Время
от времени его выступление прерывалось дружными аплодисментами.
Потом слово было предоставлено наиболее выдающимся ветеранам.
Мужчина средних лет с пустым рукавом поведал с трибуны, как жестоко
обидели, отменив пенсию, его, заслуженного человека, инвалида второй
группы, всю свою жизнь честно посвятившего... ну, и так далее, тоже на
четверть часа...
Худощавый титуляр Героя Сообщества кратко, но эмоционально рассказал,
как на бирже труда ему предложили переквалифицироваться в мусорщики, а
Хрустальный Крест оставить в качестве игрушки для будущих внуков...
Бывший прапорщик поплакался аудитории, что на дверях его квартиры
хулиганствующие подростки с одобрения матерей регулярно пишут похабные
слова...
Потом трибуной завладел некто из старших офицеров и предложил
милитарам не сносить оскорблений и нарушения их конституционных прав, а
отвечать, образно выражаясь, ударом на удар... Ему хлопали особенно долго.
На этом торжественная часть слета оказалась исчерпанной и была плавно
переведена президиумом в менее официальные рамки.
На трибуне оказался бывший командир ракетного дивизиона, в свободное
от службы время сочинявший стихи на армейскую тематику и даже неоднократно
печатавшийся в дивизионной многотиражке. Суровым, командным голосом он
стал чеканить:
Не утешит селектор казарму застенчивым вальсом...
Ночью он прохрипит: "Батарея, тревога!" и "Марш!"...
Мы похожи на ангелов, пропахших полынью и ваксой,
Маскирует сияние касок стальных камуфляж.
Зал притих. У наиболее чувствительных наворачивались слезы на глаза.
А ракетчик все рубил воздух ребром ладони: "Целомудренны мы - только
скатки нам виснут на шеи... На губах - горький вкус отсыревших в дожде
сигарет... Целомудренны мы: убивали мы только мишени, репетируя старты в
квадрат уходящих ракет"...
Выступили и другие таланты из "бывших". Они пели под гитару и под
фонограмму, демонстрировали отрывки из спектаклей на военную тематику и
даже казачью пляску.
Наконец, духовой оркестр из отставных военных музыкантов заиграл
"Походный марш", присутствующие вскочили и вытянулись по стойке "смирно".
Был объявлен пятнадцатиминутный перерыв, после которого намечалось
"военно-спортивное шоу" с разбиванием кирпичей головой, демонстрацией
приемов рукопашного боя и метанием кинжалов.
Толпа дружно повалила в буфеты, оставляя под стульями и в проходах
между рядами груды пустых бутылок и пивных банок.
Рамиров уже намеревался было потихоньку исчезнуть с этого странного
мероприятия, предполагая, что едва ли ему удастся выйти таким способом на
Бригадира. Вербовка в Легион должна осуществляться где-то в другом месте,
думал Ян, а фарс в виде "слета ветеранов вооруженных сил" мог служить
только официальным прикрытием нелегальной деятельности Комитета - уж
слишком по-дурацки он проводился...
В вестибюле его, однако, перехватил парень с красной повязкой на
рукаве.
- Лейтенант Бикофф? - осведомился он, почему-то озираясь по сторонам.
- Да, а в чем дело?
- Вас просят подняться на второй этаж. - Тон "просьбы" не допускал
никаких возражений. - Комната номер двадцать пять...
Не успел Рамиров поинтересоваться, кому он мог бы понадобиться, как
парень исчез в толпе.
Ян надел шапочку "оракула", но предупреждения об опасности не
услышал.
В конце концов, я ничего не теряю, рассудил он и двинулся по узкой
лестнице наверх. При входе на второй этаж стояли несколько дюжих молодцев
с повязками. Они внимательно поглядели на новенькую карточку Рамирова,
которая была прикреплена к лацкану его куртки, но ни слова не говоря
пропустили его - видно, уже были соответствующим образом
проинструктированы.
Происходящее нравилось Рамирову все меньше и меньше.
В двадцать пятой комнате, за столом, уставленным всевозможной
электроникой, сидел не какой-нибудь громила с бритым затылком и
волосатыми, испещренными татуировками на армейскую тему, руками, как это
можно было предположить, а интеллигентного вида человек в очках, в строгом
костюме с галстуком. Откинувшись на спинку кресла он с видимым
наслаждением читал, судя по обложке, "Историю" Тацита.
При виде Рамирова он приподнялся и изобразил учтивый полупоклон.
- Ах, это вы, господин филд-лейтенант! - воскликнул он так, будто
последний раз они виделись давным-давно. - Так вот вы какой! Очень, очень
приятно познакомиться... Видите ли, у меня к вам одно сугубо
конфиденциальное дело. Не будете ли вы добры присесть?
Рамиров сел в предложенное мягкое кресло, но отказался от
предложенной сигареты.
- Не секрет, что Комитет ветеранов вооруженных сил нуждается в
постоянном притоке умных и компетентных кадров для решения... гм...
различных задач, - продолжал человек в очках. - В то же время многие
бывшие военнослужащие испытывают определенные затруднения с устройством на
работу, поскольку это сопряжено с некоторым... мм... ухудшением
социально-психологического климата в нашем обществе. Вот, скажем, вы...
Где вы работаете в настоящее время?
Рамиров признал, что нигде. Как старый гончий пес, он уже чуял, что
идет по следу того зверя, за которым охотился.
- Ну, а как вы относитесь к... мм... определенным государственным
структурам, ответственным за роспуск вооруженных сил? - настойчиво
интересовался собеседник Рамирова.
Главное сейчас было - не переиграть.
- Вы имеете в виду ЮНПИС? - прямо осведомился Рамиров.
Человек в очках стал вертеться, как лещ на раскаленной сковородке,
стараясь выражаться одними только намеками.
Рамиров довольно невежливо, как и полагается казарменному грубияну,
прервал его и изложил свою позицию. ЮНПИС он всегда ненавидел тихой
ненавистью. К сожалению, обстоятельства пока не позволяли ему реализовать
эту ненависть на практике, но, видит бог, попадись ему ночью в темном
переулке кто-нибудь из этих сволочей...
- Отрадно, отрадно, - перебил его человек в очках и задумчиво пожевал
губами. - Приятно убедиться, что мы не ошиблись в выборе. Что же, с нашей
стороны мы могли бы предоставить вам возможность участвовать в борьбе за
историческую справедливость. Тем более, что нам очень нужны люди,
обладающие такими боевыми навыками и опытом, как вы... Остается лишь
надлежащим образом оформить наше, будем надеяться, взаимовыгодное
сотрудничество.
Рамирову было предложено проследовать в комнату номер тридцать
восемь, где "сотрудники Комитета" выполнят все необходимые формальности.
Интересно, что это был за тип, размышлял Рамиров, поднимаясь на
третий этаж мимо очередного заслона охранников и шагая по пустынному
коридору. Ясно только одно: это не Бригадир. Не стал бы сам Бригадир
Легиона так подставляться...
Комната под номером 38 обнаружилась в самом конце коридора,
изогнутого в форме буквы G. Рамиров постучал в дверь, услышал изнутри:
"Кам ин" - и вошел.
Комната была погружена в полумрак из-за того, что окна были зашторены
толстыми черными портьерами. За длинным столом, накрытым, как и стол
президиума на "слете", каким-то штандартом, располагались пятеро в
армейских мундирах. В центре комнаты стоял одинокий стул.
Один из людей, сидевших за столом, с погонами полковника, молча
указал Рамирову на стул, и не успел тот последовать этому приглашению, как
дверь за его спиной опять открылась, в комнату вошли два крепких парня с
уже знакомыми повязками и, широко расставив ноги, обосновались в тылу у
Яна.
"Оракул" молчал, следовательно, видимой опасности в данной ситуации
не было. По крайней мере, в предстоящие две с половиной минуты.
- Надеюсь, вы понимаете, господин Бикофф, что особенности
функционирования нашей организации неизбежно накладывают отпечаток на
способы приема в нее новых членов, - сказал хорошо поставленным голосом
полковник. - Именно поэтому мы стараемся, насколько это в наших силах,
обеспечить эффективность и безопасность такого отбора. Сейчас вам
предлагается пройти предварительное собеседование с приемной комиссией и
продемонстрировать некоторые свои... э-э... способности. Хотел бы сразу
вас предупредить: если вы передумали, еще не поздно уйти... Нет? Что ж,
приступим к делу.
Рамирову стали задавать вопросы, касающиеся в основном его биографии.
Особенно подробно изучили его службу в славной 45-й воздушно-десантной
бригаде. Хорошо, что в свое время, готовясь к операции "Коммандос",
Рамиров тщательно изучил все материалы об этой элитной части Объединенных
ВС. Поэтому ни один из вопросов не вызвал у него особых затруднений, хотя
он понимал: стоит лишь один раз ошибиться, и никто не поверит ссылкам на
плохую память. И тогда... для этого, наверное, и стоят за его спиной парни
с повязками.
Наконец, полковник откинулся на спинку кресла.
- Что ж, - сказал он спокойно. - Лично я вполне удовлетворен. Есть ли
у членов комиссии какие-нибудь вопросы?
Вопросов не было.
- Предложения? - осведомился полковник.
- Я думаю, мой полковник, пора, наконец, сделать нашему уважаемому
гостю один приятный сюрприз, - проговорил чей-то голос с правого края
стола.
- Вы полагаете, майор? - поднял брови полковник. - Хорошо, я не
возражаю.
Что еще за сюрприз? Рамиров мгновенно вспотел и напряг мышцы,
готовясь к "экшен". Например, к тому, что сейчас его сзади начнут душить.
Или стул, на котором он сидит, провалится в какой-нибудь люк... Или в
стене откроется окошечко, из которого по нему поведут огонь, как в тире,
парализующими патронами. Да мало ли каких трюков можно ожидать от этой
компании?!.
Однако, "оракул" словно воды в рот набрал, значит, ничего подобного
сейчас не произойдет. Или прибор вышел из строя, мелькнуло в мозгу
Рамирова подозрение, от которого Ян похолодел.
- Так вы говорите, командиром вашей бригады был?.. - многозначительно
начал полковник, загадочно усмехаясь углами рта и явно ожидая, что Рамиров
закончит его фразу.
- Полковник Калькута, - отчеканил Ян.
- Он вас хорошо помнит? - интригующе продолжал полковник.
- Еще бы не помнить, - развязно сказал Рамиров. - Мы вместе с ним
пять лет оттрубили! Можно сказать, в одном окопе ночевали!..
Не слушая его, полковник нажал какую-то кнопку на коробочке пульта
перед ним. Дверь сзади Рамирова отворилась, пропустив из коридора полоску
света, и тут же закрылась.
Ян невольно оглянулся.
И увидел хорошо запомнившуюся ему по последней операции фигуру
Калькуты. Лицо с шрамом на правой щеке, жесткая щеточка усов, массивный
лоб - видимо, за долгие годы службы в десанте полковнику пришлось
расколоть им немало кирпичей и досок. Сомнений больше не оставалось: это
действительно был бывший комбриг.
Рамирова прошиб горячий озноб. Мысленно он проклял "оракула" за
предательское молчание.
Некоторое время в комнате царила мертвая тишина. Калькута застыл как
вкопанный, уставившись на Рамирова тяжелым, ничего не выражавшим взглядом.
Потом медленно стал открывать рот.
Это провал. Сейчас он скажет, кто я на самом деле, пронеслось в
голове Рамирова, и он вцепился в спинку стула, приготовившись орудовать им
как убойным предметом.
И тут "оракул" подал, наконец, свой долгожданный голос. Одновременно
он подавил импульс, возникший в мышцах Рамирова, потому что Ян
почувствовал, что не может сдвинуться с места.
"УСПОКОЙСЯ, - сказал "оракул". - ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ГОЛОГРАММА. ИЛЛЮЗИЯ,
СОЗДАННАЯ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРОВЕРИТЬ ТЕБЯ. ОБРАТИ ВНИМАНИЕ НА КОНТУРЫ
СИЛУЭТА".
Рамиров присмотрелся и увидел то, чего не заметил сразу: очертания
фигуры, неподвижно торчавшей столбом возле двери, были слегка размыты.
Видимо, полумрак был создан именно для того, чтобы скрыть эту особенность
трехмерной голографии, а не для обеспечения интимной обстановки.
"Какой я идиот, чуть было сам не выкопал себе могилу", успел еще
подумать Рамиров и, порывисто вскочив со стула, произнес, стараясь, чтобы
его голос выдавал естественное удивление:
- Мой полковник?! Какими судьбами?.. Я... я очень рад вас видеть!
С распростертыми объятиями он двинулся к "Калькуте", который, тем не
менее, был нем как рыба (что и следовало ожидать, потому что озвучивание
голограмм - дело, настолько сложное, что пришлось бы использовать
аппаратуру размером с эту комнату!).
В этот момент председатель комиссии кашлянул и пробурчал:
- Ну, довольно! Включите свет!
Фигура Калькуты мигнула и растворилась в воздухе. Зажегся яркий свет,
и Рамиров протер глаза.
- Но, господин полковник... - "в замешательстве" начал было он,
поворачиваясь к столу.
Председатель остановил его нетерпеливым жестом.
- Прошу вас, лейтенант, извинить нас за данный розыгрыш, - сказал он.
- Поймите нас правильно: не можем же мы принимать в наше товарищество
всякого, кто придет с улицы и заявит, что он - бывший милитар!
- Понимаю вас, господин полковник.
- Рад, - отрывисто сказал полковник. - Искренне рад за вас. Остается,
правда, проверить вашу физическую подготовку и специальные умения и
навыки. Надеюсь, вы их не успели утратить после увольнения из армии?
- Никак нет! - чуть утрируя, щелкнул каблуками Рамиров.
- Но это мы отложим на завтра. В двадцать четыре ноль-ноль вам
надлежит явиться на угол Шестой и Восемнадцатой улиц в Английском
квартале. Ничего с собой не иметь. Ждать будете у газетного киоска. К вам
подъедут на машине наши люди, дальше будете следовать их указаниям. Вам
все ясно, лейтенант?
- Так точно, - повторил Рамиров.
Итак, вербовка в Легион состоялась, думал он по пути домой. Но что
это мне дает? На Бригадира так и не удалось выйти. Среди членов "приемной
комиссии", скорее всего, его не было. Иначе он опознал бы шапочку
"оракула". Следует признать, что эта приманка, на которую я так надеялся,
не сработала. Наверное, надо было предпринять что-то другое. Но что? Не
спрашивать же в упор у всех подряд, как отыскать Бригадира? На данном
этапе это выглядело бы весьма подозрительно. Может, стоило прибегнуть к
силовым методам? Разогнать всю эту контору голыми руками, взять за глотку
хотя бы того же полковника из "комиссии" и выбить из него информацию о
Бригадире!.. Нет, дружище Ян, такое проходит только в боевиках. Остается
одно: запастись терпением. В нашем деле оно играет главную роль, не
забывай, ты же бывший оперативник!..
Но чем больше Рамиров уговаривал себя таким образом, тем все больше
нарастало в нем стремление как-то ускорить события.
Он не подозревал, что на следующий день они примут совершенно
неожиданный оборот.

РЕТРОСПЕКТИВА-10. НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ
Когда Рамиров вернулся в пансион, уже смеркалось. Дверь ему открыл
старик Георгий.
- Вас... это... - сказал он, опасливо косясь куда-то наверх, - сама
хозяйка несколько раз спрашивала. Велела зайти к ней, как придете...
- Слушаюсь, - сказал Рамиров, преувеличенно козырнув швейцару.
Георгий всю свою жизнь прослужил в должности начальника склада
военного имущества, имел звание обер-прапорщика, чем до сих пор тайно
гордился. Однажды Рамиров застал его в своей комнатушке примеряющим
выцветший китель без погон, но с рядами сверкающих медалей "За безупречную
службу", и с тех пор не упускал случая подначить старика.
Он знал, что сердце ветерана в такие моменты размякает, как воск под
солнцем.
- Ладно, ладно, - пробормотал Георгий. - Идите себе с богом...
Дверь в апартаменты госпожи Лэст была приоткрыта, и оттуда тянуло
кислыми щами, в совокупности с запахом какого-то инсектицидного препарата.
Кутаясь в потертую шаль, хозяйка пансиона раскладывала на столе
какие-то карточки. Сначала Рамиров принял ее занятие за карточный пасьянс,
но потом увидел, что это были старые, еще черно-белые, фотографии,
отпечатанные на скверной, желтеющей со временем бумаге.
Зачем я ей понадобился, подумал Ян, осторожно стучась в косяк. Опять
будет требовать какие-то деньги?..
Старуха подняла голову, и Рамиров вдруг увидел на ее щеках, обильно
покрытых дешевой пудрой, дорожки от слез.
- Что случилось, мадам? - спросил он, входя в комнату.
Она молча показала ему одну из фотографий, на которой в объектив
застенчиво косился белобрысый карапуз в шортах и большой кепке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30