Округлая линия бедер притягивала глаз, полные губы были созданы для поцелуя. Короткая рубашка, серебряные пластинки на груди, посеребренные туфли и шелковая набедренная повязка не могли скрыть ее очарования. На вид ей можно было дать лет восемнадцать.
— Выходит, не все они здесь железные? — усмехнулся Кирин. Устанавливая поднос на низкий столик, девушка метнула на него из-под ресниц пытливый взгляд. На подносе дымились блюда с ароматным мясом, лежали пирожные, стояла ваза с фруктами. Венчал поднос графин с вином.
— Когда мы вошли в город, то видели на улицах нескольких человек, — сказал Кирин, — и все они выглядели какими-то бледными заморышами. Ты смотришься совершенно иначе. Как тебя зовут, детка?
— Каола, — тихо ответила она. — Каола с Нар. Я рабыня при дворце, и потому ко мне относятся лучше, чем к городским жителям. Но я не должна была заговаривать с вами: что, если она сейчас нас слушает?
— Кто — «она»? Правительница города? — быстро спросил Кирин.
Но девушка уже направилась к двери, знаками давая понять, что она боится.
— Если все горничные в этом отеле похожи на нее, — садясь за еду и как бы размышляя вслух, заметил он, — то я, пожалуй, не прочь задержаться здесь на некоторое время.
В ответ Темуджин только застонал и обхватил голову руками.
— Взбодритесь, док, выпейте вина, — подал совет вор. Пожилой чародей скорбно покачал головой.
— Не говори мне о нем! — вздохнул он. — Именно из-за моего пагубного пристрастия к этому зелью Орден и возложил на меня столь тяжкое поручение… хотя… может быть, одну лишь капельку… — неуверенно пропыхтел он. Кирин налил ему полный бокал. — Исключительно в медицинских целях, знаешь ли, — попытался он оправдаться, заметив насмешливую улыбочку Кирина.
Прошло несколько часов, прежде чем за ними явились стальные стражи. Кирин счел за благо предупредить товарища против поспешных действий и необдуманных слов.
— Смотрите и слушайте — больше от вас ничего не требуется, — отрывисто бросил он. — Разговоры предоставьте мне. Но держите ухо востро. Для нас сейчас важна любая мелочь. Никогда не знаешь, что потом может пригодиться.
Чародей что-то недовольно пробурчал под своими бандитскими усами, однако покорно зашагал из комнаты вслед за вором под охраной роботов. Они проходили коридорами и покоями, раз от разу красивее и роскошнее. Тысячи видов тщательно подобранных камней составляли мозаику контрастов. Зеленый, как липа, мрамор с Вегана, желтый гранит с Аргонида и молочный, светящийся бархатный камень с призрачной Луны. Лоснящийся голубой камень из карьеров Ириана и этот неповторимый кроваво-красный алебастр, который добывает в копях пустынных холмов на Бартоске тигровый народ, рыча от ярости под плетями крылатых людей — своих хозяев. Столь редкое и необычное сочетание красок производило неповторимый эффект изящества и утонченности.
Наконец они вступили в огромный зал, чей величественный крестовый свод терялся в сумрачной тени высоко над их головами. Мощные сфинксы из гладкого черного камня стояли вдоль стен этого зала, их зеленые, из крупных драгоценных камней глаза загадочно горели на сумрачных лицах. В зале со сфинксами шел пир, отовсюду слышались приглушенные голоса, которые стихли при их появлении. Взгляд Кирина лишь скользнул по разодетым в шелк лордам и скрытым под вуалями дамам и остановился на статной, томного вида женщине, в небрежной позе восседавшей на троне. Она была восхитительна, безупречную красоту ее обнаженных рук и плеч цвета зеленого жадеита не скрывало закрытое платье из переливающейся серебром ткани. В шелковых локонах темнее самой полуночи сверкала бесценная тиара, усеянная бледно-красными бриллиантами. Встретив ее жгучий взгляд, Кирин уже не мог оторваться от этих темных, похожих на две черные звезды глаз.
Он вдруг почувствовал, как вздрогнул стоявший рядом с ним толстенький чародей.
— Боги Вселенной! — едва слышно выдохнул Темуджин. — Я слышал об этой женщине! Другой такой в нашей галактике быть не может. Это Азейра, Королева Ведьм!
— Значит, мы на Зангримаре, единственной планете звезды Сольфис, — задумчиво произнес Кирин. Но глаза всех присутствующих были устремлены на них, и времени для разговоров не оставалось. Королева величественно кивнула головой, и стража провела пленников к особому месту на возвышении, рядом с троном.
— Прошу вас, досточтимые гости, присоединиться к нашему празднеству, — обратилась она к ним; ее голос, низкий, гортанный, завораживал. Кирин вознамерился было отпустить шуточку, сравнив любезность ее слов с тем фактом, что они очутились здесь не по своей воле и содержатся под стражей, но внезапно обычное остроумие изменило ему, и слова так и не слетели с языка. Азейра разглядывала его с нескрываемым выражением любопытства и холодного одобрения. Ему показалось даже, что в глазах королевы промелькнуло восхищение. У Темуджина от их немого диалога противно засосало под ложечкой, он делал всяческие попытки остеречь своего молодого друга от коварства этой женщины, но тот вел себя будто во сне и, похоже, уже мало что соображал.
В конце концов маг бросил свои нашептывания и без остатка предался роскошному обеду. Судя по тому, что он слышал об изумрудной даме с Зангримара, Кирину была уготована участь многих — пасть жертвой ослепительного очарования ее непревзойденной красоты.
Между тем пир, к которому Темуджин присоединился с видимой неохотой, был воистину великолепен. Процессии юных рабынь, одетых в той же манере, что и девушка Каола, обносили гостей множеством разнообразных блюд, из которых те поспешно выбирали себе по вкусу. На огромных блюдах чеканного золота, электрума, серебра, искрящегося чейя нескончаемой чередой проплывали то запеченный целиком лунный бык, то жаренный в гвоздичном масле шинке с Беги, то бифштекс из редкого фарвизийского снежного тигра, то дымящиеся в подливе из ароматных трав клецки, то самый фантастический по утонченности вкуса десерт с пирожными, консервированными фруктами и желе.
Темуджин с завидным аппетитом навалился на еду, постоянно прикладываясь к различным напиткам. Там были и зеленые вина с Шазара и Беллерофона, и густой эль с Нетарны и Хорвера, и огненная пурпурная жидкость с Валтома, и покрытые инеем кубки искристого неола, и чего там только не было. Самые разные вина и ликеры на любой вкус с полусотни миров.
Пережевывая кусочек нежнейшего мяса чадорийского оленя, приготовленного в густом остром соусе, Темуджин решил примириться с положением пленника, здраво рассудив, что если бы во всех тюрьмах заключенным подавали подобные царские обеды, то лишь немногим из них пришло бы в голову домогаться свободы!
Азейра пригласила Кирина к разговору. В обычных условиях вор проявлял в общении с женщинами и остроумие, и галантность. Но это загадочное, излучающее свет существо внушало ему благоговейный страх. Он никак не мог отвести от нее глаз, без остатка отдавшись нежной музыке мягкого и ровного, словно мурлыканье кошки, голоса. Она распространяла вокруг себя едва ли не физически ощутимую ауру пьянящего сексуального влечения, противиться которому было и невозможно, и бессмысленно. Жадным взглядом он выхватывал то безупречной формы обнаженные руки королевы, то плавный изгиб тяжелых бедер, то зрелые округлости груди. За все это пиршество он едва ли прикоснулся к стоявшим перед ним яствам и изысканным напиткам.
Несмотря на действие чар, землянин пытался сохранить здравый смысл. Не вызывало сомнений, что Королева Ведьм прибегла к манящей силе своих соблазнительных форм, очарованию голоса и черной магии глаз, чтобы в очередной раз завоевать поклонника, а потому, собрав волю в кулак, он боролся против женского колдовства с яростью мужчины. Он с удивлением отметил, насколько милы девушки, прислуживавшие на пиру, — воистину, только женщина, беспредельно уверенная в неотразимости своей красоты, решилась бы окружить себя столь прелестными юными созданиями. Развивая мысль, он пришел к выводу, что подобная самоуверенность имеет в основе неслыханное самолюбие. Это давало ему в руки ключик к Азейре, что, в свою очередь, могло помочь нащупать брешь в ее обороне. Если бы только он мог противиться ее чарам, пренебречь ее прелестями…
— Позвольте просить вас, госпожа, ответить прямо на прямой вопрос, — начал он быстро — что угодно, лишь бы кончить эту никчемную словесную пикировку. — Признаться, нам с другом интересно, почему вы силой посадили наш корабль на своей планете.
Ее миндальные глаза блеснули бриллиантовым огнем.
— Ну что ж, — мягко сказала она. — Вот мой прямой ответ. Слушайте: я тоже хочу нанять вас для того, чтобы украсть «Медузу».
Он вздрогнул, но сумел сдержать себя, надеясь, что лицо не выдало его удивления. Прежде чем он нашелся, что ответить, она заговорила снова.
— Отбросим недомолвки, — сказала Азейра. — Вы мне нужны для того же, для чего понадобились Тревелону. Только вору такого класса могу я доверить столь важную миссию. Человек менее значительный в попытках проникнуть за магическую оборону Железной Башни может споткнуться и потерпеть неудачу. А для моих планов неудача может оказаться губительной, потому что она поднимет на ноги карликов Смерти и наблюдателей с Тревелона. Можно лишь раз сделать попытку завладеть «Медузой», и я не должна проиграть.
— Да что такого в этом камне, что им хотят завладеть столько важных людей? — небрежно спросил он. Она ухватилась за вопрос, как кошка запускает когти в маленькую мышь, легкомысленно высунувшуюся из норки.
— Ага, так, значит, мудрецы с Тревелона не решились посвятить тебя в эту тайну? — засмеялась королева, приглашая перейти на «ты», и глаза ее заблестели ведьминской насмешкой. — Ты удивил меня: доверился седым философам, в то время как они, что очевидно, тебе не доверяют. Ну что ж, Кирин с Теллуса, у меня от тебя нет секретов. Слушай. Ничто во Вселенной не сравнится с «Медузой». Это ключ к безграничной власти. С ее помощью можно, протянув руку, собрать звезды, как бриллианты, чтобы украсить ими корону империи.
Она встала, и в зале воцарилась тишина. Статная и невообразимо прекрасная в переливающемся живым серебром платье, она стояла, подобно изваянию, отлитому из драгоценных металлов рукой непревзойденного мастера.
— Пойдем со мной, Кирин с Теллуса, и я вложу тебе в руки тайну Вселенной. Пойдем… если в тебе достанет мужества!
Ее голос прокатился по огромному залу со сфинксами, как боевой рог, призывающий легионы на победный бой. Колдовской голос сирены проник ему в самую душу и пробудил к жизни чувства, которых он меньше всего ожидал от себя: неукротимое стремление к подвигу, жажда поклонения и славы. От звенящей музыки ее голоса он весь затрепетал и медленно поднялся с места. Маг-коротышка вцепился ему в руку, пытаясь образумить своего друга, но Кирин нетерпеливо стряхнул его слабые пальцы, оставив без внимания отчаянный, чуть слышимый протест. Все потеряло прежнее значение: слава звала его к свершению высоких подвигов во имя доблести и чести! И он ответит на ее призыв.
— Веди меня, госпожа, — сказал он хрипло. — Я пойду за тобой…
Вдвоем они покинули зал.
А с другого конца длинного низкого стола, блестя голым черепом, Пангой, великий колдун Некса, провожал их мрачным, но в то же время насмешливым взглядом; на губах его поигрывала грустная улыбка, приоткрывающая горькую муку сердца. Итак, женщина нашла для забавы новую игрушку, чтобы использовать ее в своих целях, какое-то время поласкать, а после, разбив ее, выбросить за ненадобностью в пыль…
Глаза его сузились. Нет, не зря изучала Королева Ведьм двойное искусство владения речью и голосом. Она превратила голос в инструмент, в изощренное, необычайной силы оружие… И этот землянин последовал общей дорогой рабов…
6. СЕРДЦЕ КОМ ЯЗОТА
Они стояли перед огромной сферой футов сорок в высоту. Серебряная сетка образовывала основу колоссального шара, плавающего над полом в скрещении лучей посреди комнаты, выложенной черным мрамором.
Проволока была настолько тонка, а плетение выполнено с таким изяществом, что шар был почти невидим, и лишь плотная вязь ячеек позволяла судить о его форме. Впечатление было такое, что в воздухе плавало шарообразное облако седого тумана, призрачное, нематериальное, внушающее смутный страх.
— Я называю его Космическим Зеркалом. Не знаю, как называли его древние, но меня устраивает и этот термин. Первое из моих сокровищ, что я извлекла из-под свода времени, куда правители древних спрятали их тысячу лет назад. Это одно из величайших достижений науки и магии, которым пользовались когда-то императоры Карины. Благодаря силе Зеркала можно стать очевидцем событий в любой части Вселенной, независимо от расстояния. Ни одна стена не может воспрепятствовать всепроникающему оку Космического Зеркала. Ни один совет не является для меня тайным, ибо с помощью этой сферы я всегда могу подслушать, о чем на нем говорят. Вот, смотри!
Она прижала кольцо с драгоценным камнем к молочного цвета кристаллу, поднимавшемуся от эбенового пола. Сверкнула молния, и серебряное плетение стало наливаться таинственным светом. Вот неясное облако превратилось в переливчатое море мельчайших искорок, излучавших звездный пульсирующий свет; с каждым биением он становился все ярче и ярче, пока их глазам не предстал кружащийся шар живого серебристого огня. Внезапно шар вспыхнул тысячью цветов и оттенков: алым и розовым, золотом персика и небесной лазурью, бархатной тьмой, в которой, как кошачьи глаза, горели зеленые огоньки, и мерцающим розовато-лиловым туманом, пронизанным нитями насыщенного кроваво-красного пламени. Постепенно цвета сплетались в рисунок, линии которого то расплывались, то вновь обретали четкость, пока не скристаллизовались в образ настолько совершенный, вплоть до самых ничтожных деталей, что Кирин даже отпрянул на шаг. Ему вдруг почудилось, что он стоит у разверстой пасти проема, что один неверный шаг — и его швырнет прямо в открывшийся пред ним круговорот миров.
Кирин увидел панораму угрюмого величия и леденящего ужаса. От шара не доносилось ни звука, но землянину казалось, что он слышит, как неприкаянным духом завывает холодный ветер, несущийся среди острых каменных шпилей, подобно когтям, вонзившимся в серое матовое небо. Перед ним расстилалась безжизненная плоская равнина, бескрайняя пустыня тусклых, серых кристаллов, протянувшаяся с одного конца мира до другого. И над всем этим — покров призрачного вечного тумана, разорванного в клочья порывами ветра на тысячи злобно-кривившихся лиц и мутных, зловещих теней. Обрывки тумана волнистыми узкими лентами струились над титаническим сооружением из мертвого черного камня, взметнувшегося на фоне неверных фантомов, подобно колоссальной цитадели демонов.
Черный замок поражал воображение: он был невообразимо огромен и бесконечно стар. Настоящий лес сбегавших вниз башенок, причудливой формы куполов, хаос колонн и арок, провалы ворот в квадратных башнях, словно пасти жаждущих жертв безвестных каменных чудовищ. Пронизывающий холод, жуткий вой ветра, запах гниения и плесени, витающий в воздухе, вся атмосфера вековечного отчаяния и запустения наполнили душу Кирина смутным страхом.
— Черный замок — крепость Джормандарка, — послышался рядом с ним шепот Азейры. Но Кирин не нуждался в пояснениях, ибо ни один человек не мог ошибиться при виде этой мрачной цитадели. Джормандарк являл собой одну из величайших загадок Вселенной; сама планета, над которой взметнулись в небо зубчатые стены и острые башни обветшавшего замка, была больше известна как Планета Тайн, хотя настоящее имя этого сумрачного, окутанного множеством легенд уголка галактики было Ксалтум — планета людей в капюшонах.
Непостижимым образом Космическое Зеркало пронзило слой плотного тумана, толщиной в тысячи миль, и глазам Кирина предстало лицо вечно скрытого загадочного мира. Ни один радар, ни один акустический или рентгеновский щуп, изобретенный нарождавшейся наукой новой эпохи, не смогли бы добраться до поверхности Ксалтума. Пораженный, охваченный благоговейным трепетом, он во все глаза смотрел на фантастическую картину, только сейчас начиная постигать, какую силу держала в своих изящных руках Королева Ведьм.
Картина подернулась пеленой, и ее сменили радужные пятна — такие яркие, что было больно глазам.
И вот он уже стоит на мостике межзвездного крейсера и смотрит вниз на новый дикий и пустынный мир. Всюду взгляд натыкался на бескрайний ледник, который словно мерцающий континент сковал планету от полюса до полюса. Внезапно Зеркало ярко засветилось. Планета медленно повернулась, ночная тьма стала уходить за горизонт, уступая место ослепительному великолепию дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
— Выходит, не все они здесь железные? — усмехнулся Кирин. Устанавливая поднос на низкий столик, девушка метнула на него из-под ресниц пытливый взгляд. На подносе дымились блюда с ароматным мясом, лежали пирожные, стояла ваза с фруктами. Венчал поднос графин с вином.
— Когда мы вошли в город, то видели на улицах нескольких человек, — сказал Кирин, — и все они выглядели какими-то бледными заморышами. Ты смотришься совершенно иначе. Как тебя зовут, детка?
— Каола, — тихо ответила она. — Каола с Нар. Я рабыня при дворце, и потому ко мне относятся лучше, чем к городским жителям. Но я не должна была заговаривать с вами: что, если она сейчас нас слушает?
— Кто — «она»? Правительница города? — быстро спросил Кирин.
Но девушка уже направилась к двери, знаками давая понять, что она боится.
— Если все горничные в этом отеле похожи на нее, — садясь за еду и как бы размышляя вслух, заметил он, — то я, пожалуй, не прочь задержаться здесь на некоторое время.
В ответ Темуджин только застонал и обхватил голову руками.
— Взбодритесь, док, выпейте вина, — подал совет вор. Пожилой чародей скорбно покачал головой.
— Не говори мне о нем! — вздохнул он. — Именно из-за моего пагубного пристрастия к этому зелью Орден и возложил на меня столь тяжкое поручение… хотя… может быть, одну лишь капельку… — неуверенно пропыхтел он. Кирин налил ему полный бокал. — Исключительно в медицинских целях, знаешь ли, — попытался он оправдаться, заметив насмешливую улыбочку Кирина.
Прошло несколько часов, прежде чем за ними явились стальные стражи. Кирин счел за благо предупредить товарища против поспешных действий и необдуманных слов.
— Смотрите и слушайте — больше от вас ничего не требуется, — отрывисто бросил он. — Разговоры предоставьте мне. Но держите ухо востро. Для нас сейчас важна любая мелочь. Никогда не знаешь, что потом может пригодиться.
Чародей что-то недовольно пробурчал под своими бандитскими усами, однако покорно зашагал из комнаты вслед за вором под охраной роботов. Они проходили коридорами и покоями, раз от разу красивее и роскошнее. Тысячи видов тщательно подобранных камней составляли мозаику контрастов. Зеленый, как липа, мрамор с Вегана, желтый гранит с Аргонида и молочный, светящийся бархатный камень с призрачной Луны. Лоснящийся голубой камень из карьеров Ириана и этот неповторимый кроваво-красный алебастр, который добывает в копях пустынных холмов на Бартоске тигровый народ, рыча от ярости под плетями крылатых людей — своих хозяев. Столь редкое и необычное сочетание красок производило неповторимый эффект изящества и утонченности.
Наконец они вступили в огромный зал, чей величественный крестовый свод терялся в сумрачной тени высоко над их головами. Мощные сфинксы из гладкого черного камня стояли вдоль стен этого зала, их зеленые, из крупных драгоценных камней глаза загадочно горели на сумрачных лицах. В зале со сфинксами шел пир, отовсюду слышались приглушенные голоса, которые стихли при их появлении. Взгляд Кирина лишь скользнул по разодетым в шелк лордам и скрытым под вуалями дамам и остановился на статной, томного вида женщине, в небрежной позе восседавшей на троне. Она была восхитительна, безупречную красоту ее обнаженных рук и плеч цвета зеленого жадеита не скрывало закрытое платье из переливающейся серебром ткани. В шелковых локонах темнее самой полуночи сверкала бесценная тиара, усеянная бледно-красными бриллиантами. Встретив ее жгучий взгляд, Кирин уже не мог оторваться от этих темных, похожих на две черные звезды глаз.
Он вдруг почувствовал, как вздрогнул стоявший рядом с ним толстенький чародей.
— Боги Вселенной! — едва слышно выдохнул Темуджин. — Я слышал об этой женщине! Другой такой в нашей галактике быть не может. Это Азейра, Королева Ведьм!
— Значит, мы на Зангримаре, единственной планете звезды Сольфис, — задумчиво произнес Кирин. Но глаза всех присутствующих были устремлены на них, и времени для разговоров не оставалось. Королева величественно кивнула головой, и стража провела пленников к особому месту на возвышении, рядом с троном.
— Прошу вас, досточтимые гости, присоединиться к нашему празднеству, — обратилась она к ним; ее голос, низкий, гортанный, завораживал. Кирин вознамерился было отпустить шуточку, сравнив любезность ее слов с тем фактом, что они очутились здесь не по своей воле и содержатся под стражей, но внезапно обычное остроумие изменило ему, и слова так и не слетели с языка. Азейра разглядывала его с нескрываемым выражением любопытства и холодного одобрения. Ему показалось даже, что в глазах королевы промелькнуло восхищение. У Темуджина от их немого диалога противно засосало под ложечкой, он делал всяческие попытки остеречь своего молодого друга от коварства этой женщины, но тот вел себя будто во сне и, похоже, уже мало что соображал.
В конце концов маг бросил свои нашептывания и без остатка предался роскошному обеду. Судя по тому, что он слышал об изумрудной даме с Зангримара, Кирину была уготована участь многих — пасть жертвой ослепительного очарования ее непревзойденной красоты.
Между тем пир, к которому Темуджин присоединился с видимой неохотой, был воистину великолепен. Процессии юных рабынь, одетых в той же манере, что и девушка Каола, обносили гостей множеством разнообразных блюд, из которых те поспешно выбирали себе по вкусу. На огромных блюдах чеканного золота, электрума, серебра, искрящегося чейя нескончаемой чередой проплывали то запеченный целиком лунный бык, то жаренный в гвоздичном масле шинке с Беги, то бифштекс из редкого фарвизийского снежного тигра, то дымящиеся в подливе из ароматных трав клецки, то самый фантастический по утонченности вкуса десерт с пирожными, консервированными фруктами и желе.
Темуджин с завидным аппетитом навалился на еду, постоянно прикладываясь к различным напиткам. Там были и зеленые вина с Шазара и Беллерофона, и густой эль с Нетарны и Хорвера, и огненная пурпурная жидкость с Валтома, и покрытые инеем кубки искристого неола, и чего там только не было. Самые разные вина и ликеры на любой вкус с полусотни миров.
Пережевывая кусочек нежнейшего мяса чадорийского оленя, приготовленного в густом остром соусе, Темуджин решил примириться с положением пленника, здраво рассудив, что если бы во всех тюрьмах заключенным подавали подобные царские обеды, то лишь немногим из них пришло бы в голову домогаться свободы!
Азейра пригласила Кирина к разговору. В обычных условиях вор проявлял в общении с женщинами и остроумие, и галантность. Но это загадочное, излучающее свет существо внушало ему благоговейный страх. Он никак не мог отвести от нее глаз, без остатка отдавшись нежной музыке мягкого и ровного, словно мурлыканье кошки, голоса. Она распространяла вокруг себя едва ли не физически ощутимую ауру пьянящего сексуального влечения, противиться которому было и невозможно, и бессмысленно. Жадным взглядом он выхватывал то безупречной формы обнаженные руки королевы, то плавный изгиб тяжелых бедер, то зрелые округлости груди. За все это пиршество он едва ли прикоснулся к стоявшим перед ним яствам и изысканным напиткам.
Несмотря на действие чар, землянин пытался сохранить здравый смысл. Не вызывало сомнений, что Королева Ведьм прибегла к манящей силе своих соблазнительных форм, очарованию голоса и черной магии глаз, чтобы в очередной раз завоевать поклонника, а потому, собрав волю в кулак, он боролся против женского колдовства с яростью мужчины. Он с удивлением отметил, насколько милы девушки, прислуживавшие на пиру, — воистину, только женщина, беспредельно уверенная в неотразимости своей красоты, решилась бы окружить себя столь прелестными юными созданиями. Развивая мысль, он пришел к выводу, что подобная самоуверенность имеет в основе неслыханное самолюбие. Это давало ему в руки ключик к Азейре, что, в свою очередь, могло помочь нащупать брешь в ее обороне. Если бы только он мог противиться ее чарам, пренебречь ее прелестями…
— Позвольте просить вас, госпожа, ответить прямо на прямой вопрос, — начал он быстро — что угодно, лишь бы кончить эту никчемную словесную пикировку. — Признаться, нам с другом интересно, почему вы силой посадили наш корабль на своей планете.
Ее миндальные глаза блеснули бриллиантовым огнем.
— Ну что ж, — мягко сказала она. — Вот мой прямой ответ. Слушайте: я тоже хочу нанять вас для того, чтобы украсть «Медузу».
Он вздрогнул, но сумел сдержать себя, надеясь, что лицо не выдало его удивления. Прежде чем он нашелся, что ответить, она заговорила снова.
— Отбросим недомолвки, — сказала Азейра. — Вы мне нужны для того же, для чего понадобились Тревелону. Только вору такого класса могу я доверить столь важную миссию. Человек менее значительный в попытках проникнуть за магическую оборону Железной Башни может споткнуться и потерпеть неудачу. А для моих планов неудача может оказаться губительной, потому что она поднимет на ноги карликов Смерти и наблюдателей с Тревелона. Можно лишь раз сделать попытку завладеть «Медузой», и я не должна проиграть.
— Да что такого в этом камне, что им хотят завладеть столько важных людей? — небрежно спросил он. Она ухватилась за вопрос, как кошка запускает когти в маленькую мышь, легкомысленно высунувшуюся из норки.
— Ага, так, значит, мудрецы с Тревелона не решились посвятить тебя в эту тайну? — засмеялась королева, приглашая перейти на «ты», и глаза ее заблестели ведьминской насмешкой. — Ты удивил меня: доверился седым философам, в то время как они, что очевидно, тебе не доверяют. Ну что ж, Кирин с Теллуса, у меня от тебя нет секретов. Слушай. Ничто во Вселенной не сравнится с «Медузой». Это ключ к безграничной власти. С ее помощью можно, протянув руку, собрать звезды, как бриллианты, чтобы украсить ими корону империи.
Она встала, и в зале воцарилась тишина. Статная и невообразимо прекрасная в переливающемся живым серебром платье, она стояла, подобно изваянию, отлитому из драгоценных металлов рукой непревзойденного мастера.
— Пойдем со мной, Кирин с Теллуса, и я вложу тебе в руки тайну Вселенной. Пойдем… если в тебе достанет мужества!
Ее голос прокатился по огромному залу со сфинксами, как боевой рог, призывающий легионы на победный бой. Колдовской голос сирены проник ему в самую душу и пробудил к жизни чувства, которых он меньше всего ожидал от себя: неукротимое стремление к подвигу, жажда поклонения и славы. От звенящей музыки ее голоса он весь затрепетал и медленно поднялся с места. Маг-коротышка вцепился ему в руку, пытаясь образумить своего друга, но Кирин нетерпеливо стряхнул его слабые пальцы, оставив без внимания отчаянный, чуть слышимый протест. Все потеряло прежнее значение: слава звала его к свершению высоких подвигов во имя доблести и чести! И он ответит на ее призыв.
— Веди меня, госпожа, — сказал он хрипло. — Я пойду за тобой…
Вдвоем они покинули зал.
А с другого конца длинного низкого стола, блестя голым черепом, Пангой, великий колдун Некса, провожал их мрачным, но в то же время насмешливым взглядом; на губах его поигрывала грустная улыбка, приоткрывающая горькую муку сердца. Итак, женщина нашла для забавы новую игрушку, чтобы использовать ее в своих целях, какое-то время поласкать, а после, разбив ее, выбросить за ненадобностью в пыль…
Глаза его сузились. Нет, не зря изучала Королева Ведьм двойное искусство владения речью и голосом. Она превратила голос в инструмент, в изощренное, необычайной силы оружие… И этот землянин последовал общей дорогой рабов…
6. СЕРДЦЕ КОМ ЯЗОТА
Они стояли перед огромной сферой футов сорок в высоту. Серебряная сетка образовывала основу колоссального шара, плавающего над полом в скрещении лучей посреди комнаты, выложенной черным мрамором.
Проволока была настолько тонка, а плетение выполнено с таким изяществом, что шар был почти невидим, и лишь плотная вязь ячеек позволяла судить о его форме. Впечатление было такое, что в воздухе плавало шарообразное облако седого тумана, призрачное, нематериальное, внушающее смутный страх.
— Я называю его Космическим Зеркалом. Не знаю, как называли его древние, но меня устраивает и этот термин. Первое из моих сокровищ, что я извлекла из-под свода времени, куда правители древних спрятали их тысячу лет назад. Это одно из величайших достижений науки и магии, которым пользовались когда-то императоры Карины. Благодаря силе Зеркала можно стать очевидцем событий в любой части Вселенной, независимо от расстояния. Ни одна стена не может воспрепятствовать всепроникающему оку Космического Зеркала. Ни один совет не является для меня тайным, ибо с помощью этой сферы я всегда могу подслушать, о чем на нем говорят. Вот, смотри!
Она прижала кольцо с драгоценным камнем к молочного цвета кристаллу, поднимавшемуся от эбенового пола. Сверкнула молния, и серебряное плетение стало наливаться таинственным светом. Вот неясное облако превратилось в переливчатое море мельчайших искорок, излучавших звездный пульсирующий свет; с каждым биением он становился все ярче и ярче, пока их глазам не предстал кружащийся шар живого серебристого огня. Внезапно шар вспыхнул тысячью цветов и оттенков: алым и розовым, золотом персика и небесной лазурью, бархатной тьмой, в которой, как кошачьи глаза, горели зеленые огоньки, и мерцающим розовато-лиловым туманом, пронизанным нитями насыщенного кроваво-красного пламени. Постепенно цвета сплетались в рисунок, линии которого то расплывались, то вновь обретали четкость, пока не скристаллизовались в образ настолько совершенный, вплоть до самых ничтожных деталей, что Кирин даже отпрянул на шаг. Ему вдруг почудилось, что он стоит у разверстой пасти проема, что один неверный шаг — и его швырнет прямо в открывшийся пред ним круговорот миров.
Кирин увидел панораму угрюмого величия и леденящего ужаса. От шара не доносилось ни звука, но землянину казалось, что он слышит, как неприкаянным духом завывает холодный ветер, несущийся среди острых каменных шпилей, подобно когтям, вонзившимся в серое матовое небо. Перед ним расстилалась безжизненная плоская равнина, бескрайняя пустыня тусклых, серых кристаллов, протянувшаяся с одного конца мира до другого. И над всем этим — покров призрачного вечного тумана, разорванного в клочья порывами ветра на тысячи злобно-кривившихся лиц и мутных, зловещих теней. Обрывки тумана волнистыми узкими лентами струились над титаническим сооружением из мертвого черного камня, взметнувшегося на фоне неверных фантомов, подобно колоссальной цитадели демонов.
Черный замок поражал воображение: он был невообразимо огромен и бесконечно стар. Настоящий лес сбегавших вниз башенок, причудливой формы куполов, хаос колонн и арок, провалы ворот в квадратных башнях, словно пасти жаждущих жертв безвестных каменных чудовищ. Пронизывающий холод, жуткий вой ветра, запах гниения и плесени, витающий в воздухе, вся атмосфера вековечного отчаяния и запустения наполнили душу Кирина смутным страхом.
— Черный замок — крепость Джормандарка, — послышался рядом с ним шепот Азейры. Но Кирин не нуждался в пояснениях, ибо ни один человек не мог ошибиться при виде этой мрачной цитадели. Джормандарк являл собой одну из величайших загадок Вселенной; сама планета, над которой взметнулись в небо зубчатые стены и острые башни обветшавшего замка, была больше известна как Планета Тайн, хотя настоящее имя этого сумрачного, окутанного множеством легенд уголка галактики было Ксалтум — планета людей в капюшонах.
Непостижимым образом Космическое Зеркало пронзило слой плотного тумана, толщиной в тысячи миль, и глазам Кирина предстало лицо вечно скрытого загадочного мира. Ни один радар, ни один акустический или рентгеновский щуп, изобретенный нарождавшейся наукой новой эпохи, не смогли бы добраться до поверхности Ксалтума. Пораженный, охваченный благоговейным трепетом, он во все глаза смотрел на фантастическую картину, только сейчас начиная постигать, какую силу держала в своих изящных руках Королева Ведьм.
Картина подернулась пеленой, и ее сменили радужные пятна — такие яркие, что было больно глазам.
И вот он уже стоит на мостике межзвездного крейсера и смотрит вниз на новый дикий и пустынный мир. Всюду взгляд натыкался на бескрайний ледник, который словно мерцающий континент сковал планету от полюса до полюса. Внезапно Зеркало ярко засветилось. Планета медленно повернулась, ночная тьма стала уходить за горизонт, уступая место ослепительному великолепию дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14