– Сделай то, что просит доктор.
Элли вытерла очередную слезу и, не в силах противиться, сказала:
– Хорошо.
Врач слегка коснулся ее хрупкой руки.
– Вот и отлично. А теперь я хотел бы тебя осмотреть, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке, и определить, что нам ожидать в дальнейшем. Ну а потом мы попробуем справиться с твоей головной болью.
– Но ведь она просто упала в обморок, верно, док? – прошептал настороженно Ли.
Наступила тишина, Элли заметила, как доктор Лундстрем нахмурил брови. Его взгляд показался ей встревоженным и в то же время ободряющим. Элли едва заметно кивнула в знак согласия на осмотр.
Врач откашлялся, глубоко вздохнул и, слегка улыбнувшись, ответил:
– Ли, будь добр, оставь нас на пару минут. Я осмотрю твою жену, и вы отправитесь домой.
Ли стоял в замешательстве, не решаясь оставить Элли, но наконец, решившись, кивнул, и врач проводил его доброжелательным взглядом. Элли слышала удаляющиеся шаги Ли, и вновь доктор повернулся к ней.
– Прости за неудобства, но мне придется включить еще одну лампу.
Элли закрыла глаза, и врач щелкнул выключателем. Затем он закрыл дверь, которую Ли по невнимательности оставил открытой.
Оставшись наедине с доктором, Элли решилась задать вопрос, который мучил ее с тех пор, как она очнулась.
– Доктор, я…
– Ты просто потеряла сознание, детка, – не спешил развеять ее сомнения док, проверяя пульс, – просто потеряла сознание. Переволновалась в день своего венчания или же это реакция организма на приступ эпилепсии, – предположил он.
Последовавшее молчание лишь подтвердили его подозрения.
– Тебе было тяжело, Элли?
Элли покачала головой, боль вновь пронзила ее тело.
– Нет, как обычно.
– Долго это продолжалось? – опять спросил врач, приложив холодный мокрый компресс Элли на лоб, и потянулся за тонометром, чтобы измерить давление.
– Две… три минуты, наверно столько. Я готовилась к церемонии. Я… я думала, что справлюсь с этим. Смогу забыть о боли и просто венчаться, я думала, что никто… никто не узнает.
Врач промолчал и лишь записал показания тонометра. Ему нечего было сказать, он думал так же: организм просто восстанавливал силы после приступа. Слабость, ощущение дезориентации, головная боль сделали свое дело. Глупо было надеяться, что она сможет скрыть симптомы болезни от окружающих. Глупо, но она все-таки отправилась на свою свадьбу.
С невозмутимым видом врач снял манжету тонометра с руки Элли и взял со стола градусник.
– Несмотря на приступ, как ты себя чувствовала?
– Нормально, – прошептала Элли и тут же повторила более уверенно: – Нормально.
Он окинул ее недоверчивым взглядом.
– Ты регулярно принимаешь лекарства?
Элли кивнула, градусник начал пищать и, вынув его, врач посмотрел на температуру.
– Я их ненавижу.
– Я знаю, – ответил док и помог ей присесть на кушетке.
Затем снял с шеи стетоскоп и начал прослушивать Элли.
Она отлично знала все процедуры и знала, что будет дальше, знала наизусть все вопросы, которые врач будет задавать.
Потом он помог ей прилечь и начал готовить шприц.
– Сейчас будет немного больно, словно комариный укус. – Он протер руку Элли спиртом.
Элли глубоко вздохнула и зажмурилась в ожидании.
– Ли очень долго не было в Сандауне и на ранчо, но он неплохо держится, верно?
– Но ведь он не знает ничего о твоей эпилепсии, не правда ли, Элли?
Элли хотела промолчать, но не смогла.
– Кое-что знает.
– Элли…
– Знаю, – начала Элли, – я должна была поговорить с ним, предупредить его о том, во что он ввязывается, но я не хотела говорить сегодня. Мне нужен был еще один день. Я хотела все рассказать, но не сегодня.
Врач убрал использованный шприц и остатки лекарств.
– Он должен знать все, вплоть до мелочей, чтобы понимать, чего ожидать, – произнес он и заботливо похлопал Элли по руке. – Знать, как реагировать.
Элли не смогла сдержать слез.
– Почему… почему именно со мной?
Годы страданий и злости, жалости к себе из-за разбитых надежд.
– И почему… хотя бы один день, этот день не мог обойтись без… – Элли разрыдалась.
– Милая, – улыбнулся док и продолжал более настойчиво: – Всего лишь один день, один плохой день в череде хороших, которые, несомненно, настанут.
– И я смогу дождаться их? – прошептала Элли в отчаянии.
– Ты сильная, тебе все по плечу. Ты сильнее некоторых людей, которых я знаю. Ты обязательно справишься, ведь до сих пор ты отлично справлялась. А теперь ты не одна, вместе с мужем вы все преодолеете, и у вас будет замечательная жизнь.
Замечательная жизнь. Элли с трудом верилось в произнесенные доктором слова, ведь ее настоящее – это эпилепсия.
Когда-то ужасное слово стало приговором, который развеял надежды на счастливую жизнь. Хотя родители делали все, чтобы сделать Элли счастливой, но она не была счастлива, она жила в постоянном ожидании приступа.
Большую часть времени Элли проводила дома, ее оберегали от любых потрясений и особенно от злых языков и жестоких сверстников, которые ничего не понимали и боялись ее. И если бы родители знали, как ей тяжело жить такой изолированной жизнью, им стало бы еще труднее.
Лекарства могли лишь сгладить, но не предотвратить очередные приступы эпилепсии, изматывавшие ее каждый раз настолько, что не хотелось дальше жить.
В такие моменты она не принадлежала самой себе, словно кто-то другой проживал ее жизнь за нее.
Она не была в восторге от идеи постоянно принимать таблетки, хотя они и ослабляли боль и действовали как снотворное, – она знала, что, приняв их, она не сможет себя контролировать.
Наконец Элли заснула без особой надежды на то, что сможет когда-либо вернуться к нормальной, счастливой жизни.
– Как она? – наконец спросил Ли, когда доктор Лундстрем вошел к нему в комнату ожидания, где Ли провел, казалось, бесконечные минуты, бездумно листая журналы.
В ответ доктор лишь улыбнулся.
– С ней все в порядке, она заснула. Сейчас сон пойдет ей на пользу. Отвези ее домой и дай отдохнуть, а утром она будет как новенькая.
– Так всегда бывает?
Врач положил руку на плечо Ли.
– Нет, сынок, не всегда. Просто слишком много потрясений для нее за такой короткий период. Месяц назад умер отец, а теперь она уже твоя жена. Волнение и стресс сделали свое дело, вдобавок она осталась одна, и все заботы легли на ее хрупкие плечи. С ней все будет хорошо. Дай ей отдохнуть, а когда она проснется, то сама расскажет все, что тебе нужно знать.
Врач смотрел на Ли добрыми и заботливыми глазами.
– Я хочу, чтобы вы мне все рассказали, док.
Врач ждал такой просьбы, но лишь покачал головой в ответ.
– Нет, пусть все расскажет Элли.
Ли ничего не мог поделать, вопрос о болезни Элли тревожил его с тех пор, как она потеряла сознание у алтаря буквально у него на руках.
– Неужели она… неужели это… черт. – Он нервно вздохнул и провел рукой по лицу, словно стирая невидимый пот. – Что с ней происходит? Что-то ее медленно убивает, да? Она умирает?
– Нет, – поспешил ободрить его врач, с легкой улыбкой на лице. – Нет, она не умирает.
Ли облегченно вздохнул. Врач решил успокоить его, видя, как он переживает.
– Элли живет так уже много лет, и мне кажется, она мужественно справляется с болезнью. В отличие от тебя. Но все поправимо, нужно лишь время. Вы вместе обязательно справитесь, но только вместе. Ты должен быть рядом и помогать ей. Так что будь внимателен к ней, сынок.
Ли провел рукой по лицу, не в силах поверить и понять, что происходит.
– Терпение, вот что вам обоим потребуется, – слегка поучительно продолжал доктор. – После того как вы с Элли поговорите и у тебя останутся вопросы, я буду рад помочь. Приезжай в любое время, договорились?
Нет, Ли такая идея не нравилась, но врач не сказал больше ни слова…
Ли открыл дверцу машины и взял сонную Элли на руки, чтобы отнести ее в дом. Она была словно пушинка у него в руках, такая хрупкая, беспомощная, нежная. У Ли кольнуло сердце, ее прозрачная шаль развевалась на ветру, словно крылья у бабочки. Чтобы не уронить Элли, Ли прижал ее к груди чуть сильнее.
Апрельский ветер играл ее шалью, трепал золотые локоны, которые казались медными в лучах солнца. Глядя на милое личико, Ли обязательно улыбнулся бы, если бы не беспомощность и неопределенность, поселившиеся у него в душе.
Ли смотрел на свою жену и понимал, что очнется она не скоро и что предстоящий разговор будет, пожалуй, самым сложным и долгим в его жизни.
До сих пор в его жизни все было просто и определенно. Он знал, что Элли – невинная девушка, и никто не смог бы отказать ей в помощи. Он хотел прожить рядом с ней, заботясь и поддерживая ее, и, в конце концов, рано или поздно, она стала бы его законной супругой.
Теперь же он сомневался во многом, чувства, до сих пор ему не знакомые, захлестнули его. Он ощущал что-то другое, не просто обязательства и обязанности, а нечто большее, чем забота о ее здоровье и дальнейшей судьбе.
Ведь он мог дать женщине больше, чем только интимные отношения.
И он отчетливо вспомнил разговор полугодовой давности.
– Ты и правда ослеп или просто не хочешь замечать ничего? – выпалила Сара О'Брайен в последнюю их встречу. Он встречался с ней всего пару месяцев. Она казалась милой, и ему нравилось проводить с ней время, но ее чувства к нему были слишком сильны, а Ли не мог ответить ей взаимностью, тогда бы он поступил нечестно по отношению к ней.
Ее карие глаза горели от бессильной злобы, ведь то, что она чувствовала к нему, была любовь. Он допустил ошибку с самого начала, он хотел отношений лишь на время, а не навсегда. Ему казалось, что и она имела такое же желание. Со временем он понял, что ошибся, но слишком поздно. Пришлось просто разорвать отношения, как он делал всегда, если что-то шло не так.
– Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? – покачала головой Сара, ее темные волосы слегка развевались на ветру. – Ты просто боишься моего чувства.
– Прости, Сара, я не знаю, что тебе сказать. Я никогда не хотел причинить тебе боль.
И он действительно сожалел.
Сара рассмеялась – со злостью и отчаянием.
– Благодетель! Он не хотел причинить мне боль. Ты стоишь здесь и не можешь понять, как больно слышать отказ. Ведь ты не знаешь, что такое любовь, не так ли, Сэвидж? Ты не понимаешь, что значит любить, ты не хочешь понять.
Сара повернулась к нему спиной, расправила плечи и гордо произнесла:
– Знаешь что, мне жаль тебя. Я, по крайней мере, знаю, что значит любить, ты же никогда такого не узнаешь. Ты просто не позволишь себе такой роскоши…
Элли открыла глаза и попыталась поднять голову.
– Где… – проговорила она чуть слышно.
– Вес в порядке. – Ли поцеловал ее в лоб, постаравшись прогнать воспоминания о Саре. – Мы дома. Не волнуйся, тебе просто нужно отдохнуть.
Элли крепче обхватила Ли руками за шею. Он уже почти донес ее до двери.
– Я совсем не так себе представляла нашу свадьбу… как ты понесешь меня на руках из церкви, – прошептала Элли и сильнее прильнула к Ли.
Его принцесса проснулась. У них чудесная свадьба. Ли так хотел, чтобы Элли тоже считала се чудесной.
– Запомни этот момент, и, когда ты поправишься, мы все повторим, хорошо?
– Хорошо, – еле слышно ответила Элли, полностью вверяя себя Ли.
Для Ли доверие Элли значило больше, чем то, что Уилл поручил ему ранчо и дочь. Элли доверяла ему, и это было главное.
При всем желании Ли не смог бы оставить ранчо на произвол судьбы, но с Элли дело обстояло совсем иначе. В ее глазах он был героем, принцем из сказки. Она хотела выйти замуж по любви, а на самом деле ее замужество превратилось в исполнение воли ее покойного отца, в возврат долга чести.
Ради нее Ли был готов на все, он очень хотел исполнить все ее мечты и стать ее принцем. Он желал этого так же сильно, как желал бы ответить взаимностью Саре, но Сара была не права по крайней мере в одном: он понимал, что такое любовь, он ощутил ее здесь, в своем доме, но он так и не научился отдавать это чувство. Казалось, что способность отдавать вытравили из его души и сердца задолго до того, как семья Шайло взяла его к себе.
Потребность отдавать так и не стала частью его души ни тогда, ни теперь.
Ли поднялся по ступенькам, а Элли, – словно котенок, свернулась калачиком в его руках.
– Мы справимся, Элли, – прошептал Ли, – у нас все получится.
Он позаботится о ней. Он сделает для нее все, что в его силах, хотя это будет лишь малая часть того, чего она действительно заслуживает.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Было уже за полночь. Ли лежал с Элли на ее кровати.
Сначала он собирался устроить ее поудобнее, а потом обдумать все, что произошло.
Обдумать все, что им предстоит пережить.
Он осторожно донес ее до кровати, бережно положил и снял се руки со своей шеи. И вдруг Элли тихо прошептала:
– Не уходи.
У него замерло сердце.
– Я рядом, – прошептал Ли и посмотрел в ее фиалковые глаза. Лекарства, которые дал ей врач, вес еще действовали, но она всеми силами пыталась показать, как хочет видеть его рядом. Всегда.
– Я никуда не уйду, Элли, я буду здесь, в кресле.
– Ляг рядом, – настаивала она.
Ее желание даже вызвало улыбку у Ли. Она отлично знала, чего хотела, и знала, как своего добиться. По крайней мере, от него.
Он коснулся рукой ее лица.
– Ну хорошо, но только для начала мы устроим тебя поудобнее.
И Ли начал заботливо поправлять подушки и одеяло для Элли. Потом ему пришлось помочь ей раздеться. Мельчайших пуговиц на ее платье оказалось так много, что ему едва хватило терпения их все расстегнуть.
Но он был совершенно не готов, когда упавшее с плеч платье обнажило хрупкое тело и белоснежную кожу.
– Я такая неуклюжая, – прошептала Элли, словно не замечая Ли, который стоял совсем рядом с кроватью, держа в руках белое платье невесты, и не мог оторвать от Элли глаз. В груди бешено колотилось сердце. Ли глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
Элли была прекрасна. Юная и хрупкая, в белоснежном белье она выглядела столь соблазнительно, что мужчина не мог устоять перед искушением. Ли сразила такая совершенная красота его юной жены. Золотисто-медные волосы спадали на прекрасные плечи, что делало се еще более неотразимой и желанной.
Она принадлежала только ему, во всей своей красоте и совершенстве.
И он не смог устоять перед желанием обладать ею. Он даже не успел подумать о последствиях, как они оказались обнаженными в ее постели. Ли не мог противостоять Элли.
Он целовал ее хрупкие плечи, грудь, осыпал поцелуями все ее тело.
Элли постанывала. Но кроме блаженства в стоне слышалась боль, и это отрезвило Ли – словно на него вылили ушат ледяной воды.
Он отстранился от Элли и заметил, что она уснула.
Ли перевел дух, встал и повесил свадебное платье на стул, потом заботливо укрыл заснувшую Элли пледом и сел рядом на краешек кровати. На полу валялся его галстук. Ли уперся локтями в колени и уронил голову на руки. От реальности бежать было некуда. Сердце в груди сжалось от отчаяния и бессилия.
Ситуация, в которой он оказался, была хуже некуда. А Элли, во что он втравил ее! Ведь она вышла за него замуж, не имея выбора. Конечно, она слишком юна и думала о нем как о своем принце. Она слишком наивна, нуждалась в нем и зависела от него.
А Ли хотел отказать ей. Он закрыл лицо руками. Элли серьезно больна.
Внутри него все сжалось от бессилия, в горле застрял комок.
– Ли, – позвала Элли.
Он обернулся, вырванный ее голосом из мрачных мыслей.
– Я здесь, Элли.
– Не уходи, не оставляй меня.
Внутри у него словно сжалась пружина, а через секунду распрямилась. Теперь ему все стало предельно ясно и понятно, хотя эта ясность не принесла ни облегчения, ни примирения с действительностью.
Весь смысл его жизни теперь состоял в том обещании, которое он дал Уиллу и которое ему предстояло теперь выполнить.
Только сейчас Ли осознал, что должен дать Элли больше, чем просто заботу.
Элли потребуется нечто большее.
«В болезни и здравии…» – пронеслись в голове у Ли слова свадебного обета.
Там, в Техасе, все последствия принятого решения – возвращение на ранчо – представали перед ним слишком расплывчато, неопределенно далеко, нереально.
Ли вовсе не думал, что все будет так сложно. Но сейчас… Как выполнить данное Уиллу обещание? А эта скоропалительная свадьба…
Ли рассматривал свадьбу лишь как решение его проблем. Он уже пресытился одиночеством, свиданиями, где каждый чувствовал себя не в своей тарелке, он устал от натянутых, фальшивых улыбок, от женщин, которые никогда не поймут, что он не сможет дать им то, чего они от него ожидают. Таких, как Сара. Женщина, которой он причинил боль.
Брак смог вытащить его из болота непонимания. К счастью для него. Но не для Элли. Она нуждалась в большем. Ли понимал, что она заслуживала большего!
– Ли?
– Я здесь, – произнес он и обнял Элли.
– Обещай. Обещай мне, что никогда меня не оставишь.
Если бы он не сидел на кровати вместе с ней, то встал бы перед ней на колени для большей убедительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Элли вытерла очередную слезу и, не в силах противиться, сказала:
– Хорошо.
Врач слегка коснулся ее хрупкой руки.
– Вот и отлично. А теперь я хотел бы тебя осмотреть, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке, и определить, что нам ожидать в дальнейшем. Ну а потом мы попробуем справиться с твоей головной болью.
– Но ведь она просто упала в обморок, верно, док? – прошептал настороженно Ли.
Наступила тишина, Элли заметила, как доктор Лундстрем нахмурил брови. Его взгляд показался ей встревоженным и в то же время ободряющим. Элли едва заметно кивнула в знак согласия на осмотр.
Врач откашлялся, глубоко вздохнул и, слегка улыбнувшись, ответил:
– Ли, будь добр, оставь нас на пару минут. Я осмотрю твою жену, и вы отправитесь домой.
Ли стоял в замешательстве, не решаясь оставить Элли, но наконец, решившись, кивнул, и врач проводил его доброжелательным взглядом. Элли слышала удаляющиеся шаги Ли, и вновь доктор повернулся к ней.
– Прости за неудобства, но мне придется включить еще одну лампу.
Элли закрыла глаза, и врач щелкнул выключателем. Затем он закрыл дверь, которую Ли по невнимательности оставил открытой.
Оставшись наедине с доктором, Элли решилась задать вопрос, который мучил ее с тех пор, как она очнулась.
– Доктор, я…
– Ты просто потеряла сознание, детка, – не спешил развеять ее сомнения док, проверяя пульс, – просто потеряла сознание. Переволновалась в день своего венчания или же это реакция организма на приступ эпилепсии, – предположил он.
Последовавшее молчание лишь подтвердили его подозрения.
– Тебе было тяжело, Элли?
Элли покачала головой, боль вновь пронзила ее тело.
– Нет, как обычно.
– Долго это продолжалось? – опять спросил врач, приложив холодный мокрый компресс Элли на лоб, и потянулся за тонометром, чтобы измерить давление.
– Две… три минуты, наверно столько. Я готовилась к церемонии. Я… я думала, что справлюсь с этим. Смогу забыть о боли и просто венчаться, я думала, что никто… никто не узнает.
Врач промолчал и лишь записал показания тонометра. Ему нечего было сказать, он думал так же: организм просто восстанавливал силы после приступа. Слабость, ощущение дезориентации, головная боль сделали свое дело. Глупо было надеяться, что она сможет скрыть симптомы болезни от окружающих. Глупо, но она все-таки отправилась на свою свадьбу.
С невозмутимым видом врач снял манжету тонометра с руки Элли и взял со стола градусник.
– Несмотря на приступ, как ты себя чувствовала?
– Нормально, – прошептала Элли и тут же повторила более уверенно: – Нормально.
Он окинул ее недоверчивым взглядом.
– Ты регулярно принимаешь лекарства?
Элли кивнула, градусник начал пищать и, вынув его, врач посмотрел на температуру.
– Я их ненавижу.
– Я знаю, – ответил док и помог ей присесть на кушетке.
Затем снял с шеи стетоскоп и начал прослушивать Элли.
Она отлично знала все процедуры и знала, что будет дальше, знала наизусть все вопросы, которые врач будет задавать.
Потом он помог ей прилечь и начал готовить шприц.
– Сейчас будет немного больно, словно комариный укус. – Он протер руку Элли спиртом.
Элли глубоко вздохнула и зажмурилась в ожидании.
– Ли очень долго не было в Сандауне и на ранчо, но он неплохо держится, верно?
– Но ведь он не знает ничего о твоей эпилепсии, не правда ли, Элли?
Элли хотела промолчать, но не смогла.
– Кое-что знает.
– Элли…
– Знаю, – начала Элли, – я должна была поговорить с ним, предупредить его о том, во что он ввязывается, но я не хотела говорить сегодня. Мне нужен был еще один день. Я хотела все рассказать, но не сегодня.
Врач убрал использованный шприц и остатки лекарств.
– Он должен знать все, вплоть до мелочей, чтобы понимать, чего ожидать, – произнес он и заботливо похлопал Элли по руке. – Знать, как реагировать.
Элли не смогла сдержать слез.
– Почему… почему именно со мной?
Годы страданий и злости, жалости к себе из-за разбитых надежд.
– И почему… хотя бы один день, этот день не мог обойтись без… – Элли разрыдалась.
– Милая, – улыбнулся док и продолжал более настойчиво: – Всего лишь один день, один плохой день в череде хороших, которые, несомненно, настанут.
– И я смогу дождаться их? – прошептала Элли в отчаянии.
– Ты сильная, тебе все по плечу. Ты сильнее некоторых людей, которых я знаю. Ты обязательно справишься, ведь до сих пор ты отлично справлялась. А теперь ты не одна, вместе с мужем вы все преодолеете, и у вас будет замечательная жизнь.
Замечательная жизнь. Элли с трудом верилось в произнесенные доктором слова, ведь ее настоящее – это эпилепсия.
Когда-то ужасное слово стало приговором, который развеял надежды на счастливую жизнь. Хотя родители делали все, чтобы сделать Элли счастливой, но она не была счастлива, она жила в постоянном ожидании приступа.
Большую часть времени Элли проводила дома, ее оберегали от любых потрясений и особенно от злых языков и жестоких сверстников, которые ничего не понимали и боялись ее. И если бы родители знали, как ей тяжело жить такой изолированной жизнью, им стало бы еще труднее.
Лекарства могли лишь сгладить, но не предотвратить очередные приступы эпилепсии, изматывавшие ее каждый раз настолько, что не хотелось дальше жить.
В такие моменты она не принадлежала самой себе, словно кто-то другой проживал ее жизнь за нее.
Она не была в восторге от идеи постоянно принимать таблетки, хотя они и ослабляли боль и действовали как снотворное, – она знала, что, приняв их, она не сможет себя контролировать.
Наконец Элли заснула без особой надежды на то, что сможет когда-либо вернуться к нормальной, счастливой жизни.
– Как она? – наконец спросил Ли, когда доктор Лундстрем вошел к нему в комнату ожидания, где Ли провел, казалось, бесконечные минуты, бездумно листая журналы.
В ответ доктор лишь улыбнулся.
– С ней все в порядке, она заснула. Сейчас сон пойдет ей на пользу. Отвези ее домой и дай отдохнуть, а утром она будет как новенькая.
– Так всегда бывает?
Врач положил руку на плечо Ли.
– Нет, сынок, не всегда. Просто слишком много потрясений для нее за такой короткий период. Месяц назад умер отец, а теперь она уже твоя жена. Волнение и стресс сделали свое дело, вдобавок она осталась одна, и все заботы легли на ее хрупкие плечи. С ней все будет хорошо. Дай ей отдохнуть, а когда она проснется, то сама расскажет все, что тебе нужно знать.
Врач смотрел на Ли добрыми и заботливыми глазами.
– Я хочу, чтобы вы мне все рассказали, док.
Врач ждал такой просьбы, но лишь покачал головой в ответ.
– Нет, пусть все расскажет Элли.
Ли ничего не мог поделать, вопрос о болезни Элли тревожил его с тех пор, как она потеряла сознание у алтаря буквально у него на руках.
– Неужели она… неужели это… черт. – Он нервно вздохнул и провел рукой по лицу, словно стирая невидимый пот. – Что с ней происходит? Что-то ее медленно убивает, да? Она умирает?
– Нет, – поспешил ободрить его врач, с легкой улыбкой на лице. – Нет, она не умирает.
Ли облегченно вздохнул. Врач решил успокоить его, видя, как он переживает.
– Элли живет так уже много лет, и мне кажется, она мужественно справляется с болезнью. В отличие от тебя. Но все поправимо, нужно лишь время. Вы вместе обязательно справитесь, но только вместе. Ты должен быть рядом и помогать ей. Так что будь внимателен к ней, сынок.
Ли провел рукой по лицу, не в силах поверить и понять, что происходит.
– Терпение, вот что вам обоим потребуется, – слегка поучительно продолжал доктор. – После того как вы с Элли поговорите и у тебя останутся вопросы, я буду рад помочь. Приезжай в любое время, договорились?
Нет, Ли такая идея не нравилась, но врач не сказал больше ни слова…
Ли открыл дверцу машины и взял сонную Элли на руки, чтобы отнести ее в дом. Она была словно пушинка у него в руках, такая хрупкая, беспомощная, нежная. У Ли кольнуло сердце, ее прозрачная шаль развевалась на ветру, словно крылья у бабочки. Чтобы не уронить Элли, Ли прижал ее к груди чуть сильнее.
Апрельский ветер играл ее шалью, трепал золотые локоны, которые казались медными в лучах солнца. Глядя на милое личико, Ли обязательно улыбнулся бы, если бы не беспомощность и неопределенность, поселившиеся у него в душе.
Ли смотрел на свою жену и понимал, что очнется она не скоро и что предстоящий разговор будет, пожалуй, самым сложным и долгим в его жизни.
До сих пор в его жизни все было просто и определенно. Он знал, что Элли – невинная девушка, и никто не смог бы отказать ей в помощи. Он хотел прожить рядом с ней, заботясь и поддерживая ее, и, в конце концов, рано или поздно, она стала бы его законной супругой.
Теперь же он сомневался во многом, чувства, до сих пор ему не знакомые, захлестнули его. Он ощущал что-то другое, не просто обязательства и обязанности, а нечто большее, чем забота о ее здоровье и дальнейшей судьбе.
Ведь он мог дать женщине больше, чем только интимные отношения.
И он отчетливо вспомнил разговор полугодовой давности.
– Ты и правда ослеп или просто не хочешь замечать ничего? – выпалила Сара О'Брайен в последнюю их встречу. Он встречался с ней всего пару месяцев. Она казалась милой, и ему нравилось проводить с ней время, но ее чувства к нему были слишком сильны, а Ли не мог ответить ей взаимностью, тогда бы он поступил нечестно по отношению к ней.
Ее карие глаза горели от бессильной злобы, ведь то, что она чувствовала к нему, была любовь. Он допустил ошибку с самого начала, он хотел отношений лишь на время, а не навсегда. Ему казалось, что и она имела такое же желание. Со временем он понял, что ошибся, но слишком поздно. Пришлось просто разорвать отношения, как он делал всегда, если что-то шло не так.
– Неужели ты не видишь, что я люблю тебя? – покачала головой Сара, ее темные волосы слегка развевались на ветру. – Ты просто боишься моего чувства.
– Прости, Сара, я не знаю, что тебе сказать. Я никогда не хотел причинить тебе боль.
И он действительно сожалел.
Сара рассмеялась – со злостью и отчаянием.
– Благодетель! Он не хотел причинить мне боль. Ты стоишь здесь и не можешь понять, как больно слышать отказ. Ведь ты не знаешь, что такое любовь, не так ли, Сэвидж? Ты не понимаешь, что значит любить, ты не хочешь понять.
Сара повернулась к нему спиной, расправила плечи и гордо произнесла:
– Знаешь что, мне жаль тебя. Я, по крайней мере, знаю, что значит любить, ты же никогда такого не узнаешь. Ты просто не позволишь себе такой роскоши…
Элли открыла глаза и попыталась поднять голову.
– Где… – проговорила она чуть слышно.
– Вес в порядке. – Ли поцеловал ее в лоб, постаравшись прогнать воспоминания о Саре. – Мы дома. Не волнуйся, тебе просто нужно отдохнуть.
Элли крепче обхватила Ли руками за шею. Он уже почти донес ее до двери.
– Я совсем не так себе представляла нашу свадьбу… как ты понесешь меня на руках из церкви, – прошептала Элли и сильнее прильнула к Ли.
Его принцесса проснулась. У них чудесная свадьба. Ли так хотел, чтобы Элли тоже считала се чудесной.
– Запомни этот момент, и, когда ты поправишься, мы все повторим, хорошо?
– Хорошо, – еле слышно ответила Элли, полностью вверяя себя Ли.
Для Ли доверие Элли значило больше, чем то, что Уилл поручил ему ранчо и дочь. Элли доверяла ему, и это было главное.
При всем желании Ли не смог бы оставить ранчо на произвол судьбы, но с Элли дело обстояло совсем иначе. В ее глазах он был героем, принцем из сказки. Она хотела выйти замуж по любви, а на самом деле ее замужество превратилось в исполнение воли ее покойного отца, в возврат долга чести.
Ради нее Ли был готов на все, он очень хотел исполнить все ее мечты и стать ее принцем. Он желал этого так же сильно, как желал бы ответить взаимностью Саре, но Сара была не права по крайней мере в одном: он понимал, что такое любовь, он ощутил ее здесь, в своем доме, но он так и не научился отдавать это чувство. Казалось, что способность отдавать вытравили из его души и сердца задолго до того, как семья Шайло взяла его к себе.
Потребность отдавать так и не стала частью его души ни тогда, ни теперь.
Ли поднялся по ступенькам, а Элли, – словно котенок, свернулась калачиком в его руках.
– Мы справимся, Элли, – прошептал Ли, – у нас все получится.
Он позаботится о ней. Он сделает для нее все, что в его силах, хотя это будет лишь малая часть того, чего она действительно заслуживает.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Было уже за полночь. Ли лежал с Элли на ее кровати.
Сначала он собирался устроить ее поудобнее, а потом обдумать все, что произошло.
Обдумать все, что им предстоит пережить.
Он осторожно донес ее до кровати, бережно положил и снял се руки со своей шеи. И вдруг Элли тихо прошептала:
– Не уходи.
У него замерло сердце.
– Я рядом, – прошептал Ли и посмотрел в ее фиалковые глаза. Лекарства, которые дал ей врач, вес еще действовали, но она всеми силами пыталась показать, как хочет видеть его рядом. Всегда.
– Я никуда не уйду, Элли, я буду здесь, в кресле.
– Ляг рядом, – настаивала она.
Ее желание даже вызвало улыбку у Ли. Она отлично знала, чего хотела, и знала, как своего добиться. По крайней мере, от него.
Он коснулся рукой ее лица.
– Ну хорошо, но только для начала мы устроим тебя поудобнее.
И Ли начал заботливо поправлять подушки и одеяло для Элли. Потом ему пришлось помочь ей раздеться. Мельчайших пуговиц на ее платье оказалось так много, что ему едва хватило терпения их все расстегнуть.
Но он был совершенно не готов, когда упавшее с плеч платье обнажило хрупкое тело и белоснежную кожу.
– Я такая неуклюжая, – прошептала Элли, словно не замечая Ли, который стоял совсем рядом с кроватью, держа в руках белое платье невесты, и не мог оторвать от Элли глаз. В груди бешено колотилось сердце. Ли глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
Элли была прекрасна. Юная и хрупкая, в белоснежном белье она выглядела столь соблазнительно, что мужчина не мог устоять перед искушением. Ли сразила такая совершенная красота его юной жены. Золотисто-медные волосы спадали на прекрасные плечи, что делало се еще более неотразимой и желанной.
Она принадлежала только ему, во всей своей красоте и совершенстве.
И он не смог устоять перед желанием обладать ею. Он даже не успел подумать о последствиях, как они оказались обнаженными в ее постели. Ли не мог противостоять Элли.
Он целовал ее хрупкие плечи, грудь, осыпал поцелуями все ее тело.
Элли постанывала. Но кроме блаженства в стоне слышалась боль, и это отрезвило Ли – словно на него вылили ушат ледяной воды.
Он отстранился от Элли и заметил, что она уснула.
Ли перевел дух, встал и повесил свадебное платье на стул, потом заботливо укрыл заснувшую Элли пледом и сел рядом на краешек кровати. На полу валялся его галстук. Ли уперся локтями в колени и уронил голову на руки. От реальности бежать было некуда. Сердце в груди сжалось от отчаяния и бессилия.
Ситуация, в которой он оказался, была хуже некуда. А Элли, во что он втравил ее! Ведь она вышла за него замуж, не имея выбора. Конечно, она слишком юна и думала о нем как о своем принце. Она слишком наивна, нуждалась в нем и зависела от него.
А Ли хотел отказать ей. Он закрыл лицо руками. Элли серьезно больна.
Внутри него все сжалось от бессилия, в горле застрял комок.
– Ли, – позвала Элли.
Он обернулся, вырванный ее голосом из мрачных мыслей.
– Я здесь, Элли.
– Не уходи, не оставляй меня.
Внутри у него словно сжалась пружина, а через секунду распрямилась. Теперь ему все стало предельно ясно и понятно, хотя эта ясность не принесла ни облегчения, ни примирения с действительностью.
Весь смысл его жизни теперь состоял в том обещании, которое он дал Уиллу и которое ему предстояло теперь выполнить.
Только сейчас Ли осознал, что должен дать Элли больше, чем просто заботу.
Элли потребуется нечто большее.
«В болезни и здравии…» – пронеслись в голове у Ли слова свадебного обета.
Там, в Техасе, все последствия принятого решения – возвращение на ранчо – представали перед ним слишком расплывчато, неопределенно далеко, нереально.
Ли вовсе не думал, что все будет так сложно. Но сейчас… Как выполнить данное Уиллу обещание? А эта скоропалительная свадьба…
Ли рассматривал свадьбу лишь как решение его проблем. Он уже пресытился одиночеством, свиданиями, где каждый чувствовал себя не в своей тарелке, он устал от натянутых, фальшивых улыбок, от женщин, которые никогда не поймут, что он не сможет дать им то, чего они от него ожидают. Таких, как Сара. Женщина, которой он причинил боль.
Брак смог вытащить его из болота непонимания. К счастью для него. Но не для Элли. Она нуждалась в большем. Ли понимал, что она заслуживала большего!
– Ли?
– Я здесь, – произнес он и обнял Элли.
– Обещай. Обещай мне, что никогда меня не оставишь.
Если бы он не сидел на кровати вместе с ней, то встал бы перед ней на колени для большей убедительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12