— На ужин, — ответила Мэгги. «Хитра ты, мама, но меня не проведешь!» — Куда?
— Сама точно не знаю. — Это была правда. Мэгги еще ни разу не была у Конора дома и действительно не знала как следует его адреса.
— А вдруг случится что-нибудь непредвиденное?
— На всякий случай возьму свой сотовый.
— Что-то уж больно ваша сестра рассекретничалась, — сказала Рита Элли и Клер.
— Она стала такой с тех пор, как вернулась из Атлантик-Сити, — сказала Клер. — Мы пронюхали, что она там кого-то встретила, хотя она и пыталась сбить нас с толку.
— Она все время болтает с ним по телефону, — ввернула Николь, стараясь не встречаться с матерью глазами. — Вот для чего ей понадобился второй телефон.
Три пары глаз впились в Мэгги. Она чувствовала себя словно маленький Лихтенштейн, против которого вдруг ополчились все силы НАТО.
— — Неужели, — вспылила она, — вы считаете меня такой неудачницей, что я даже и мужчину не способна себе найти?
— Ты не неудачница, Мэгги, — заявила Клер, — ты просто не умеешь жить. Хотела бы я встретить мужчину, ради которого стоит заводить второй телефон.
Рита и Элли рассмеялись. Николь продолжала сидеть с мрачным видом, но было ясно, что она тоже солидарна с тетей Клер.
Мэгги не видела в этом ничего смешного. Она кинула взгляд на часы на стене.
— Господи! — воскликнула она. — Через десять минут он уже будет здесь!
Она схватила платье и убежала в свою комнату. «Конор! Ради Бога, задержись!»
Но он появился ровно в назначенное время.
Конор остановил машину рядом с почтовым ящиком. Ящик был в форме старого бочонка, и имя прежнего владельца слегка проступало сквозь мазок красной краски, поверх которой красовалась новая надпись: «О'Брайен».
Он выключил мотор и вылез из джипа. Маленький домик был в самом конце двора, отчего тот казался больше. Везде царил строгий порядок. По обеим сторонам дорожки вытянулись маленькие желтые и оранжевые цветы. У стены дома стоял скейтборд, поставленный на попа, рядом с ним лежал баскетбольный мяч. На крыльце сидел мальчик лет десяти с двумя большими лохматыми собаками неопределенной породы. Когда Конор подошел ближе, мальчик поднял на него большие синие глаза. Эти глаза, а также кудрявые темные волосы явственно говорили, чей он сын.
Одна из собак зарычала, хотя и без особого недружелюбия.
— Спокойно, девочка! — Парнишка потрепал ее за ухом. — Здравствуйте, — обратился он к Конору. — Вы и есть новый друг моей мамы?
«Та же прямолинейность, что и у Мэгги», — отметил про себя Конор.
— Я Конор Райли. А ты, должно быть, Чарли. — Мальчик молча кивнул. Казалось, он еще не решил, стоит ли ему сближаться с Конором.
— Что это ты сидишь на крыльце? — спросил Конор.
Чарли, поморщившись, кивнул на дверь:
— Они все там, помогают маме готовиться. — Это было не то, что Конор хотел бы услышать.
— Кто «они»? — удивился он.
— Они все. Бабушка Рита, тетя Клер, тетя Элли, мама и эта дура, моя сестра.
— Значит, тебя не выставили, ты сам сбежал? Не осуждаю тебя, парень. Я бы тоже на твоем месте сбежал от этой команды.
Чарли чем-то напоминал Конору Шона. Большая часть жизни Шона проходила без Конора. Иногда Конору казалось, что еще вчера он посадил в самолет маленького мальчика, а сегодня он вернулся к нему самоуверенным молодым человеком. Чарли напомнил Конору обо всем, что он в свое время упустил, и Конор каким-то странным образом вдруг почувствовал родство с совсем незнакомым ему отцом мальчика.
Конор нагнулся и погладил большую из двух собак. Та изогнулась, изображая блаженство на своей собачьей морде.
— Значит, играешь в баскетбол? — спросил он у Чарли. — Ну и как успехи?
— Нормально, — пожал плечами тот.
— Я тоже играю. Сыграем разок?
— Можно.
Конор усмехнулся. Парнишка пытался казаться равнодушным, но все равно было видно, что Конор ему симпатичен.
— Спорим, обыграю в два счета? — подмигнул ему Конор.
Парень лукаво посмотрел на него:
— Это мы еще посмотрим!
— Вызов принят, — улыбнулся Конор.
Стук баскетбольного мяча раздражал Николь, словно царапание по стеклу.
— Что там за шум? — спросила тетя Клер.
— Кажется, этот придурок играет в баскетбол, — поморщилась Николь.
— С кем? — спросила Элли.
— Откуда я знаю? — пожала плечами Николь. — Должно быть, с кем-то из своих придурочных дружков.
— Что-то непохоже, чтобы он играл с дружком, — прислушалась Рита.
Все как одна вскочили на ноги и ринулись к двери. Рита почти оттолкнула Николь, чтобы быть первой. Тетки тоже вели себя не лучшим образом. Если в следующий раз они будут говорить, что она не умеет себя вести, Николь припомнит им этот случай.
— Какой он высокий! — сказала Рита. — Шесть футов два дюйма как минимум.
Клер кинула взгляд через плечо:
— Я думаю, повыше. Шесть три или даже четыре.
— Волосы просто класс, — заявила Элли.
— Волосы? Посмотрите на его бедра! — Клер не могла сдержать восхищения. — Сложен отлично, ничего не скажешь!
Николь не разделяла их восторгов. Ей мужчина показался староватым. К тому же он не был даже вполовину так красив, как папа.
Конор готов был послать мяч в корзину, как вдруг боковым зрением почувствовал, что на него смотрят. Он обернулся. Три женщины, каждая почти его роста, и все трое довольно привлекательны. Двоим из них, похоже, лет под тридцать, третья, очевидно, их мать, хотя выглядит весьма неплохо. За ними — девочка-подросток с обернутым вокруг головы синим полотенцем, смотревшая на него так, словно он был какой-нибудь гадостью, прилипшей к ее ботинку. Ясно как день, что это дочь Мэгги.
Конор поежился. Если бы он не знал, что это семейство амазонок — родственницы Мэгги, он ни за что бы этого не подумал — так не похожа она была ни на одну из них. На минуту у него даже мелькнула мысль: а точно ли Мэгги родилась в этой семье, уж не приемная ли она дочь?
Все четверо пожирали Конора взглядами, от которых ему становилось не по себе.
— Может, сыграем с ними? — с натянутой улыбкой предложил он Чарли,
— Да с ними и играть неинтересно, — прыснул тот, — проиграют в два счета!
— Ты так думаешь? — усомнился Конор. Он подмигнул женщинам: — Сыграем?
— Шутите? — отозвалась одна из молодых — в деловом костюме со сверхкороткой юбкой. — Я на каблуках! — Она показала свои каблуки умопомрачительной высоты.
— А я, пожалуй, сыграю! — заявила другая — как понял Конор, Клер. Она была безупречно красива, но в ней не было той изюминки, что была в Мэгги. Она сошла с крыльца и встала рядом с Конором и Чарли. — Вызов принят. Только не обижайтесь потом, если ваша мужская гордость будет посрамлена.
— Возьмите и меня! — присоединилась мать семейства. — Когда-то, сто лет назад, я считалась лучшей баскетболисткой. Тряхну-ка, пожалуй, стариной.
Она улыбнулась Конору, и он улыбнулся в ответ. В ее улыбке было что-то общее с улыбкой Мэгги. Может быть, та и впрямь приходится этой женщине родной дочерью, хотя и не достает ей даже до плеча.
Николь посмотрела на них с презрением, словно говоря: «Полюбуйтесь, что учудили!» — и, развернувшись, пошла в дом.
— Что ж, — произнесла обладательница аршинных каблуков, — так и быть, уговорили.
Конору нравился их боевой дух, несмотря даже на то, что он был направлен против него.
Женщины играли очень жестко, если не жестоко. Это было видно уже через десять секунд после начала игры. Они не были снисходительны даже к Чарли, хотя тому было всего десять лет. Особенно жесткая подача была у Риты, словно для нее это была не игра, а борьба не на жизнь, а на смерть.
Мэгги мысленно благословила свою короткую стрижку, которая не требовала особой возни с сушкой. Как только она раньше жила с этими волосами до пояса? Сушить сто лет, расчесывать, укладывать — и все ради того, чтобы в конце концов просто перехватить их резинкой! Но теперь ей казалось, что это было в какой-то прошлой жизни, словно бы и не с ней.
Сушка не заняла и пяти минут. Нет, все-таки то, что она постриглась, — лучшее, что она сделала в этой жизни, если не считать встречи с Конором. Мэгги улыбнулась своему отражению. Она не могла не улыбнуться — у женщины, смотревшей на нее из зеркала, был такой вид, словно она самая счастливая если не в мире, то по крайней мере во всем штате Нью-Джерси, Мэгги достала из маленькой фарфоровой шкатулка, где она хранила всякие безделушки, пару золотых серег и продела их в уши. Макияж ее оставлял желать лучшего, но у нее не было времени. Главное сейчас — чтобы гарпии семейства Халлоран не успели наброситься на Конора.
Ее туфли и сумочка как на грех остались в спальне, и она направилась туда. Сунув ноги в туфли на шпильках, Мэгги подумала, что она не надевала их ни разу со времени развода. Но где же сумочка? Взгляд Мэгги лихорадочно скользил по тумбочке, по туалетному столику, по подоконнику. Вот же она — посреди кровати. Нечего сказать, самое место! Она сунула сумочку под мышку и помчалась вниз по лестнице, мысленно поздравив себя с тем, что собралась в рекордно короткий срок. Она будет ждать Конора на крыльце, как когда-то подростком на другом крыльце ждала свидания с Другим человеком… Какой все-таки странной порой бывает судьба! Обычно считается, что первая любовь — самая сильная, но теперь Мэгги казалось, что самая сильная любовь приходит лишь в зрелом возрасте.
— Я убегаю! — крикнула она, проносясь мимо кухни. — Николь, дорогая, не ложись спать слишком поздно!
Хм-м… Странно. Что-то на кухне подозрительно тихо.
Вернувшись с полдороги, Мэгги заглянула в кухню. Ни души. «Господи, только не какой-нибудь сюрприз!» Она услышала звук баскетбольного мяча во дворе. Так и есть, ее худшие опасения подтвердились.
— Ура! — кричала Элли, забрасывая мяч в корзину. — Девочки выигрывают!
— Господи! — простонала Мэгги. Ее мать и сестры, казалось, задались целью сделать из Конора винегрет. Личико Чарли было искажено, словно от боли, Конор выглядел не лучше. Женщины же с каждой минутой становились все агрессивнее.
Конор готов был забросить мяч в корзину противниц, когда Мэгги подбежала к нему. Он обернулся, улыбнулся ей своей бесподобной улыбкой и подошел к ней. Мать, сестры, даже любимый сын — все сразу же отошло на задний план. Ей хотелось кричать от счастья. Она заключила Конора в объятия на глазах у всех.
— Я скучала по тебе, — сказала она.
— Я тоже, — ответил он.
Конор приподнял ее подбородок пальцем и поцеловал. Поцелуй был коротким, но Конор вложил в него столько страсти, что все ее существо замирало от счастья.
— Не нравится мне этот Конор, — заявила Клер, когда Мэгги со своим кавалером покинули двор.
— Мне тоже, — поддержала сестру Элли.
— Но Мэгги он нравится, — произнесла Рита. — Вот в чем проблема.
Глава 14
— По-моему, все прошло нормально, — проговорила Мэгги.
— Нормально? — Конор остановил машину на красный свет. — Предупреждать надо, что у тебя такие родственнички!
— Да, играют они жестко.
— Жестко? Не то слово! Твоя мать, казалось, готова была меня убить!
— Смотри не говори ей этого, — поморщилась Мэгги. — Она станет еще невыносимее.
— Когда я их увидел, я решил, что ты приемная дочь. Светофор поменялся на зеленый, и джип тронулся с места.
— Нет. Сумасшедшая кровь Халлоранов пульсирует и в моих венах. Значит, они тебе не понравились? А я думала, что тебе нравятся высокие блондинки.
— Вообще-то мне нравятся маленькие брюнетки.
— Я так и знала, что ты это скажешь!
Она посмотрела на него. Ей нравилось смотреть на него. Воздух в джипе, казалось, был раскален от страсти.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Как что? — удивился он. — Веду машину.
— А кроме этого?
— Пытаюсь представить, как ты выглядишь под этим платьем.
Мэгги и сама сгорала от страсти. На секунду ей захотелось выкинуть что-нибудь хулиганское, но приходилось ждать — скоро они окажутся в более подходящем для этого месте.
Они говорили о погоде, потом снова о баскетболе, потом о транспортной пробке, в которую попали. Но на самом деле они говорили не об этом.
Ни у кого не было такой улыбки, как у нее. Эта мысль приходила к Конору всякий раз, когда он видел Мэгги. Ее улыбка согревала его, словно летнее солнце посреди зимы. Когда она улыбалась ему, глядя на него своими полными тайны глазами, он чувствовал себя так, словно взобрался на Эверест. Ради того чтобы заставить Мэгги О'Брайен так улыбаться, он был готов на все.
Голос ее звучал для него как музыка. У нее был медовый голос, глубокий и выразительный. Ему хотелось ловить эти звуки руками, чтобы они не растаяли в воздухе. Она спрашивала его, что будет на ужин, а он слышал ангельский хор. Впрочем, что касается ужина, он продумал все до мелочей. Даже салфетки подобрал по цвету. Пока она будет в прихожей, он зажжет свечи, которые расставил везде, где только можно, включит приятную музыку и откроет шампанское.
Он разожжет огонь в камине. Они сядут на диван и будут вести тихую беседу, глядя на причудливый танец огня. Потом он положит ей руку на плечо, наклонится к ней и поцелует в губы. Этим вечером им будет некуда спешить.
Конор жил на окраине городка в маленьком коричневом домике с огромным гаражом. Трава во дворе была подстрижена почти до самой земли. По обеим сторонам гравиевой дорожки, ведущей к дому, росли деревья, их ветви образовывали над головой довольно низкий свод. У крыльца росли лилии и рододендроны. Нельзя сказать, чтобы во дворе царил особый порядок, но это почему-то даже нравилось Мэгги. Во всяком случае, не удивляло ее.
Что удивляло ее — так это то, что она так нервничала. Ее руки тряслись, и она судорожно вцепилась в сумочку, боясь ее выронить.
«Ты идиотка! — твердила она себе, когда он остановил машину и выключил мотор. — Ты с ним не в первый раз. На его теле не осталось и дюйма, которого бы ты тогда не поцеловала».
Она знала все это. И все равно чувствовала себя как в первый раз.
Он вышел из машины и помог выйти ей. Осматриваясь вокруг, Мэгги произнесла несколько комплиментов в адрес домика и сада, но ее мысли были заняты не этим.
«Соблазняй меня, пои шампанским, заставь забыть обо всем, о том, что сейчас моя родня наверняка обсуждает тебя и приходит к единодушному выводу, что ты не на высоте…»
— Подожди минутку, — попросил он, когда они взошли на крыльцо.
— Здесь, на крыльце? — удивилась она.
— Да. Хочу сделать тебе один сюрприз.
— Ну что ж, если ты так хочешь…
Конор нервно провел рукой по своим волосам, отчего одна прядь встала дыбом. Она пригладила ее. Какими шелковистыми казались его волосы на ощупь!
— Я недолго, — сказал он.
— Надеюсь, — с притворным недовольством вздохнула рва.
Он прошел в дом.
Мэгги подумала о том, что ей никогда не приходилось бывать дома у мужчины. Никогда мужчина не устраивал для нее романтического ужина. Ради этого стоило и подождать на крыльце.
До ее слуха вдруг донесся звон стекла и приглушенные ругательства.
Конор притушил свет, зажег свечи, развел огонь в камине, поставил розы в вазу и поспешил к выходу, как вдруг задел вазу локтем, и в следующее мгновение весь пол оказался в битом стекле, а все вокруг забрызгано водой.
— О Боже, только не это!
Он схватил пригоршню битого стекла, но порезал себе палец и машинально выругался.
— Конор! — Рядом с ним стояла Мэгги. В этот момент он подумал лишь о том, как опасно для нее мчаться с такой скоростью на тонких шпильках. Она наклонилась и подобрала цветок. — Розы?
— Они были для тебя.
— Почему «были»? Они и сейчас есть! Спасибо! — Мэгги понюхала цветок. — Мне нравится!
— В вазе они бы понравились тебе больше, — обреченно заметил он.
— По-моему, они и на полу выглядят неплохо! — улыбнулась она.
— Слава Богу, что это хотя бы произошло на кухне, а не в гостиной!
— Да, слава Богу, — согласилась она.
Он посмотрел на нее, и все планы с ужином и медленным обольщением сразу же улетучились из его головы. Их губы слились.
— Вообще-то я планировал соблазнять тебя всю ночь… — пробормотал он.
Она улыбнулась:
— Ты опережаешь свои планы!
Розы, разбитая ваза, даже ужин — все сразу же было забыто. Единственный голод, который они испытывали сейчас, — это голод другу по другу.
Обычно Мэгги занималась любовью молча. Когда у тебя за стенкой двое детей, волей-неволей приходится глушить стоны, уткнувшись в подушку. Теперь же она не стеснялась ничего.
Раньше во время занятий любовью она обычно представляла, что летает над облаками. Теперь же ей не нужно было это себе представлять. Теперь она с открытыми глазами плыла среди звезд.
— Не надо пиццы, — сказала Клер в ответ на предложение матери. — Я обойдусь салатом.
Они сидели в доме Мэгги за ее кухонным столом, обсуждая ее нового знакомого.
— Снова на диете? — покачала головой Рита. — Ты и так слишком худая!
— Воздержание от еды — часть моего бизнеса, — заявила Клер, отлично понимая, что на самом деле мать спрашивает не об этом.
«Не волнуйся, мама. Никаких наркотиков. Вот уже пять лет».
— Тоже мне бизнес, — поморщилась Элли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25