увидеть вас, — с презрением отозвалась Хоуп, — так вы глубоко ошибаетесь!— Вот это уже интересно, — вслух подумал он, уперев подбородок в кончики сложенных вместе пальцев.Невозможно было смотреть на его руки, не представляя, как… Спокойно, главное — не терять самообладания.— Так вы пойдете на ужин? — Голос прозвучал ровно. «Молодец!» — похвалила она себя.— Ну, не могу же я отказаться, если меня позвали в крестные Джо.— Быть не может! — Хоуп откинула со лба прядь волос. — А меня — в крестные матери.— Какое совпадение! — Он по-волчьи усмехнулся.— Ему еще смешно! — не выдержала она. На лице Алекса впервые за все время разговора вдруг возникло серьезное выражение.— Отнюдь, — отрезал он, — мне вовсе не смешно, однако я не собираюсь оскорблять отказом старых друзей только потому, что они имеют несчастье быть родственниками пустоголовой маленькой потаскушки вроде вас! Виноват, — поправился он, окидывая ее неспешным взглядом. — Не такой уж и маленькой…Хоуп на секунду зажмурилась — надо держаться!— Я напрасно теряю время. — Она повернулась на каблуках и выскочила кабинета. — Простите, где тут выход? — обратилась она к секретарше.— Налево по коридору и к лифту. Вы спешите?— Спешу.— Тогда можете выйти через сборочный цех — направо до конца коридора и вниз по лестнице.Не замечая взглядов рабочих, Хоуп почти бегом добралась до двойных дверей и, не услышав предостерегающего крика, вдруг ощутила под ногами пустоту.«Вот теперь полагается лишиться чувств», — пронеслось в голове, когда она шагнула в темноту, а затем ощутила нестерпимую боль. Где-то наверху щелкнул выключатель, и смотровая яма озарилась ослепительным светом. Хоуп еще хватило на то, чтобы не закричать, а лишь слабо застонать в ответ на гул испуганных голосов.— Позовите босса!«Лучше „скорую“ — мелькнуло в затухающем сознании, и она впервые в жизни лишилась чувств. Глава 3 — Хоуп! Хоуп! — кто-то бережно трогал ей лоб. Она вдохнула аромат лимонного лосьона и еще чего-то неуловимо знакомого. Алекс!— Я в порядке… — Она с, усилием открыла глаза.— Лучше бы она была без сознания — боль, должно быть, адская.Это было правдой — болело все тело. Она попробовала пошевелиться и поняла, что хуже всего обстоит дело с левой ногой.— Что со мной?— Похоже, вы сломали ногу, — будничным тоном сообщил Алекс. — Еще где-нибудь болит?— Везде, — пожаловалась она. Ей вдруг нестерпимо захотелось плакать. — А я тут на Мальдивы собралась… купальники показывать… — она попыталась улыбнуться сквозь слезы.— «Скорая» сейчас будет. Держитесь. — Хоуп скорее почувствовала, чем увидела, что он собрался уходить, и беспокойно пошевелилась. — Ради Бога, Хоуп, не двигайтесь.— Обещай, что не уйдешь, — она прошептала это еле слышно и на удивление цепко схватила его за руку.На лице Алекса промелькнуло изумление; он замер и уставился на ее крепко сжатые пальцы.— Обещаю.Хоуп облегченно вздохнула.Когда прибыла «скорая», ей пришлось выпустить руку Алекса, и слезы снова покатились градом.— Сделайте же что-нибудь! — услышала она его резкий голос.— Не волнуйтесь, сэр, сейчас все будет в порядке.Хоуп открыла глаза и встретила взгляд знакомых серых глаз. Должно быть, ей передалось спокойствие Алекса: она четко выполнила инструкции санитара, надела маску и вдохнула анестезирующий газ. Боль почти сразу отступила.Кто-то воткнул ей в бедро шприц, на ногу наложили шины и пристегнули ее к носилкам.— Вы поедете с нами, сэр? Хоуп отвела от лица маску:— Вас никто не заставляет.Алекс наклонился, стараясь разобрать ее слова, и она повторила.— Я поеду.Хоуп зажмурилась и слабо улыбнулась. Ей было почему-то спокойнее, когда он рядом.— Ну как вы? — Алекс еле перекрикивал вой сирены, чувствуя себя отвратительно беспомощным.— Как пьяная, — был неожиданный ответ, и Алекс вопросительно взглянул на санитара.— Это наркоз, сэр. Иногда он действует опьяняюще.— Знаешь что?— Что такое?— У тебя удивительно красивые руки, — запинаясь, призналась она.— Благодарю.— Я давно собиралась сказать. И вот еще что, Алекс… — начала она.Он резко обернулся, и санитар поспешно согнал с лица понимающую ухмылку.— Лучше обсудим это потом, ладно?— А я все равно забыла, что хотела сказать…— Должен сказать, девочка, тебе повезло.Ну, допустим. — Перелом на редкость чистый, без смещений, и совсем скоро ты будешь как новенькая. Бок поболит несколько дней, но ребро всего лишь треснуло. Тебе на самом деле чертовски…— Еще раз скажешь это, Адам, получишь сразу несколько переломов — причем со смещениями! — устало отозвалась Хоуп.Ее зять грозно оглянулся на хихикающих ассистенток.— Ну, знаешь ли, для человека, который бросился очертя голову в смотровую яму автоцеха, ты просто в рубашке родилась.Она вымученно улыбнулась.— Кто-нибудь позвонил домой?— Алекс настоял на том, чтобы сообщить твоим родителям лично.— Ясно… — Вот, значит, куда он исчез. С тех пор как Адам взял Хоуп под свою опеку, она не видела Алекса, однако смутно помнила, что до последнего цеплялась за его руку. — Это еще что такое? — подозрительно поинтересовалась она, когда у изголовья кровати появилась медсестра с какими-то лекарствами.— Транквилизатор, Хоуп, — ты чересчур взвинченна.— Я спокойна как айсберг. Меня и без того накачали всякой дрянью!— Черт возьми, Хоуп, почему бы тебе не заткнуться? Конечно, если ты предпочитаешь другого врача…— Бога ради, Адам, мы уже сто раз об этом говорили: я рада, что ты будешь моим костоправом, если только профессиональная этика не мешает тебе лечить родственников.— Ничего, моя этика потерпит, а вот за медперсонал я побаиваюсь…Погружаясь в целительный сон, Хоуп продолжала что-то ворчать про себя.Три дня спустя она укладывала вещи — вернее, объясняла матери, что и как уложить.— Какая прелесть! — заметила Бет, с восхищением глядя на громадный букет желтых роз в высокой вазе.— Отошли их в детское отделение, — откликнулась Хоуп.— Ты серьезно?Хоуп мрачно улыбнулась: как бы мама ни разводила высокие стебли, карточки ей не найти — Хоуп первым делом выкинула ее в мусорную корзину. На кусочке кремового картона твердым почерком было выведено: «Алекс».Накануне она проснулась и увидела его возле кровати с букетом в руках. Наверное, на улице шел дождь — волосы у Алекса были влажными и свернулись упругими завитками. Капли блестели и на загорелом лице.— Какая прелесть… Спасибо, — застенчиво проговорила она, чувствуя, как внутри распускается тугой горячий бутон.От этого своего смущения и ей стало совсем неловко. Цепкие глаза Алекса прошлись по ее исцарапанному лицу.— На самом деле все не так скверно, — торопливо пробормотала она, хотя это было чистое вранье — вся левая сторона тела была одним сплошным синяком. Закон подлости срабатывал безотказно — Хоуп предстала перед Алексом в самом жалком виде.— Я думал, в ваших интересах утверждать обратное.У нее на лице отразилось смятение: может, она забыла о каком-то важном разговоре? Думать было нелегко — голова до сих пор была как будто набита ватой. Или он считает, что ей нравится изображать из себя несчастную жертву? Если так, она его быстренько вразумит!— Не беспокойтесь, — он словно угадал ее мысли, — я пришел не затем, чтобы это обсуждать.— Обсуждать?..Он властно поднял руку.— Я отлично понимаю ваше положение. «Вот и славно, а я так ничего не понимаю!» Она что-то совсем запуталась — в его словах не было и намека на сочувствие или дружеское участие.— Мне просто хотелось самому посмотреть, как вы. Поверьте, Хоуп, я говорю совершенно искренне. Надеюсь, вы это понимаете.Титаническим усилием Хоуп удалось сохранить на лице туповато-нейтральное выражение. И что же это она успела ему наговорить? Ч-черт! Так и закомплексовать недолго!— Я хотел бы, чтобы между нами не было никаких недоразумений.Хорошо бы! Хоуп кашлянула — горло все еще саднило от наркоза.— Благодарю вас, — проговорила она, и взгляд Алекса потеплел. Точно! Она видела это! Теперь главное — развить успех. Она вскинула на него глаза и не отвела взгляда, пока он первым не опустил ресниц.Вот так! Значит, она не сделала ничего такого, чего надо было бы стыдиться! В конце концов, влюбиться — еще не преступление, даже если объект любви холоден, как айсберг в океане.«Интересно, чего он ждал?» — размышляла она после. Может, заверений в вечной любви? Жаль, конечно, что он держался так напряженно. Даже не попрощался…Голос матери вывел Хоуп из мрачных раздумий.— Я отнесу цветы на пост дежурной сестре, — решила Бет, с сожалением глядя на розы.Хоуп недолго пробыла в одиночестве — скоро в дверях палаты возник зять.— Ну что, покидаешь нас?— Да, Адам, и спасибо тебе за все.— Ты — кошмарная пациентка.— Говори, говори, — отмахнулась она.— Алекс не заходил? Хоуп замерла.— А с какой стати ему заходить? Адам быстро взглянул на нее с доброжелательным любопытством.— Ты во весь голос звала его, пока была под наркозом.— Мало ли Алексов на свете! — «Господи, без сознания побыть — и то спокойно не дадут!»— Действительно, мало ли…— Смотри, если проболтаешься…— Не волнуйся, мы свято блюдем конфиденциальность. — Адам свернул стетоскоп.— Особенно Анне. Он ухмыльнулся.— Ладно, я пошел — долг призывает меня к другим несчастным. — Он направился к двери и на пороге обернулся. — А он неплохой парень, этот Алекс Мэтьюсон…— «(Если бы не эта штука, — Хоуп стукнула кулаком по инвалидной коляске, — он бы у меня поплясал! Черт бы его побрал!» Она имела в виду не Адама.— Мы перенесем поездку.Хоуп неловко повернулась на костылях.— Даже и не думай! — Родители планировали кругосветный круиз несколько лет, и последний год только и разговоров было что о путешествии. Нельзя, чтобы из-за этой ее дурацкой травмы они отказались от отпуска. — Я отлично справлюсь сама.— Нет, доченька, я буду слишком беспокоиться, а у Анны хватает хлопот с малышами, поэтому…— Мне не нужна нянька, мама, в конце концов у меня всего лишь сломана нога. — Похоже, она уже проиграла спор.— Кто-то звонит. — Бет поднялась, и Хоуп в который раз заметила, какой у матери усталый вид.— Я открою, — ответила она и, стиснув зубы, заковыляла к двери. — Это вы… — Во взгляде Алекса сверкнула ирония, и она залилась краской. «Идиотка, нашла что сказать!»— А вы неплохо выглядите. — Синяки у нее на лице уже стали из лиловых зелено-желтыми. Алекс прищурился, глядя на костыли.— Я отлично себя чувствую, — бодро отозвалась Хоуп. Внутри что-то предательски сжалось. Она успела забыть, как действует на нее его близость, и сейчас была застигнута врасплох. — Прошу вас, входите. Погода сегодня чудесная, не правда ли?Что это с ней? Снег с дождем шел все утро, и на дорогах, наверное, не проехать.— Надеюсь, я не слишком не вовремя. — Темная бровь на загорелом лице недоуменно приподнялась, но лицо осталось серьезным и непроницаемым. — Я знаю, вы не желаете меня видеть.— В самом деле? — осторожно переспросила Хоуп. Он, конечно, будет просить ее не подавать иск!— Однако сегодня мой адвокат не сумел связаться с вашим агентом, а кое-что необходимо прояснить как можно скорее.Хоуп совсем потерялась.— С Джонатаном?— Именно. Джонатан Харкнесс — ваш агент, не так ли? — В его в голосе послышалось нетерпение.— Так… — В последнее время Джон стал брать на себя слишком много — похоже, он трясся над карьерой своей подопечной, словно наседка над единственным цыпленком.— Я понимаю, что вы ни во что не хотите вмешиваться…— Знаете, — прервала она его, — мне не очень удобно долго стоять, — она многозначительно взглянула на свою ногу в гипсовом коконе. — Лучше пройдем в гостиную.— Алекс! Как чудесно, что вы заглянули к нам! Я пойду приготовлю чай. — Бет торопливо удалилась на кухню.«Поразительная деликатность!» Хоуп чувствовала, как у нее к лицу намертво приклеилась фальшивая улыбка.— Ну вот, теперь можете рассказывать, что у вас за дело. — Она присела на стул — из кресла ее пришлось бы вытаскивать подъемным краном.— Я без колебаний согласился принять на себя ответственность за случившееся, но ваши адвокаты, судя по всему, сочли это проявлением слабости. — Алекс принялся расхаживать по комнате, двигаясь на удивление неторопливо. Раздражение выдавала лишь неестественно прямая спина. — Теперь они затребовали такое, что иначе чем абсурдом не назовешь. В последнем факсе…Он вытащил из кармана листок бумаги, скомкал его и швырнул на пол.— Учтите, Хоуп, если вам хочется ссоры, вы ошиблись в выборе противника. Я вам не игрушка! Да, я готов признать свою вину, но не позволю растоптать меня.— Алекс, — спокойно отозвалась Хоуп, — я понятия не имею, о чем вы говорите…— Уж не хотите ли вы сказать, что это не вы попросили Харкнесса отказаться от моего предложения? — Он не мигая глядел на нее.— Я вообще не понимаю, откуда вы знаете Джонатана, — твердо произнесла она. — Если уж вам угодно презирать меня, по крайней мере хотелось бы знать, чем я навлекла такое неудовольствие.Он всмотрелся ей в лицо, недоверчиво покачал головой и опустился в кресло.— Вы серьезно?— Учтите, вам понадобится лебедка, чтобы выбраться оттуда. — К Хоуп вдруг вернулось чувство юмора.Ее взгляд задержался на его фигуре, обрисованной черной тканью джинсов, и ей вдруг показалось, что тело у нее отключили от источника питания. Хорошо, что она сидит, а то рухнула бы со всеми своими костылями.Нет, так нельзя! Она всегда считала, что влюбленные достойны жалости. «Если он не обращает на тебя внимания — займись кем-нибудь еще» — Сколько раз она советовала это подругам?— Харкнесс связался со мной на следующий день после вашего падения… — начал Алекс с сомнением в голосе.— И вы не верите, что мне ничего об этом не известно? — ощетинилась Хоуп.— Согласитесь, в это непросто поверить. — У него на губах промелькнула саркастическая улыбка. — Джонатан сказал, что с юридической точки зрения вся ответственность за несчастный случай лежит на мне. Он также сообщил мне, каких заработков вы лишились из-за травмы.Хоуп лихорадочно соображала. Заканчивался третий, и последний, год ее работы с фирмой, производящей купальники. В контракте упоминались какие-то штрафные санкции, но все равно Джонатан не имел права действовать за ее спиной!— Будьте спокойны, — твердо заявила она, — мне не нужны ваши деньги. — «Ну, Джонатан, ты у меня дождешься!» Как он посмел поставить ее в столь идиотское положение? И как Алекс мог предположить, что она — участница этого заговора?— Нет, Хоуп, будьте благоразумны. Я готов возместить вам ущерб;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15