Размер ноги от силы тридцать пятый. Одежда, наверное, сорок второй. Она стройная и изящная. Регулярно делает маникюр и педикюр. Волосы коротко острижены и профессионально уложены. Косметикой почти не пользуется. Но пудра и духи очень дорогие, фирму назвать затрудняюсь. Глаза слегка подкрашены тушью. Она в короткой юбке и майке с глубоким вырезом. Совсем недавно она загорала. Вернее, сгорела. На плечах в некоторых местах шелушится кожа. Странно, я думал, что такие девушки загорают только в солярии. Признаться, мне отчего-то приятно, что она со мной. У меня, пожалуй, впервые возникло невообразимое сожаление, что я незрячий, — Андрей замолчал.
— Обалдеть! Спасибо, Андрюша, — Анна была потрясена. — Вот это да! Значит, когда ты видишь сон, то…
— Мое подсознание просто включает воображение. Как видишь, все просто.
Если бы он мог видеть, то был бы приятно удивлен, с каким восхищением на него взирала девушка. То, что для него было обыденным, для нее стало каким-то очередным открытием.
— Во сне я не слепец, — тем временем продолжил Андрей. — Это невероятное ощущение. Во сне я совсем другой. Особенно в том, который мне периодически снится.
— А предметы, цвет?
— Цвет? Да, цвет. Очень много цвета. Но я не знаю, какой из них как называется. А предметы? — какие детские вопросы. Но зато как приятно на них отвечать. — Вот как бы ты описала дерево?
— Ствол, ветви, листья, — неуверенно сказала Анна.
— Нет. Так, чтобы я понял, как оно должно выглядеть.
— Не знаю, — она так растерялась, что готова была заплакать.
— Не переживай. А то я слышу, ты учащенно задышала.
— Господи, да как ты это все слышишь? Я не слышу, как дышу!
— Но ты же можешь видеть. А я — нет. Поэтому я слушаю, — “девчонка”, с улыбкой подумал он. — Так вот. Ствол — это карандаш. Я знаю, что такое карандаш. Ветви — это спички. Они всунуты в карандаш. Листья легко можно потрогать и так. Я правильно описал?
И без нее знал, что правильно. А что она? Надо же! Радуется, как ребенок. Просто какой-то забавный день. Еще чуть-чуть, и он совсем потеряет бдительность. А разве он для себя уже не решил, что пусть будет, как будет?
— Я поняла, тебе нужны ассоциации! — воскликнула так, будто сделала научное открытие.
— Ну да. Правильно. Как бы ты описала поезд? — спросил Андрей.
Она тут же включилась в предложенную игру.
— Такие… — Анна на секунду задумалась, — Такие…спичечные коробки или кирпичи на колесах, прямоугольники, я имею в виду, металлические. Это понятно?
— Я знаю, что такое металл, — Андрей остался доволен ее объяснениями, хотя они были до невозможности примитивными. — В принципе, ты правильно описала, то есть ухватила мысль.
Анна села.
— Ты удивительный человек. Признаться, не ожидала, что мне будет так интересно с тобой. Мне еще не доводилось общаться с такими, как ты, — тихо сказала она.
Андрей поднялся. Хотел сказать что-то приятное в ответ. И вдруг, непонятно почему, ощутил такую тревогу, что сдавило в груди.
“А вдруг я все-таки ошибаюсь и это простая случайность? Что за навязчивая идея про случайность или не случайность? Что я привязался к этому подвалу? Нужно что-то отвечать”.
Но мысль уже потерялась, а вместе с ней и вся прелесть этого разговора ни о чем.
“Так что же сказать? Она же ждет хоть какой-то реакции”.
— Ты ошибаешься. Я урод, — прозвучало, как приговор самому себе.
— Глупости.
— Нет, я самый настоящий урод. Я слепой. Инвалид. Забыла? А ты тут расчувствовалась со мной. Напридумывала себе бог весть что и сидишь, кокетничаешь.
— Я не кокетничаю, — будто получила пощечину.
— Тогда заигрываешь, — “кретин!!!”
— Я не заигрываю, — Анну бросило в жар.
— Ну да. Я все перепутал. Это называется «брать интервью».
— Я сейчас обижусь.
— Хочешь, чтобы я тебя опять пожалел?
Анна засопела. Что она сделала не так?
— Господи, детский сад, ясельная группа, — Андрей достал пачку сигарет. — Я закурю, можно?
— Кури. Я схожу, гляну, что делает Толик, а то его давно не было видно, — постаралась ответить как можно спокойней.
“Господи, хоть бы сдержаться. Как он смеет? А если он прав? Конечно, прав. Только не в том, что урод. А в том, что я откровенно навязываюсь. Ой, как стыдно, надо отвлечься ”.
— Обуйся.
— Сама разберусь, — огрызнулась девушка.
Андрей в ответ только покачал головой.
“Молодец! Справился! Ну, и к чему все это было? Меня вроде оса не жалила. А может, все же ужалила в дурную башку! О чем только думал, когда говорил все это? Зачем опять обидел ни за что?”
* * *
Девушка вернулась минут через двадцать. Андрей сидел в той же позе, что и тогда. Кажется, тоже был расстроен. Анна, не подходя близко, остановилась и посмотрела на него, пытаясь понять, что же так в нем ее притягивает. Как говориться, видала она и получше. И все-таки какой-то необъяснимый магнетизм, исходящий от Андрея, уверенно вносил изменения в обычное поведение Анны. Проще говоря, она все простила.
— Там Толик «поляну» накрыл.
— Ты не сердишься?
— На инвалидов не обижаюсь. Кажется, ты этого хочешь? Ну, чтобы я именно так тебя воспринимала?
— Один — один, — Андрей с облегчением вздохнул.
Анна подошла и наклонилась к нему.
— Вставай, пойдем перекусим. Хочешь, я тебя даже покормлю, инвалид.
— Ты соображаешь, что сейчас говоришь? Я не грудничок, — Андрей был рад, что Анна не обиделась. Но, с другой стороны, обращение «инвалид» его не устраивало.
Анна почувствовала это сразу. Довольно улыбнулась и опять стала прежней.
— Хорошо. Есть будешь сам. Давай помогу встать, — и, уже не комментируя свои действия, сама взяла за руки Андрея.
— Хочешь поднять? Я не такой легкий, как ты.
— Я хочу помочь, — и она потянула его за руки. — Мне что, техпомощь вызывать? — и изо всех сил дернула Андрея. В результате сама не удержалась и упала на него.
— Ну и чего ты добилась? — Андрей засмеялся.
Анна промолчала. Ее голова находилась на уровне его груди. Андрей крепко держал ее. Она подняла голову.
— Я хочу тебя поцеловать, — такого от себя она никак не ожидала.
Андрей промолчал. Удивился? Наверное, уже нет. Вначале хотел отшутиться, потом подумал, что это неуместно. Слишком серьезно сказала.
“Нет, хватит, надоело. Она хочет! Командирша! Он целуется, когда хочется ему”.
— Отпираться бесполезно? — самому стало противно от пуританского тона.
— И даже глупо, — насмешливо ответила Анна.
— И все же я попытаюсь. Я против. Мне не нужна твоя минутная жалость. Да и тебе тоже.
— Ты опять? — Если так пойдет и дальше, то надолго ее не хватит. — Это не жалость.
— Тогда это каприз, — Андрей убрал руки. Не хотелось дважды наступать на одни и те же грабли. — Поднимайся, пошли к Толику.
— Не каприз. Просто я… Я тебя просто проверяла, — не очень уверенно сказала девушка и поднялась.
— Проверила? И какие выводы? — Андрей встал и отряхнул джинсы. Сдернул резинку с волос, и они распались по плечам. Он встряхнул ими, чтобы осыпались травинки, а потом снова ловко собрал в хвостик.
Анна ничего не ответила. Ей стало стыдно.
— Эй, девочка Хочу, что притихла?
— Не знаю, что ответить. Обычно я себя так не веду.
— Не нужно передо мной оправдываться, — неожиданно мягко сказал он. — Я сам люблю экстрим, но не сейчас и не с тобой. Не хочу потом жалеть о минутной слабости.
Анна знала, что он прав. Но чувства и желания от этого не изменились.
— А кто меня поцеловал в машине? Кто сказал, что нравлюсь и все такое…
— Не надо меня перевирать. Я не так сказал. Но все равно, прости, не сдержался. Вот поэтому и не хочу. Может, пойдем? А то Толик бог весть что подумает.
Вот так все просто? То есть пришло время сделать вид, что ничего вообще не происходит? Подумаешь, маленькое недоразумение, которое можно легко уладить. Это надо уметь.
— Не подумает, он привыкший, — Анна с легкостью парировала его реплику.
— Не понял… — можно подумать, его это волновало больше всего. Какой-то Толик с какой-то машиной.
— Это машина моего отца. Вернее, одна из машин. Толик возит на ней… Бог его знает, кого он на ней возит. Но уверяю тебя, он и не такое видел. Я езжу обычно на своей.
Самое время переключиться на другую тему.
— А какая у тебя машина?
— Я тебе позже покажу. Если ты, конечно, еще захочешь со мной встретится.
— Не знаю. Нужно ли? Не слишком ли ты много значения придаешь нашей загородной прогулке? Или ты со всеми так, когда собираешь материал для статьи?
— Это моя первая статья, ты забыл.
— Нет, не забыл, просто пытаюсь оградить себя, да и тебя тоже, от неправильных поступков.
“Все понятно. Значит, я для него всего лишь «неправильный поступок»?”
— Может, ты и прав. Скорее всего, прав! — Анна наконец по-настоящему рассердилась. Но демонстрировать это она больше не собиралась. Решила казаться равнодушной, поэтому без смущения подошла к Андрею и взяла его под руку. — Забудь. Проехали.
— Ну вот, и все на своих местах. Так-то лучше, — спокойно ответил Андрей.
Ей незачем знать, как далось ему это спокойствие.
— Скажи, ты всегда так разговариваешь с женщинами? — Анну задело, что ее отвергли. Так откровенно пренебречь ею — это уж слишком.
— Как «так»?
— Высокомерно.
— Разве? Я думаю, что это просто моя защитная реакция, — после небольшой паузы ответил Андрей.
— Теперь понятно, почему ты один.
— Ничего тебе не понятно. И не может быть понятно.
— Ладно. Ничего так ничего.
— Слушай, Анна, с тобой очень тяжело общаться. У тебя настроение меняется каждые три секунды.
— У меня нормальное настроение.
— Да, конечно. То ты мне на шею бросаешься, то ведешь себя так, как будто мы столкнулись на улице, и я случайно наступил тебе на ногу.
Анна отвернулась от него. Отвечать не стала. А что тут ответишь, он опять прав. Для чего она все это затеяла? Она действительно вела себя неестественно. Но происходящее не походило на ее прежнюю жизнь, поэтому и притягивало, как магнит. Привыкшая к бесконечным комплиментам, знакам внимания, восхищению со стороны мужчин, она не очень хорошо понимала, как себя вести в данной ситуации. Андрей каждый раз, когда она собиралась взять верх, непременно одергивал ее.
— Вы вовремя. Мясо уже поджарилось, — встретил их Толик. — Анна Александровна, присаживайтесь, я поухаживаю.
— Спасибо, Толик. Только вы непременно с нами.
* * *
Анна решила любым способом взять реванш. Знай Андрей, на что способна девушка, скорее всего, не стал бы с ней связываться. Но он не знал. После очередной перепалки опять испытал невероятные угрызения совести. И теперь, присев на поваленное бревно, обдумывал, как ему лучше выйти из сложившейся ситуации. Только сгладить! Большего не нужно. Во всяком случае, в этом он старался себя убедить. Теперь осталось подождать подходящего момента и извиниться. Но с моментом была проблема. Пока проходила трапеза, Анна ни разу к нему не обратилась.
Откуда ему было знать, что у нее тоже созрел свой план. В конце концов он должен был сыграть свою роль в примирении. Но это в конце. А в начале…
Андрей почти ни к чему не прикасался. Девушка не настаивала, даже не смотрела в его сторону. Она увлеченно разговаривала с водителем о всякой ерунде. О погоде, о том, куда он поедет отдыхать. Затем совершенно сознательно перешла к рассказу о том, как прошлым летом объехала с семьей всю Европу. Подробно описала посещение Венеции: как раз они попали, когда там шел карнавал. Указала, сколько заплатили за карнавальные костюмы и возмутилась, что прически эпохи Людовика XIV обошлись ей и маме в бешеную сумму. Потом ни с того ни с сего перешла к ночному концерту, который Виталик устроил под балконом. Потом замолчала и повернулась в сторону Андрея. Он опять надел очки. Выглядел невозмутимым и безразличным. Ничего не сказав, она поднялась и потянулась.
— Благодарю, все было вкусно. Так, мне надо в кустики. Никому не подсматривать, — “Слышал бы меня папа, ни за что бы не разрешил жить одной”.
Анна почувствовала, что краснеет, поэтому, не оборачиваясь, направилась в сторону поляны. По ее разумению, прошло уже достаточно времени, чтобы приступить ко второй части плана. Однако она не была до конца уверена в его успешном исходе, поэтому оттягивала этот «сладостный» момент. До чего она докатилась! А может, ну его к черту! Нет! Сначала покорить, поставить на колени, а потом к черту. Будет знать, умник!
— Толик, вы давно знаете Анну? — выждав, когда девушка ушла на достаточное расстояние, спросил Андрей.
— Несколько раз видел мельком. Она недавно вернулась из-за границы. По сути, так близко я общаюсь с ней в первый раз. А что?
— Хотел спросить: она всегда такая?
— Какая?
— Разная, — не рассказывать же все.
— Бог ее знает. Но с ее папочкой и его деньгами, думаю, что ей позволительно все.
— Понятно.
* * *
Вернувшись, Анна поинтересовалась у Толика, который час.
— Половина первого, — ответил он.
Девушка задумалась, что-то прикидывая и громко сказала:
— Хорошо. Значит, до четырех у нас еще вагон времени.
Потом, наконец-то вспомнив про Андрея, подошла к нему и, став напротив, вызывающе спросила:
— Надеюсь, встреча, запланированная на вечер, не отменяется?
— А кто бы ее отменил? — ровным голосом сказал он. “Главное — не сорваться!”
— Тогда, может, покупаемся? — неожиданно виноватым тоном спросила Анна. — Ты умеешь плавать?
У Андрея мороз по коже пробежал от тона, каким она спросила. Он так живо представил, как было бы здорово искупаться с ней в пруду. Он тут же вспомнил ее прикосновение…
— Умею.
“Попался! А мы его сейчас холодным душиком!”— сверкнула чертиками в глазах.
— О чем я спрашиваю! Ты же все умеешь, все знаешь. На истребителе не летаешь? — уже язвительно спросила она.
Душик удался на славу. У Андрея даже все похолодело внутри.
— Ты меня спутала с российским президентом, — едва сумел ответить.
“Ой, как мы расстроились? Ага: пробрало!” Анна прикидывала, достаточно, или еще подбросить пару реплик. Тут же вспомнила, что она — «неправильный поступок» и, не задумываясь, выпалила:
— Так! Последний раз спрашиваю, идешь купаться?
“Ну, милая, сама напросилась! А я, дурак, еще извинения хотел просить”.
— Никуда я с тобой не пойду, ты меня уже достала, если честно. И не надо со мной разговаривать в таком повелительном тоне. Повежливее. Ясно! И если хочешь встречи вечером, то веди себя нормально. Я понятно выражаюсь. Иначе я отказываюсь с тобой общаться. Все!
Анну даже отшатнулась от него. Толик удивленно уставился на Андрея, потом на девушку, поднялся:
— Ну, вы пока тут говорите, а я пойду подремаю в машине. Не возражаете, Анна Александровна? — не ожидая ответа, медленно побрел в сторону, где был оставлен Опель.
Не успел Толик еще скрыться за деревьями, как она произнесла:
— Так вот как мы заговорили? Да кто ты такой? Ты…
Ну, это уже переходило все границы.
— Я тебе говорил, кто я такой. Только ты никак не въедешь. Поэтому прекрати сию же секунду. Мне по барабану твои припадки. Богатому папе будешь закатывать. Истеричка! — вложил всю злость.
— Урод!!! — Анна изо всей силы ударила его по лицу, сбив очки.
Андрей провел рукой по щеке, ставшей бордового цвета.
— Уйди от меня. Я тебя ненавижу, — тихо произнес он. Потом поднялся и начал медленно, нащупывая ногами землю, идти в сторону поляны.
— Иди, иди, умник. Без меня не поедешь. А я сейчас пойду купаться. Вот разденусь донага и пойду. Все равно ты слепой как крот, — и она стала стягивать с себя майку.
Андрей остановился. “А куда я, собственно, иду? И чего это я должен куда-то идти!” Поэтому, махнув рукой, опустился на траву.
— Ага, посиди. Остынь.
— Ты еще здесь?
— Я еще трусики не сняла. Интересно?
— Нет.
— А, я совсем забыла. Ты же у нас массажист. Тебя женское тело интересует только как объект, с которого можно получить деньги.
— Угадала.
— Так, может, ты импотент?
Он тяжело задышал.
— Пошла бы ты… поплавать. Может, утонешь?
— Не дождешься, у меня разряд, — Анна была такой злой, что разбросала одежду по всему берегу. А потом с разбега забежала в воду.
Вода, на удивление, была холодной. Девушка еле сдержалась, чтобы не завизжать. Видимо, здесь было много ключей. Глубоко стало почти сразу, метра через два-три от берега. Выплыв на середину пруда, она легла на спину и начала наблюдать за облаками. Вскоре вся ее злоба улеглась, наступило раскаянье и сожаление.
“Что со мной? Даже с Виталиком так не разговаривала. Что же я надела? Господи! Обозвала уродом, по лицу съездила. Кошмар! И спрашивается, за что? Не умеет с девушками разговаривать? А я видела, как он с девушками разговаривает? Не понравилось, как лично со мной обращался? Сама напросилась. Черт побери! Что же делать? Извиняться не буду, это однозначно. Другого найду. Впрочем, зачем другой? Я и так уже многое узнала, на статью хватит. Сейчас выйду, обсохну, отвезу «этого» к его любимому заводу и забуду о его существовании”.
Приняв решение, она перевернулась на живот и медленно поплыла к берегу.
Андрей, разувшись и подкатив джинсы до колен, прохаживался по берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Обалдеть! Спасибо, Андрюша, — Анна была потрясена. — Вот это да! Значит, когда ты видишь сон, то…
— Мое подсознание просто включает воображение. Как видишь, все просто.
Если бы он мог видеть, то был бы приятно удивлен, с каким восхищением на него взирала девушка. То, что для него было обыденным, для нее стало каким-то очередным открытием.
— Во сне я не слепец, — тем временем продолжил Андрей. — Это невероятное ощущение. Во сне я совсем другой. Особенно в том, который мне периодически снится.
— А предметы, цвет?
— Цвет? Да, цвет. Очень много цвета. Но я не знаю, какой из них как называется. А предметы? — какие детские вопросы. Но зато как приятно на них отвечать. — Вот как бы ты описала дерево?
— Ствол, ветви, листья, — неуверенно сказала Анна.
— Нет. Так, чтобы я понял, как оно должно выглядеть.
— Не знаю, — она так растерялась, что готова была заплакать.
— Не переживай. А то я слышу, ты учащенно задышала.
— Господи, да как ты это все слышишь? Я не слышу, как дышу!
— Но ты же можешь видеть. А я — нет. Поэтому я слушаю, — “девчонка”, с улыбкой подумал он. — Так вот. Ствол — это карандаш. Я знаю, что такое карандаш. Ветви — это спички. Они всунуты в карандаш. Листья легко можно потрогать и так. Я правильно описал?
И без нее знал, что правильно. А что она? Надо же! Радуется, как ребенок. Просто какой-то забавный день. Еще чуть-чуть, и он совсем потеряет бдительность. А разве он для себя уже не решил, что пусть будет, как будет?
— Я поняла, тебе нужны ассоциации! — воскликнула так, будто сделала научное открытие.
— Ну да. Правильно. Как бы ты описала поезд? — спросил Андрей.
Она тут же включилась в предложенную игру.
— Такие… — Анна на секунду задумалась, — Такие…спичечные коробки или кирпичи на колесах, прямоугольники, я имею в виду, металлические. Это понятно?
— Я знаю, что такое металл, — Андрей остался доволен ее объяснениями, хотя они были до невозможности примитивными. — В принципе, ты правильно описала, то есть ухватила мысль.
Анна села.
— Ты удивительный человек. Признаться, не ожидала, что мне будет так интересно с тобой. Мне еще не доводилось общаться с такими, как ты, — тихо сказала она.
Андрей поднялся. Хотел сказать что-то приятное в ответ. И вдруг, непонятно почему, ощутил такую тревогу, что сдавило в груди.
“А вдруг я все-таки ошибаюсь и это простая случайность? Что за навязчивая идея про случайность или не случайность? Что я привязался к этому подвалу? Нужно что-то отвечать”.
Но мысль уже потерялась, а вместе с ней и вся прелесть этого разговора ни о чем.
“Так что же сказать? Она же ждет хоть какой-то реакции”.
— Ты ошибаешься. Я урод, — прозвучало, как приговор самому себе.
— Глупости.
— Нет, я самый настоящий урод. Я слепой. Инвалид. Забыла? А ты тут расчувствовалась со мной. Напридумывала себе бог весть что и сидишь, кокетничаешь.
— Я не кокетничаю, — будто получила пощечину.
— Тогда заигрываешь, — “кретин!!!”
— Я не заигрываю, — Анну бросило в жар.
— Ну да. Я все перепутал. Это называется «брать интервью».
— Я сейчас обижусь.
— Хочешь, чтобы я тебя опять пожалел?
Анна засопела. Что она сделала не так?
— Господи, детский сад, ясельная группа, — Андрей достал пачку сигарет. — Я закурю, можно?
— Кури. Я схожу, гляну, что делает Толик, а то его давно не было видно, — постаралась ответить как можно спокойней.
“Господи, хоть бы сдержаться. Как он смеет? А если он прав? Конечно, прав. Только не в том, что урод. А в том, что я откровенно навязываюсь. Ой, как стыдно, надо отвлечься ”.
— Обуйся.
— Сама разберусь, — огрызнулась девушка.
Андрей в ответ только покачал головой.
“Молодец! Справился! Ну, и к чему все это было? Меня вроде оса не жалила. А может, все же ужалила в дурную башку! О чем только думал, когда говорил все это? Зачем опять обидел ни за что?”
* * *
Девушка вернулась минут через двадцать. Андрей сидел в той же позе, что и тогда. Кажется, тоже был расстроен. Анна, не подходя близко, остановилась и посмотрела на него, пытаясь понять, что же так в нем ее притягивает. Как говориться, видала она и получше. И все-таки какой-то необъяснимый магнетизм, исходящий от Андрея, уверенно вносил изменения в обычное поведение Анны. Проще говоря, она все простила.
— Там Толик «поляну» накрыл.
— Ты не сердишься?
— На инвалидов не обижаюсь. Кажется, ты этого хочешь? Ну, чтобы я именно так тебя воспринимала?
— Один — один, — Андрей с облегчением вздохнул.
Анна подошла и наклонилась к нему.
— Вставай, пойдем перекусим. Хочешь, я тебя даже покормлю, инвалид.
— Ты соображаешь, что сейчас говоришь? Я не грудничок, — Андрей был рад, что Анна не обиделась. Но, с другой стороны, обращение «инвалид» его не устраивало.
Анна почувствовала это сразу. Довольно улыбнулась и опять стала прежней.
— Хорошо. Есть будешь сам. Давай помогу встать, — и, уже не комментируя свои действия, сама взяла за руки Андрея.
— Хочешь поднять? Я не такой легкий, как ты.
— Я хочу помочь, — и она потянула его за руки. — Мне что, техпомощь вызывать? — и изо всех сил дернула Андрея. В результате сама не удержалась и упала на него.
— Ну и чего ты добилась? — Андрей засмеялся.
Анна промолчала. Ее голова находилась на уровне его груди. Андрей крепко держал ее. Она подняла голову.
— Я хочу тебя поцеловать, — такого от себя она никак не ожидала.
Андрей промолчал. Удивился? Наверное, уже нет. Вначале хотел отшутиться, потом подумал, что это неуместно. Слишком серьезно сказала.
“Нет, хватит, надоело. Она хочет! Командирша! Он целуется, когда хочется ему”.
— Отпираться бесполезно? — самому стало противно от пуританского тона.
— И даже глупо, — насмешливо ответила Анна.
— И все же я попытаюсь. Я против. Мне не нужна твоя минутная жалость. Да и тебе тоже.
— Ты опять? — Если так пойдет и дальше, то надолго ее не хватит. — Это не жалость.
— Тогда это каприз, — Андрей убрал руки. Не хотелось дважды наступать на одни и те же грабли. — Поднимайся, пошли к Толику.
— Не каприз. Просто я… Я тебя просто проверяла, — не очень уверенно сказала девушка и поднялась.
— Проверила? И какие выводы? — Андрей встал и отряхнул джинсы. Сдернул резинку с волос, и они распались по плечам. Он встряхнул ими, чтобы осыпались травинки, а потом снова ловко собрал в хвостик.
Анна ничего не ответила. Ей стало стыдно.
— Эй, девочка Хочу, что притихла?
— Не знаю, что ответить. Обычно я себя так не веду.
— Не нужно передо мной оправдываться, — неожиданно мягко сказал он. — Я сам люблю экстрим, но не сейчас и не с тобой. Не хочу потом жалеть о минутной слабости.
Анна знала, что он прав. Но чувства и желания от этого не изменились.
— А кто меня поцеловал в машине? Кто сказал, что нравлюсь и все такое…
— Не надо меня перевирать. Я не так сказал. Но все равно, прости, не сдержался. Вот поэтому и не хочу. Может, пойдем? А то Толик бог весть что подумает.
Вот так все просто? То есть пришло время сделать вид, что ничего вообще не происходит? Подумаешь, маленькое недоразумение, которое можно легко уладить. Это надо уметь.
— Не подумает, он привыкший, — Анна с легкостью парировала его реплику.
— Не понял… — можно подумать, его это волновало больше всего. Какой-то Толик с какой-то машиной.
— Это машина моего отца. Вернее, одна из машин. Толик возит на ней… Бог его знает, кого он на ней возит. Но уверяю тебя, он и не такое видел. Я езжу обычно на своей.
Самое время переключиться на другую тему.
— А какая у тебя машина?
— Я тебе позже покажу. Если ты, конечно, еще захочешь со мной встретится.
— Не знаю. Нужно ли? Не слишком ли ты много значения придаешь нашей загородной прогулке? Или ты со всеми так, когда собираешь материал для статьи?
— Это моя первая статья, ты забыл.
— Нет, не забыл, просто пытаюсь оградить себя, да и тебя тоже, от неправильных поступков.
“Все понятно. Значит, я для него всего лишь «неправильный поступок»?”
— Может, ты и прав. Скорее всего, прав! — Анна наконец по-настоящему рассердилась. Но демонстрировать это она больше не собиралась. Решила казаться равнодушной, поэтому без смущения подошла к Андрею и взяла его под руку. — Забудь. Проехали.
— Ну вот, и все на своих местах. Так-то лучше, — спокойно ответил Андрей.
Ей незачем знать, как далось ему это спокойствие.
— Скажи, ты всегда так разговариваешь с женщинами? — Анну задело, что ее отвергли. Так откровенно пренебречь ею — это уж слишком.
— Как «так»?
— Высокомерно.
— Разве? Я думаю, что это просто моя защитная реакция, — после небольшой паузы ответил Андрей.
— Теперь понятно, почему ты один.
— Ничего тебе не понятно. И не может быть понятно.
— Ладно. Ничего так ничего.
— Слушай, Анна, с тобой очень тяжело общаться. У тебя настроение меняется каждые три секунды.
— У меня нормальное настроение.
— Да, конечно. То ты мне на шею бросаешься, то ведешь себя так, как будто мы столкнулись на улице, и я случайно наступил тебе на ногу.
Анна отвернулась от него. Отвечать не стала. А что тут ответишь, он опять прав. Для чего она все это затеяла? Она действительно вела себя неестественно. Но происходящее не походило на ее прежнюю жизнь, поэтому и притягивало, как магнит. Привыкшая к бесконечным комплиментам, знакам внимания, восхищению со стороны мужчин, она не очень хорошо понимала, как себя вести в данной ситуации. Андрей каждый раз, когда она собиралась взять верх, непременно одергивал ее.
— Вы вовремя. Мясо уже поджарилось, — встретил их Толик. — Анна Александровна, присаживайтесь, я поухаживаю.
— Спасибо, Толик. Только вы непременно с нами.
* * *
Анна решила любым способом взять реванш. Знай Андрей, на что способна девушка, скорее всего, не стал бы с ней связываться. Но он не знал. После очередной перепалки опять испытал невероятные угрызения совести. И теперь, присев на поваленное бревно, обдумывал, как ему лучше выйти из сложившейся ситуации. Только сгладить! Большего не нужно. Во всяком случае, в этом он старался себя убедить. Теперь осталось подождать подходящего момента и извиниться. Но с моментом была проблема. Пока проходила трапеза, Анна ни разу к нему не обратилась.
Откуда ему было знать, что у нее тоже созрел свой план. В конце концов он должен был сыграть свою роль в примирении. Но это в конце. А в начале…
Андрей почти ни к чему не прикасался. Девушка не настаивала, даже не смотрела в его сторону. Она увлеченно разговаривала с водителем о всякой ерунде. О погоде, о том, куда он поедет отдыхать. Затем совершенно сознательно перешла к рассказу о том, как прошлым летом объехала с семьей всю Европу. Подробно описала посещение Венеции: как раз они попали, когда там шел карнавал. Указала, сколько заплатили за карнавальные костюмы и возмутилась, что прически эпохи Людовика XIV обошлись ей и маме в бешеную сумму. Потом ни с того ни с сего перешла к ночному концерту, который Виталик устроил под балконом. Потом замолчала и повернулась в сторону Андрея. Он опять надел очки. Выглядел невозмутимым и безразличным. Ничего не сказав, она поднялась и потянулась.
— Благодарю, все было вкусно. Так, мне надо в кустики. Никому не подсматривать, — “Слышал бы меня папа, ни за что бы не разрешил жить одной”.
Анна почувствовала, что краснеет, поэтому, не оборачиваясь, направилась в сторону поляны. По ее разумению, прошло уже достаточно времени, чтобы приступить ко второй части плана. Однако она не была до конца уверена в его успешном исходе, поэтому оттягивала этот «сладостный» момент. До чего она докатилась! А может, ну его к черту! Нет! Сначала покорить, поставить на колени, а потом к черту. Будет знать, умник!
— Толик, вы давно знаете Анну? — выждав, когда девушка ушла на достаточное расстояние, спросил Андрей.
— Несколько раз видел мельком. Она недавно вернулась из-за границы. По сути, так близко я общаюсь с ней в первый раз. А что?
— Хотел спросить: она всегда такая?
— Какая?
— Разная, — не рассказывать же все.
— Бог ее знает. Но с ее папочкой и его деньгами, думаю, что ей позволительно все.
— Понятно.
* * *
Вернувшись, Анна поинтересовалась у Толика, который час.
— Половина первого, — ответил он.
Девушка задумалась, что-то прикидывая и громко сказала:
— Хорошо. Значит, до четырех у нас еще вагон времени.
Потом, наконец-то вспомнив про Андрея, подошла к нему и, став напротив, вызывающе спросила:
— Надеюсь, встреча, запланированная на вечер, не отменяется?
— А кто бы ее отменил? — ровным голосом сказал он. “Главное — не сорваться!”
— Тогда, может, покупаемся? — неожиданно виноватым тоном спросила Анна. — Ты умеешь плавать?
У Андрея мороз по коже пробежал от тона, каким она спросила. Он так живо представил, как было бы здорово искупаться с ней в пруду. Он тут же вспомнил ее прикосновение…
— Умею.
“Попался! А мы его сейчас холодным душиком!”— сверкнула чертиками в глазах.
— О чем я спрашиваю! Ты же все умеешь, все знаешь. На истребителе не летаешь? — уже язвительно спросила она.
Душик удался на славу. У Андрея даже все похолодело внутри.
— Ты меня спутала с российским президентом, — едва сумел ответить.
“Ой, как мы расстроились? Ага: пробрало!” Анна прикидывала, достаточно, или еще подбросить пару реплик. Тут же вспомнила, что она — «неправильный поступок» и, не задумываясь, выпалила:
— Так! Последний раз спрашиваю, идешь купаться?
“Ну, милая, сама напросилась! А я, дурак, еще извинения хотел просить”.
— Никуда я с тобой не пойду, ты меня уже достала, если честно. И не надо со мной разговаривать в таком повелительном тоне. Повежливее. Ясно! И если хочешь встречи вечером, то веди себя нормально. Я понятно выражаюсь. Иначе я отказываюсь с тобой общаться. Все!
Анну даже отшатнулась от него. Толик удивленно уставился на Андрея, потом на девушку, поднялся:
— Ну, вы пока тут говорите, а я пойду подремаю в машине. Не возражаете, Анна Александровна? — не ожидая ответа, медленно побрел в сторону, где был оставлен Опель.
Не успел Толик еще скрыться за деревьями, как она произнесла:
— Так вот как мы заговорили? Да кто ты такой? Ты…
Ну, это уже переходило все границы.
— Я тебе говорил, кто я такой. Только ты никак не въедешь. Поэтому прекрати сию же секунду. Мне по барабану твои припадки. Богатому папе будешь закатывать. Истеричка! — вложил всю злость.
— Урод!!! — Анна изо всей силы ударила его по лицу, сбив очки.
Андрей провел рукой по щеке, ставшей бордового цвета.
— Уйди от меня. Я тебя ненавижу, — тихо произнес он. Потом поднялся и начал медленно, нащупывая ногами землю, идти в сторону поляны.
— Иди, иди, умник. Без меня не поедешь. А я сейчас пойду купаться. Вот разденусь донага и пойду. Все равно ты слепой как крот, — и она стала стягивать с себя майку.
Андрей остановился. “А куда я, собственно, иду? И чего это я должен куда-то идти!” Поэтому, махнув рукой, опустился на траву.
— Ага, посиди. Остынь.
— Ты еще здесь?
— Я еще трусики не сняла. Интересно?
— Нет.
— А, я совсем забыла. Ты же у нас массажист. Тебя женское тело интересует только как объект, с которого можно получить деньги.
— Угадала.
— Так, может, ты импотент?
Он тяжело задышал.
— Пошла бы ты… поплавать. Может, утонешь?
— Не дождешься, у меня разряд, — Анна была такой злой, что разбросала одежду по всему берегу. А потом с разбега забежала в воду.
Вода, на удивление, была холодной. Девушка еле сдержалась, чтобы не завизжать. Видимо, здесь было много ключей. Глубоко стало почти сразу, метра через два-три от берега. Выплыв на середину пруда, она легла на спину и начала наблюдать за облаками. Вскоре вся ее злоба улеглась, наступило раскаянье и сожаление.
“Что со мной? Даже с Виталиком так не разговаривала. Что же я надела? Господи! Обозвала уродом, по лицу съездила. Кошмар! И спрашивается, за что? Не умеет с девушками разговаривать? А я видела, как он с девушками разговаривает? Не понравилось, как лично со мной обращался? Сама напросилась. Черт побери! Что же делать? Извиняться не буду, это однозначно. Другого найду. Впрочем, зачем другой? Я и так уже многое узнала, на статью хватит. Сейчас выйду, обсохну, отвезу «этого» к его любимому заводу и забуду о его существовании”.
Приняв решение, она перевернулась на живот и медленно поплыла к берегу.
Андрей, разувшись и подкатив джинсы до колен, прохаживался по берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47