А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Проходит день – ни одного письма и перевода. Второй и третий -ничего. Четвертый, пятый, шестой день – полная тишина. Я хожу со стиснутыми зубами. Вот он – час испытания духа! Я уже прикидывал следующие попытки. Лидия Ивановна делала вид, будто ничего не произошло. Она вела себя очень мудро и тактично и всегда меня поддерживала. Конечно, она знала мой характер, что в такие моменты лучше меня не трогать. Я мог взорваться, как тысяча тонн динамита.
...Идет вторая неделя. Вдруг – звонок, меня срочно приглашают на почту. Не еду, лечу! Ба-а, пять тысяч проплат в день! А кто-то заказывает не по одной книге. Заявки сыплются и сыплются, участок переводов забит деньгами! Почтовые работники не знают, что делать. А я переживаю звездный час!
Мы стали доплачивать девушкам с почты за дополнительную работу, но они сбились с ног. Мы добавили людей – целые бригады бабушек-пенсионерок. В типографии день и ночь печатали новые тиражи и тоже открывали новые рабочие места.
Я продал больше полумиллиона книжек и заработал огромнейшие деньги. Как по волшебству исчезли долги. Стало спокойно и чисто на душе. Было на что доделать чудо-машину и запустить ее в серию. Я вложил все деньги в дело, даже не купив себе ни нового автомобиля, ни более просторной квартиры. Я был счастлив: поставил на карту все и выиграл!
Объем прибыли зависит от степени риска. Здесь риск был очень большим, и прибыль оказалась максимальной. Я шел по пути бизнеса без подсказки, самостоятельно принимал решения, делал крупные ставки, даже шел ва-банк и постоянно выигрывал. Моя интуиция безошибочно подсказывала, что я обязательно выиграю.
«Книжные» деньги прекрасно работали. Мы быстро развернули выпуск оборудования по производству хрустящего картофеля по всем правилам машиностроения. О нашем проекте уже знали тысячи заинтересованных людей, поэтому мы ждали многочисленных заказов. Наши линии были вне конкуренции, они способны дать сверхприбыль, создать много маленьких капиталистов.
Однако шли дни, а наше прекрасное оборудование никто не торопился покупать. Склад забит, а денег – ноль. Опять появились долги. Людям, а мы приняли уже несколько десятков человек, нечем платить зарплату. Мне было стыдно перед работниками, перед их семьями. Страха, однако, не было, я полностью уверен, что проект состоится.
Я опять решил обратиться к рекламе и разместить объявления во всех крупнейших газетах страны. Я шел против всех. Меня опять считали сумасшедшим, который и так уже назанимал денег, но все роет и роет свою долговую яму. Я и потом не раз убеждался: люди чаще всего остерегаются идти до конца. Как только их поджимают деньга, останавливаются на полпути. Я отправляюсь на поклон к банкирам и занимаю деньги. Мне нужна была полная победа!
Тогда я еще не обладал знаниями о маркетинге, о спросе и предложениях, о сегментах рынка, о зависимости цены от качества и о многом другом. Я надеялся на прекрасную идею – сделать тысячи людей собственниками замечательного оборудования.
Весь кредит я пустил на оплату рекламных услуг. Конечно, они того стоили. Но одновременно этим поступком я взял на себя всю полноту ответственности за жену, за свою маму, за людей, которые шли за мной. Командир, полководец не имеет права помышлять о поражении. Не сработал бы вариант с рекламой – я нашел бы другой путь.
Но до победы мне снова пришлось прожить несколько очень напряженных дней, наслушаться упреков. И вдруг прорвало. Сотни звонков в день от заказчиков. Наше оборудование нужно стране, нужно людям! Самая приятная музыка, которую я тогда знал, был телефонный звонок; «Да, это фирма „Довгань“. Да, есть. Да, то­ропитесь, очень много заказов».
Это было торжество интуиции, веры над логическим мышлением, над примитивным подходом к великому иррациональному процессу бизнеса. Клиенты, платежи, увеличение производства в пять, десять раз! У меня выросли крылья! Я стал выше ростом!
...Но впереди были макроэкономические неурядицы, надлом российского хозяйства. Ужасное состояние депрессии. Разъедала обида, злость: столько времени, столько усилий потрачено на запуск производства и – все разрушено! Как будто это злой умысел, предательство!
Я не мог ничего противопоставить перепадам рынка. Это было очень суровое испытание. Будто голос с неба сказал: «Парень, потренируйся еще!». Я не жаловался на судьбу, урок принимал с благодарностью. Все, что ни делается в жизни, – все к лучшему. Стану еще сильней, стану настоящим лидером!
Вдруг исчезло большинство моих друзей. Местные начальники, которые раньше то и дело звали меня на презентации, свадьбы, крестины, забыли обо мне. «Элита» перестала замечать. Меня все эти званые столы и раньше не трогали, однако честолюбие было ущемлено.
Люблю людей и верю в них. Попав в жернова испытаний, наивно думал, что они подставят плечо. На самом деле остался один на один с бедой.
Взял листок бумаги и написал список близких друзей: Сергей Блинов, Игорь Ладонин, Виктор Лихачев... Набралось всего девять человек. И я здорово «поумнел». Оказывается, вокруг было столько пустобрехов, лизоблюдов, которые только воровали дорогое время.
Сказал себе: «Да, мне обидно, люди неблагодарны. Но теперь проходимцы, которые назывались друзьями, показали свое истинное лицо и уже никогда не отнимут у меня драгоценное время». Вызвал секретаря и попросил ни с кем не соединять, кроме людей из этого маленького списка. Я открыт только для них.
Однажды, когда мне было особенно плохо, представил, что я уже умер, меня больше нет. Я посмотрел на свой жизненный путь со стороны, оценил, как апостол, свои поступки и помыслы. То, что я считал очень важным, вдруг резко уменьшилось в размерах. Я потерпел катастрофу, остался без денег? Ну и что, зато у меня есть опыт, который стоит очень дорого. Я состоялся, я одержал много побед. Меня знает вся страна.
Я, как птица Феникс, возродился из пепла кризиса. Мой дух окреп. Я был в прекрасной физической форме. Месяцами я боролся со стрессом с помощью физических нагрузок: бегал кроссы, до полного изнеможения занимался с тяжестями, обливался ледяной водой. Когда человек активно двигается, в организме выделяется «наркотик» удовольствия. Какие стрессы, какие печали? Я был полностью мобилизован для продолжения борьбы!
...Хожу по улицам, обдумываю, чем заняться. Я могу конструировать, я создал систему сбыта, научился продвигать продукт, овладел искусством убеждать людей, общество. Я должен поднять новый, крупномасштабный проект. Но машиностроение задохнулось, там нельзя стать большим лидером и миллиардером, нельзя создать великую компанию.
Цель стать великим предпринимателем и войти в историю никогда не покидала меня. Я всегда был уверен, что смогу сделать что-то грандиозное. Подсознание постоянно искало новую большую идею. Не зря ученые говорят, что, когда у тебя есть цель, подсознание работает на нее круглые сутки.
И вот я вижу сон. Будто я держу бутылку водки, и на ней написано.-«Довгань». Проснулся и был озадачен. Видение яркое, четкое. Было такое ощущение, что это не сон, а явь. Но причем здесь водка? Почему «Довгань»?
На следующую ночь мне явился еще один сон: я держу изящный флакон с духами, на нем тоже марка «Довгань». Открываю его, вдыхаю тонкий, волшебный аромат. Я запомнил все детали, готов нарисовать пузырек, воспроизвести в объеме, в цвете, до сих пор чувствую запах.
Я ничего не знал о водке и парфюмерии, но решил довериться руке судьбы. По порядку снов нужно было начинать с производства водки «Довгань». Мысль об этом вызывала некоторое смятение. Я предвидел, как будут обескуражены близкие и друзья. Это сегодня просто выпустить марочный продукт, а тогда еще никто из россиян не называл товар своим именем.
Вскоре после этих вещих снов я летел в самолете в Москву и ма­шинально листал журнал. Вдруг взгляд остановился на заметке: за один 1995 год более сорока тысяч человек в России умерло от некачественной водки. Цифры поразили меня. Такие жертвы, и страна не бурлит, правительству безразлично, негодяев, которые травят людей, не наказывают.
Высококачественная водка «Довгань», защищенная от подделки, может стать моим вкладом в прекращение этого безобразия.
Подталкивало к действиям засилье импортных водок. Верхние, самые почетные полки магазинов занимали «Абсолют», «Финляндия», «Смирнофф», «Распутин», «Белый орел», «Кремлевская» и т.д. Наш национальный продукт проигрывал иностранным на собственном рынке!
Первым человеком, который попытался охладить мой пыл, была жена Лидия Ивановна: «Какая еще водка „Довгань“? Ты только что разорился! Тебя лечиться отправят!». Другой реакции я и не ждал. Я был первым предпринимателем в России и СНГ, кто вознамерился поместить свою фамилию на продукт и создать известную торговую марку, так называемый «бренд нейм». С такими планами нельзя было рассчитывать на поддержку даже самых близких людей.
Соратникам я об этом заявил как о деле решенном: «Будем делать с вами водку „Довгань“, лучшую в мире. Она победит „Абсолют“, „Смирнофф“ и „Финляндию“ за год!». Они решили: у шефа что-то случилось с головой. Работали в машиностроении, много чего добились, а тут водка, да еще «Довгань»!
Я действительно оказался первым в России и СНГ, кто сделал из своей фамилии громкую торговую марку и во всеуслышание заявил, что лично отвечаю за качество. Я был таким смелым еще и потому, что у нас не было денег для старта, и я надеялся прежде всего на свой потенциал. Я представил себя мощным локомотивом, который тащит за собой вагоны с водкой, соратниками, партнерами, рекламными материалами на уровень страны, международный уровень!
На первом совещании по новому проекту всем даю задание: изучить историю водки. Времени на это – две недели. Не важно, инженер ты, слесарь или юрист. Всем знать историю, понять дух продукта, значимость – экономическую, социальную и политическую.
Водку изобрели на Руси пятьсот лет назад в одном из монастырей. С самого начала она стала мощным источником денег для казны, универсальной жидкой валютой. Ее употребляли все, от крестьян до царей. Помещики соревновались друг с другом в производстве диковинных настоек Вся страна была покрыта сетью казенных кабаков. Над усовершенствованием национального напитка и технологии производства трудились великие ученые Дмитрий Иванович Менделеев и Николай Дмитриевич Зелинский...
На том же совещании я обязал сподвижников за те же две недели вникнуть в технологию, изучить ингредиенты, комплектующие изделия, их поставщиков, цены. Съездить всем на соседние заводы, уговорить руководителей, чтобы показали цехи. Через две недели приму экзамен!
Мы начали составлять рецепты нашего продукта. Первое новшество -надо разработать «мягкую» водку. Очень многим людям нравится мягкий вкус, почему я должен следовать традициям и делать «жесткий» напиток?
Второй наш вызов косным правилам – «теплый» дизайн этикетки. Специалисты, заслуженные художники СССР смеялись надо мной. Дескать, у водки должна быть этикетка «холодная», строгая. Но я уже видел свою лучшую в мире водку. И я передал через этикетку тепло ржаного каравая, только что вынутого из печи.
Мы поехали по ликеро-водочным заводам договариваться о производстве. Объехали больше сотни предприятий, и везде нам, чужакам, отказывали. В то время эти заводы были при деньгах, директора полны спеси. У руководителя Сызранского ликеро-водочного завода было три вертолета, чтобы летать по всяким надобностям. Мэтры отрасли качали головами: как так, они занимаются своим делом столько лет, а тут появляются какие-то ребята-машиностроители и самоуверенно говорят о лучшей водке в мире...
Моя мечта, моя воля и вера вели меня в этом проекте. Я говорил своим сподвижникам: ищите, терпите, знайте, что через год все эти гордые директора будут сидеть в нашей приемной и вы будете решать, что с ними делать!
Терпеть приходилось всякое: порой не было денег на самолет, на гостиницу. Однажды Юрий Иванович Сексяев приехал на машине на одно из предприятий. Когда директор спросил его, где он остановился, наш посланец начал импровизировать: я, мол, гостиницы ненавижу, безумно люблю природу, ночую в палатке – ружьишко, шашлычок, знаете ли...
Ребята почти без денег путешествовали из города в город и наконец в Воронежской области нашли завод, который был готов с нами сотрудничать. Директор Бутурлиновского ликеро-водочного предприятия Геннадий Агафонов оценил наши предложения и дал добро на розлив. Мы радовались как дети. Казалось, можно перевести дух в бешеной гонке, темп которой мы задали сами...
Вдруг я узнаю, что с нового года в стране входит в силу закон, за­прещающий рекламировать водку по телевидению. Я поставил цель -обойти конкурентов за год. Но они уже «прокрутили» по всем каналам несметное число рекламных роликов. Какое уж соревнование с ними, если потребители ничего не будут знать о водке «Довгань»!
Я, конечно, был уверен, что продвину свою марку, даже если мне придется пешком ходить по стране и объяснять встречным людям достоинства продукта. Но с помощью телевидения сделать это было проще.
В любом учебнике по бизнесу сказано, что сначала изготавливается продукт, затем он ставится на полки магазинов и только потом начинается рекламная кампания.
Пренебрегая готовностью Бутурлиновки, я все деньги, зарезер­вированные на производство, пустил на рекламу. Я не обсуждал этот шаг с коллективом, не устраивал дискуссий о том, что первично -производство или реклама. Я раз и навсегда подавил в себе сомнение в том, должен ли я быть с большинством, руководствоваться общим мнением. Нет, не должен, пусть даже все поголовно будут трижды умны и грамотны. Я – лидер, несу полную ответственность за сотрудников и их семьи и уже хотя бы в силу этого учитываю гораздо больше факторов, чем кто-либо из них, слушаю голос сердца, интуицию, а они не объясняются логикой.
На очередном совещании я твердым, командным голосом сказал: все деньги – на рекламу! Это было против здравого смысла, против интересов коллектива, который давно трудился без зарплаты, без оборотных средств, а тут я еще лишаю людей продукта!
Но никто не возразил мне, хотя тревогу и растерянность я кое в ком поселил. Реакция была такая: ну, раз шеф сказал... Это была моя победа. Люди меня поняли в трудный момент – по наитию, без аргументов – и поверили мне.
У меня не было возможности, какая есть у западных коллег: взять кредит на десять лет под пять процентов годовых. Скромная сумма, перенацеленная мною ни рекламу, была одним-единствен-ным патроном, с которым я должен был попасть в «десятку». Команда была уверена, что я смогу!
Семена уверенности в успехе проросли. Изо дня в день, тысячи раз я повторял: ребята, мы станем чемпионами! Я знал, что как только команда поверит в меня, нас уже ничто не остановит. Если двадцать, десять, даже пять человек страстно верят в одну идею, появляется гигантская сила. Мир начинает вращаться вокруг этих людей.
Я запрыгнул в последний вагон и провел блестящую рекламную кампанию. Все захотели купить наш напиток. Возник ажиотаж, шел вал крупных заказов.
Рынок отнесся к водке «Довгань» не как к очередному новому товару. Отечественный продукт под персональной маркой, гарантия качества, защита от подделки были прорывом, надеждой всей российской экономики. Наша реклама прогремела как гром среди ясного неба. Мы сделали именно то, в чем больше всего нуждалась истерзанная кризисом орана. Я угадал эту потребность! Мы были опять в фаворе.
Но продукта в нашем распоряжении все не было, поскольку партнеры в Бутурлиновке не начинали розлив без предварительной оплаты. Но когда мы за месяц набрали заказов на десять миллионов бутылок, а директора других ликеро-водочных заводов, забыв о былой гордости, стали в очередь за получением нашей лицензии на производство напитка, Агафонов дал команду начать работу без денег.
Вообще-то ему не о чем было беспокоиться. На его заводе мы уже организовали дополнительный, свой контроль качества водки «Довгань», но чтобы создать его по всей стране, требовалось время. Мы не собирались отдавать лицензии без жесткой системы контроля, иначе был риск загубить торговую марку, бросить тень на мое имя. Никто из нас не пожалел о том, что мы могли заработать на ажиотажном спросе лишние десятки миллионов долларов – немалое состояние.
Наконец, из Бутурлиновки пришли две долгожданные фуры. Можно было начинать продажи. Я дал задание Юрию Сексяеву, как большому дипломату, съездить к оптовикам и предложить им цены на уровне лучших импортных водок – тех же «Смирнофф», «Абсолют», «Финляндия».
Сексяев употребил все свое искусство, но не добился согласия. Оптовики уперлись: мол, отечественный продукт не может стоить, как импортный. Видимо, причина была в том, что так относились к российским товарам многие, если не все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26