Опал сказала, что на днях у неё в салоне была такая кутерьма, все так лихорадочно готовились к предстоящему банкету в «Восточной звезде», что кто-то по ошибке взял голубое женское пальто. Если оно у вас, верните, пожалуйста.Поездку на грузовике с сеном оплатила баптистская церковь, Пегги Хэдли нечаянно оставили на стоянке, но потом нашли.Иджи и Руфь в прошлую субботу осчастливили наших ребятишек — возили их в парк Эйвондейл, чтобы повидать мисс Фэнси, знаменитую слониху, которую так любят дети и взрослые. У каждого осталась на память фотография «Я и мисс Фэнси». Снимки будут готовы во вторник.Доктор Клео Тредгуд вернулся в прошлую пятницу из клиники Майо Один из крупнейших в мире медицинских центров, оснащенных по последнему слову техники. Находится в Рочестере, штат Миннесота.

, куда возил на обследование маленького Альберта. К сожалению, он привез плохие известия для Нинни. Остается только надеяться, что врачи ошиблись. Клео приступит к работе в понедельник. Дат Уимс ПРИЮТ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ «РОЗОВАЯ ТЕРРАСА» Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама 15 марта 1986 г.
Сегодня они ели крекеры и разговаривали. По крайней мере, миссис Тредгуд разговаривала.— Знаете, я была уверена, что вернусь домой к Пасхе, но, кажется, с этим придется обождать. Миссис Отис все никак не могла привыкнуть, но теперь, похоже, начала осваиваться и даже записалась на курсы рукоделия, которые тут открыли. Кстати, ваша свекровь тоже туда ходит. Джинин сказала, что на Пасху будут прятать пасхальные яйца и пригласят школьников, чтобы искали, будет весело.Я всегда любила Пасху, с детства. Все, что с ней связано, любила. Мы когда были маленькие, то в субботу перед Пасхой собирались на кухне и красили яйца. А мама Тредгуд делала самое главное пасхальное яйцо — золотое.Утром нас одевали в новые костюмчики и новые башмаки из папиного магазина. После церкви мама с папой сажали нас в автобус, и мы ехали до Бирмингема и обратно, пока они прятали во дворе две сотни пасхальных яиц. Призов было много, но самый главный полагался тому, кто отыщет золотое яйцо.В тот год, когда я его нашла, мне было тринадцать. Мы битых два часа рыскали вокруг дома, но золотого яйца так никто и не нашел. Я встала посреди двора передохнуть, случайно оглянулась и вдруг заметила, как под качелями что-то сверкнуло. И действительно, там оно и лежало — золотое яйцо. Лежало в траве, меня дожидалось. Эсси Ру ужасно разозлилась. Она сама мечтала его найти, потому что главным призом в тот год было большое пасхальное яйцо из китайского фарфора, лимонно-желтое с удивительной искрящейся пыльцой. И если заглянуть через окошечко внутрь, можно было разглядеть крошечное симпатичное семейство: мама, папа, две дочки и собака возле домика. Этот домик был очень похож на наш. Я часами могла смотреть в это яйцо… Интересно, куда оно подевалось. Наверное, продали во время Первой мировой.Пасха всегда приносила мне удачу. На Пасху Господь подал мне знак, что родится Альберт.Временами, видя, как трудно живется другим, я вдруг понимаю: до чего же мне повезло с Клео! О лучшем муже я и мечтать не могла. Он никогда не лгал, не пил, а умный какой был! Я не хвастаюсь, я вообще не из хвастливых, это все чистая правда. У Клео была поразительная память. Он никогда не лазил ни в какие справочники. Я называла его своей ходячей энциклопедией. Когда я сомневалась, как правильно написать какое-нибудь слово, я просила: «Папочка, скажи по буквам». И он никогда не ошибался. А ещё он прекрасно знал историю. Спроси у него любую дату — ответит, ни секунды не задумываясь. И я ещё не встречала человека, который бы так хотел стать хирургом. Когда умер папа, и Клео пришлось бросить медицинскую школу, у него чуть сердце не разбилось от горя. Но я не слышала от него ни слова жалобы, ни разу.Его все любили. Спросите любого, кто его знал, и услышите в ответ: не было в мире человека добрее, чем Клео Тредгуд.Но молоденькие девушки такие смешные! Им подавай страстей, блеска, романтики… А Клео был тихим. Сначала мне даже показалось, что он герой не моего романа. А он все решил в первый же вечер, как из колледжа вернулся и увидел меня на кухне. Я помогала Сипси нарезать печенье на большом белом столе, обитом жестью.Он вошел в гостиную, где сидели мама и папа, и сказал: «Я женюсь на этой высокой девочке, которая в кухне режет печенье». Прямо как молния у него в голове вспыхнула. Но вообще-то все Тредгуды такие. Мне тогда было только пятнадцать, и я сказала, что не собираюсь ни за кого замуж выходить, я ещё маленькая. А он отвечает: «Ничего, через годик я опять сделаю тебе предложение». И сделал, но я ещё была не готова. Я вышла за него в восемнадцать и все равно не была готова.Ох, как же я сначала боялась, что Клео — не тот, кто мне нужен. Плакала маме Тредгуд в жилетку. А она говорила: «Ничего, Нинни, ты научишься его любить, не беспокойся». — Миссис Тредгуд повернулась к Эвелин: — Интересно, сколько людей не находят себе подходящей пары, а скольких судьба сводит с единственно нужным человеком? В общем, когда я оглядываюсь на все эти счастливые годы с Клео и думаю, что могла отказать ему, меня просто в дрожь бросает.Конечно, я вышла за Клео совсем зеленой. — Она хихикнула. — Вы даже представить не можете, насколько я была зеленой. Ни о сексе ни малейшего понятия не имела, ни о том, что после этого бывает. Вообще ни о чем, голого мужчину до того ни разу не видела. Так и напугаться можно до смерти, милочка. Но Клео долго приручал меня, и постепенно я начала кое в чем разбираться.За всю жизнь мы друг другу ни одного грубого слова не сказали, честно. Он был мне отцом и матерью, мужем и учителем. У него были все качества, необходимые мужчине. Ой, а как тяжело было расставаться, даже на время! Сначала эта война, потом он поступил в школу мануальной терапии, и мне снова пришлось жить с мамой Тредгуд. Клео всего добивался сам, ни от кого помощи не принимал. И никогда не жаловался, просто делал свое дело. Вот какой был Клео.Нам ужасно хотелось иметь ребенка, но что-то никак не получалось. Так он даже не заговаривал об этом, чтобы лишний раз меня не травмировать, а уж я-то знаю, как он мечтал о сыне. Потом врач сказал, что у меня загиб матки, и детей у нас никогда не будет. А Клео обнял меня и говорит: «Не волнуйся, дорогая, мне никого, кроме тебя, не нужно». И никогда не давал мне почувствовать, как ему горько. Но Боже мой, как я хотела подарить ему малыша! Каждый день молилась: «Господи, если я сделала что-то дурное, если поэтому Ты не даешь мне дитя, то прошу Тебя, пожалуйста, не заставляй страдать Клео!» Я долго мучилась из-за этого.Однажды в пасхальную субботу я сидела в церкви, и преподобный Скроггинс рассказывал о вознесении Господа нашего на небеса. Я закрыла глаза и подумала: вот бы протянуть руки и вознестись на небо к Иисусу и принести домой маленького ангела для Клео. Я очень молила Господа, и вдруг луч солнца пробился сквозь верхнее стекло и осветил меня, словно прожектором. Луч был яркий, прямо ослепительный, и до конца проповеди я сидела, с ног до головы облитая светом. Преподобный Скроггинс говорил потом, что не мог оторвать от меня глаз: волосы мои прямо огнем пылали, а сама я вся светилась. Он сказал: «Вы на удивление удачно выбрали место в ту субботу, миссис Тредгуд».Но я-то знала: это Бог тогда подал мне знак, что мои молитвы услышаны. Аллилуйя, Христос воскрес! Да, Господь воистину воскрес.Мне было тридцать два, когда родился Альберт.И трудно было найти отца счастливее, чем Клео Тредгуд.Альберт родился крупным ребенком. Весил двенадцать с половиной фунтов. Мы тогда жили все вместе, и мама Тредгуд с Сипси возились со мной наверху, а Клео ждал в кухне вместе с остальными. В тот день из кафе пришли Иджи и Руфь, и Иджи притащила бутылку виски «Дикая индейка». Она налила немного в чайную чашку и протянула Клео, чтобы он успокоился. Это был на моей памяти единственный случай, когда Клео выпил спиртного. Иджи-то понимала, каково ему тогда было. Она сама через это прошла, когда Руфь рожала.Говорят, когда Сипси протянула Клео малыша, тот прямо разрыдался. А больше он никогда не плакал… до тех пор, пока мы не обнаружили, что с малышом не все в порядке. Случайно заметили, что ребенку трудно сидеть. Он очень старался сесть, но все время опрокидывался. И не ходил почти до двух лет. Мы его таскали по всем врачам Бирмингема, но они не могли понять, в чем дело. Наконец Клео сказал: наверно, придется свозить его в клинику Майо, может, там чем-нибудь помогут. Я нарядила Альберта в морской костюмчик и фуражку. Помню, был холодный январский день, и когда Клео с малышом сели в вагон, и поезд тронулся, Альберт стал крутиться у него на руках, — меня искал.До чего тяжело было смотреть, как они уезжают! Я пришла домой с таким ощущением, будто у меня вырвали сердце. Альберта держали там три недели, все обследования провели, и каждую минуту, пока их не было, я молилась: «Господи, пожалуйста, пусть у него ничего не обнаружат, пусть мой мальчик окажется здоров!»Когда Клео вернулся, он сначала ничего мне не сказал, а я и не спрашивала. Наверно, не хотела знать. Он привез фотографию: они с Альбертом сидят на каком-то полумесяце со звездами позади. Этот снимок я до сих пор храню и не расстанусь с ним за миллион долларов.А после ужина он усадил меня на диван, взял за руку и говорит: «Мамочка, я хочу, чтобы ты держалась молодцом». Сердце у меня так и упало. Врачи сказали ему, что наш мальчик при рождении получил травму, вызвавшую кровоизлияние в мозг. «Он умрет?» А Клео ответил: «Ох, нет, милая, физически он абсолютно здоров. Его всего проверили, с ног до головы». Когда я это услышала, у меня словно камень свалился. Я сказала: «Спасибо Тебе, Господи!» — и встала, но Клео удержал меня: «Подожди, милая, ты должна ещё кое-что знать». А я говорю: «Раз малыш здоров, меня больше ничего не интересует». Но он усадил меня обратно. «Мамочка, нам придется кое — что серьезно обсудить». И объяснил: врачи сказали, что Альберт может прожить долго и болеть не будет, но что касается умственного развития, то он останется на уровне четырех-, пятилетнего ребенка. На всю жизнь. И порой такая тяжкая ноша — иметь ребенка с подобным дефектом — оказывается непосильной для родителей. Клео сказал, что есть специальное заведение… Но я не стала его слушать. «Ноша? — удивилась я. — Разве можно называть тяжкой ношей такого замечательного, милого и доброго малыша? Кто мог такое придумать? Боже мой, да Альберт с первой минуты стал радостью всей моей жизни. В целом мире нет малыша с такой чистой душой, как у него». И много лет спустя, когда у меня портилось настроение, стоило мне взглянуть на Альберта, — и все как рукой снимало. Я не знала ни дня отдыха, но мне это было не в тягость. Ни разу у него в голове не возникло недоброй мысли. Он просто не знал, что на свете существует зло.Многие огорчились бы, родись у них неполноценный ребенок, но мне кажется, Господь Бог сделал его таким, чтобы уберечь от страданий. Он даже не догадывался, что на земле есть плохие люди. Он всех любил, и все любили его. Я действительно всем сердцем верю, что Бог послал мне ангела, и иногда мне прямо не терпится попасть на небеса, чтобы снова его повидать. Мы были с ним большие друзья, и мне очень его не хватает. Особенно на Пасху.Миссис Тредгуд взглянула на свои руки.— Ну, раз мне придется ещё немного побыть здесь, я вспомнила о той картинке, что у меня дома в спальне висит. Там индейская девушка с веслом плывет в каноэ по реке в лунном свете. Она одета, и я попрошу Норриса, когда у него найдется свободная минутка, заскочить ко мне и принести эту картинку.Миссис Тредгуд вытащила что-то из коробки с крекерами, и глаза её мгновенно загорелись.— Ой, Эвелин, поглядите-ка, я приз нашла! Маленький цыпленок. Прелесть какая! — И она радостно показала подруге игрушку. ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС «Бюллетень Полустанка» 30 декабря 1939 г. ИСЦЕЛЯЮЩИЕ ШВЕЙНЫЕ МАШИНКИ ОКАЗАЛИСЬ НАДУВАТЕЛЬСТВОМ Человек, недели две назад продававший в нашем городе так называемые исцеляющие швейные машинки, которые вроде бы должны лечить вас во время шитья, был арестован в Бирмингеме. Оказалось, машинки эти вовсе не французские, а сделаны под Чатганугой, в штате Теннеси, и никакие они не исцеляющие. Бидди Луис Отис очень огорчилась: она надеялась, что машинка, которую она купила, поможет ей избавиться от артрита.Бойскауты Полустанка Дуэйн Гласс и Вернон Хэдли получили значки «Настоящий мужчина», а Бобби Ли Скроггинс перешел в скауты — орлы. Предводитель скаутов Джулиан Тредгуд в качестве награды повез их на экскурсию к чугунной статуе Вулкана в Бирмингем, на вершину Красной горы…Джулиан потом рассказывал, что статуя Вулкана такая огромная, что у него в ухе можно стоять в полный рост.Вопрос на засыпку: у кого, скажите на милость, может возникнуть желание постоять в человеческом ухе?Веста Эдкок устроила в «Восточной звезде» обед для дам и приготовила птифуры.Кстати, Опал убедительно просит соседей не кормить её кошку Бутс, даже если она станет попрошайничать и вести себя так, будто умирает с голоду. У неё дома полно еды, к тому же ей нужно соблюдать диету, поскольку доктор говорит, что она слишком разжирела. Дат Уимс Р. S. Никто не находил декабрьский выпуск «Нэшнл джиографик», который моя дражайшая половина Уилбур где-то посеял? Он никак не может смириться с этой потерей, так как не успел дочитать журнал. ТРУТВИЛЛЬ, ШТАТ АЛАБАМА 8 января 1938 г.
С тех пор как Иджи повесила в кафе фотографию слонихи мисс Фэнси, Озорная Птичка, младшая дочка Онзеллы и Большого Джорджа, буквально ею бредила. Она умоляла отца свозить её в парк Эйвондейл посмотреть на эту слониху, и больше ни о чем не могла думать.Озорная Птичка уже месяц как болела. Доктор Хэдли поставил диагноз: пневмония, и сказал, что если не заставить её поесть, он не берется утверждать, что девочка проживет до конца следующей недели.Большой Джордж стоял над кроваткой дочери с нетронутой тарелкой овсянки. «Ну, пожалуйста, съешь ложечку за папу, а! Одну малюсенькую ложечку за своего папу, детка! Ну чего ты хочешь? Хочешь, папа принесет тебе сахарного котика?»Озорная Птичка, которая в свои шесть лет весила всего тридцать фунтов, лежала безразличная ко всему на свете, с погасшими глазами и качала головой.— Хочешь, мама сделает тебе печенье? — спрашивала её Онзелла. — Хочешь печенье с медом, деточка?— Нет.— Миз Иджи пришла к тебе, и миз Руфь. Смотри, какую вкуснятину принесли. Ну съешь кусочек.Девочка отвернулась к стене, на которой висели фотографии из журналов, и что-то буркнула.— Что, деточка? — наклонилась к ней Онзелла. — Ты говоришь, что хочешь печенье?Озорная Птичка еле слышно сказала:— Я хочу миз Фэнси.Онзелла отвернулась, пряча слезы.— Ну вот, видите, миз Руфь? Она вбила себе в голову, что хочет поехать посмотреть эту слониху, и больше ничего не желает. Говорит, что не станет кушать, пока не увидит её.Иджи с Большим Джорджем вышли на крыльцо и сели на потрепанные зеленые раскладные стулья. Большой Джордж смотрел в сад невидящим взглядом.— Миз Иджи, я не могу допустить, чтобы моя девочка умерла, не увидав эту слониху.— Джордж, ты же знаешь, нельзя тебе сейчас в парк Эйвондейл. Там только на прошлой неделе ку-клукс-клан устроил очередное сборище. Они тебе башку снесут, как только ты ступишь за ворота.Большой Джордж помолчал немного и сказал:— Ну что ж, тогда им придется снести мою башку, потому что я лучше буду мертвый в земле лежать, лишь бы не видеть, как моя девочка мучается.Иджи знала, что это не пустые слова. Этот огромный мужчина, который мог поднять и унести здоровенную свинью, так нежно и трогательно любил свою дочку, что, если Онзелле случалось шлепать её, не выдерживал и убегал из дому. А когда он под вечер возвращался с работы, Озорная Птичка бросалась к нему, карабкалась, словно по дереву, и обнимала за шею. Она могла обмотать его вокруг своего мизинца, словно ленту новогоднего серпантина.В этом году он мотался на трамвае в Бирмингем только ради того, чтобы купить ей пасхальное белоснежное платье и туфельки. Утром на Пасху Онзелла заплела кучеряшки Озорной Птички в маленькие косички и повязала белые банты. Сипси, увидев девочку в этом наряде, расхохоталась и сказала, что она похожа на муху, попавшую в кувшин молока. Но Большого Джорджа совсем не беспокоило, что дочка у него черная, как полуночное небо, и что у неё курчавые волосы. Он взял её с собой в церковь и посадил на колени, будто она — принцесса Маргарет Роуз Сестра нынешней королевы Великобритании.

.Поэтому чем хуже становилось Озорной Птичке, тем больше Иджи волновалась за Большого Джорджа: он мог Бог знает что натворить ради своей крошки.Прошло два дня. После ливня было холодно и сыро. Культяшка возвращался из школы по рельсам, вдыхая дым сырых сосновых дров, валивший из труб ближайших домов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31