Разве раньше ты запрашивала санкции? Куда ты денешься, Маб?
— Ха! — возмущенно сказала Королева фей.
— Ему тридцать лет. Он живет в уединенном замке, вдали от города и церкви, со стервой женой и двумя детишками. Насколько мне известно, за восемь лет у него не было ни одного сколько-нибудь серьезного романа. Маб, он тебе на один зуб.
— Покажи мне его, — попросила Маб.
— Охотно, — сказал Оберон, и хлопнул в ладони. Оборванный леший с поклоном поставил на столик палантир. Маб, играя ямочками щек, постучала в хрусталь ногтем.
— Лис! — позвала она. — Лис, посмотри-ка сюда! — голос ее дрожал от сдерживаемого смеха.
В темном хрустале показалась комната, слабо освещенная свечами. За столом молодой человек с волосами цвета солнца, хмурясь, глядел в такой же палантир.
— Это он! Это точно он! Он не видит меня?
— Пока еще нет.
Маб помолчала, разглядывая свою жертву.
— Он изменился за восемь лет, — сказала она дрогнувшим голосом. — Как много значат для смертного какие-то восемь лет… Я не помню, чтобы он был так красив. У него прекрасное тело, и черное изумительно ему идет. О духи земли и неба, какой любовник пропадает!
— Я буду рад, если это маленькое приключение доставит тебе удовольствие, Маб, — сказал Оберон. — Ты в самом деле хочешь, чтобы он увидел тебя?
— Почему нет?
— Ты предупредишь его, он будет начеку.
— Что за печаль! Я бросаю перчатку, он должен ее поднять. Довольно! Пусть он увидит меня!
Оберон кивнул, и Красный Лис в палантире резко вскинул голову. Маб поймала его взгляд и, не отпуская, повела головой, позволяя рассмотреть себя, приказывая любоваться собой. Выражение изумления и растерянности на его лице рассмешило ее, а она была не из тех, кто может долго удерживать в себе смех. Она смеялась ему в лицо смехом победительницы, а потом, дразня, отчетливо сказала: «Красный Лис, Красный Лис, кис-кис!» И Оберон сделал знак унести палантир.
— Он поколдовывает, — заметил он деловым тоном.
— Вот как?
— Балуется.
— Ну, порчу навести любой дурак сумеет.
— Он не дурак. Должен тебя предупредить, в замке Гилиан работает машина, разрушающая любое колдовство. Я не знаю, как он ее сделал. Замок как будто под колпаком. Потому и держится. Но странно не это. Странно то, что машина пропускает колдовство самого Лиса. Маб, в замке ты не сможешь колдовать.
— Я использую другие чары.
— Я буду тебе крайне признателен, если ты отключишь эту проклятую машину.
— А может, он и не колдует вовсе, а?
— А палантир? Ты знаешь способ управляться с ним без магии? Наш приятель ох не лыком шит.
— Неважно, — Маб улыбнулась, но Оберон отметил ее отсутствующий вид. У меня будет муфта из его шкуры.
— Маб, — позвал Оберон.
— Что?
— Не забудь… Ты обещала его мне… Когда наиграешься. Живого или мертвого.
— Лучше живого, — добродушно сказала Маб.
— Да, лучше живого, — кивнул Оберон. — Но лучше мертвого, чем никакого.
Глава II
ПОСОЛЬСТВО В ЗАМКЕ ГИЛИАН
Ночью пришел большеногий тролль и прибил к воротам замка Гилиан грамоту с предложением принять посольство Королевы Маб «по территориальным вопросам». Не принять это посольство герцог не мог: отказ означал бы, во-первых, его пренебрежение к столь священному предмету, как граница, а во-вторых — безнадежную потерю лица в глазах Маб. В «территориальные вопросы» он не поверил ни на мгновение, было совершенно очевидно, что Маб едет в его замок как шпионка и диверсантка. Впрочем, в замке ему не приходилось опасаться ее колдовских штучек: когда ворота захлопнутся за ней, она перестанет быть ведьмой. Она останется всего лишь очаровательным созданием из плоти и крови. Гилиан хмыкнул, вспоминая ночное видение. Нет, конечно, никакие «территориальные вопросы» не могли быть причиной этого вызывающего визита, за ним крылось нечто большее, чем тривиальный раздел владений. Любимой фразой Красного Лиса, которую он часто повторял своим детям, было изречение: «Удачу Лиса определяет разумное сочетание отваги и осторожности». Присутствие Маб в его замке предрекало позиционную войну. Что ж, он еще ночью решил принять вызов.
За завтраком он сказал детям:
— Завтра к нам в гости приедет настоящая волшебница. Если вы понравитесь ей, она может показать вам кое-какие фокусы.
Зрелище разинутых ртов доставило ему искреннее удовольствие.
— Сэр, — сказал осторожный Корсак, избегая при матери именовать отца Красным Лисом, — а если мы ей не понравимся?
— Тогда она превратит вас в блох. Но вы ей понравитесь, она любит детей.
После этого он обернулся к жене.
— Я не желаю, чтобы эта коронованная шлюха переступала порог моего дома, заявила леди Роанон.
— Мы поговорим о твоих желаниях позже… и не при детях, — оборвал ее Гилиан.
Завтрак продолжился в молчании. От леди Роанон исходило недовольство, Корсак и Ирбис ерзали на стульях и перешептывались. Герцог сидел в задумчивости.
Когда же завтрак был окончен, и дети убежали, герцог вновь обратился к жене:
— Ну вот, теперь поговорим. Не принять посольство я не могу , это будет грубостью… и трусостью. И может привести к осложнениям в отношениях с Обероном. Так что, хочешь ты того, или нет, Маб приедет сюда и пробудет здесь столько, сколько захочет.
— О, в этой жизни все происходит вне зависимости от моих желаний, вспыхнула леди Роанон. — Пока она будет находиться в замке, я не выйду из своей комнаты! И не разрешу это детям!
— Выйдешь! — резко ответил Красный Лис. — Выйдешь, и будешь с ней сама любезность. Ты будешь изображать радушную хозяйку, любящую жену и прекрасную мать, даже если после ее отъезда год не выйдешь из своей спальни. Мне все равно, как ты себя ведешь, но если ты вызовешь недовольство Маб…
— И что ты мне сделаешь?
— Я? Она может превратить тебя в жабу быстрее, чем ты съешь яйцо всмятку.
Леди Роанон отшатнулась.
— Я не желаю водить компанию с этой нечистью! Я не хочу жить в этом проклятом месте! Я все время боюсь! Я все время подчиняюсь твоим прихотям…
Гилиан грубо встряхнул ее за плечи.
— Прекрати истерику и займись делом. Завтра она приедет…
— Она наверняка замышляет какую-нибудь пакость!
— Это уж будь уверена. Скажу одно — будь счастлива, что приедет Маб, а не припрется какой-нибудь тролль с немытыми ногами.
— Самая подходящая для тебя компания! — в сердцах бросила Роанон.
Герцогу Гилиану уже изрядно надоел этот разговор. В сущности, он был уверен, что она подчинится, но сделает из себя мученицу. Он уже закрывал за собой дверь, но вернулся и, всунув голову в щель, с невинной улыбкой сказал:
— Дорогая… помни о жабе…
Пущенная в него ваза разбилась о поспешно захлопнутую дверь. Леди Роанон услышала за дверью смех и в отчаянии бросилась вон из столовой.
Красный Лис, посвистывая, спустился во двор. Разбитая ваза была добрым знаком. Роанон выпустила пар, и можно было рассчитывать, что некоторое время она продержится, не выказывая норов, если только Маб не будет намеренно ее провоцировать. Он вовсе не был уверен, что Королева фей собирается вести себя паинькой. Давешний ее визит в палантире ничуть его на этот счет не успокоил.
Герцог Гилиан, как вежливый хозяин, встретил посольство Королевы Маб в миле от дома. Оберон позаботился, чтобы день был во всех отношениях прекрасен. Стоял конец мая, на деревьях курчавилась еще не успевшая запылиться листва, влажно поблескивавшая после ночного ливня. В остатках утреннего тумана опаловым блеском мерцало ожерелье из множества мелких озер и прудов, видимых с холма.
Маб сидела на вороном коне, по-дамски, упираясь одной ногой в стремя и поджав другую. Ее белые одеяния струились по ветру, черные, высоко поднятые волосы были уложены короной. Вокруг нее, пешком и верхами, сгрудилась ее свита — разномастные эльфы, наяды, дриады, облаченные в голубые и зеленые полупрозрачные ткани. Вся эта веселая братия пересмеивалась, поглядывая на кавалькаду встречавших, мчавшуюся по узенькой дорожке, ведущей к условленному холму. Красного Лиса сопровождали несколько умудренных жизнью на нейтральной полосе человек, повидавших всякое и знавших, как надо скрестить пальцы и сколько раз куда плюнуть при встрече с русалкой — гарнизон замка Гилиан был весьма немногочислен.
— Мне очень приятно вновь видеть тебя, Маб, — сказал Гилиан, въехав на холм и остановившись напротив прекрасной гостьи.
— Я счастлива, что ты узнал меня, несмотря на перемену тела. Кстати, как оно тебе, Лис?
— К сожалению, — метя в тон, отвечал Гилиан, — у меня нет возможности дать исчерпывающий ответ.
Маб лучезарной улыбкой расцвела на фоне лучезарного утра. Они направились к замку, темневшему на фоне цветущих лугов.
— Быть может, — усмехнулась она, — и представится такая возможность, а? Может быть, истинная цель моего посольства — ты, Лис?
— Я был бы счастлив, — отвечал ее златовласый спутник, — если бы я был настолько глуп.
Маб засмеялась.
— Лис, ты боязлив?
— Нет. Я дипломатичен. Маб, я восхищен возможностью вести переговоры с тобой, но я был бы круглым идиотом, поверив хотя бы одному твоему слову.
Королева фей была в восторге.
— Нам предстоит упоительная игра, мой дорогой Лис. Ты только что убедил меня в необходимости соблазнить тебя. Это вопрос профессиональной чести. Ты же, вероятно, хочешь и лицо не потерять, и шкуру сохранить?
— Моя прекрасная Королева! Чего же еще может желать пожилой женатый человек?
Ну, что ж. Он явно был готов к состязанию с Маб. Он действительно был начеку. И он нравился Королеве фей все больше. Она обожала собеседников, не лезущих за словом в карман.
Когда они вошли в зал, леди Роанон поднялась им навстречу. Лицо Гилиана осталось невозмутимым, однако в душе он весело рассмеялся. Маб прищурилась.
Ради этой встречи леди Роанон вспомнила, что она прекрасна. Сделав положенные три шага по направлению к гостье, она замерла, позволяя себя рассмотреть. Она бросала вызов самой Маб!
На фоне двух полукруглых окон ее тонкая фигура казалось лилией. Аларих Гилиан никогда не видел двух столь явных противоположностей, как та, что стояла перед ним, и та, что опиралась на его руку. Огромные серо-голубые глаза жены под опущенными, чуть выпуклыми веками внимательно следили за реакцией… о нет, не его, а Маб. У Роанон была горделивая осанка аристократки и восхитительно стройное тело. Она была выше ростом, чем Маб. Ее кожа сияла белизной, а золотистые волосы она уложила в сложную объемную прическу, отягощавшую и заставлявшую чуть-чуть клониться вперед длинную гибкую шею. В ее ушах покачивались жемчужины, и весь ее туалет был выдержан в серебристо-голубых тонах. Шею украшало маленькое золотое распятие.
Свита Маб осталась за воротами замка Гилиан — машина Красного Лиса развеяла бы в пыль и свет все эти бестелесные создания. Когда же ворота закрылись, герцог с удовлетворением отметил, что лунное сияние диадемы в волосах гостьи померкло, теперь она казалась просто серебряной. Но красота Маб не померкла ничуть. И теперь, когда они рука об руку вошли в зал, где встречала их леди Роанон, сердце хозяйки болезненно сжалось. Потому что как ни прекрасна была леди Роанон, она увидела, что эти двое — дивная пара. Маб, как уже говорилось, была ниже ростом, и не могла похвастать хрупкостью сложения. Ее бархатистая кожа была цвета спелого абрикоса, и, вероятно, такова же на ощупь. Высокая шея ничуть не клонилась под тяжестью черных кудрей — Королева фей лучилась веселой жизненной силой. Ее походка была тверда, темные глаза искрились, яркий пухлый рот насмешливо улыбался, круглый подбородок был задорно приподнят, а свою роскошную грудь она несла перед собой, как знамя.
Возможно, и были там где-то какие-то политические игры, но Роанон отчетливо поняла одно — Маб явилась за ее мужем. Даже самый ненужный в хозяйстве муж становится драгоценным, если в женщине задето святое чувство — чувство частной собственности. И с каждым шагом Маб, отдававшимся в голове Роанон ударом кузнечного молота, последней становилось все яснее — мужа она теряет. Быть может, впервые взглянула она на него не глазами супруги, а как женщина, у которой появилась достойная соперница, и обнаружила, что сделала ошибку, не обращая на него достаточно внимания.
Аларих Гилиан был высок ростом, строен, худощав и поразительно естественно двигался.Его узкое лицо часто освещалось улыбкой — большой мальчишекий рот был отлично для этого приспособлен. «Он… так красив?» удивилась Роанон и почувствовала, как на нее накатывает волна тяжелого раздражения, как будто он опять был перед ней виноват. Ее раздражало в нем все: его таинственная возня с чародейными науками, его шутки, его цвет волос, и то, что дети любят его больше, чем ее, и эта дурацкая игра в Красного Лиса. И то, что он смотрит на нее свысока — так ей, во всяком случае, казалось. А теперь появилась Маб, цветущая, озорная, без малейших признаков корсета. Откровенно посягающая на территорию Гилиана. Леди Роанон не любила мужа, но отдать его за здорово живешь… Да еще так, чтобы он при этом получил удовольствие!
А он явно получал удовольствие от общения с Маб. После того, как дамы обменялись приветствиями, Королева фей обращалась только к герцогу, и от разговора этого Роанон закипала все сильней. Потому что Маб откровенно поддевала Гилиана, называя его Красным Лисом, и ему это явно нравилось, и беседа их была вся пересыпана шутками на любовную тему — как будто ее, Роанон, здесь и не было. Они явно были в восторге от себя и друг от друга.
Гостья отобедала. Пришло время заняться делами. Тарелки и кубки на длинном столе сменились картами местности и мирными договорами меж Обероном и Гилианом за несколько лет.
— Итак, вот мои претензии, — начала Маб, переплетя смуглые пальцы сильных маленьких рук и положив их перед собой на стол.
— От двух десятков дам, следовавших в этом году на вечеринку на Лысой горе в ночь на первое мая, поступила жалоба. Ввиду отсутствия предупредительных знаков на шпиле башни замка Гилиан, пролетавшие на доступных им транспортных средствах вышеупомянутые дамы потеряли ориентировку в пространстве и попали в поле действия вашей машины, герцог, в результате чего летательные аппараты стали тем, чем они являлись до модификации, то есть, в просторечии, метлами, дамы упали с большой высоты, чем и причинили себе телесные повреждения различной степени тяжести.
— Надеюсь, шабаш не сорвался? — спросил Гилиан самым заинтересованным тоном.
— Нет, шабаш… вечеринка не сорвалась, но она была омрачена.
— Что вы предлагаете? Возместить ущерб и купить им новые метлы?
— Мы предлагаем повесить на шпиле вашей башни красный фонарь.
Красный Лис поперхнулся от хохота. Маб мгновенно очутилась за его спиной и саданула его кулачком между лопаток.
— Прошу меня извинить, — сказал герцог, откашлявшись. — Я протестую против цвета. Замок Гилиан не бордель, и, надеюсь, таковым не станет. Я повешу зеленый фонарь.
— Договорились, — кивнула Маб. — Как быстро могут прийти к соглашению два умных человека. Теперь следующий вопрос. При наводнении этой весной в Камышовое озеро на вашей территории оказались заброшенными водяной с двумя русалками в ожидании потомства. Вода спала, и теперь несчастная семья не может выбраться из озера, ставшего для них ловушкой. Они покорнейше просят вашего разрешения остаться в озере до следующего наводнения.
— Ну уж нет! — взорвался Красный Лис. — Это уже захват! Пусть мечут икру в другом месте. До сих пор Камышовое озеро было чистым. Не хватало еще, чтобы в самом лучшем моем озере расплодилась нечисть. Я дам телегу, пусть завернутся в мох, залезут в бочки с водой, и везите их, куда хотите.
— Сказать по-правде, — медовым голосом произнесла Маб, — им очень нравится в Камышовом озере.
— Чтоб духу их там не было! Во всяком случае, благодарю за предупреждение. Хорош бы я был, если бы сунулся в это озеро.
Маб, засмеявшись, откинулась в кресле.
— Попался бы ты русалкам прямо в лапы, ха-ха! Ты боишься щекотки, Лис?
— Считаю вопрос недипломатичным!
— Мне у жены спросить? Роанон…
— Прошу прощения, — Роанон встала. — Я вас покину, мне надо приглядеть за хозяйством. Рада буду встретиться с вами за ужином, Маб.
Она вышла и остановилась у закрытой двери. Оттуда послышался взрыв хохота, потом Гилиан сказал:
— Мне бы не хотелось, чтобы уменьшалось число прудов, где мои дети могут купаться без опаски.
Вскоре пакет вопросов, с которым прибыла Маб, истощился, и они окончили заседание.
— Бродят слухи о твоей чудо-машине, Лис, — вспомнила Маб. — Покажи мне ее.
— О, ты ее оценишь.
— Не сомневаюсь.
Они поднялись на второй этаж.
— Машина находится в центре замка, — объяснял Гилиан, — это для того, чтобы ее действие распределялось более или менее равномерно — оно зависит от расстояния. Радиус действия примерно равен радиусу замка.
— А какова мощность?
— Любой неосторожный эльф, попавший в поле действия излучателя, будет моментально разложен на цветочную пыльцу.
1 2 3 4 5 6 7
— Ха! — возмущенно сказала Королева фей.
— Ему тридцать лет. Он живет в уединенном замке, вдали от города и церкви, со стервой женой и двумя детишками. Насколько мне известно, за восемь лет у него не было ни одного сколько-нибудь серьезного романа. Маб, он тебе на один зуб.
— Покажи мне его, — попросила Маб.
— Охотно, — сказал Оберон, и хлопнул в ладони. Оборванный леший с поклоном поставил на столик палантир. Маб, играя ямочками щек, постучала в хрусталь ногтем.
— Лис! — позвала она. — Лис, посмотри-ка сюда! — голос ее дрожал от сдерживаемого смеха.
В темном хрустале показалась комната, слабо освещенная свечами. За столом молодой человек с волосами цвета солнца, хмурясь, глядел в такой же палантир.
— Это он! Это точно он! Он не видит меня?
— Пока еще нет.
Маб помолчала, разглядывая свою жертву.
— Он изменился за восемь лет, — сказала она дрогнувшим голосом. — Как много значат для смертного какие-то восемь лет… Я не помню, чтобы он был так красив. У него прекрасное тело, и черное изумительно ему идет. О духи земли и неба, какой любовник пропадает!
— Я буду рад, если это маленькое приключение доставит тебе удовольствие, Маб, — сказал Оберон. — Ты в самом деле хочешь, чтобы он увидел тебя?
— Почему нет?
— Ты предупредишь его, он будет начеку.
— Что за печаль! Я бросаю перчатку, он должен ее поднять. Довольно! Пусть он увидит меня!
Оберон кивнул, и Красный Лис в палантире резко вскинул голову. Маб поймала его взгляд и, не отпуская, повела головой, позволяя рассмотреть себя, приказывая любоваться собой. Выражение изумления и растерянности на его лице рассмешило ее, а она была не из тех, кто может долго удерживать в себе смех. Она смеялась ему в лицо смехом победительницы, а потом, дразня, отчетливо сказала: «Красный Лис, Красный Лис, кис-кис!» И Оберон сделал знак унести палантир.
— Он поколдовывает, — заметил он деловым тоном.
— Вот как?
— Балуется.
— Ну, порчу навести любой дурак сумеет.
— Он не дурак. Должен тебя предупредить, в замке Гилиан работает машина, разрушающая любое колдовство. Я не знаю, как он ее сделал. Замок как будто под колпаком. Потому и держится. Но странно не это. Странно то, что машина пропускает колдовство самого Лиса. Маб, в замке ты не сможешь колдовать.
— Я использую другие чары.
— Я буду тебе крайне признателен, если ты отключишь эту проклятую машину.
— А может, он и не колдует вовсе, а?
— А палантир? Ты знаешь способ управляться с ним без магии? Наш приятель ох не лыком шит.
— Неважно, — Маб улыбнулась, но Оберон отметил ее отсутствующий вид. У меня будет муфта из его шкуры.
— Маб, — позвал Оберон.
— Что?
— Не забудь… Ты обещала его мне… Когда наиграешься. Живого или мертвого.
— Лучше живого, — добродушно сказала Маб.
— Да, лучше живого, — кивнул Оберон. — Но лучше мертвого, чем никакого.
Глава II
ПОСОЛЬСТВО В ЗАМКЕ ГИЛИАН
Ночью пришел большеногий тролль и прибил к воротам замка Гилиан грамоту с предложением принять посольство Королевы Маб «по территориальным вопросам». Не принять это посольство герцог не мог: отказ означал бы, во-первых, его пренебрежение к столь священному предмету, как граница, а во-вторых — безнадежную потерю лица в глазах Маб. В «территориальные вопросы» он не поверил ни на мгновение, было совершенно очевидно, что Маб едет в его замок как шпионка и диверсантка. Впрочем, в замке ему не приходилось опасаться ее колдовских штучек: когда ворота захлопнутся за ней, она перестанет быть ведьмой. Она останется всего лишь очаровательным созданием из плоти и крови. Гилиан хмыкнул, вспоминая ночное видение. Нет, конечно, никакие «территориальные вопросы» не могли быть причиной этого вызывающего визита, за ним крылось нечто большее, чем тривиальный раздел владений. Любимой фразой Красного Лиса, которую он часто повторял своим детям, было изречение: «Удачу Лиса определяет разумное сочетание отваги и осторожности». Присутствие Маб в его замке предрекало позиционную войну. Что ж, он еще ночью решил принять вызов.
За завтраком он сказал детям:
— Завтра к нам в гости приедет настоящая волшебница. Если вы понравитесь ей, она может показать вам кое-какие фокусы.
Зрелище разинутых ртов доставило ему искреннее удовольствие.
— Сэр, — сказал осторожный Корсак, избегая при матери именовать отца Красным Лисом, — а если мы ей не понравимся?
— Тогда она превратит вас в блох. Но вы ей понравитесь, она любит детей.
После этого он обернулся к жене.
— Я не желаю, чтобы эта коронованная шлюха переступала порог моего дома, заявила леди Роанон.
— Мы поговорим о твоих желаниях позже… и не при детях, — оборвал ее Гилиан.
Завтрак продолжился в молчании. От леди Роанон исходило недовольство, Корсак и Ирбис ерзали на стульях и перешептывались. Герцог сидел в задумчивости.
Когда же завтрак был окончен, и дети убежали, герцог вновь обратился к жене:
— Ну вот, теперь поговорим. Не принять посольство я не могу , это будет грубостью… и трусостью. И может привести к осложнениям в отношениях с Обероном. Так что, хочешь ты того, или нет, Маб приедет сюда и пробудет здесь столько, сколько захочет.
— О, в этой жизни все происходит вне зависимости от моих желаний, вспыхнула леди Роанон. — Пока она будет находиться в замке, я не выйду из своей комнаты! И не разрешу это детям!
— Выйдешь! — резко ответил Красный Лис. — Выйдешь, и будешь с ней сама любезность. Ты будешь изображать радушную хозяйку, любящую жену и прекрасную мать, даже если после ее отъезда год не выйдешь из своей спальни. Мне все равно, как ты себя ведешь, но если ты вызовешь недовольство Маб…
— И что ты мне сделаешь?
— Я? Она может превратить тебя в жабу быстрее, чем ты съешь яйцо всмятку.
Леди Роанон отшатнулась.
— Я не желаю водить компанию с этой нечистью! Я не хочу жить в этом проклятом месте! Я все время боюсь! Я все время подчиняюсь твоим прихотям…
Гилиан грубо встряхнул ее за плечи.
— Прекрати истерику и займись делом. Завтра она приедет…
— Она наверняка замышляет какую-нибудь пакость!
— Это уж будь уверена. Скажу одно — будь счастлива, что приедет Маб, а не припрется какой-нибудь тролль с немытыми ногами.
— Самая подходящая для тебя компания! — в сердцах бросила Роанон.
Герцогу Гилиану уже изрядно надоел этот разговор. В сущности, он был уверен, что она подчинится, но сделает из себя мученицу. Он уже закрывал за собой дверь, но вернулся и, всунув голову в щель, с невинной улыбкой сказал:
— Дорогая… помни о жабе…
Пущенная в него ваза разбилась о поспешно захлопнутую дверь. Леди Роанон услышала за дверью смех и в отчаянии бросилась вон из столовой.
Красный Лис, посвистывая, спустился во двор. Разбитая ваза была добрым знаком. Роанон выпустила пар, и можно было рассчитывать, что некоторое время она продержится, не выказывая норов, если только Маб не будет намеренно ее провоцировать. Он вовсе не был уверен, что Королева фей собирается вести себя паинькой. Давешний ее визит в палантире ничуть его на этот счет не успокоил.
Герцог Гилиан, как вежливый хозяин, встретил посольство Королевы Маб в миле от дома. Оберон позаботился, чтобы день был во всех отношениях прекрасен. Стоял конец мая, на деревьях курчавилась еще не успевшая запылиться листва, влажно поблескивавшая после ночного ливня. В остатках утреннего тумана опаловым блеском мерцало ожерелье из множества мелких озер и прудов, видимых с холма.
Маб сидела на вороном коне, по-дамски, упираясь одной ногой в стремя и поджав другую. Ее белые одеяния струились по ветру, черные, высоко поднятые волосы были уложены короной. Вокруг нее, пешком и верхами, сгрудилась ее свита — разномастные эльфы, наяды, дриады, облаченные в голубые и зеленые полупрозрачные ткани. Вся эта веселая братия пересмеивалась, поглядывая на кавалькаду встречавших, мчавшуюся по узенькой дорожке, ведущей к условленному холму. Красного Лиса сопровождали несколько умудренных жизнью на нейтральной полосе человек, повидавших всякое и знавших, как надо скрестить пальцы и сколько раз куда плюнуть при встрече с русалкой — гарнизон замка Гилиан был весьма немногочислен.
— Мне очень приятно вновь видеть тебя, Маб, — сказал Гилиан, въехав на холм и остановившись напротив прекрасной гостьи.
— Я счастлива, что ты узнал меня, несмотря на перемену тела. Кстати, как оно тебе, Лис?
— К сожалению, — метя в тон, отвечал Гилиан, — у меня нет возможности дать исчерпывающий ответ.
Маб лучезарной улыбкой расцвела на фоне лучезарного утра. Они направились к замку, темневшему на фоне цветущих лугов.
— Быть может, — усмехнулась она, — и представится такая возможность, а? Может быть, истинная цель моего посольства — ты, Лис?
— Я был бы счастлив, — отвечал ее златовласый спутник, — если бы я был настолько глуп.
Маб засмеялась.
— Лис, ты боязлив?
— Нет. Я дипломатичен. Маб, я восхищен возможностью вести переговоры с тобой, но я был бы круглым идиотом, поверив хотя бы одному твоему слову.
Королева фей была в восторге.
— Нам предстоит упоительная игра, мой дорогой Лис. Ты только что убедил меня в необходимости соблазнить тебя. Это вопрос профессиональной чести. Ты же, вероятно, хочешь и лицо не потерять, и шкуру сохранить?
— Моя прекрасная Королева! Чего же еще может желать пожилой женатый человек?
Ну, что ж. Он явно был готов к состязанию с Маб. Он действительно был начеку. И он нравился Королеве фей все больше. Она обожала собеседников, не лезущих за словом в карман.
Когда они вошли в зал, леди Роанон поднялась им навстречу. Лицо Гилиана осталось невозмутимым, однако в душе он весело рассмеялся. Маб прищурилась.
Ради этой встречи леди Роанон вспомнила, что она прекрасна. Сделав положенные три шага по направлению к гостье, она замерла, позволяя себя рассмотреть. Она бросала вызов самой Маб!
На фоне двух полукруглых окон ее тонкая фигура казалось лилией. Аларих Гилиан никогда не видел двух столь явных противоположностей, как та, что стояла перед ним, и та, что опиралась на его руку. Огромные серо-голубые глаза жены под опущенными, чуть выпуклыми веками внимательно следили за реакцией… о нет, не его, а Маб. У Роанон была горделивая осанка аристократки и восхитительно стройное тело. Она была выше ростом, чем Маб. Ее кожа сияла белизной, а золотистые волосы она уложила в сложную объемную прическу, отягощавшую и заставлявшую чуть-чуть клониться вперед длинную гибкую шею. В ее ушах покачивались жемчужины, и весь ее туалет был выдержан в серебристо-голубых тонах. Шею украшало маленькое золотое распятие.
Свита Маб осталась за воротами замка Гилиан — машина Красного Лиса развеяла бы в пыль и свет все эти бестелесные создания. Когда же ворота закрылись, герцог с удовлетворением отметил, что лунное сияние диадемы в волосах гостьи померкло, теперь она казалась просто серебряной. Но красота Маб не померкла ничуть. И теперь, когда они рука об руку вошли в зал, где встречала их леди Роанон, сердце хозяйки болезненно сжалось. Потому что как ни прекрасна была леди Роанон, она увидела, что эти двое — дивная пара. Маб, как уже говорилось, была ниже ростом, и не могла похвастать хрупкостью сложения. Ее бархатистая кожа была цвета спелого абрикоса, и, вероятно, такова же на ощупь. Высокая шея ничуть не клонилась под тяжестью черных кудрей — Королева фей лучилась веселой жизненной силой. Ее походка была тверда, темные глаза искрились, яркий пухлый рот насмешливо улыбался, круглый подбородок был задорно приподнят, а свою роскошную грудь она несла перед собой, как знамя.
Возможно, и были там где-то какие-то политические игры, но Роанон отчетливо поняла одно — Маб явилась за ее мужем. Даже самый ненужный в хозяйстве муж становится драгоценным, если в женщине задето святое чувство — чувство частной собственности. И с каждым шагом Маб, отдававшимся в голове Роанон ударом кузнечного молота, последней становилось все яснее — мужа она теряет. Быть может, впервые взглянула она на него не глазами супруги, а как женщина, у которой появилась достойная соперница, и обнаружила, что сделала ошибку, не обращая на него достаточно внимания.
Аларих Гилиан был высок ростом, строен, худощав и поразительно естественно двигался.Его узкое лицо часто освещалось улыбкой — большой мальчишекий рот был отлично для этого приспособлен. «Он… так красив?» удивилась Роанон и почувствовала, как на нее накатывает волна тяжелого раздражения, как будто он опять был перед ней виноват. Ее раздражало в нем все: его таинственная возня с чародейными науками, его шутки, его цвет волос, и то, что дети любят его больше, чем ее, и эта дурацкая игра в Красного Лиса. И то, что он смотрит на нее свысока — так ей, во всяком случае, казалось. А теперь появилась Маб, цветущая, озорная, без малейших признаков корсета. Откровенно посягающая на территорию Гилиана. Леди Роанон не любила мужа, но отдать его за здорово живешь… Да еще так, чтобы он при этом получил удовольствие!
А он явно получал удовольствие от общения с Маб. После того, как дамы обменялись приветствиями, Королева фей обращалась только к герцогу, и от разговора этого Роанон закипала все сильней. Потому что Маб откровенно поддевала Гилиана, называя его Красным Лисом, и ему это явно нравилось, и беседа их была вся пересыпана шутками на любовную тему — как будто ее, Роанон, здесь и не было. Они явно были в восторге от себя и друг от друга.
Гостья отобедала. Пришло время заняться делами. Тарелки и кубки на длинном столе сменились картами местности и мирными договорами меж Обероном и Гилианом за несколько лет.
— Итак, вот мои претензии, — начала Маб, переплетя смуглые пальцы сильных маленьких рук и положив их перед собой на стол.
— От двух десятков дам, следовавших в этом году на вечеринку на Лысой горе в ночь на первое мая, поступила жалоба. Ввиду отсутствия предупредительных знаков на шпиле башни замка Гилиан, пролетавшие на доступных им транспортных средствах вышеупомянутые дамы потеряли ориентировку в пространстве и попали в поле действия вашей машины, герцог, в результате чего летательные аппараты стали тем, чем они являлись до модификации, то есть, в просторечии, метлами, дамы упали с большой высоты, чем и причинили себе телесные повреждения различной степени тяжести.
— Надеюсь, шабаш не сорвался? — спросил Гилиан самым заинтересованным тоном.
— Нет, шабаш… вечеринка не сорвалась, но она была омрачена.
— Что вы предлагаете? Возместить ущерб и купить им новые метлы?
— Мы предлагаем повесить на шпиле вашей башни красный фонарь.
Красный Лис поперхнулся от хохота. Маб мгновенно очутилась за его спиной и саданула его кулачком между лопаток.
— Прошу меня извинить, — сказал герцог, откашлявшись. — Я протестую против цвета. Замок Гилиан не бордель, и, надеюсь, таковым не станет. Я повешу зеленый фонарь.
— Договорились, — кивнула Маб. — Как быстро могут прийти к соглашению два умных человека. Теперь следующий вопрос. При наводнении этой весной в Камышовое озеро на вашей территории оказались заброшенными водяной с двумя русалками в ожидании потомства. Вода спала, и теперь несчастная семья не может выбраться из озера, ставшего для них ловушкой. Они покорнейше просят вашего разрешения остаться в озере до следующего наводнения.
— Ну уж нет! — взорвался Красный Лис. — Это уже захват! Пусть мечут икру в другом месте. До сих пор Камышовое озеро было чистым. Не хватало еще, чтобы в самом лучшем моем озере расплодилась нечисть. Я дам телегу, пусть завернутся в мох, залезут в бочки с водой, и везите их, куда хотите.
— Сказать по-правде, — медовым голосом произнесла Маб, — им очень нравится в Камышовом озере.
— Чтоб духу их там не было! Во всяком случае, благодарю за предупреждение. Хорош бы я был, если бы сунулся в это озеро.
Маб, засмеявшись, откинулась в кресле.
— Попался бы ты русалкам прямо в лапы, ха-ха! Ты боишься щекотки, Лис?
— Считаю вопрос недипломатичным!
— Мне у жены спросить? Роанон…
— Прошу прощения, — Роанон встала. — Я вас покину, мне надо приглядеть за хозяйством. Рада буду встретиться с вами за ужином, Маб.
Она вышла и остановилась у закрытой двери. Оттуда послышался взрыв хохота, потом Гилиан сказал:
— Мне бы не хотелось, чтобы уменьшалось число прудов, где мои дети могут купаться без опаски.
Вскоре пакет вопросов, с которым прибыла Маб, истощился, и они окончили заседание.
— Бродят слухи о твоей чудо-машине, Лис, — вспомнила Маб. — Покажи мне ее.
— О, ты ее оценишь.
— Не сомневаюсь.
Они поднялись на второй этаж.
— Машина находится в центре замка, — объяснял Гилиан, — это для того, чтобы ее действие распределялось более или менее равномерно — оно зависит от расстояния. Радиус действия примерно равен радиусу замка.
— А какова мощность?
— Любой неосторожный эльф, попавший в поле действия излучателя, будет моментально разложен на цветочную пыльцу.
1 2 3 4 5 6 7