А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Нет. И я не хочу его денег.
— Подожди минутку. Что плохого в том, что ты унаследуешь от него деньги? Это неразумно, Мэгги. И ты никогда не говорила о матери, тем более о «так называемой» матери, что бы это ни значило. Ты никогда ничего не рассказывала о своей семье, не ездила к родным на праздники…
— Полли! Если я расскажу тебе всю историю, ты можешь пообещать мне никогда больше не говорить со мной об этом? Никто на свете ничего не знает, кроме меня и той женщины, которая меня родила.
— Я обещаю. Но ты и в самом деле хочешь мне все рассказать? — Полли выглядела очень серьезной. Такой Мэгги ее еще никогда не видела. — Нет ничего хуже, чем поделиться тайной с другом, а потом возненавидеть себя за то, что не сумела удержать язык за зубами. Это разрушило не одну дружбу, и ни один секрет этого не стоит. Я предпочитаю ничего не знать, чем увидеть потом, что ты сожалеешь о том, что все мне рассказала.
— Полли, я должна кому-нибудь рассказать, и тебе я полностью доверяю. Эта тайна гложет меня, я стараюсь об этом не думать, я запрещаю себе думать об этом, но у меня ничего не получается. Мне снятся тоскливые сны. Если я смогу поделиться этим с тобой, мне станет легче. Мне кажется, я нуждаюсь в сочувствии, а посочувствовать мне можешь только ты.
— Фирма «Гильденштерн. Чай и сочувствие», — рассмеялась Полли.
— Потрясающее сочетание, у тебя не будет конкурентов.
— Что ж, рассказывай.
Мэгги сделала глубокий вдох и как можно короче постаралась рассказать Полли все, не упоминая имен. Она говорила, не сводя глаз со своей коленки, стараясь оставаться бесстрастной. А Полли, слушая ее, приходила в ужас, хотя и не показывала виду. Наконец Мэгги замолчала.
— Что же за бессовестная, бесчеловечная сука могла так поступить с собственным ребенком? — взорвалась Полли.
— Тесса Кент могла это сделать. Знаменитая Тесса Кент, урожденная Тереза Хорват. Именно она так поступила со мной.
— Так ты дочь Тессы Кент?
— Биологически — да, во всех остальных смыслах — нет.
— Господи! Тесса Кент! Но как она могла?! Как?!
— Именно этот вопрос я все время задаю себе. О Полли, ведь ей нет оправдания, правда? Я пыталась придумать хоть что-нибудь, но у меня ничего не вышло.
— Разумеется, ты не нашла ей оправданий, потому что их не существует. То, что она сделала, непростительно! Как только подумаешь обо всех этих кинозвездах, которые рожают детей без мужа, а потом снимаются вместе с ними для иллюстрированных журналов… Это больше не позорное пятно на репутации, только не в Голливуде. А ведь она совсем молодая женщина, она не принадлежит к прошлому поколению…
— Ей тридцать три года.
— Послушай, Мэгги, все это так ужасно. Я просто не нахожу слов, чтобы выразить мои чувства. Настоящая трагедия. Здесь все мое сочувствие не поможет. Но именно сейчас ты должна быть практичной. Совершенно ни к чему, чтобы некий разгневанный юрист явился в «Скотт и Скотт» и вызвал бурю разговоров. Раз им теперь известен твой адрес, ты просто обязана вскрыть письмо, прочесть его, подписать и покончить с этим.
— Я понимаю. Я с самого начала догадывалась, что они не оставят меня в покое. Ты права, черт побери. — Мэгги надорвала конверт и прочла несколько страниц. — Да, так я и предполагала. Они наконец определились с наследством Люка — это покойный муж Тессы Кент. Теперь им нужна моя подпись как одной из тех, кому Люк завещал деньги. Если я подпишу, то получу деньги, когда мне исполнится тридцать пять лет. До тех пор ими будет управлять трастовый фонд, а я буду получать дивиденды.
— Ты абсолютно уверена, Мэгги, что тебе не нужны эти деньги?
— На сто процентов. Я собираюсь написать заявление по этому поводу и не стану слишком стесняться в выражениях. Его я и отошлю вместе с этим письмом. Ведь человек имеет право отказаться от завещанного ему имущества, правда?
— Я не очень хорошо представляю, как обстоит дело с точки зрения закона, но ведь они не могут тебя заставить принять то, чего ты не хочешь?
— Не могут, — мрачно подтвердила Мэгги. — Я собираюсь сохранить свою независимость, чего бы мне это ни стоило.
— А я бы без колебаний взяла деньги. В конце концов ты хоть что-нибудь получишь. И потом, независимый доход еще никому никогда не мешал.
— Мне этого не нужно.
— Слишком мало и слишком поздно, ты это имеешь в виду?
— Нет, Полли, слишком много и невероятно поздно.
26
— Где временная секретарша? Мне она отчаянно нужна! Кто-нибудь, найдите мне временную секретаршу!
Мэгги подняла голову и увидела Ли Мэйн, возглавляющую пресс-службу фирмы «Скотт и Скотт». Она стояла у дверей лифта, и на ее красивое утонченное лицо было страшно смотреть.
— Я временная секретарша, — представилась Мэгги, отходя от ксерокса. — Чем я могу вам помочь?
— Это просто невероятно! Через десять минут я должна отправиться в Филадельфию на аукцион произведений примитивного американского искусства, а в моем отделе нет ни единой живой души! У моей заместительницы в прошлые выходные начались преждевременные роды. Предателю, бросившему нас ради «Сотби», я еще не нашла замену. А последний оставшийся сотрудник только что позвонил и сообщил, что у него грипп! Будь проклята эта троица! А теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты сидела в моем кабинете и отвечала на звонки, принимала сообщения и говорила всем, что я вернусь завтра. Если кто-нибудь из сотрудников попытается заставить тебя заняться чем-нибудь еще, скажи всем, что Ли Мэйн лично пообещала свернуть тебе шею голыми руками, если ты отойдешь от ее стола. Разрешаю только сходить в туалет.
Мэгги улыбнулась. Ли Мэйн была очень хрупкой и дюйма на четыре ниже Мэгги ростом.
— Я даже в туалет не пойду, — торопливо сказала Мэгги.
— Так-то лучше. И пока ты будешь в отделе, в перерывах между звонками, посмотри по столам. Может быть, найдешь что-нибудь, что ты сможешь сделать. Но ни в коем случае не уходи из кабинета под страхом смертной казни. На телефонные звонки необходимо отвечать! Мы буквально живем на телефоне!
— Я поняла, не беспокойтесь. Должна ли я в течение дня звонить вам в Филадельфию и передавать сообщения?
— Господи, нет, конечно! Не занимай линии. Я вернусь завтра, и тебе лучше быть на месте к моему приходу, — предупредила Ли Мэйн. Она накинула длинное красное пальто, надела на голову шапку-кубанку из черного каракуля, натянула длинные перчатки и ушла, предоставив Мэгги полную возможность самостоятельно разыскивать пресс-службу.
Через пять минут Мэгги уже сидела за одним из столов в отделе и с жадностью просматривала каталоги, лежавшие на нем. Она быстро сообразила, что каталоги подготовлены к предстоящим в скором времени аукционам, и к каждому аукциону выпускается пресс-релиз. Множество записок и форма соответствующего пресс-релиза были подколоты к каждому каталогу.
«Возможно, они все уже написаны, — подумала Мэгги, — указанные сроки уже прошли». Но записка у внутреннего телефона гласила, что соответствующие газеты ждут именно этих пресс-релизов.
Интересно, Ли Мэйн представляет себе, какой невообразимый хаос царит в ее отделе? — подумала Мэгги и включила компьютер. Если не написать эти пресс-релизы сейчас, то они появятся в прессе всего за неделю до аукциона. А ведь чем раньше люди узнают о готовящейся продаже, тем больше народу соберется на аукцион. Это очевидно даже Мэгги.
Когда-то Мэгги выпускала школьную газету и привыкла сама писать почти все статьи, от юмористических заметок до передовицы. Она нашла в компьютере файл со старыми пресс-релизами и быстро поняла, что составить их довольно просто. Мэгги довольно улыбнулась. Она может написать пресс-релиз не хуже, чем представленные образцы, а даже лучше. Большинство из них были слишком длинные и не привлекали внимания.
Несмотря на постоянные телефонные звонки, к ленчу Мэгги разобралась с бумагами на одном столе и перешла ко второму. Временный сотрудник принес ей кофе, а одна из секретарш немного посидела у телефона. Ведь одно дело пообещать не отлучаться даже в туалет, и совсем другое — сдержать это обещание. К девяти вечера Мэгги закончила последний пресс-релиз из тех, что она нашла на трех столах сотрудников отдела. Она распечатала их на лазерном принтере и аккуратно сложила в стопку на столе Ли Мэйн. К каждому пресс-релизу был приложен соответствующий каталог. Рядом она положила стопку листков с аккуратно записанными на них телефонными сообщениями.
На следующее утро Ли Мэйн забросала ее вопросами:
— Кто звонил? Есть что-нибудь срочное? Нашла что-нибудь, с чем тебе удалось справиться?
— Все у вас на столе, — ответила Мэгги, нервно закусив губу. Не переоценила ли она себя?
Ли Мэйн исчезла в своем кабинете, закрыла за собой дверь и оставалась там по меньшей мере полчаса. Вдруг дверь резко распахнулась, и Ли появилась на пороге.
— Как тебя зовут?
— Мэгги Хорват.
— Ты хочешь остаться временной секретаршей?
— Господи, нет, конечно! Я мечтаю стать рабом на галерах.
— Отлично. Ты принята на работу. Только не следует трудиться так интенсивно, иначе мне сократят штат, а ты сгоришь на работе. И потом, стоит писать релизы немного подлиннее, чтобы редакторам было что сокращать. Они за это деньги получают.
— А как будет называться моя должность, если кто-нибудь спросит? — рискнула поинтересоваться Мэгги.
— Пресс-атташе фирмы «Скотт и Скотт».
— Пресс-атташе? О благодарю вас, мисс Мэйн!
— Меня не за что благодарить. Это мне повезло. Зови меня Ли. Меня все так зовут. А те, кто знает меня очень хорошо, называют меня «Ли, дорогая». С какого времени ты здесь работаешь?
— С сентября прошлого года.
— Не может быть! Ведь сейчас уже март! Ты проработала временной секретаршей больше пяти месяцев. Куда смотрели все эти люди?
— Никто и не пытался выяснить, на что я, собственно говоря, способна. Снятие ксерокопий стало высшей степенью моего самовыражения. А если мне удавалось послать факс, то день можно было считать выдающимся.
— Безумие, чистой воды безумие, — удивленно сказала Ли Мэйн. — Ладно, разбирайся со своими делами, Мэгги, и возвращайся сюда. У меня множество записок из Филадельфии, так что ты сможешь начать работать с Фредом Кашмиром в отделе каталогов. Он тебе объяснит, что надо делать. А мне пора бежать в аукционный зал. Погоди-ка, у нас по-прежнему некому отвечать на телефонные звонки… Ладно, найди где-нибудь временную секретаршу, хватай ее и тащи сюда. Она должна оставаться здесь, пока кто-нибудь из нас не вернется.
— Что мне сказать в отделе кадров?
— Что тебя продвинули вверх по служебной лестнице… Нет, так не пойдет. Скажи им, что теперь ты работаешь только на меня и пусть они найдут человека на твое место.
— Мисс Мэйн… А как насчет зарплаты?
— То, что тебе платили раньше, плюс двадцать пять долларов каждую неделю и уйма бесплатных ленчей. Пресс-служба занимается еще и бесплатными ленчами, если не считать того, что мы практически единолично управляем этой компанией. — Ли Мэйн удалилась, махнув на прощание рукой.
Пресс-атташе, повторила про себя Мэгги, ПРЕСС-АТТАШЕ! Да, она добилась этого. Полли будет так за нее рада. И Энди… Мэгги вдруг вспомнила, что Энди все еще остается временным работником. Как он отнесется к ее удаче?
Хотя с Энди у нее вряд ли будут проблемы. Маклауд казался вполне довольным своим скромным положением, не проявляя никаких амбиций и ставя этим Мэгги в тупик.
Но, с другой стороны, приходилось признать, что его работа была в десять раз интереснее работы временной секретарши. С тех пор как они познакомились, Энди успел слетать в Торонто, чтобы помочь при большой распродаже английской мебели. Потом он побывал в Мехико с группой экспертов, которые составляли каталог для крупного мексиканского коллекционера. А с начальником отдела живописи импрессионистов Энди съездил в Лос-Анджелес, потому что вдова известного коллекционера решила избавиться от всемирно известного собрания картин ради покупки творений современных мастеров.
— Им всегда нужен кто-то, кто может сбегать за пиццей, — отшучивался Энди на все расспросы Мэгги о том, чем ему приходится заниматься во время таких поездок.
Последние несколько месяцев Энди допустили в святая святых фирмы «Скотт и Скотт», в офисы владельцев фирмы, где Мэгги еще ни разу не приходилось бывать. Она видела издалека мистера Скотта и миссис Синклер и задавала Энди о них множество вопросов. Но он неизменно отвечал, что «они такие же любители пиццы, как и все остальные, только у них больше денег».
Вероятно, его незаинтересованность в продвижении по службе объяснялась тем, что Энди хотел стать экспертом по керамике и фарфору, и эта работа была нужна ему исключительно для начала послужного списка. Но сколько еще ему придется ждать? И вдруг Мэгги поняла, что знает об Энди так же мало, как в тот день, когда они познакомились.
Вечером того же дня они встретились с Энди после некоторого перерыва, и он с такой жадностью и с таким пылом занимался любовью, что у Мэгги просто не оказалось времени, чтобы рассказать ему о своем повышении. Она села в кровати и посмотрела на спящего любовника. Если он проснется не скоро, ей придется идти на кухню и жарить яичницу, иначе она просто умрет от голода. Ему так не терпелось трахнуть ее, что он даже не подумал предложить ей поесть. Страсть — да, забота — нет. Черта с два она позволит ему еще раз обойтись с ней подобным образом.
Энди так крепко спал, что это начало и в самом деле действовать Мэгги на нервы. Почему это мужчины так устают от секса, что им просто необходим крепкий, глубокий сон? Вот она никогда еще не чувствовала себя такой живой! Но может ли она рассуждать о мужчинах вообще, если Энди единственный мужчина, с которым она близко знакома?
Мэгги вздохнула, вспоминая о том, какое разнообразие любовных приключений она обещала себе в колледже. Какой же наивной и самовлюбленной она была всего около года назад. Вы только посмотрите на нее сейчас. Вот она лежит в постели с мужчиной, лежит и тихо умирает от голода. Только с этим храпящим парнем у нее были близкие отношения все эти месяцы. Правда, Энди проявил себя изобретательным и страстным любовником, она не могла считать себя обделенной, философски рассуждала Мэгги.
Но это было все так… по-домашнему! И все же на День благодарения Энди отправился к родителям, сказав Мэгги, что не может пригласить ее. Его родители слишком старомодны, и, если он привезет с собой девушку, они сочтут, что они помолвлены. А на Рождество и Новый год он отправился в горы с друзьями из Гарварда. Это была, по его словам, ежегодная вылазка-мальчишник, и женщин они никогда с собой не брали.
Энди никогда не говорил Мэгги, что любит ее. Но ведь и она тоже ничего подобного ему не говорила. Истина заключалась в том, что она сама не знала, любит ли она Энди или нет. А как назвать ее отношение к Барни? С ним ее связывала целая паутина сложных эмоций, так что она не могла сравнивать их отношения с любыми другими. Энди очарователен, весел, красив, но готова ли она влюбиться в него? Любовь не задает подобных вопросов.
Мэгги откинулась на подушку и задумалась о том, насколько ее черные одеяния подходят для должности пресс-атташе. Прибавка в двадцать пять долларов казалась явно недостаточной для приобретения чего-нибудь более впечатляющего, чем еще один черный джемпер. Она легонько толкнула Энди. Он повернулся на бок и, казалось, уснул еще крепче. Мэгги подобралась к нему поближе и начала теребить его за уши. Она должна была сообщить ему новость и не могла ждать больше ни минуты.
— Энди! Энди, дорогой!
— Да, да, я не сплю, — пробормотал он. — Который час?
— Уже пора ужинать. Послушай, Энди, ты знаешь, кто такая Ли Мэйн?
— Ли… Отличная тетка. Мне казалось, — он широко зевнул, — что дядя Гамильтон всегда был к ней неравнодушен. — Энди еще не совсем проснулся. Он терся головой о грудь Мэгги, пытаясь снова забыться сном.
Мэгги резко оттолкнула его, собравшись в тугую пружину, как только до нее дошел смысл его слов.
— Дядя Гамильтон!
— О господи! — Энди наконец проснулся и, моргая, смотрел на Мэгги. — Я это сказал?
— Ты это сказал, Энди. Итак, дядя Гамильтон. И как же его фамилия?
— Ну, разумеется… О черт!
— Если Гамильтон Скотт приходится тебе дядей, то миссис Синклер твоя тетка! Значит, и ты принадлежишь к семье Скотт! Какого черта ты ничего мне не сказал?
Мэгги резко встала с кровати, закуталась в халат и отошла подальше.
— Это было чертовски глупо с моей стороны… Но мне казалось, что так будет лучше.
— Ты полагал, что я буду спать с тобой из-за твоих связей? Неужели ты так плохо меня знаешь?
— Конечно же, я знаю тебя, Мэгги! Ты самый эмоционально честный человек из всех, с кем мне приходилось общаться. Но к тому времени, как я узнал тебя лучше, все зашло уже слишком далеко. Я просто не знал, как тебе сказать. — Он постарался встать с кровати, сохраняя максимум достоинства, поэтому завернулся в простыню, как в тогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39