Его веселый взгляд неожиданно стал злым и колючим, как и у Корунова. Припадая на правую ногу, он еще ближе подошел к Корунову и с угрозой сказал:
— Вовка, ты меня знаешь не первый год, я не люблю, когда со мной так ведут себя. Поэтому предупреждаю, если ты хоть раз еще будешь передо мной так выкобеливаться, то я не ручаюсь за себя и не посмотрю, что ты мне друг! Понял?
Корунов опустил глаза и миролюбиво проворчал:
— Ладно, не заводись. Сам понимаешь, в каком я положении. В каждом новеньком конторского посла вижу.
Корунов подошел к Купрейчику и протянул руку:
— Давай познакомимся. Я — Владимир.
Они пожали друг другу руки. Разговор велся вяло, чувствовались натянутость и настороженность.
Для Купрейчика постепенно прояснялась ситуация. Драбуш привел его в квартиру, где проживали муж и жена. Их квартира состояла из двух небольших комнат и полутемной, с постоянно завешенным окошком кухни. Оказалось, что хозяин ушел в магазин, чтобы отметить приход Корунова. Он пришел скоро. На столе появились две бутылки водки, наспех нарезанная колбаса, лук, сало.
Хозяина звали Иваном. Его лицо заросло рыжей щетиной, и выглядел он наверняка старше своих лет. Добродушный и словоохотливый, он весело улыбался всем, даже незнакомому человеку, и пригласил садиться за стол.
Выпили по полстакана водки. Купрейчику, которому сегодня приходилось пить уже второй раз, было не по себе. «Как бы не опьянеть, — тревожно думал он, выпивая водку, — надо держаться. Может, им только и надо, чтобы напоить меня». Алексей набросился на еду. Вскоре Иван снова наполнил стаканы, и Купрейчику опять пришлось пить «за знакомство» и «за дружбу». Нервное напряжение сказывалось, и капитан пока не опьянел. Правда, он как бы между прочим сказал, что они с Драбушем уже выпили, и делал вид, что быстро пьянеет. Корунов сидел напротив. Он был по-прежнему хмур и неразговорчив. Смотрел настороженно. После очередной рюмки он впервые обратился к Купрейчику:
— Откуда рванул?
— С этапа. В вагоне пол разобрали, а когда со станции состав начал трогаться, мы трое и рванули, остальные побоялись.
— За что срок получил?
— За многое... — Алексей выждал немного и только после этого пояснил: — Пару магазинов взяли, около десятка квартир, с десяток гоп-стопов, в том числе офицера какого-то шилом слегка задел...
Алексей по лицам слушателей видел, что его слова произвели впечатление. Правда, Корунов сохранял прежнее выражение лица, но то, что он продолжал задавать вопросы в более уважительной форме, говорило о многом. Он спросил:
— А где те двое, что рванули с тобой?
— Один сразу двинул на юг, а второй со мной в Минск приехал. Здесь у него должны быть довоенные знакомые. Мы разошлись, но договорились, что будем подваливать с восьми до девяти вечера на вокзал по вторникам, четвергам и субботам.
— Сегодня суббота, чего ты не пошел?
— Еще рано, если захочу, то, может, и пойду.
— А ты сам откуда?
— Как откуда? — переспросил Алексей.
— Родился где?
— На Украине, в Харькове. — И Купрейчик сам неожиданно спросил: — А ты откуда?
— Я? — удивился Корунов. — А зачем это тебе?
— Да чтобы знать, где такие придурки родятся, и эту местность стороной обходить.
— Это зачем же эту местность стороной обходить? — вспылил Корунов. — Может, оттого, что могут распознать, какой человек повстречался?
— Нет, только потому, что из них хорошие следователи получаются. Я ведь на своем веку много таких встречал. Они тоже, как ты сейчас, напротив меня через стол, только без закуски и водяры, сидели и вопросики наводящие «кто?», «откуда?», «что совершили?» задавали.
В перепалку вмешался Драбуш:
— Ладно, хлопцы, завязывайте. Давайте лучше выпьем...
— И засмалим, — поддержал хозяин и протянул Купрейчику пачку с папиросами: — Закуривай, Леха.
Купрейчик молча взял папиросу, размял ее и тут увидел, что Корунов протягивает горящую спичку:
— Закуривай и не заводись. Сам должен понимать, в нашем деле осторожность нужна, как той попадье, когда с монахом батюшке изменяла.
— Ты осторожничай, но мою честь не пятнай, — с горячностью и, делая вид, что опьянел, громко сказал Купрейчик. И тут же понял, что попал в точку. Все сразу, даже жена хозяина, зашумели и начали ругать Корунова. Тот замолчал. Хозяин квартиры, Прутов, поднял наполненный стакан:
— Я предлагаю выпить за нашу дружбу!
Купрейчику пришлось снова пить. Но иного выхода не было, надо было держаться до конца.
Наконец все вышли из-за стола.
К Купрейчику подошел Драбуш.
— Ты, Леха, не обижайся на Вовку. Я его знаю давно, он человек надежный! Пойми его, он уже который год по острию бритвы ходит, в любой момент погореть может. У любого на его месте, при виде нового человека, очко заиграло бы. — Драбуш позвал Корунова. — Вовка, а Вовка, иди сюда.
Подошел хмурый Корунов.
— Чего тебе?
— Нет, ты не дрейфь. Лешка человек что надо, он свой, ей-богу, свой. Я уверен, если вы подружитесь, то польза большая будет, на любое дело запросто можно пойти.
— Да я что... — пробормотал Корунов, — я же просто так, хочу поближе познакомиться, — и он неожиданно протянул руку Купрейчику. — Не обижайся, давай будем корешами.
Купрейчик сделал вид, что он тоже несколько смущен.
— Да я не обижаюсь. — И он пожал протянутую руку.
Мир был восстановлен, и вскоре Алексей и Корунов вели спокойную беседу Корунов обещал своему новому знакомому помочь прижиться в городе и взять его на «дело». Но он тут же намекнул, что, только посмотрев на Алексея в «работе», он будет доверять ему.
Прошел еще час. На дворе было темно. Драбуш и Корунов ушли вместе. Жена хозяина приготовила постель Алексею в соседней комнате Купрейчик прикрыл поплотнее дверь и лег. Наступил момент, когда можно было проанализировать события прошедшего дня Алексей долго лежал в темноте, вспоминая все, что пришлось пережить за день. «Вроде пока все идет нормально, накладок не было, — но тут же вспомнил обещание Корунова взять его на „дело“. — Что же он может мне предложить?»...
Алексей, засыпая, уже в который раз за это время подумал: что ждет его среди этих незнакомых, враждебных ему людей.
А на улице завывал ветер, шел снег. В город пришла настоящая зима...
18
РИТА АЛЕШИНА
Рита Алешина была веселой и симпатичной девушкой. Она жила в общежитии, вместе с ней в комнате жили еще пять девушек. Все они работали в поликлинике, но не только это объединяло и даже роднило их. Так уж случилось, что ни у одной из них не было родителей, и, может, поэтому девушки относились друг к другу с нежностью и любовью.
В этот вечер вместе с Ритой в комнате находилась Валя Терехина. Рита, сидя у стола, стоявшего посередине комнаты, писала письмо Славину. Терехина читала.
Рита написала в письме, чем занималась в последние дни, и задумалась. Сейчас ей предстояло главное — сообщить Владимиру, что она не сможет выехать к нему в мае.
Сегодня ей сказали, что офицерская школа расширяется и раньше июля ее вряд ли отпустят. По дороге в общежитие Рита даже всплакнула от обиды, но в комнату вошла только тогда, когда успокоилась. Девчонки собирались на танцы, но Риту даже не стали приглашать. После того как уехал бывший курсант Славин, она на танцы не ходила.
Рита, так и не придумав, как ей написать о неприятной новости, встала со стула и подошла к большому квадратному зеркалу, висевшему на стене. На нее грустно смотрела высокая кареглазая девушка. Длинные каштановые волосы падали на плечи.
Терехина оторвалась от книги и, глядя на Алешину, сказала:
— Рита, а тебе никто не говорил, что вы со Славиным похожи? Оба высокие, стройные, темноглазые и темноволосые. — Девушка неожиданно рассмеялась. — Ой, Ритка, у тебя сейчас даже выражение лица, как у твоего Вовы, вот здорово!
— Придумала тоже! — отмахнулась Рита и, смутившись, вернулась к столу. — Вот пишу ему, а сама не знаю, как сказать, что к маю не приеду?
— Что, боишься, что разлюбит, другую найдет?
— Да ну тебя! — снова махнула рукой Рита. — Знаю, что не разлюбит. Он у меня серьезный и, кажется, однолюб. Мне просто не хочется его огорчать. Знаешь, какая там в Сибири работа. Вот сидим мы сейчас с тобой в тепле, а он, может, в эту самую минуту на сорокаградусном морозе по тайге мается. — Девушка молчала некоторое время, а затем, решившись, сказала: — Но написать правду я обязана!
И она склонилась над листом бумаги.
А Славин в это время действительно находился в морозной и снежной тайге...
19
КАПИТАН МИЛИЦИИ БУРАВИН
В Становое Славин и Симоха добрались только вечером следующего дня.
Остановились на опушке леса недалеко от села и начали советоваться, ехать ли на лошадях прямо в село или же сначала встретиться с участковым уполномоченным и выяснить обстановку.
Славин остался с лошадьми, а Симоха двинулся к селу. Лейтенант, боясь, что его увидит случайный прохожий, раз за разом запрягал и распрягал лошадей. Этой работой ему пришлось заниматься не менее получаса, прежде чем вернулся Симоха. Он пришел в сопровождении немолодого, одетого в длинную шубу и солдатскую зимнюю шапку мужчины. Это и был участковый уполномоченный.
Он пожал озябшую руку Славина и представился:
— Капитан милиции Буравин. Я уже решил, что, если вы не появитесь до утра, двинусь вам навстречу.
— А куда нам деться, Михаил Яковлевич? Дорогу же знаем, — улыбнулся Симоха.
Но Буравин чуть ворчливо ответил:
— «Куда-куда», а кто его знает куда! Тайга же ведь, а в ней только стоит с пути сбиться, а там и месяц можешь плутать и не выберешься. Знаю я немало таких случаев. Бывало, и местные жители домой не возвращались. А тут пурга, видишь, вот-вот начнется.
Славин удивленно подумал: «На небе звезды можно считать, деревья не шелохнутся, а он о пурге говорит, наверняка хочет припугнуть».
Симоха спросил:
— Как будем в село въезжать? Может, ты, Михаил Яковлевич, садись в сани и поезжай домой, а мы потихоньку следом, чтобы незаметней?
— Чтобы незаметней было, вы садитесь в сани, а я на передок, так и въедем ко мне. Время сейчас позднее, прохожих мало. Для нас главное бабке Насте на глаза не попасться. Вот та, уж верно, своим языком к утру по всему селу разнесет, что к участковому какие-то двое прибыли.
Славин сказал:
— Вам виднее, товарищ капитан, поехали!
Они втроем сели в сани. Застоявшиеся, почуявшие близость жилья лошади довольно резво понесли их к селу.
В доме при свете керосиновой лампы Славин смог рассмотреть участкового. Среднего роста, крепкий, даже коренастый, он выглядел лет на пятьдесят. Крупное морщинистое лицо, темные глаза, большой мясистый нос и чуть выпуклый лоб. Движения Буравина, его походка были спокойными и уверенными. Говорил он тоже спокойно, но голосом человека, который привык, что к его мнению всегда прислушиваются.
Он подождал, пока гости снимут полушубки, и пригласил в комнату. Она была большой и, как показалось Славину, очень уютной. Из боковой двери вышла хозяйка. Она приветливо поздоровалась, и хозяин, приглашая гостей садиться, сказал:
— Я пойду лошадей распрягу, загоню их в сарай. — Он взглянул на жену: — А ты, Варвара Васильевна, готовь ужин. Гости с дороги дальней и проголодались, и промерзли, так что не скупись и в буфет свой заветный загляни, где кое-что согревающее держишь. — И он весело, чуть заметно подмигнул гостям.
Симоха предложил:
— Я тоже пойду помогу.
Но хозяин решительно возразил:
— Не надо. Я возьму в помощники сына. — Он повернулся к дверям, из которых недавно вышла хозяйка, и громко позвал: — Вовка! Набрось что-нибудь на себя, пойдем со мной во двор.
Из комнаты вышел лет тринадцати паренек, поздоровался и сказал:
— А я так зачитался, что даже не услышал, что у нас гости. — Парень почему-то все время смотрел на Славина. Наверное, возраст молодого оперативника привлек его внимание. Он не смущаясь подошел и спросил:
— А какое у вас звание?
— Лейтенант, — чуть улыбнулся Славин.
— А пистолет какой?
— Табельный, — уклончиво ответил Владимир и присел на деревянную лавку.
— Слушайте, покажите, а! — попросил парень и сделал попытку усесться рядом.
Отец шлепнул его по затылку:
— А ну отстань от человека, оружейник нашелся! Пошли во двор.
Хозяйка, заглянув в боковую дверь, позвала младшего сына и пятнадцатилетнюю дочь.
Они втроем начали хлопотать у стола, а Симоха вдруг вспомнил:
— Ой, я же в сене автомат забыл, пойду заберу. — И он направился к дверям, а ему навстречу с автоматом наперевес Вовка.
— Вот это оружие! Вот это я понимаю! С такой штукой и стая волков не страшна, враз всех уложишь.
Симоха взял из его рук автомат.
— А где диск?
— Да, так уж и даст батя с диском, — поник головой парень, — сам сейчас принесет. Дядя, а у вас запасные диски есть?
Симоха не понял, к чему клонит парень, и простодушно признался:
— Конечно, есть, и не один.
— Вот здорово! Значит, завтра дадите пострелять! — обрадовался Вовка и рукой погладил приклад автомата.
В первой комнате послышались шаги, и через незакрытую дверь Славин увидел, что пришел хозяин. Он держал тулупы и два вещмешка приезжих.
После ужина мужчины уединились в дальней комнате и повели деловой разговор. Участковый уполномоченный вводил их в курс дела:
— Село наше не очень большое, но старинное. Основано, как говорится, давно. Ровно сто домов насчитывается. Люди в основном хорошие, но бывает, в семье кто-нибудь поскандалит или самогоноварением займется.
— Я видел на карте, что недалеко селение какое-то находится, сколько до него километров? — спросил Славин.
— А, это Светлое. До него семь километров. Там домов сорок, не более.
— Это тоже ваш участок?
— Да, это моя территория.
— Расскажите о семье Солохов.
— Их дом в центре села, если идти от моего дома, то по правой стороне стоит, с голубыми ставнями. Сейчас в нем живет один старый Солох. Весной прошлого года умерла жена.
— Мать Григория-младшего?
— Нет, его мать умерла еще в тридцать седьмом. Бил ее до полусмерти муж, вот она и до пятидесяти не дожила. В тридцать восьмом он женился на вдове лесничего, которого в тайге медведь задрал. Вот так и жили до прошлой весны.
— Сколько комнат у Солоха в доме?
Буравин задумался на минуту, прикидывая в уме расположение комнат.
— Если не считать переднюю, где печь стоит, то пять.
— Как вы думаете, беглецы придут к нему?
— Уверен на все сто. Если уж Гришка объявился в этих местах, значит, наверняка будет искать встречи со стариком. Жить, как мне кажется, у него он не останется, не дурак же, понимает, что к батьке в первую очередь придут. Тем более... — Буравин запнулся, — понимаете, когда старика Солоха раскулачили, то поговаривали, что у него, кроме обнаруженных двух десятков золотых монет, еще не менее сотни спрятано было. Но найти их у него так и не смогли. Вот и получается, что сын его, наверняка зная об этом, рассчитывает и на это золото, ведь не век же старик жить будет, а тайну с собой в могилу уносить тоже не захочет.
— Значит, что мы имеем в пользу того, что преступники придут к Солоху? — Славин подытожил: — Первое, это то, что его видели недалеко от села. Второе, Гришка без документов никуда не сунется, значит, он будет пока отсиживаться в укромном месте и искать документы. Это опасно, преступники могут пойти на убийство ради документов. Нам надо предупредить население, и особенно тех людей, которые работают в тайге. Третье, старик, конечно, окажет полную поддержку своему сынку. Он местный, хорошо знает тайгу и укромные места в ней. Из этого следует, что он может спрятать беглецов в каком-нибудь таежном домишке в глубине тайги и тайком периодически посещать их. У них оружие, а это значит, дичь они себе всегда добудут, а остальное старик доставит. Жаль только, что мы не знаем, сколько у них патронов, в ориентировке об этом почему-то ничего не сказано. Кстати, у старика ружье есть?
— Конечно, есть, причем два или три. У местных жителей у каждого есть ружьишко.
Молчавший до этого Симоха заметил:
— Значит, он им может свое ружье дать.
— И это может быть, — согласился Славин. — Четвертое — это золото, о котором вы, Михаил Яковлевич, говорили. Так что, как видим, за то, чтобы обосноваться в этих краях, у бандитов есть много «за». Теперь давайте посмотрим, что «против». Первое и, пожалуй, самое главное — это то, что у отца его мы будем искать. Что еще?
Буравин добавил:
— Второе, Гришку в лицо знают многие местные жители, а это для него опасно.
— Правильно. Но все равно, у него больше шансов не быть пойманным и добыть документы, если будет прятаться пока в этой местности. Из этого делаем вывод, что нам надо продумать, как взять под наблюдение дом старого Солоха.
— А я думаю, — задумчиво проговорил капитан, — что Гришка в дом к батьке вряд ли придет.
— Это почему же? — спросил Славин.
— Хотя бы потому, что в доме может быть засада. Кроме того, у старика он давно не был, поэтому будет пытаться сначала разведать все, а затем уже идти на контакт с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Вовка, ты меня знаешь не первый год, я не люблю, когда со мной так ведут себя. Поэтому предупреждаю, если ты хоть раз еще будешь передо мной так выкобеливаться, то я не ручаюсь за себя и не посмотрю, что ты мне друг! Понял?
Корунов опустил глаза и миролюбиво проворчал:
— Ладно, не заводись. Сам понимаешь, в каком я положении. В каждом новеньком конторского посла вижу.
Корунов подошел к Купрейчику и протянул руку:
— Давай познакомимся. Я — Владимир.
Они пожали друг другу руки. Разговор велся вяло, чувствовались натянутость и настороженность.
Для Купрейчика постепенно прояснялась ситуация. Драбуш привел его в квартиру, где проживали муж и жена. Их квартира состояла из двух небольших комнат и полутемной, с постоянно завешенным окошком кухни. Оказалось, что хозяин ушел в магазин, чтобы отметить приход Корунова. Он пришел скоро. На столе появились две бутылки водки, наспех нарезанная колбаса, лук, сало.
Хозяина звали Иваном. Его лицо заросло рыжей щетиной, и выглядел он наверняка старше своих лет. Добродушный и словоохотливый, он весело улыбался всем, даже незнакомому человеку, и пригласил садиться за стол.
Выпили по полстакана водки. Купрейчику, которому сегодня приходилось пить уже второй раз, было не по себе. «Как бы не опьянеть, — тревожно думал он, выпивая водку, — надо держаться. Может, им только и надо, чтобы напоить меня». Алексей набросился на еду. Вскоре Иван снова наполнил стаканы, и Купрейчику опять пришлось пить «за знакомство» и «за дружбу». Нервное напряжение сказывалось, и капитан пока не опьянел. Правда, он как бы между прочим сказал, что они с Драбушем уже выпили, и делал вид, что быстро пьянеет. Корунов сидел напротив. Он был по-прежнему хмур и неразговорчив. Смотрел настороженно. После очередной рюмки он впервые обратился к Купрейчику:
— Откуда рванул?
— С этапа. В вагоне пол разобрали, а когда со станции состав начал трогаться, мы трое и рванули, остальные побоялись.
— За что срок получил?
— За многое... — Алексей выждал немного и только после этого пояснил: — Пару магазинов взяли, около десятка квартир, с десяток гоп-стопов, в том числе офицера какого-то шилом слегка задел...
Алексей по лицам слушателей видел, что его слова произвели впечатление. Правда, Корунов сохранял прежнее выражение лица, но то, что он продолжал задавать вопросы в более уважительной форме, говорило о многом. Он спросил:
— А где те двое, что рванули с тобой?
— Один сразу двинул на юг, а второй со мной в Минск приехал. Здесь у него должны быть довоенные знакомые. Мы разошлись, но договорились, что будем подваливать с восьми до девяти вечера на вокзал по вторникам, четвергам и субботам.
— Сегодня суббота, чего ты не пошел?
— Еще рано, если захочу, то, может, и пойду.
— А ты сам откуда?
— Как откуда? — переспросил Алексей.
— Родился где?
— На Украине, в Харькове. — И Купрейчик сам неожиданно спросил: — А ты откуда?
— Я? — удивился Корунов. — А зачем это тебе?
— Да чтобы знать, где такие придурки родятся, и эту местность стороной обходить.
— Это зачем же эту местность стороной обходить? — вспылил Корунов. — Может, оттого, что могут распознать, какой человек повстречался?
— Нет, только потому, что из них хорошие следователи получаются. Я ведь на своем веку много таких встречал. Они тоже, как ты сейчас, напротив меня через стол, только без закуски и водяры, сидели и вопросики наводящие «кто?», «откуда?», «что совершили?» задавали.
В перепалку вмешался Драбуш:
— Ладно, хлопцы, завязывайте. Давайте лучше выпьем...
— И засмалим, — поддержал хозяин и протянул Купрейчику пачку с папиросами: — Закуривай, Леха.
Купрейчик молча взял папиросу, размял ее и тут увидел, что Корунов протягивает горящую спичку:
— Закуривай и не заводись. Сам должен понимать, в нашем деле осторожность нужна, как той попадье, когда с монахом батюшке изменяла.
— Ты осторожничай, но мою честь не пятнай, — с горячностью и, делая вид, что опьянел, громко сказал Купрейчик. И тут же понял, что попал в точку. Все сразу, даже жена хозяина, зашумели и начали ругать Корунова. Тот замолчал. Хозяин квартиры, Прутов, поднял наполненный стакан:
— Я предлагаю выпить за нашу дружбу!
Купрейчику пришлось снова пить. Но иного выхода не было, надо было держаться до конца.
Наконец все вышли из-за стола.
К Купрейчику подошел Драбуш.
— Ты, Леха, не обижайся на Вовку. Я его знаю давно, он человек надежный! Пойми его, он уже который год по острию бритвы ходит, в любой момент погореть может. У любого на его месте, при виде нового человека, очко заиграло бы. — Драбуш позвал Корунова. — Вовка, а Вовка, иди сюда.
Подошел хмурый Корунов.
— Чего тебе?
— Нет, ты не дрейфь. Лешка человек что надо, он свой, ей-богу, свой. Я уверен, если вы подружитесь, то польза большая будет, на любое дело запросто можно пойти.
— Да я что... — пробормотал Корунов, — я же просто так, хочу поближе познакомиться, — и он неожиданно протянул руку Купрейчику. — Не обижайся, давай будем корешами.
Купрейчик сделал вид, что он тоже несколько смущен.
— Да я не обижаюсь. — И он пожал протянутую руку.
Мир был восстановлен, и вскоре Алексей и Корунов вели спокойную беседу Корунов обещал своему новому знакомому помочь прижиться в городе и взять его на «дело». Но он тут же намекнул, что, только посмотрев на Алексея в «работе», он будет доверять ему.
Прошел еще час. На дворе было темно. Драбуш и Корунов ушли вместе. Жена хозяина приготовила постель Алексею в соседней комнате Купрейчик прикрыл поплотнее дверь и лег. Наступил момент, когда можно было проанализировать события прошедшего дня Алексей долго лежал в темноте, вспоминая все, что пришлось пережить за день. «Вроде пока все идет нормально, накладок не было, — но тут же вспомнил обещание Корунова взять его на „дело“. — Что же он может мне предложить?»...
Алексей, засыпая, уже в который раз за это время подумал: что ждет его среди этих незнакомых, враждебных ему людей.
А на улице завывал ветер, шел снег. В город пришла настоящая зима...
18
РИТА АЛЕШИНА
Рита Алешина была веселой и симпатичной девушкой. Она жила в общежитии, вместе с ней в комнате жили еще пять девушек. Все они работали в поликлинике, но не только это объединяло и даже роднило их. Так уж случилось, что ни у одной из них не было родителей, и, может, поэтому девушки относились друг к другу с нежностью и любовью.
В этот вечер вместе с Ритой в комнате находилась Валя Терехина. Рита, сидя у стола, стоявшего посередине комнаты, писала письмо Славину. Терехина читала.
Рита написала в письме, чем занималась в последние дни, и задумалась. Сейчас ей предстояло главное — сообщить Владимиру, что она не сможет выехать к нему в мае.
Сегодня ей сказали, что офицерская школа расширяется и раньше июля ее вряд ли отпустят. По дороге в общежитие Рита даже всплакнула от обиды, но в комнату вошла только тогда, когда успокоилась. Девчонки собирались на танцы, но Риту даже не стали приглашать. После того как уехал бывший курсант Славин, она на танцы не ходила.
Рита, так и не придумав, как ей написать о неприятной новости, встала со стула и подошла к большому квадратному зеркалу, висевшему на стене. На нее грустно смотрела высокая кареглазая девушка. Длинные каштановые волосы падали на плечи.
Терехина оторвалась от книги и, глядя на Алешину, сказала:
— Рита, а тебе никто не говорил, что вы со Славиным похожи? Оба высокие, стройные, темноглазые и темноволосые. — Девушка неожиданно рассмеялась. — Ой, Ритка, у тебя сейчас даже выражение лица, как у твоего Вовы, вот здорово!
— Придумала тоже! — отмахнулась Рита и, смутившись, вернулась к столу. — Вот пишу ему, а сама не знаю, как сказать, что к маю не приеду?
— Что, боишься, что разлюбит, другую найдет?
— Да ну тебя! — снова махнула рукой Рита. — Знаю, что не разлюбит. Он у меня серьезный и, кажется, однолюб. Мне просто не хочется его огорчать. Знаешь, какая там в Сибири работа. Вот сидим мы сейчас с тобой в тепле, а он, может, в эту самую минуту на сорокаградусном морозе по тайге мается. — Девушка молчала некоторое время, а затем, решившись, сказала: — Но написать правду я обязана!
И она склонилась над листом бумаги.
А Славин в это время действительно находился в морозной и снежной тайге...
19
КАПИТАН МИЛИЦИИ БУРАВИН
В Становое Славин и Симоха добрались только вечером следующего дня.
Остановились на опушке леса недалеко от села и начали советоваться, ехать ли на лошадях прямо в село или же сначала встретиться с участковым уполномоченным и выяснить обстановку.
Славин остался с лошадьми, а Симоха двинулся к селу. Лейтенант, боясь, что его увидит случайный прохожий, раз за разом запрягал и распрягал лошадей. Этой работой ему пришлось заниматься не менее получаса, прежде чем вернулся Симоха. Он пришел в сопровождении немолодого, одетого в длинную шубу и солдатскую зимнюю шапку мужчины. Это и был участковый уполномоченный.
Он пожал озябшую руку Славина и представился:
— Капитан милиции Буравин. Я уже решил, что, если вы не появитесь до утра, двинусь вам навстречу.
— А куда нам деться, Михаил Яковлевич? Дорогу же знаем, — улыбнулся Симоха.
Но Буравин чуть ворчливо ответил:
— «Куда-куда», а кто его знает куда! Тайга же ведь, а в ней только стоит с пути сбиться, а там и месяц можешь плутать и не выберешься. Знаю я немало таких случаев. Бывало, и местные жители домой не возвращались. А тут пурга, видишь, вот-вот начнется.
Славин удивленно подумал: «На небе звезды можно считать, деревья не шелохнутся, а он о пурге говорит, наверняка хочет припугнуть».
Симоха спросил:
— Как будем в село въезжать? Может, ты, Михаил Яковлевич, садись в сани и поезжай домой, а мы потихоньку следом, чтобы незаметней?
— Чтобы незаметней было, вы садитесь в сани, а я на передок, так и въедем ко мне. Время сейчас позднее, прохожих мало. Для нас главное бабке Насте на глаза не попасться. Вот та, уж верно, своим языком к утру по всему селу разнесет, что к участковому какие-то двое прибыли.
Славин сказал:
— Вам виднее, товарищ капитан, поехали!
Они втроем сели в сани. Застоявшиеся, почуявшие близость жилья лошади довольно резво понесли их к селу.
В доме при свете керосиновой лампы Славин смог рассмотреть участкового. Среднего роста, крепкий, даже коренастый, он выглядел лет на пятьдесят. Крупное морщинистое лицо, темные глаза, большой мясистый нос и чуть выпуклый лоб. Движения Буравина, его походка были спокойными и уверенными. Говорил он тоже спокойно, но голосом человека, который привык, что к его мнению всегда прислушиваются.
Он подождал, пока гости снимут полушубки, и пригласил в комнату. Она была большой и, как показалось Славину, очень уютной. Из боковой двери вышла хозяйка. Она приветливо поздоровалась, и хозяин, приглашая гостей садиться, сказал:
— Я пойду лошадей распрягу, загоню их в сарай. — Он взглянул на жену: — А ты, Варвара Васильевна, готовь ужин. Гости с дороги дальней и проголодались, и промерзли, так что не скупись и в буфет свой заветный загляни, где кое-что согревающее держишь. — И он весело, чуть заметно подмигнул гостям.
Симоха предложил:
— Я тоже пойду помогу.
Но хозяин решительно возразил:
— Не надо. Я возьму в помощники сына. — Он повернулся к дверям, из которых недавно вышла хозяйка, и громко позвал: — Вовка! Набрось что-нибудь на себя, пойдем со мной во двор.
Из комнаты вышел лет тринадцати паренек, поздоровался и сказал:
— А я так зачитался, что даже не услышал, что у нас гости. — Парень почему-то все время смотрел на Славина. Наверное, возраст молодого оперативника привлек его внимание. Он не смущаясь подошел и спросил:
— А какое у вас звание?
— Лейтенант, — чуть улыбнулся Славин.
— А пистолет какой?
— Табельный, — уклончиво ответил Владимир и присел на деревянную лавку.
— Слушайте, покажите, а! — попросил парень и сделал попытку усесться рядом.
Отец шлепнул его по затылку:
— А ну отстань от человека, оружейник нашелся! Пошли во двор.
Хозяйка, заглянув в боковую дверь, позвала младшего сына и пятнадцатилетнюю дочь.
Они втроем начали хлопотать у стола, а Симоха вдруг вспомнил:
— Ой, я же в сене автомат забыл, пойду заберу. — И он направился к дверям, а ему навстречу с автоматом наперевес Вовка.
— Вот это оружие! Вот это я понимаю! С такой штукой и стая волков не страшна, враз всех уложишь.
Симоха взял из его рук автомат.
— А где диск?
— Да, так уж и даст батя с диском, — поник головой парень, — сам сейчас принесет. Дядя, а у вас запасные диски есть?
Симоха не понял, к чему клонит парень, и простодушно признался:
— Конечно, есть, и не один.
— Вот здорово! Значит, завтра дадите пострелять! — обрадовался Вовка и рукой погладил приклад автомата.
В первой комнате послышались шаги, и через незакрытую дверь Славин увидел, что пришел хозяин. Он держал тулупы и два вещмешка приезжих.
После ужина мужчины уединились в дальней комнате и повели деловой разговор. Участковый уполномоченный вводил их в курс дела:
— Село наше не очень большое, но старинное. Основано, как говорится, давно. Ровно сто домов насчитывается. Люди в основном хорошие, но бывает, в семье кто-нибудь поскандалит или самогоноварением займется.
— Я видел на карте, что недалеко селение какое-то находится, сколько до него километров? — спросил Славин.
— А, это Светлое. До него семь километров. Там домов сорок, не более.
— Это тоже ваш участок?
— Да, это моя территория.
— Расскажите о семье Солохов.
— Их дом в центре села, если идти от моего дома, то по правой стороне стоит, с голубыми ставнями. Сейчас в нем живет один старый Солох. Весной прошлого года умерла жена.
— Мать Григория-младшего?
— Нет, его мать умерла еще в тридцать седьмом. Бил ее до полусмерти муж, вот она и до пятидесяти не дожила. В тридцать восьмом он женился на вдове лесничего, которого в тайге медведь задрал. Вот так и жили до прошлой весны.
— Сколько комнат у Солоха в доме?
Буравин задумался на минуту, прикидывая в уме расположение комнат.
— Если не считать переднюю, где печь стоит, то пять.
— Как вы думаете, беглецы придут к нему?
— Уверен на все сто. Если уж Гришка объявился в этих местах, значит, наверняка будет искать встречи со стариком. Жить, как мне кажется, у него он не останется, не дурак же, понимает, что к батьке в первую очередь придут. Тем более... — Буравин запнулся, — понимаете, когда старика Солоха раскулачили, то поговаривали, что у него, кроме обнаруженных двух десятков золотых монет, еще не менее сотни спрятано было. Но найти их у него так и не смогли. Вот и получается, что сын его, наверняка зная об этом, рассчитывает и на это золото, ведь не век же старик жить будет, а тайну с собой в могилу уносить тоже не захочет.
— Значит, что мы имеем в пользу того, что преступники придут к Солоху? — Славин подытожил: — Первое, это то, что его видели недалеко от села. Второе, Гришка без документов никуда не сунется, значит, он будет пока отсиживаться в укромном месте и искать документы. Это опасно, преступники могут пойти на убийство ради документов. Нам надо предупредить население, и особенно тех людей, которые работают в тайге. Третье, старик, конечно, окажет полную поддержку своему сынку. Он местный, хорошо знает тайгу и укромные места в ней. Из этого следует, что он может спрятать беглецов в каком-нибудь таежном домишке в глубине тайги и тайком периодически посещать их. У них оружие, а это значит, дичь они себе всегда добудут, а остальное старик доставит. Жаль только, что мы не знаем, сколько у них патронов, в ориентировке об этом почему-то ничего не сказано. Кстати, у старика ружье есть?
— Конечно, есть, причем два или три. У местных жителей у каждого есть ружьишко.
Молчавший до этого Симоха заметил:
— Значит, он им может свое ружье дать.
— И это может быть, — согласился Славин. — Четвертое — это золото, о котором вы, Михаил Яковлевич, говорили. Так что, как видим, за то, чтобы обосноваться в этих краях, у бандитов есть много «за». Теперь давайте посмотрим, что «против». Первое и, пожалуй, самое главное — это то, что у отца его мы будем искать. Что еще?
Буравин добавил:
— Второе, Гришку в лицо знают многие местные жители, а это для него опасно.
— Правильно. Но все равно, у него больше шансов не быть пойманным и добыть документы, если будет прятаться пока в этой местности. Из этого делаем вывод, что нам надо продумать, как взять под наблюдение дом старого Солоха.
— А я думаю, — задумчиво проговорил капитан, — что Гришка в дом к батьке вряд ли придет.
— Это почему же? — спросил Славин.
— Хотя бы потому, что в доме может быть засада. Кроме того, у старика он давно не был, поэтому будет пытаться сначала разведать все, а затем уже идти на контакт с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48