А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Маша Швецова - 0


«Топильская Е. Танцы с ментами: Авторский сборник»: Нева; СПб.; 2005
ISBN 5-7654-3017-1
Аннотация
Множество книг написано про бравых сотрудников уголовного розыска — крутых мужчин с пистолетами. Очень немного книг написано про серьезных мужчин — следователей. А вот книг, в которых опасные преступления раскрывает не супермен, а молодая привлекательнаяженщина — следователь прокуратуры, — еще не было. Перед вами — именно такая книга. Читатель, следя за сюжетом, не сможет удержаться от аналогий с громкими делами, которые рассматривала автор книги — следователь прокуратуры Елена Топильская.
Елена ТОПИЛЬСКАЯ
ПОМНИ О СМЕРТИ (MOMENTO MORI)
1
Я так хорошо пригрелась в теплой машине за дальнюю дорогу, что даже задремала. Ужасно не хотелось открывать глаза и вылезать под мокрый снег, но ничего не поделаешь — водитель тронул меня за плечо и прямо в ухо сказал: «Приехали! Нам сюда».
Машина остановилась у ворот кладбища.
Эксперт-медик на заднем сиденье тоже выспался, пока мы ехали; похоже, не спал только водитель, он же оперативник из нашего районного отдела уголовного розыска. Потягиваясь и зевая, мы с доктором выбрались из уютного «жигуленочка» в безрадостный пейзаж: черные стволы деревьев, низкие тучи и тяжелые хлопья первого осеннего снега.
Вообще-то эксгумации с ноября по май запрещены по санитарным соображениям, но сегодня еще только второе ноября, и нам сделали исключение, поскольку документы о проведении этого мероприятия были направлены в похоронную контору уже давно.
Случай-то обидный: летом вскрыли квартиру по запаху, нашли разложившийся труп старушки, лежала она на кровати, рядом медицинские документы, при изучении которых установили, что бабушка наблюдалась по поводу раковой болезни в третьей стадии, ну и не стали проводить аутопсию, так и захоронили.
А в октябре с Украины пришла явка с повинной от племянника старушки: он приехал ее проведать, пожил немножко, как-то бабушка не дала ему на бутылку, они и повздорили. Он ее повалил на кровать, придушил подушкой, потом собрал кое-какие ценности (хватило на двадцать бутылок) и отбыл восвояси. И все это время его мучила совесть; через три месяца он не выдержал, пошел в милицию и все рассказал. Низкий поклон ему, конечно, за раскрытое убийство и улучшение статистических показателей работы правоохранительных органов нашего района; только бабушку придется из захоронения извлекать, вскрывать и устанавливать причину смерти.
Я подозревала, что процедура эксгумации удовольствия нам не доставит. Как-то я уже занималась извлечением из захоронения на этом кладбище; мыс доктором вспомнили эту историю одновременно, по пути к зданию дирекции кладбища. Погода была точь-в-точь как сегодня.
— Есть такие люди, Машка, которым очень плохо, когда другому хорошо. Если нигде еще сегодня в городе трупов не нашли, значит, следователю Швецовой приспичит откопать покойника на кладбище, лишь бы бедный доктор не провел дежурство в тепле и покое, — стал ворчать судебный медик, пятясь по дорожке задом: спасаясь таким образом от бьющего в лицо мокрого снега. — Помнишь, во что ты меня втравила в прошлом году? Такая же мерзость с неба падала…
— Да, я тоже об этом подумала, — призналась я, уворачиваясь от смачных хлопьев. — Надеюсь, сегодня все будет удачнее…
— Да уж, хотелось бы!
— А чего было-то, ребята? — поинтересовался оперативник.
— А, ты же новенький, тебя тогда еще не было у нас в районе! Ну ладно, сейчас до конторы дойдем, расскажу, а то снег рот забивает, — пообещала я, рассудив, что все равно в конторе придется ждать: или кладбищенского начальника, или рабочих — «гробокопателей».
Наконец мы добрались до вожделенного флигелька с вывеской «Дирекция». Войдя в вестибюль, долго отдувались, отряхивались, я грела покрасневший нос и причесывалась. Придя в себя, я поднялась на второй этаж к кабинету директора, предъявила свое удостоверение старшего следователя прокуратуры, отдала ему необходимые документы, директор попросил подождать полчасика, пока подойдут с дальнего участка рабочие, их же планировалось использовать в качестве понятых. Я с удовольствием согласилась подождать, уж больно не хотелось на кладбищенские просторы, и, предупредив директора, что буду внизу, в вестибюле, вернулась к своим спутникам.
Устроившись в креслах, мы с доктором стали рассказывать оперативнику о прошлогодней эксгумации. Правда, собственно эксгумация была лишь кульминационным моментом длинной истории о том, как два доверчивых выпускника вспомогательной школы с прозвищами Тушканчик и Пудель по просьбе соседа любезно предоставили свою квартиру для распития спиртных напитков; сосед привел знакомого — громилу по кличке Паша-Слон, один кулак которого был размером с голову каждого из хозяев.
А Паша-Слон, в свою очередь, пришел с девушкой, которую подцепил за полчаса до начала тусовки на улице. В общем, пили-пили, до тех пор, пока Паша не обнаружил пропажи восьмисот тысяч и не стал громогласно обвинять присутствующих в краже. Сначала он всех поколотил, потом обыскал, но без результата. А потом его разгоряченную бормотухой голову осенило: деньги спрятала баба, так сказать, в складках своего тела. И он предпринял поиски; а поскольку женщина к тому моменту уже была пьяна до бесчувствия, он беспрепятственно засунул руку по локоть ей в то место, где, как он подозревал, было спрятано краденое.
Тушканчика и Пуделя стошнило при виде Пашиной окровавленной лапищи. Но они тут же забылись алкогольным сном, а утром обнаружили, что Пашина дама — уже холодная. Паша, когда ему сообщили эту новость, цинично скрылся с места происшествия, предложив хозяевам самим как-нибудь выйти из положения. И хозяева стали принимать меры: первым делом эти уроды вынесли труп в подвал и положили на трубу теплоцентрали. Потом с превеликим трудом вытащили на помойку тахту, на которой лежало тело, отскоблили от пола кровь и сожгли сумку покойной, — между прочим, с паспортом. А после этого пошли признаваться в милицию.
Дом, в котором все произошло, стоял углом к отделению милиции. Но выпускники вспомогательной школы зачем-то потащились из города в Лугу, где бессвязно рассказали о происшедшем дежурному оперуполномоченному. Он не поверил в этот бред, но на всякий случай позвонил своим коллегам в наше районное отделение, сообщив, что у нас на территории в подвале труп. Местным сыщикам, видимо, неохота было отрываться от преферанса, и они через некоторое время сообщили в Лугу, что в подвале трупа нет, выдвинув смелое предположение, что потерпевшая, наверное, пьяная была, а не мертвая, проспалась и ушла.
Два дебила едут в Питер, проверяют в подвале наличие трупа и снова прутся в Лугу, настаивая на том, что труп в подвале есть. А между тем проходит две недели, и вонища по лестничной клетке уже такая, что жильцы дома начинают звонить в санэпидстанцию, требуя убрать из подвала дохлых кошек.
Лужские милиционеры звонят в Питер и огорчают наших оперов тем, что труп все-таки лежит. Наши выходят в подвал и обнаруживают тело, которое уже просто стекает по трубе.
В таком виде труп был доставлен в морг и находился там несколько месяцев, потраченных мной на то, чтобы установить личность потерпевшей, но потом морг стал наседать на меня в том смысле, что больше держать труп не могут, пора захоранивать. Как я билась эти несколько месяцев, пытаясь выяснить, кем была погибшая, и в каких выражениях я при этом поминала двух придурков, лучше и не вспоминать. Наконец я дала разрешение, а буквально через неделю после захоронения нашлись родственники и встал вопрос об эксгумации. Мы приехали на кладбище примерно в такую же погоду и только копнули могилу, как ее сразу же стало заливать водой. Действовать лопатами не было никакой возможности, поэтому кладбищенское начальство пригнало экскаватор. Как только копнули ковшом, в яму хлынула вода, и из могилы стали всплывать куски гроба вперемешку с кусками трупа. Короче, рабочие под руководством судебного медика стали руками вылавливать части трупа из ямы с водой и складывать в положенный по инструкции ящике песком.
— О господи! — содрогнулся молоденький оперативник Коля. — Предупреждаю сразу, я руками куски трупа выковыривать не буду!
— Да ладно, — лениво успокоил его доктор. — Тогда гроб поломался, потому что хоронили, как безродную. Для них гробы дешевые, почти картонные, а тут все должно быть честь по чести, гроб из магазина, надежный; бабушка была гнилая, значит, закрывали гроб на совесть, еще в морге, так что обойдемся без неожиданностей.
— Здесь болото под кладбищем, воды полно, особенно весной и осенью. А вот я в Ивановскую область ездила эксгумировать, так там одно удовольствие, — мечтательно вздохнула я. Оперативник посмотрел на меня с сочувствием, как на больную. — Там мы в декабре гроб извлекали, запретов никаких, документов оформлять не надо. Пришли в местную милицию, спрашиваем, где санэпидстанция, где похоронная контора, разрешение на эксгумацию получить, а те говорят — а вам зачем? У нас все знают, где кладбище, и никаких разрешений: хотите — хороните, хотите — выкапывайте. Так мы пришли на кладбище, нам гробик аккуратненько выкопали, веничком песочек смахнули, открыли, а там нужный нам череп отдельно в полиэтиленовом пакете, поскольку труп был скелетированный. Мы его забрали, протокол составили, гроб закопали, могилку заровняли, и как будто так и было…
Я расхохоталась, вспомнив, как мы с опером, сопровождавшим меня в командировке, принесли пакет с черепом в гостиницу и решили пойти на переговорный пункт доложить в Питер, что задание выполнено. А я смертельно боялась, что кто-нибудь в наше отсутствие украдет вещи из номеров, а главное — что пропадет пакет с черепом, поэтому решила взять его с собой. Мой сопровождающий категорически отказался таскаться по городу с черепом, а когда я стала настаивать, ссылаясь на возможную кражу, сказал: «А ты только представь лицо вора, когда он увидит, что в украденном мешке!»
— Вас послушать со стороны, так волосы дыбом встанут, — укоризненно сказал Коля. — Над этим грешно смеяться.
— Ну, положим, даже Чехов упражнялся в остроумии на кладбищенскую тему. А вообще, Коля, согласна, это профессиональная деформация. Подожди, годика через два и для тебя ничего святого не останется.
Коля, по-видимому, готов был с этим поспорить. Но развернуть дискуссию мы не успели, так как с дальнего объекта пришли недовольные рабочие и возглавили наше шествие по пустынному кладбищу. Сверяясь с документами, мы довольно быстро нашли нужный участок, ряд и место, дали команду копать, и рабочие приступили к неблагодарному труду, похоже, догадываясь, что вознагражден он не будет. К счастью, неподалеку стоял заброшенный строительный вагончик, и мы с медиком и оперативником спрятались за ним от ветра и снега. Через полчаса к нам подошел бригадир с вопросом, открывать ли гроб. Я кивнула и попросила позвать нас, как только они извлекут и откроют гроб, — надо все описать и сфотографировать.
Мы все притопывали и приплясывали, стараясь хоть немного согреться; Коля с доктором стали играть в ладушки, изо всех сил хлопая друг друга по ладоням; я подпрыгивала в такт их хлопкам. Наши упражнения прервал подошедший бригадир.
— Готово? — спросила я.
— Слушай, хозяйка, а тебе какой жмурик нужен? — мрачно задал бригадир встречный вопрос.
— Ряд шестой, место третье, а вы какой выкопали?
— Да нет, — отмахнулся бригадир. — Мы с третьего места и подняли. В гробу тебе какой нужен?
— В гробу должна лежать Петренко Раиса Брониславовна. Табличка-то ведь была на могиле.
— Ну пойдем, короче, — отчаялся он объяснить, чего хочет.
Я дошла за ним до раскопанной могилы, на краю которой стоял гроб, убедилась, что раскопано все правильно, — раковина с табличкой об этом свидетельствовала, — после чего заглянула в гроб. Там лежали два тела.
2
Стыдно признаться, но я растерялась. Такого в моей солидной следственной практике (все-таки двенадцать лет в прокуратуре, и в районе, и важняком в городской оттрубила) еще не было. Срывающимся голосом я позвала судебно-медицинского эксперта и сначала даже обиделась на его реакцию, когда он заглянул в открытый гроб и захохотал. Рабочие мрачно и безмолвно взирали на нашу неадекватную компанию.
Да, в общем и целом картина попахивала сюрреализмом, я даже в глубине души пожалела, что я не режиссер: пустынное кладбище, продуваемое воющим ветром, три неподвижные фигуры в рабочей одежде, опирающиеся на лопаты, разрытая могила, растерянная женщина и хохочущий мужчина, склонившиеся над фобом на краю могилы… Отсмеявшись, доктор извинился:
— Это нервное. Все, Машка, больше я с тобой никуда не выезжаю. Нет, это же надо: вторая эксгумация с тобой, и обе с приключениями!
— Да? А ты уверен, что это из-за меня приключения? Может, это ты такой невезучий и приносишь нам несчастья? — вяло огрызнулась я.
— Ладно, все это хорошо, лучше скажи, что делать будем? — посерьезнел медик. — Здесь будем осматривать или в морг повезем? Учти, это не твой район.
Он был прав — с одной стороны, раз я обнаружила труп на территории чужого района, я должна была поставить в известность местную милицию и прокуратуру. А с другой стороны, это простая формальность: в уголовно-процессуальном кодексе написано, что, обнаружив преступление, следователь обязан произвести первоначальные следственные действия, закрепив следы, и только потом решать вопрос о подследственности дела.
Решено: везем гроб с обоими трупами в морг. Там надо их осмотреть в нормальной обстановке и понять, что за непредвиденный гость появился в последнем пристанище Петренко Раисы Брониславовны.
Предназначенный для транспортировки гроба в морг грузовичок уже дожидался своего потустороннего груза, и процессия тронулась.
На мгновение меня посетила мысль о неестественности этой дороги вспять — из могилы обратно в морг, но только на мгновение, я все-таки юрист, а не философ…
По дороге мы возбужденно обсуждали результат эксгумации. Все мы, конечно, читали детективы, в которых изощренные преступники использовали этот способ для сокрытия убийства. Да чего там далеко ходить: у столпа жанра — Артура Конан-Дойля — среди рассказов о Шерлоке Холмсе есть история про гроб нестандартных размеров, предназначавшийся для сухонькой старушки, куда злодеи намеревались впихнуть и героиню, усыпленную хлороформом. Так что просто напрашивалась версия о сокрытой таким образом жертве насильственной смерти. Что-то вроде того, что цветок легче всего спрятать в поле, документ среди бумаг, а покойника, стало быть, среди мертвецов.
Да только все мы не одни детективы читали, но и уголовные дела. И все знали, что в жизни довольно часто явный, на первый взгляд, криминал оборачивается ненаказуемой случайностью, а то, что сначала выглядело безобидно, может таить в себе преступление. С тем же доктором нам довелось как-то выехать на зашитый в мешок труп, найденный на помойке. Мы буквально носом землю рыли, тщательно замеряя и фиксируя след колес тачки, на которой, по всей видимости, мешок с трупом привезли на свалку. А когда разрезали мешковину и вынули обнаженный труп, медик присвистнул: истощенное старческое тело, выпадение прямой кишки типичная смерть от рака, а на помойку явно выкинули, чтобы не тратиться на похороны… Так что, прежде чем строить версии, хорошо бы выяснить хотя бы причину смерти «подкидыша».
В машине я подпрыгивала от нетерпения; дорога до городского морга казалась мне бесконечной, несмотря на то, что Коля — талантливый водитель — выжимал из «жигуленочка» все, на что этот милицейский задохлик был способен. Ах, как быстро промелькнула лента шоссе по дороге на кладбище — не успели веки смежиться, и откуда только взялись эти долгие километры сейчас, когда в сон уже не клонило!
По прибытии в морг (ах, пардон: как работники «Крестов» не любят, когда их учреждение называют тюрьмой, поэтому мы пользуемся эвфемизмом «следственный изолятор», — так и танатологи морщатся, если мы их заведение по простоте своей обзываем моргом, а соблюдая приличия, следует говорить: «судебно-медицинская экспертная служба») наш кортеж разделился.
Грузовичок поехал вокруг здания, к служебному входу, а мы остановились у парадного подъезда, неторопливый наш доктор Груздев степенно понес себя в танатологическое отделение, Коля получил увольнительную и тут же газанул, а я, не в силах уже сдерживаться, вприпрыжку поскакала к секционным. Пробегая по коридору, я заметила, что дверь в кабинет заведующего открыта; сидевший за столом Юрий Юрьевич махнул мне рукой, и я забежала к нему.
С Юрочкой мы познакомились сто пятьдесят лет тому назад, когда я была рядовым следователем, а он — начинающим экспертом;
1 2 3