В отличие от меня он с детства рос среди любви, любви ненасытной, властной, удушающей, подавляющей. Мать явила ему идеальную любовь, и этот возвышенный образ не давал ему покоя как собаке сахарная кость.В каждом из нас живет наша мать. Наши матери незримо срастаются с нами, и только избавившись от этого симбиоза, можно зажить полноценной жизнью. Иначе все закончится плохо: ты задавишь меня любовью, я тебя – нелюбовью…Я ничего для него не значила. Сам того не подозревая, он не принимал меня в расчет. Он любил не меня, а некую идеальную, абстрактную женщину, которую он мог бы ковать по своему образу и подобию. Так некогда поступала с ним его мать, которая любила его безоглядно, ради себя самой.Он взял меня за руку и повлек за собой. Он многое мне дал, но не видел меня и не слышал. Он любил во мне свое творение, точно так же как его мать свое творение любила в нем.Стоило мне заартачиться, и он прерывал меня: «Шш… Шш…», приказывал молчать, слушать и повиноваться. «Да, я такой, и ничего с этим не поделаешь», – объявлял он тоном, не допускающим возражений.Я мечтала о внимании и заранее была согласна на все.Я была очарована…Едва ли это можно считать любовью.Тот, кто любит по-настоящему, присматривается к вам, вглядывается в глубины вашей души и заботливо извлекает оттуда сокровища, о существовании которых вы даже не догадывались. Он помогает вам стать богаче, взрослее, свободнее. Взгляд любящего человека способен изменить всю вашу жизнь, подарить вам бесконечные просторы, по которым вы будете мчаться, упиваясь счастьем и гордостью, говоря себе: «Я – это я, иногда я незаурядна, а иногда такая как все».У нас все было иначе: два невидящих взгляда пересеклись, ослепив нас обоих.
Голубь поправился. Он важно прогуливался в окрестностях сточной трубы как горделивый красавец, явившийся на танцы, щегольски приглаживая перышки. «Если голуби смазывают перья, – говорила моя бабушка, – это к дождю. Они делают это для того, чтобы вода стекала вниз, оставляя их сухими».Я наблюдала за ним, свернувшись калачиком на кровати. Я думала о нашей красивой истории любви, о своей матери, о его матери, о нас двоих.Интересно, у голубей бывают мамы, папы, бабушки?Он делал свои первые шаги, неловко согнувшись, растопырив крылья и вытаращив глаза, один из которых все еще оставался красным. Он напоминал манерного напудренного маркиза. Он вальяжно вышагивал по трубе, с удивлением сознавая, что жизнь продолжается.Он умял все, что я ему приготовила.Я дала ему добавки.Я хочу, чтобы он как следует подкрепился, прежде чем пускаться в полет, прежде чем упорхнуть далеко-далеко и зажить там своей упрямой голубиной жизнью.«Это и есть любовь, – подумала я, распахивая окно и подставляя лицо солнечным лучам. – Ты помогаешь любимому существу набраться сил, чтобы он почувствовал себя уверенным и свободным».Моей первой любовью был голубь, обыкновенный парижский голубь грязно-серого цвета, стойкий и бойкий.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24