У Рэндалла Баккара хватило ума форсировать Кройн значительно выше по те
чению, задолго до подходов к Констанце, чтобы не делать это под вражеским
и стрелами, и теперь река уже не отделяла его от столицы. Вниз, буквально о
т самых копыт авангарда уходил пологий спуск, задававший на этом месте н
аивыгоднейшую позицию и позволявший им без труда глядеть через стены го
рода, прикрытые от их взоров лишь расстоянием да легкой утренней дымкой.
Левый их фланг естественным образом защищала река. Чтобы ударить сюда и
вообще с этой стороны в обход, Брогау пришлось бы переходить реку, а подоб
ный маневр едва ли остался бы незамеченным, когда бы он не выполнил его ка
к минимум в дневном переходе от столицы. Вряд ли, однако, он пошел бы на это:

дневной переход туда и такой же обратно Ч о какой оперативности могла в
этом случае идти речь? Пока бы он только разворачивал свои боевые порядк
и, Рэндалл смял бы его прямым лобовым ударом. Не говоря уж о том, что, наблюд
аемый с этой точки, он никак не смог бы незамеченным открыть ворота.
Вопрос теперь состоял лишь в том, собирается ли Брогау ожидать штурма в к
репостных стенах, сделав своим заложником население Констанцы, или же у
него достанет совести вывести армию в поле. Рэндалл надеялся, что у его пр
отивника сохранилась хоть капля рыцарства, способная подвигнуть того н
а второй вариант. Он, пожалуй, лучше прочих знал, что сотворит с городом ге
роическое решение оборонять его до последнего и любой ценой. Это все ж та
ки была его столица, и он не хотел получить ее обращенной в руины. Он, как ни
кто, знал оборонный потенциал и города, и замка, до основания излазанного
в детские годы. Штурмовать его он мог неделями и месяцами, завоевав в итог
е только выжженную землю, которую нельзя обложить налогом.
Однако покамест ни под стенами Констанцы, ни в полях вокруг нее, ни в самом
городе не намечалось никакой сверхактивности. Рэндалл вполне оценил по
-детски жадные взгляды, бросаемые его людьми на укромные прохладные зав
оди и полумесяцы горячего песка. Они так долго дышали раскаленной пылью
на белых дорогах. Он решил дать Брогау время на размышления о рыцарстве и
объявил дневку. Если тот не выстроит своих солдат перед крепостью, ничег
о не поделаешь, придется штурмовать. Не привыкать. Рэндаллу, однако, казал
ось, что не для того Брогау оттягивал войска, может быть намеренно ослабл
яя пограничные и крепостные гарнизоны и отдавая города, чтобы потом, ког
да придет время, воспользоваться прежним заигранным сценарием и запере
ть свои заведомо превосходящие силы в стенах, где их численность станет
скорее проблемой, чем преимуществом, поскольку емкость периметра стен о
граниченна.
Короче говоря, Рэндалл искренне надеялся, что Брогау вылезет из своей но
ры, чем бы самому ему это ни грозило. Ему никогда не представилось бы лучше
го места, чтобы воспользоваться своей конной силой, обрушившись на врага
сверху вниз, лавиной, под прикрытием стрел. А пока вечер на то, чтобы разби
ть лагерь и обнести его частоколом, устроить по склону схороны для лучни
ков, день на отдых и развлечения, вечер Ч на последний Совет, и на рассвет
е одно из двух Ч штурм или атака, в зависимости от действий противника.
Вечер был уже близко. Народ, получивший команду «вольно», поспешно сбрас
ывал с себя последние пропыленные ремешки и кидался в воду с разбега. При
сутствие немногих женщин давно уже никого не смущало: предполагалось, чт
о ежели какая-то из них дошла с армией до самого сюда, то едва ли она еще чег
о-то не видала и вряд ли ее можно чем-то смутить. Весь этот сумасшедший дом
обрушился в воду, сливая воедино человеческое и лошадиное ржание, и Крой
н разом помутнел. Впрочем, этого Рэндалл уже не видел.
Сопровождаемый привычной какофонией наспех возводимого лагеря, он уда
лился в свою палатку, плеснул в кружку воды, отхлебнул" поставил на стол не
глядя, скинул сапоги и растянулся на походной кровати, в точности такой, к
акими оборудовали лазарет. Доносившиеся из-за полотняной стенки звуки г
оворили его восприятию больше, чем сказали бы глаза кому-то менее опытно
му. Он слышал, как разбивали палатки, сооружали коновязь, набивали часток
ол, рыли под ним в послушной песчаной почве неглубокий, чисто символичес
кий ров: они не собирались обороняться. Слышал, как мачете вгрызаются в пр
ибрежный тростник и камыш, во-первых, необходимые для того, чтобы покрыть
травой вынесенные вперед схороны для лучников, а во-вторых, попросту выр
убая на сто ярдов во все стороны любые заросли во избежание приближения
к лагерю тайного десанта противника. Поодаль от начальственных палаток
располагался лазарет, просторный и величественно пустой: в нем сшивалис
ь лишь несколько легкораненых, ожидавших перевязки и разминавших конеч
ности в предвкушении не-сегодня-завтрашнего боя. Всех сколько-нибудь тя
желых пристроили по дороге. Сейчас лазарет выглядел даже большим, но, как
и Грасе, Рэндалл знал, насколько это впечатление обманчиво, насколько он
покажется нищенским, неуютным и тесным, когда раненых поволокут сюда дес
ятками и сотнями, сколько их умрет еще на земле, осыпая врачей проклятиям
и и таки не дождавшись операционного стола и даже прикосновения руки хир
урга. Грасе готовился к большому авралу, сбивая с ног весь свой гарем, в то
м числе и Аранту. Военврач знал дело, за которое отвечал, и если кто и умрет,
то не по расторопности его персонала, который и рад бы иметь три пары рук.

В целом получалось, что он мог позволить себе отдохнуть. Усилием воли Рэн
далл мог держать себя на ногах долгое время, более долгое даже, как говори
ли, чем это доступно человеку, но подобное сосредоточение достигалось от
сутствием мысли о возможности позволить себе расслабиться. Сейчас все, ч
то здесь предстояло, он с легкой душой мог передоверить своему Децибеллу
, который, какого бы ни был о нем Рэндалл высокого мнения, так-таки сержант
ом и остался, и со спокойной совестью превратиться в кисель. Рэндалл прид
ерживался мысли, что каждый сам знает, как ему лучше собрать силы перед бо
ем. Если кому-то для этого требовалось с ржанием обрушиться в быструю лед
яную воду, причем в как можно более многочисленной компании Ч ради бога.
Он предпочитал просто поспать в тенечке. Преимущественно Ч один.
Ночь была безлюдной и тихой и словно вычерненной нарочно для того, кто вз
думал бы нынче любоваться звездами Ч бриллиантовыми булавками в камзо
ле Небесного Короля. Она была спокойная-спокойная, словно в мире еще не пр
идумали войн. Но для крохотной, резной, словно шкатулка, кареты, запряженн
ой четвериком и несшейся по узкой лесной дороге, почти тропе, в скудном св
ете жестяного фонаря, закрепленного на козлах, это была ночь из разряда т
ех, когда невидимое лесное лихо преследует путников по пятам, бесшумно в
спрыгивая на плечи последним, кого недосчитаются при утренней переклич
ке, и утоляя живой кровью вечный голод.
Две женщины сидели в темноте, за шторками, озаряемые лишь случайными бли
ками, и одна из них населяла мир воображаемыми чудовищами, в то время как д
ругой достаточно было страхов вполне реальных. Как более повидавшая на с
воем веку, она держала кинжал за подвязкой, второй Ч в корсаже и еще дюжин
у отточенных шпилек в высокой сложной прическе Ч про запас. Надежда на ч
етверых вооруженных слуг спереди и стольких же сзади была у нее отнюдь н
е чрезмерной, и она вовсе не видела необходимости мчаться куда-то сломя г
олову по ночной поре. Но к сожалению, не ее голос был здесь решающим.
Когда их начали останавливать, требуя пароль, настало ее время. Высовыва
ясь из окна почти по пояс, она каждую перебранку начинала с «какого черта!
», и после некоторых следовавших за тем пререканий дальше их пропускали
беспрекословно. Возможно, ее погруженная в думы спутница могла бы заподо
зрить в «какого черта!» действующий пароль на сегодняшнюю ночь, но на сам
ом деле это было всего лишь высокое искусство лаяться.
Наконец, к немалому облегчению обеих, карета встала, и путницы сошли на тв
ердую землю. Однако почти сразу же дорогу им заступила мрачная фигура, ни
обойти которую, ни перепрыгнуть никоим образом не представлялось возмо
жным.
Ч Дорогу Ее Величеству Веноне Сариане! Ч вполголоса воскликнула та, чт
о обеспечивала безопасность передвижения.
Ч Откуда я знаю, Венона ли она Сариана или какая Далила или Юдифь из мест
ных? Ч последовал встречный вопрос. Ч На ней не написано, а лица ее, прост
и господи, никто не видал, а кто и видал Ч не признает.
Ч Децибелл, убожество, это вы, проклятие мое?
Ч А, Кариатиди! Так бы сразу и сказали, я в темноте вас не признал. Привет. Р
ад вас видеть. Король, правда, дрыхнет без задних ног. Но все равно проходи
те. Может, рад будет. Погодите, гляну, один ли. Все в порядке, пускайте короле
ву. А сами присаживайтесь, покалякаем. Пива хотите? Ребята раков наловили.

Ч Спаси нас господи от сержантов, Ч фыркнула депрессарио, Ч а врагов м
ы и сами победим, Ч и унесла свое достоинство обратно в неудобную карету
. Децибелл посветил Веноне Сариане до порога и уселся на нем, ковыряя в зуб
ах.
Когда Рэндалл открыл глаза, перед ним стояло видение из волшебной сказки
. Просторное белое одеяние, расшитое серебром и отороченное пухом, струи
лось в свете ночника: король не может спать без света, даже если ему этого
хочется. Черные волосы, словно омытые лунным светом, были собраны в пучок
пониже затылка, у основания черепа в том хрупком месте, которое при ударе
древком наверняка ломается, что влечет за собою мгновенную и, говорят, бе
зболезненную смерть. Рэндалл даже ладонью перед лицом помахал, отгоняя и
скусительный сон Ч если то был сон. Потом разглядел, что у лба «видения» ж
емчужной фероньерой прикреплен пучок китового уса, расходящийся у лица
наподобие веера и причудливо унизанный черным жемчугом. Признав стиль В
еноны Сарианы, он признал и ее самое.
Ч Мой господин, Ч сказала Венона Сариана, Ч нам надобно поговорить. Я ж
елала бы изменить к лучшему то, что связывает нас, пока не слишком поздно и
пока мы не утратили надежды стать друг для друга единственным возможным
счастьем.
Рэндалл очумело покрутил головой:
Ч Не понял. Вы чем-то недовольны, мадам?
Ч Господин мой. Ч Она порывисто села на край раскладушки, та покачнулас
ь, и Рэндалл отшатнулся, смещая центр тяжести так, чтобы все сооружение не
рухнуло сию секунду на пол, к вящему восторгу охраны, которая непременно
кинется разбирать конечности короля и его супруги. Ч Я желала бы быть не
только вашей королевой, но вашей подругой, вашей спутницей, кому вы могли
бы доверить сокровенные думы, облегчить душу и сердце, вашей опорой в час
ы испытаний, первым и последним камнем, на котором зиждется ваша жизнь. Я л
юблю вас, мой господин, и хотела бы сопровождать вас всюду, делить ваши тяг
оты, ваш походный обед и ваше походное ложе. Я сделаю все, чтобы мы с вами ст
али единым целым и вместе несли Общее бремя, и вам не в чем будет меня упре
кнуть.
Ч Вы не потянете, Ч сказал Рэндалл.
Ч Простите… что вы сказали?
Ч Вам это не по силам, Ч терпеливо разъяснил Рэндалл. Ч Вы не знаете, о ч
ем говорите. Для того чтобы быть со мной в деле, нужно иметь более крепкую
спину и несколько другой склад характера. Вы сусальную картинку словами
описываете или из книжки повторяете. То дерьмо, в котором я вожусь, покаже
тся вам слишком тяжелым, слишком вонючим и слишком скучным. Поверьте на с
лово, то положение, какое вы сейчас занимаете, Ч лучшее, что вы способны п
ри мне иметь. Все остальное вы просто не потянете. Однако, Ч он на секунду
задумался, Ч мадам, если бы вы взяли на себя труд посетить армейский госп
италь, это ободрило бы солдат и произвело бы благоприятное впечатление.

Ч Госпиталь? Ч Венона Сариана выглядела немного смущенной, как если бы
у нее на эту ночь были совсем другие планы… если вообще можно сказать, что
она как-то выглядела. Ч Прямо сейчас?
Ч Какая разница, там всегда одинаково.
Его внезапно обострившийся взгляд заставлял заподозрить какую-то пако
сть, но провокация была построена настолько грамотно, что у нее не было ни
какой возможности избежать неожиданной экскурсии.
Надобно сказать, что Венона Сариана была чуточку близорука, поэтому когд
а Рэндалл под руку ввел ее в просторные, крытые парусиной больничные пал
аты с широкими промежутками меж коек Ч чтобы класть раненых прямо назем
ь, она не увидела им конца. У задней стены стояли лампы, и впечатление выхо
дило такое, словно коридор уходил в даль и в свет. Но первым, что ударило ей
в лицо с самого порога, была вонь. Отчаянный застарелый запах, чьи ингреди
енты она по отсутствию тяжкого опыта не могла распознать, но совершенно
точно здесь пахло тревогой, безнадежностью, болезнью и смертью. Запах вс
тал вокруг, как стена, и ей оставалось только беспомощно прижимать к лицу
надушенный платочек. Ей казалось, что все это Ч неправда, что все специал
ьно подстроено для нее по приказанию Рэндалла.
Ч Ара! Ч взревел из полотняной выгородки голос какого-то чудовища. Ч Н
е клюй носом над маковым отваром, он не для тебя. Ты должна была передать е
го Кайе час назад. Днем выспишься.
Ч Сейчас, минуту еще, мэтр Грасе.
Лишь немногие из коек были заняты, и те, кто на них лежал, увидев королеву
Ч точнее, это нелепое сверкающее чудо, не то ангела, не то рождественское
древо, идентифицировать которое никому бы и в голову не пришло, оторопел
и на какую-то долю секунды, а затем госпиталь охватила я попятного движен
ия. Как будто Венона Сариана были камешком, брошенным в стоячие воды, Ч н
арод, как единый человек, отползал к дальним стенкам, подальше от прохода,
неуклюже пряча под заскорузлые лохмотья свои вонртаие окровавленные п
овязки и отвратительные грязные босые ноги с черными от грибка ногтями.
Волна этого движения, распространявшаяся вглубь и вдаль, за пределы ее с
обственного горизонта, это приниженно брезгливое чувство самим себе, за
рождающееся в людях при виде ее блистающего совершенства, оказало на нее
завораживающее гипнотическое действие, которому она не умела и не могла
сопротивляться. Они смотрели на нее разинув рот, едва ли не с испугом, ког
да она ступала меж ними с осторожностью кошки в мокрой траве. Растрепанн
ая черноволосая девка с ведерным глиняным чаном в руках, в холщовом пере
днике, закрывающем платье от горла до пят, кое-как протиснулась мимо нее
Ч простите, миледи! Ч и бросила через плечо такой неожиданно свежий и чи
стый взгляд, словно только-только росой умылась. Венону Сариану опахнул
о сладким дурманом, крепким и терпким настолько, что она на некоторое вре
мя потеряла представление о сторонах света, о том, где право-лево, вперед-
назад, верх-низ, и она очнулась, лежа на земляном полу скомканной бабочкой
, рыхлой грудой шелков и кружев, от того, что ей под самый нос сунули еще как
ую-то нестерпимо вонючую склянку.
Ч Уберите ее отсюда! Ч услыхала она ворчливое распоряжение того, кто зд
есь заправлял. Ч Ч Дамочкам здесь не место.
Бесподобный Грасе, один в целом свете способный сказать про королеву «он
а».
Ч Слушаюсь, де Грасе, Ч отозвался над самым ее ухом чуть ироничный голо
с Рэндалла. Она и не помнила, чтобы он когда-либо говорил с иной интонацие
й. Или, может быть, он говорил так только с ней?
Ч Так-то лучше. Ара, хватит, она уже моргает. Венона Сариана уловила над со
бою взмах алого, словно потолок занялся пламенем или пролетела жар-птиц
а. Потом она сообразила, что это рукав.
Ч Бсст! Королева… Ч презрительно бросил Грасе вслед Рэндаллу, выносив
шему жену на свежий воздух.
Ч Что? Ч глупо переспросила Аранта. Ч Эта?! Не может быть!
Грасе только плечами повел: он дважды не повторял. Аранта поджала губы. По
ее мнению, герой и умница Рэндалл заслуживал чего получше барыньки, хлоп
нувшейся об пол в их чистеньком лазарете, где никто не умирал, никого наси
льно не резали, народ тихонько дремал без единого матерного слова, и толь
ко дизентерийные в своем дальнем уголке с уже остывающим пылом резались
в кости на будущие трофеи. Она уже слишком занята была мыслями о том, как е
й хорошо сделать свое дело, чтобы ходить и только попусту размышлять о то
м, как она в принципе ненавидит войну. Ей вовсе не льстила мысль, что при ви
де котла, в котором она варится, приличные люди падают в обморок. Она испыт
ывала, наверное, то же чувство возмущения, какое испытывает всякий солда
т при мысли, что его обожаемый полководец, оказывается, принадлежит не то
лько ему, но в большей степени Ч кому-то другому, в твоих глазах Ч недост
ойному, о ком вообще до сих пор и речи не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39