Пособирались и через три дня передумали?
«Историкам современности и политологам не известны другие случаи аналогичной дездеятельности в моменты, когда, казалось бы, шла борьба за власть, за судьбу страны».
Бестолковое введение бронетехники — единственная мера, которую осуществил ГКЧП, но бестолковость эту они сами же признали через пару дней. Кстати, похоже на влияние оказал способ давления на оппозицию, путём демонстрации войск, применённый в марте 1991 года (см. пункт настоящей книги). Он, вместе с другими, решил его повторить. Но раз на раз не приходится.
На вопрос, почему ГКЧП оказался неудачником один из его членов ответил: «Чтобы осуществить нечто реальное, нужна хорошая организационная работа. А её…никто не проводил». Но самое интересное из его ответа — следующие слова: «Дело было слишком серьёзным, чтобы его можно было доверить генералам…..
Успеха можно было добиться только в том случае, если бы за дело взялись майоры и подполковники. Такая же ошибка, кстати, повторилась и в октябре 1993 года». Возможно, в этих словах что-то есть истинное.
Один из противников ГКЧП написал: «Собственно говоря, он провалился, как только люди поняли, что в них не будут стрелять и без разбора бросать в тюрьмы и что можно не только иметь, но и высказывать своё мнение о происходящем». Заметим, что в октябре 1993 года было совсем не так.
написал: «Публичный, внешне законный, „мягкий“, и „плавный“ характер путча выявил главную беду — это были аппаратчики, которые откровенно не подходили к роли политических лидеров, не были готовы к выступлениям, какому-то отчётливому, внятному поведению».
5.13.7. Зато к такому поведению был готов и его окружение. Публично он обвинил членов ГКЧП в заговоре и лишении власти Президента СССР, призвал не подчиняться решениям этого комитета. «Наше обращение ставило путч вне закона», — напишет позже.
В тоже время со стороны членов ГКЧП отмечалось, что российское руководство, официально осуждая введение чрезвычайного положения, устанавливало закрытые контакты с лицами, действующими в рамках ГКЧП, стремилось сгладить ситуацию и создать видимость рабочего обсуждения возникших проблем с целью поиска приемлемых вариантов их решения. Это мнение, который, впрочем, не подкрепляет свою мысль конкретными фактами, если не считать рассказами о телефонных переговорах с белодомовцами.
Председатель КГБ должен был по должности понимать, что это не так, что его вводят в заблуждение. В его подчинении был ещё мощный орган, в принципе способный давать объективную информацию. Но то ли не дал, то ли сам председатель не мог её оценить. А это уже говорит об уровне профессионализма.
Действовать нужно было решительно. Но этого не было, дальше прожектов дело не двигалось. написал: «Начальник управления по защите конституционного строя КГБ СССР генерал-майор позже показал на допросе, что ему был выдан список лиц, подлежащих задержанию, и в нем, кроме российского руководства, значились бывшие главные „горбачевцы“, отстранённые самим : и. В списке было 70 фамилий. Зампредседателя КГБ Лебедев объяснил, что их надо будет задержать по поступлению дополнительной команды. Группа захвата московского управления КГБ в полной боевой готовности ждала приказа. Но он так и не поступил…». Команду, которую в глубине души или явно ждали многие, так никто и не дал.
Как никто не дал и команду навести порядок у Белого Дома. Хотя кое-какие меры и обсуждались. Однако дальше обсуждения дело не сдвинулось. Комитет с красивым названием оказался говорильней. Для начала нужна была решимость и смелость, которой не было у основных участников ГКЧП.
Один из сотрудников госбезопасности писал: «Руководство КГБ и МВД решило „начать“, но это „начать“ не было подкреплено традиционными атрибутами решительных шагов. Никто не отозвался из отпусков, не ввели усиление, не… Таких „не“ было множество. И по ним можно было судить о степени осмысления задуманного ГКЧП».
Бестолковость гэкачепистов признавалась многими. Сам бывший министр обороны бывшего Советского Союза, бывший член ГКЧП говорил: «Объявили ГКЧП, а потом — „Лебединое озеро“. А здесь раскрутил ситуацию, хотя он только ночью прилетел из Алма-Аты. И, тем не менее, они работали, а мы ждали, что все само собой как бы образуется. В этом была главная ошибка, серьёзный просчёт». Это мнение члена ГКЧП. А вот высокопоставленного военного (генерал ): «Все жалкие попытки со стороны совершенно не готовых к крутому развороту событий государственных мужей овладеть ситуацией рухнули….
Не укладывается в голове ситуация, когда три силовых министра, обладая всей полнотой власти, имея в своём распоряжении фактически все, что угодно, вот так бездарно в течение трех дней просадили все!». Могли ли члены ГКЧП победить? Скорее всего могли. Но умели ли они побеждать и хотели ли победы? Этот — вопрос более интересен.
5.13.8. Чтобы ГКЧП победил нужен был лидер, способный пойти на риск. Решительность и способность идти на риск — эти качества нужны для успеха многих начинаний. Для введения чрезвычайного положения тем более. был «подстрекателем», но не был способен быть «кризисным управляющим». Он втянул в него других действующих лиц, готовых в душе пойти на такие меры, но под чьим-либо руководством. А вот руководить, а, следовательно, и отвечать в случае провала ГКЧП он не хотел.
«, в руках которого находились реальные инструменты власти, играл в нем решающую роль. Но ничего у него не получилось…Главная проблема ГКЧП состояла в полной бездарности его организации. Штаб заговорщиков действовал чисто по-советски, то есть из рук вон плохо. И в критической ситуации оказался никуда не годным руководителем».
Кстати о бестолковости деятельности вспоминал его заместитель, начальник ПГУ КГБ СССР. «Бездействие ГКЧП в ходе так называемого государственного переворота, откровенно непрофессиональное его осуществление (если это действительно была попытка переворота с насильственным отстранением от власти Президента СССР), „закулисный характер“ подлинной борьбы при внешних театрализованных эффектах и стремительная сдача „заговорщиками“ позиций породили много недоуменных вопросов и версий в трактовке этих событий». Так говорили и писали многие.
Однако, есть мнения, что среди членов ГКЧП были все же люди, способные возглавить и победить., указывая на решающую роль в ГКЧП, называет только двух лиц, готовых взять на себя ответственность — и. «Утром 19 августа произошёл первый сбой в работе ГКЧП: заболел премьер-министр », — так пишет и в его словах чувствуется значение этого события. Хотя, прямо признавать незаменимость заболевшего не стал.
Оставшись без решительного лидера, гэкачеписты мялись, жались и не решались. был неспособен на то, чтобы жёстко пойти на установления действительного чрезвычайного положения. Писали о «лисьих повадках, тихой сапой отползавшего в тень». Пыла членам ГКЧП хватило на три дня.
5.13.9. Важную роль в окончании ГКЧП занял, приказавший в конце концов утром 21 августа выводить войска из Москвы. Заметим, что ввод войск в Москву было единственным действием, на которое они пошли. Кстати, совершенно бесполезное действие, которое только накалило обстановку.
К этому времени о выходе из ГКЧП уже заявили и, они поняли бестолковость этой структуры.
Продержаться гэкачепистам нужно было всего лишь несколько дней, может быть недель. Народные депутаты СССР были близки к тому, что окажут поддержку и проголосуют в нужном русле, если с ними как следует поработать. Своим официальным заявлением уже практически начал это дела ть.
Собравшиеся вокруг здания Верховного Совета РСФСР противники ГКЧП долго выдержать не могли. Некоторые из них откровенно трусили. Остальные бы постепенно расходились. Социальный взрыв не может быть долгим. Да и был этот взрыв только вокруг здания Верховного Совета РСФСР.
Вся остальная страна жила обычной жизнью. Открытую поддержку ГКЧП заявляли многие, особенно за пределами столицы. Кроме маленького острова недовольных вокруг «Белого дома» в Москве, никакого протеста по стране практически не было. Так отдельные недовольные в отдельных местах огромной страны. В целом народ молчаливо поддержал ГКЧП, но без решительного лидера в самом составе ГКЧП эта поддержка была бессмысленна. Они сами сдали себя, такое в истории человечества бывало, но очень редко. Правда, было ещё одно обстоятельство, на которое не все обратили внимание.
5.13.9.1. Противников ГКЧП довольно быстро поддержали из-за рубежа. И это свидетельствует, что интересы Запада были против стабилизации положения в стране. Но, похоже, не в этом главное.
«То, что западные страны не стали выжидать, оказалось неожиданностью для ГКЧП. Вечером то же дня они невнятно пробурчали на пресс-конференции о „преждевременной реакции“ и „вмешательстве во внутренние дела“.
Теперь, задним числом, — писал, — я понимаю причины такой быстрой и однозначной реакции. Ну, во-первых, западные аналитики давно уже «вычислили» путч, он для них неожиданностью не был. У нас в стране никто не верил, сама мысль об этом казалась дикостью, а со стороны-то виднее. И, наконец, несмотря на всю неясность ситуации с (которая, впрочем, для западных разведок, я думаю, стала ясна в считанные часы), путч выглядел хотя и страшно, но уж слишком карикатурно, грубо, я бы сказал, глупо, чтобы колебаться по вопросу о доверии к самозванному руководству СССР».
Кстати, обратим внимание на то, что счёл необходимым объяснить причины осведомлённости Запад. Объяснил, надо полагать, для того, чтобы не стали догадываться о другом. Какая-то странная фраза «со стороны видней»!
Отрицательное отношение Запада много значило для (именно поэтому его и нужно было «изолировать») и даже для других членом ГКЧП (см. высказывание, помещённое в пункте настоящей книги). Не исключено, что именно негативная реакция Запада на «путч» оказала основное воздействие на поведение Горбачёва 21 августа 1991 года, когда к нему приехали члены ГКЧП.
5.13.9.2. Есть в мемуарах маленький, но интересный абзац. Он написал: «Интуиция подсказала мне, что судьба страны решается не только на площади, не только путём открытых публичных выступлений. Главное происходило за кулисами событий».
Что конкретного он не указывает. Но почти тут же начинает рассказывать о своих взаимоотношениях с, тогда командующим воздушно-десантными войсками СССР. Словно это и есть намёк на за кулисы.
Однако, показав двойственную позицию высокопоставленного руководителя МО СССР, он больше уделил рассказу о достоинствах. Правда, добавил: «Он был слишком тесно подключён к действиям ГКЧП, сам отдавал приказы о вводе войск в Москву, сам руководил военной стороной путча. И в то же время поддерживал нас». В чем конкретно поддержал, не было сказано, а то что было написано, то это были мелочи.
Более о за кулисах у не говориться. Однако история с слишком мала для таких слов. Может быть, было другое?
Заметим, что и его окружение, публично резко критикующее ГКЧП, не афишируя вело переговоры с ними. «В ночь на 21 августа у меня состоялось два или три разговора с, — вспоминал и тут же добавлял: „Разговоры были вполне спокойными. Я не почувствовал какого-то раздражения, более того, сказал, что надо искать выход из создавшегося положения…“.
О своих переговорах с, и не скрываясь написал, правда, не уточняя количество звонков, их время и полного содержания.
5.13.10. Для подавляющего числа сотрудников КГБ весть о создании ГКЧП стала известна только 19 августа. «В одиннадцать утра сообщил своим заместителям и начальникам управлений КГБ, что в стране вводится чрезвычайное положение. Силами Третьего главного управления и Управления защиты конституционного строя началось формирование специальных групп для отправки в Прибалтику».
Автор настоящей книги находился тогда в Красноярске и впервые услышал об этом из радиопередачи. Как относилась основная масса сотрудников КГБ к чрезвычайному положению? Готовы ли они были поддержать ГКЧП?
«Создание ГКЧП в конторе было воспринято по-разному. Кто-то замер, ощутив исходящий от него леденящий холод. Кто-то, напротив, стряхнул оцепенение и начал проявлять признаки активности. Им казалось, что наступают критические дни, способные вернуть все на круги своя. В коридорах слышались скрытые угрозы: „Мы им покажем!“ Впрочем, конкретно сказать, кому именно „покажем“ никто не мог. Было несколько тенденциозных фигур, раздражающих чекистов., Иванов, … Те, кто так или иначе своими речами задевали самолюбие чекистов. К относились противоречиво. К плохо».
Люди в погонах готовы были выполнить приказ ГКЧП. Исключения, разумеется, могли быть, но это было бы крайне незначительное число, не делающее погоды. Правда, в руководстве, сложившемся преимущественно из лиц, в психологии которых имелась одна мысль — как бы ещё повыше залезть, — были способные переметнуться в стан противников партии порядка (например,, ). Но даже они не пошли бы против приказа, если приказ отдали люди, способные приказывать.
Вот только решиться дать такой приказ никто не смог. Не было среди членов ГКЧП героев дня, в свою свиту таких людей старался не брать, и избавлялся от них (например, избавился от ).
5.13.11. «Герои» нашлись в другом лагере. Разумеется, это были разные герое, герои — победители и герои-мученики.
Какая же революция (переворот) без героев!? Причём, желательно мёртвых. С последних спрос проще, нужно только сочинить подходящую биографию, расписать «подвиг», а мёртвые не подведут (не сделать больше глупых поступков, за которых их не то что в герои, но в худшую категорию не всегда примут).
Одним словом, закон жанра требует. А раз требует, то героев находят. И нашли. Да не одного, а целых троих. Они погибли в ночь с 20 на 21 августа. В первое время было известно, что погибли они в ходе блокирования колонны бронетехники.
Эти смерти сыграли не малую роль в судьбе ГКЧП. Напомним слова а об утренней (21 августа) встрече членов ГКЧП : «Обсудили обстановку, ночное кровопролитие и пришли к выводу, что дальше рисковать нельзя и, потому решили прекратить деятельность Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, выехать в Форос к, ещё раз доложить ему обстановку, попытаться убедить предпринять какие-то шаги для спасения государства от развала».
Но,, похоже, недоговаривает. Дипломат и разведчик, а точнее чиновник со стажем, не говорит многого. уточняет: «И все-таки это были жертвы, которые отрезвили всех. Уже наутро под давлением своих заместителей маршал отдаёт приказ о выводе войск из Москвы.
Гэкачеписты, ещё вчера чувствовавшие себя уверенно под защитой стольких стволов, теперь оказались лицом к лицу со своей судьбой. Они в шоке».
А вот здесь, похоже, уже не адекватно воспринимает принятое решение. В шоке гэкачеписты оказались, не потому, что из Москвы уводятся бронетехнику, а потому, что был дан такой приказ. явно начинает действовать вне рамок ГКЧП.
Наскоро сколоченный комитет, без явного лидера, с различными потаёнными намерениями разных его членов, которые все вместе практически так и не собирались, стал рушиться., кроме того, вероятно, находился под влиянием «тбилисского синдрома», когда в 1989 году впервые политики подставили военных. Да и как не быть, если после событий в Тбилиси, политики (прежде всего ) делали это не один раз. Кому же не надоест столь часто быть козлом отпущения!?
Управляемость ГКЧП стала ещё более неуправляемой. Единственное, что они сделали — ввели бронетехнику в Москву, а вот теперь и этого прекращают.
«21 августа наступила развязка спектакля. Все жалкие попытки со стороны не готовых к крутому развороту событий государственных мужей овладеть ситуацией рухнули». Пора лететь в Форос, пусть сам хозяин разбирается.
«Кровавое столкновение на Садовом кольце и последовавший за ним антигэкачеписткий пропагандистский залп как бы парализовали волю ГКЧП». Кстати, это подтверждается и другими, писавшими, например, следующее: «Шок и возмущение москвичей заставили путчистов отступить».
Заметим, что в 1989 году такая же малая кровь привела к падению коммунистических режимов в Чехословакии. В Румынии трупов было больше, но тоже не горы. Примеры для подражания были. Так, похоже, кровь трех человек стала последним толчком, развалившим ГКЧП. Однако, что же было на самом деле?
5.13.11.1. Что же в действительности произошло в ночь с 20 на 21 августа? «Во всех интервью и воспоминаниях военных почему-то упорно называют перемещение колонн бронемашин по Садовому кольцу, от улицы Чайковского к Смоленской площади, „патрулирование“ московских улиц. Но это было не просто патрулирование, а последняя, отчаянная попытка какими-то перемещениями техники напугать, расшатать, разбросать толпу у Белого Дома», — так объясняет
Возможно, что так и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
«Историкам современности и политологам не известны другие случаи аналогичной дездеятельности в моменты, когда, казалось бы, шла борьба за власть, за судьбу страны».
Бестолковое введение бронетехники — единственная мера, которую осуществил ГКЧП, но бестолковость эту они сами же признали через пару дней. Кстати, похоже на влияние оказал способ давления на оппозицию, путём демонстрации войск, применённый в марте 1991 года (см. пункт настоящей книги). Он, вместе с другими, решил его повторить. Но раз на раз не приходится.
На вопрос, почему ГКЧП оказался неудачником один из его членов ответил: «Чтобы осуществить нечто реальное, нужна хорошая организационная работа. А её…никто не проводил». Но самое интересное из его ответа — следующие слова: «Дело было слишком серьёзным, чтобы его можно было доверить генералам…..
Успеха можно было добиться только в том случае, если бы за дело взялись майоры и подполковники. Такая же ошибка, кстати, повторилась и в октябре 1993 года». Возможно, в этих словах что-то есть истинное.
Один из противников ГКЧП написал: «Собственно говоря, он провалился, как только люди поняли, что в них не будут стрелять и без разбора бросать в тюрьмы и что можно не только иметь, но и высказывать своё мнение о происходящем». Заметим, что в октябре 1993 года было совсем не так.
написал: «Публичный, внешне законный, „мягкий“, и „плавный“ характер путча выявил главную беду — это были аппаратчики, которые откровенно не подходили к роли политических лидеров, не были готовы к выступлениям, какому-то отчётливому, внятному поведению».
5.13.7. Зато к такому поведению был готов и его окружение. Публично он обвинил членов ГКЧП в заговоре и лишении власти Президента СССР, призвал не подчиняться решениям этого комитета. «Наше обращение ставило путч вне закона», — напишет позже.
В тоже время со стороны членов ГКЧП отмечалось, что российское руководство, официально осуждая введение чрезвычайного положения, устанавливало закрытые контакты с лицами, действующими в рамках ГКЧП, стремилось сгладить ситуацию и создать видимость рабочего обсуждения возникших проблем с целью поиска приемлемых вариантов их решения. Это мнение, который, впрочем, не подкрепляет свою мысль конкретными фактами, если не считать рассказами о телефонных переговорах с белодомовцами.
Председатель КГБ должен был по должности понимать, что это не так, что его вводят в заблуждение. В его подчинении был ещё мощный орган, в принципе способный давать объективную информацию. Но то ли не дал, то ли сам председатель не мог её оценить. А это уже говорит об уровне профессионализма.
Действовать нужно было решительно. Но этого не было, дальше прожектов дело не двигалось. написал: «Начальник управления по защите конституционного строя КГБ СССР генерал-майор позже показал на допросе, что ему был выдан список лиц, подлежащих задержанию, и в нем, кроме российского руководства, значились бывшие главные „горбачевцы“, отстранённые самим : и. В списке было 70 фамилий. Зампредседателя КГБ Лебедев объяснил, что их надо будет задержать по поступлению дополнительной команды. Группа захвата московского управления КГБ в полной боевой готовности ждала приказа. Но он так и не поступил…». Команду, которую в глубине души или явно ждали многие, так никто и не дал.
Как никто не дал и команду навести порядок у Белого Дома. Хотя кое-какие меры и обсуждались. Однако дальше обсуждения дело не сдвинулось. Комитет с красивым названием оказался говорильней. Для начала нужна была решимость и смелость, которой не было у основных участников ГКЧП.
Один из сотрудников госбезопасности писал: «Руководство КГБ и МВД решило „начать“, но это „начать“ не было подкреплено традиционными атрибутами решительных шагов. Никто не отозвался из отпусков, не ввели усиление, не… Таких „не“ было множество. И по ним можно было судить о степени осмысления задуманного ГКЧП».
Бестолковость гэкачепистов признавалась многими. Сам бывший министр обороны бывшего Советского Союза, бывший член ГКЧП говорил: «Объявили ГКЧП, а потом — „Лебединое озеро“. А здесь раскрутил ситуацию, хотя он только ночью прилетел из Алма-Аты. И, тем не менее, они работали, а мы ждали, что все само собой как бы образуется. В этом была главная ошибка, серьёзный просчёт». Это мнение члена ГКЧП. А вот высокопоставленного военного (генерал ): «Все жалкие попытки со стороны совершенно не готовых к крутому развороту событий государственных мужей овладеть ситуацией рухнули….
Не укладывается в голове ситуация, когда три силовых министра, обладая всей полнотой власти, имея в своём распоряжении фактически все, что угодно, вот так бездарно в течение трех дней просадили все!». Могли ли члены ГКЧП победить? Скорее всего могли. Но умели ли они побеждать и хотели ли победы? Этот — вопрос более интересен.
5.13.8. Чтобы ГКЧП победил нужен был лидер, способный пойти на риск. Решительность и способность идти на риск — эти качества нужны для успеха многих начинаний. Для введения чрезвычайного положения тем более. был «подстрекателем», но не был способен быть «кризисным управляющим». Он втянул в него других действующих лиц, готовых в душе пойти на такие меры, но под чьим-либо руководством. А вот руководить, а, следовательно, и отвечать в случае провала ГКЧП он не хотел.
«, в руках которого находились реальные инструменты власти, играл в нем решающую роль. Но ничего у него не получилось…Главная проблема ГКЧП состояла в полной бездарности его организации. Штаб заговорщиков действовал чисто по-советски, то есть из рук вон плохо. И в критической ситуации оказался никуда не годным руководителем».
Кстати о бестолковости деятельности вспоминал его заместитель, начальник ПГУ КГБ СССР. «Бездействие ГКЧП в ходе так называемого государственного переворота, откровенно непрофессиональное его осуществление (если это действительно была попытка переворота с насильственным отстранением от власти Президента СССР), „закулисный характер“ подлинной борьбы при внешних театрализованных эффектах и стремительная сдача „заговорщиками“ позиций породили много недоуменных вопросов и версий в трактовке этих событий». Так говорили и писали многие.
Однако, есть мнения, что среди членов ГКЧП были все же люди, способные возглавить и победить., указывая на решающую роль в ГКЧП, называет только двух лиц, готовых взять на себя ответственность — и. «Утром 19 августа произошёл первый сбой в работе ГКЧП: заболел премьер-министр », — так пишет и в его словах чувствуется значение этого события. Хотя, прямо признавать незаменимость заболевшего не стал.
Оставшись без решительного лидера, гэкачеписты мялись, жались и не решались. был неспособен на то, чтобы жёстко пойти на установления действительного чрезвычайного положения. Писали о «лисьих повадках, тихой сапой отползавшего в тень». Пыла членам ГКЧП хватило на три дня.
5.13.9. Важную роль в окончании ГКЧП занял, приказавший в конце концов утром 21 августа выводить войска из Москвы. Заметим, что ввод войск в Москву было единственным действием, на которое они пошли. Кстати, совершенно бесполезное действие, которое только накалило обстановку.
К этому времени о выходе из ГКЧП уже заявили и, они поняли бестолковость этой структуры.
Продержаться гэкачепистам нужно было всего лишь несколько дней, может быть недель. Народные депутаты СССР были близки к тому, что окажут поддержку и проголосуют в нужном русле, если с ними как следует поработать. Своим официальным заявлением уже практически начал это дела ть.
Собравшиеся вокруг здания Верховного Совета РСФСР противники ГКЧП долго выдержать не могли. Некоторые из них откровенно трусили. Остальные бы постепенно расходились. Социальный взрыв не может быть долгим. Да и был этот взрыв только вокруг здания Верховного Совета РСФСР.
Вся остальная страна жила обычной жизнью. Открытую поддержку ГКЧП заявляли многие, особенно за пределами столицы. Кроме маленького острова недовольных вокруг «Белого дома» в Москве, никакого протеста по стране практически не было. Так отдельные недовольные в отдельных местах огромной страны. В целом народ молчаливо поддержал ГКЧП, но без решительного лидера в самом составе ГКЧП эта поддержка была бессмысленна. Они сами сдали себя, такое в истории человечества бывало, но очень редко. Правда, было ещё одно обстоятельство, на которое не все обратили внимание.
5.13.9.1. Противников ГКЧП довольно быстро поддержали из-за рубежа. И это свидетельствует, что интересы Запада были против стабилизации положения в стране. Но, похоже, не в этом главное.
«То, что западные страны не стали выжидать, оказалось неожиданностью для ГКЧП. Вечером то же дня они невнятно пробурчали на пресс-конференции о „преждевременной реакции“ и „вмешательстве во внутренние дела“.
Теперь, задним числом, — писал, — я понимаю причины такой быстрой и однозначной реакции. Ну, во-первых, западные аналитики давно уже «вычислили» путч, он для них неожиданностью не был. У нас в стране никто не верил, сама мысль об этом казалась дикостью, а со стороны-то виднее. И, наконец, несмотря на всю неясность ситуации с (которая, впрочем, для западных разведок, я думаю, стала ясна в считанные часы), путч выглядел хотя и страшно, но уж слишком карикатурно, грубо, я бы сказал, глупо, чтобы колебаться по вопросу о доверии к самозванному руководству СССР».
Кстати, обратим внимание на то, что счёл необходимым объяснить причины осведомлённости Запад. Объяснил, надо полагать, для того, чтобы не стали догадываться о другом. Какая-то странная фраза «со стороны видней»!
Отрицательное отношение Запада много значило для (именно поэтому его и нужно было «изолировать») и даже для других членом ГКЧП (см. высказывание, помещённое в пункте настоящей книги). Не исключено, что именно негативная реакция Запада на «путч» оказала основное воздействие на поведение Горбачёва 21 августа 1991 года, когда к нему приехали члены ГКЧП.
5.13.9.2. Есть в мемуарах маленький, но интересный абзац. Он написал: «Интуиция подсказала мне, что судьба страны решается не только на площади, не только путём открытых публичных выступлений. Главное происходило за кулисами событий».
Что конкретного он не указывает. Но почти тут же начинает рассказывать о своих взаимоотношениях с, тогда командующим воздушно-десантными войсками СССР. Словно это и есть намёк на за кулисы.
Однако, показав двойственную позицию высокопоставленного руководителя МО СССР, он больше уделил рассказу о достоинствах. Правда, добавил: «Он был слишком тесно подключён к действиям ГКЧП, сам отдавал приказы о вводе войск в Москву, сам руководил военной стороной путча. И в то же время поддерживал нас». В чем конкретно поддержал, не было сказано, а то что было написано, то это были мелочи.
Более о за кулисах у не говориться. Однако история с слишком мала для таких слов. Может быть, было другое?
Заметим, что и его окружение, публично резко критикующее ГКЧП, не афишируя вело переговоры с ними. «В ночь на 21 августа у меня состоялось два или три разговора с, — вспоминал и тут же добавлял: „Разговоры были вполне спокойными. Я не почувствовал какого-то раздражения, более того, сказал, что надо искать выход из создавшегося положения…“.
О своих переговорах с, и не скрываясь написал, правда, не уточняя количество звонков, их время и полного содержания.
5.13.10. Для подавляющего числа сотрудников КГБ весть о создании ГКЧП стала известна только 19 августа. «В одиннадцать утра сообщил своим заместителям и начальникам управлений КГБ, что в стране вводится чрезвычайное положение. Силами Третьего главного управления и Управления защиты конституционного строя началось формирование специальных групп для отправки в Прибалтику».
Автор настоящей книги находился тогда в Красноярске и впервые услышал об этом из радиопередачи. Как относилась основная масса сотрудников КГБ к чрезвычайному положению? Готовы ли они были поддержать ГКЧП?
«Создание ГКЧП в конторе было воспринято по-разному. Кто-то замер, ощутив исходящий от него леденящий холод. Кто-то, напротив, стряхнул оцепенение и начал проявлять признаки активности. Им казалось, что наступают критические дни, способные вернуть все на круги своя. В коридорах слышались скрытые угрозы: „Мы им покажем!“ Впрочем, конкретно сказать, кому именно „покажем“ никто не мог. Было несколько тенденциозных фигур, раздражающих чекистов., Иванов, … Те, кто так или иначе своими речами задевали самолюбие чекистов. К относились противоречиво. К плохо».
Люди в погонах готовы были выполнить приказ ГКЧП. Исключения, разумеется, могли быть, но это было бы крайне незначительное число, не делающее погоды. Правда, в руководстве, сложившемся преимущественно из лиц, в психологии которых имелась одна мысль — как бы ещё повыше залезть, — были способные переметнуться в стан противников партии порядка (например,, ). Но даже они не пошли бы против приказа, если приказ отдали люди, способные приказывать.
Вот только решиться дать такой приказ никто не смог. Не было среди членов ГКЧП героев дня, в свою свиту таких людей старался не брать, и избавлялся от них (например, избавился от ).
5.13.11. «Герои» нашлись в другом лагере. Разумеется, это были разные герое, герои — победители и герои-мученики.
Какая же революция (переворот) без героев!? Причём, желательно мёртвых. С последних спрос проще, нужно только сочинить подходящую биографию, расписать «подвиг», а мёртвые не подведут (не сделать больше глупых поступков, за которых их не то что в герои, но в худшую категорию не всегда примут).
Одним словом, закон жанра требует. А раз требует, то героев находят. И нашли. Да не одного, а целых троих. Они погибли в ночь с 20 на 21 августа. В первое время было известно, что погибли они в ходе блокирования колонны бронетехники.
Эти смерти сыграли не малую роль в судьбе ГКЧП. Напомним слова а об утренней (21 августа) встрече членов ГКЧП : «Обсудили обстановку, ночное кровопролитие и пришли к выводу, что дальше рисковать нельзя и, потому решили прекратить деятельность Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР, выехать в Форос к, ещё раз доложить ему обстановку, попытаться убедить предпринять какие-то шаги для спасения государства от развала».
Но,, похоже, недоговаривает. Дипломат и разведчик, а точнее чиновник со стажем, не говорит многого. уточняет: «И все-таки это были жертвы, которые отрезвили всех. Уже наутро под давлением своих заместителей маршал отдаёт приказ о выводе войск из Москвы.
Гэкачеписты, ещё вчера чувствовавшие себя уверенно под защитой стольких стволов, теперь оказались лицом к лицу со своей судьбой. Они в шоке».
А вот здесь, похоже, уже не адекватно воспринимает принятое решение. В шоке гэкачеписты оказались, не потому, что из Москвы уводятся бронетехнику, а потому, что был дан такой приказ. явно начинает действовать вне рамок ГКЧП.
Наскоро сколоченный комитет, без явного лидера, с различными потаёнными намерениями разных его членов, которые все вместе практически так и не собирались, стал рушиться., кроме того, вероятно, находился под влиянием «тбилисского синдрома», когда в 1989 году впервые политики подставили военных. Да и как не быть, если после событий в Тбилиси, политики (прежде всего ) делали это не один раз. Кому же не надоест столь часто быть козлом отпущения!?
Управляемость ГКЧП стала ещё более неуправляемой. Единственное, что они сделали — ввели бронетехнику в Москву, а вот теперь и этого прекращают.
«21 августа наступила развязка спектакля. Все жалкие попытки со стороны не готовых к крутому развороту событий государственных мужей овладеть ситуацией рухнули». Пора лететь в Форос, пусть сам хозяин разбирается.
«Кровавое столкновение на Садовом кольце и последовавший за ним антигэкачеписткий пропагандистский залп как бы парализовали волю ГКЧП». Кстати, это подтверждается и другими, писавшими, например, следующее: «Шок и возмущение москвичей заставили путчистов отступить».
Заметим, что в 1989 году такая же малая кровь привела к падению коммунистических режимов в Чехословакии. В Румынии трупов было больше, но тоже не горы. Примеры для подражания были. Так, похоже, кровь трех человек стала последним толчком, развалившим ГКЧП. Однако, что же было на самом деле?
5.13.11.1. Что же в действительности произошло в ночь с 20 на 21 августа? «Во всех интервью и воспоминаниях военных почему-то упорно называют перемещение колонн бронемашин по Садовому кольцу, от улицы Чайковского к Смоленской площади, „патрулирование“ московских улиц. Но это было не просто патрулирование, а последняя, отчаянная попытка какими-то перемещениями техники напугать, расшатать, разбросать толпу у Белого Дома», — так объясняет
Возможно, что так и было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50