ну да, как макароны, вьются). Да эти дороги в сумме дадут территорию какой-нибудь европейской страны—Франции, например. Так и обитает американец — на дорогах да в машине, что универсум: тут и печка, и кондишн—прохлада (свой климат), и музыка… Особая страна в стране— дороги, а американец в машине так и живет, как в отеле: не соприкасаясь с природой, убежав от нее, как от греха первородного, что знали: ужас, трепет — первопоселенцы.Поразили меня везде улыбки, смехи, веселость. Словно невинность детей. Будто не знают первородного греха, неведом он им. А как мы, в Евразии, его чувствуем — натуральные, из природы растущие! Застенчивые. В России особенно. Так что и жить-то вроде бы и стыдно. А тут без зазрения совести живут себе — без памяти о предках. И могил отцов посещать не могут, ибо переселенцы непрерывно — и сейчас. Как начали переселяться из Европы в Новый Свет, так и тут все кочуют с места работы и жительства на другое, не свивая долговечного гнезда, не имея привязанности к родной деревне и дому и не зная «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Нет обычая посещать могилы предков на Пасху. Пасха не важна тут. А вот Рождество— свое как будто. Хотя нет: слаба вертикаль родовая — дети от родителей скоро отъединяются, самости становятся, торопятся стать «самосделанным человеком».Развивал я Майклу Холквисту (профессор Йельского университета, славист, автор книг о Бахтине. С его семьей до занятий ездил на север, в штат Мэн) о «комплексе Ореста» мысли:— Если в Европе — Эдипов комплекс (Сын убивает Отца и женится на Матери), в Азии и России — Рустамов (Отец убивает Сына…), то в Америке — Орестов: матереубийство. Но Орест, убив матерь, жало эриний, угрызения совести испытывал. Отчего же американец — нет?А потому что одну землю оставя (родину — там, Ирландию или Италию…), и новую природу с ее народом поубивали: минус на минус дает плюс. И вот двух матерей убив — невинны!Но изобретатели — неистощимые! Искусственной цивилизации мастера. Для того и потребности все новые придумывают — чтобы творческой игре выдумок непрерывный зов спереди был.Что ни возьмешь — все так остроумно и экономно придумано! Куртку-плащ мне давала Надежда Петерсен для восхождения на вершину Вашингтона в штате Мэн. Под рукавами — дыра: можно как «пончо» носить, накидку, и как плащ с рукавами. У нас бы две вещи шили: накидку и куртку.При широте-богатстве — экономия. В ванной пузырьки с жидким мылом: нажмешь — и выльется чуть, сколько надо. А у нас весь кусок мыла смыливается в воде нещадно. Разброс душа в ванной регулируется даже. Плита сама зажигается: спичек не надо…Но ведь сразу в рабство к удобству поступаешь: если не понимаешь в этой технике, сломаешь, вызывай ремонт, плати… То же и лекарства мудреные. Врачи самые дорогие. Ибо здоровье — главная ценность тут. Во что себя вкладывать? В миг жизни сего дня и в успех грядущего.Скорость — вот первокатегория тут вместо Пространства и Времени, что в странах Евразии ориентиры жизни и разума. Недаром и кино тут обозвали «муви» — то, что движется. Американец и есть муви (не муни— мудрый, в Индии), номад в машине. То-то и кровь им нужна черная — нефть……Но когда в штате северном Мэн в горы, леса и озера девственные шли, понятен мне стал подвиг и ужас первопоселенцев, осваивавших эту природу: священный ужас, как перед божеством, они имели. И у Шервуда Андерсена в рассказе женщина боится вступать в лес за поселок: там в деревьях ей тени убиенных и изгнанных индейцев мерещатся, —и вину чует… 2.1Х. В гостях вчера у англичанина Джерри, что в двухэтажном доме с дочерью, тоже приглашенный профессор. Приятна простота — одежд и отношений. Дочь Джерри, Кристиана, окликает отца — «Джерри» (как и меня дома — «Гоша»). На равных родители с детьми — тут особенно. Я делаю заключение: отношения родителей и детей — как братьев и сестер — одноуровневые, не вертикальны в отличие от евразийских, патриархальных… Это, конечно, вообще стиль века, но пошел он — с Америки. Как и многое.Спрашивал про американское национальное блюдо. Назвали — «гамбургер». Ну да, пища на скорость-наспех и нейтрального вкуса: чтоб не отвлекать, чистая заправка, как машины. Да и сам американец в авто — кусок мяса между двух ломтей, как гамбургер… А напиток национальный? Кока-кола. Искусственно химизированная жидкость. Вся пища «ургийна», пропущена сквозь индустрию, а не с прямой подачи природы.С утра гулял — смотрел дома. Нельзя тут описывать дом как характер владельца (как это у Бальзака, у Гоголя): дома часто перепродаются и меняют владельцев, так что души-характера в домах нет. 7.1Х. Днем приехал Юз (Алешковский) с Ириной и повез грибы собирать в национальном лесу. Сыроежки, опята. Но какие-то чуть другие тут, как и деревья: березы, клены.— Знаешь предание? — Юз мне. — Вождь индейцев произнес проклятье белым: исчезнут запахи в Природе. И верно: все тут стерильно, и цветы не так пахнут, и все плоды земли.Вот и от Англии отличие: там чуткость к запахам (и в поэзии), обоняние. И вообще в Старом Свете ноздри, носы важны и тонки. И собаки, и охота. А здесь все погрубее, органы чувств. Зубы важны: все их показывают в рекламных улыбках — как хищность свою и волю сожрать тебя в гонке к успеху. Ну и язык облизывающийся — все в рекламе пищи вылезает на разные продукты. А про грибы Ирина хорошо заметила:— Здесь грибы не прячутся, жмутся прямо к дороге, а в России скрываются.— Ну что ж, там и грибы застенчивы, не напоказ, а тут открыты, в рекламе взывают: возьми меня, я наилучший!…Белочка по дереву под окном прямо с асфальта двора вверх. Хотя не асфальт тут, а плиты: не пахнут в жару, как асфальт. Все-то удобно, для жизни без мучений — так эта страна и все тут затеяны: чтоб сладка сия жизнь шла, была, сложилась. Не то, что у нас; для страданий и легко чтоб расставаться с сею проклятою жизнью — и взыскивать Высшего града и рваться к нему — в идеале, в вере, в утопии.Сказал Юзу, что не знают первородного греха, а ведь вырезали индейцев — и скалят зубы в улыбке, невинны.— Теперь грех перед неграми чувствуют, им уступают, с ними нянчатся: права меньшинства! — а те входят в раж…Так что негры получают дивиденды ныне за индейцев порубленных. Чернокожие — за краснокожих.Готовясь к лекциям, читаю антологию американской поэзии. Дивно: нет «гражданских мотивов» (а как их обильно у нас). Да потому, что нет Власти, Государства, давящего и выжимающего из душ слова, мысли — в оборону личности, народа. («Народа» тут нет — такой категории, а «население»: переселенцы — не народ, и им Америка — не Родина-мать, но фактория для труда.) Тут напротив: заставили государство служить человекам, их удобству.Другие темы в поэзии и враги: Смерть, Природа… Но главное — наслаждение настоящим — у Уитмена — и собою, каков аз есмь. Так что не понимал я прежде американцев, когда представлял их только наслажденцами труда: что не умеют кейфовать. (Вон как студенты тут кейфуют, мало занимаются.) Не выматываются из сил на работе, как японцы сейчас.По телеку — передача негритянского ансамбля: стихи и спиричуэлз. Бог им рядом, Святой Дух (Спирит) в тебя входит. «Брат Иисус» — так негры к Нему обращаются и чувствуют близко, любят Отца, сами — как дети. (Англосаксам, трудягам, Бог ближе как Творец.) Наивность и теплота, сердечность в неграх. Нет затаенности, как в белых: субстанция Старого еще Света… 9.1Х. Уже житие спокойное начинаю вести — как все американцы — в микроклимате старосветской своей общины. Вчера Юз повез в русскую церковь в Хартфорде. Воскресенье, служба, новенькая церковь, построенная в 60-е годы людьми «второй», послевоенной эмиграции, из «перемещенных» лиц. Служит ирландец, перешедший в православие. А поют свои: женщины и старички — такие чистенькие, уже американцы; а тем дороже им раз в неделю прийти и подкормить родную субстанцию души. Островок, малое стадо, а все — у Бога в обители. Я аж прослезился под конец: прошибло меня умилением — жестоковыйного.Так и все тут, в пространном космосе Америки, живут — своими микромассами, общинками малыми, филиалами Старого Света: ирландцы, итальянцы, евреи и т. д. Так что американский флаг не только механическую звездчатость 50 штатов означает, но скорее небо галактики этой в звездах-планетах общин, стран в стране. И тогда живут — и в Америке, и в Италии сразу: обеими субстанциями дышат. Потому в американца превратиться легко: не надо расставаться с родиной — в быту, в нравах; не надо резко душевно преобразовываться, а лишь внешне, трудово. 13.1Х. .. Оказывается, год учебы в Весленском университете стоит 22 тысячи долларов. Я вздрогнул. Такие деньги платят — и за мой курс! Ирина сказала: да, каждый тысяч пять выкладывает, чтоб слушать мой курс. Мне зябко стало: а что я им даю? Взгляд и нечто… Надо постараться.Вообще анархизм американской системы образования — не хуже ли советской запрограммированности? У нас хоть классику и основные знания в науках дают. А тут может Эпштейн читать курс про своих дружков «концептуалистов», и бедные студенты учат Пригова и Рубинштейна, не читавши Лермонтова, Тютчева и Блока… Так что издержки Свободы… И в итоге такое случайное образование! Особенно пусто сзади, в классике, — на современное и последний крик устремлены. Американский образ мира им поднося, не мог на «Моби Дика» опереться: не читали…Но какие живые, веселые, оригинальные лица у студентов! Право имеющие—без вызова (как бы у нас, от уязвленности), а спокойно, как само собой разумеющееся… 16.1X. Вчера Юз и Ирина возили на рынок-распродажу за 70 миль на юго-запад. Милые холмистые пейзажи Новой Англии в блеске золотой осени начинающейся…Однако Америка работает на покупание: все нового и лучшего. Вон Юзу теперь новый дом устроять-совершенствовать. Заехали в магазин — что фабрика: можно оттуда с готовым домом выехать — от фундамента до ночников. Полно стройматериалов и бумаги — при том, что природа вокруг ухожена и мусора нету. Даже машинка для переработки мусора на участке твоей земли предусмотрена.Категория Времени со всех сторон работает и обрабатывается в Америке. Холодильник-рефрижератор, тут массово в быт введенный, — для хранения продуктов в замороженном виде, что значит: остановить природный процесс, время органической жизни, и на его место поставить время труда, свободы, независимости от природы.Туда же— скорость автомобиля и экономия времени на покупки, в одном «маркете» все: от маслин до свитеров и фотопленок. Чудовища потребления (как Левиафаны власти: дворцы, ратуши и министерства в Евразии) — такие «шопы».К тому же и тяга к односложным словам: «стоп энд шоп» — «стой и купи!» — так магазины такие именуются. Некогда американцам полновесное длинное слово произносить. От них в Логос мира пошла тяга к аббревиатурам, сокращениям слов по первым буквам: США, ЦРУ…— и к нам этот американизм после 17-го года перекочевал: ЦИК, ВЧК, «колхоз» и т. д.Когда Юзу эту мысль про одоление Времени высказал, он: — Сэкономят на скорости, а потом сидят у телевизора и теряют часы жизни, глазея на дрянь.Но имя личности пишут на названии фирмы: «Хилтон», «Макдональд». Всякое предприятие отмечено персональностью. Как у Христа апостолам сказано: заботьтесь, чтобы ваши имена были написаны на небесах, как здесь — на земле, на изделиях… 25.1Х. Вчера в английском классе преподнес американский образ мира. Вроде увлек: они аж ахнули, как странно и иначе можно ихнюю же жизнь увидеть и понять. Уж начали и врабатываться в мое мышление. Одна студентка о стиле еды заметила: что сладости не целой массой торта, как в Европе, на коллектив рассчитаны, но раздельно-единично упакованы — на индивидуализм американца… А когда я толковал позу «ноги на стол», другая продолжила: так американец убирает корни, связь с землей, чтобы стать более надземным, от нее свободным…А и в русском классе интересные вопросы задавали. — Почему русские женщины: Татьяна, Катерина (в «Грозе») так сильно любят? Не оттого ли, что мужчины писали эти книги и им лестно, что их так любят такие прекрасные женщины?..— И какие «экстремы»! Или поклонение женщине как богине, или бьют, бросают как бабу. Нет среднего…И это верно: в России вообще недостаток среднего звена; и нет среднего сословья, а — или аристократ утонченный, или мужик и люмпен… И в литературе не изображено среднее теплое отношение к женщине в семье, а или идеальная романтическая любовь-поклонение, или забитая баба…— А может, оттого такие в России утонченные, что не работали?.. Тоже взгляд из американской «ургии» — трудового подхода к бытию. С каким вкусом и эстетично описано, как Робинзон или Торо себе дом строят и пищу добывают! А аристократы Пушкина, Лермонтова, Тургенева, а потом и Достоевского герои — все на верхнем этаже работают: в душах и эмоциях, в идеях, верованиях, идеалах — весь век. Но в этом они тоже профессионалы — наработали на весь мир и на следующий век даже. Так что это тоже шахтерская работа в идеях, душах, сверхценностях — ее сделала русская литература XIX века, и того здесь добыть-выразить не могут. Тоже разделение труда в духовном производстве… 27. IX. Когда смотрел вчера фильм про вторую мировую войну (Анджея Вайды «Корчак»), сидя в уютной аудитории, сказал потом Саше Блоху, кто тут математику преподает, сам из Харькова:— Вот спасенное пространство — Америка! Оторвались от ужасных сюжетов народов и стран Евразии: войны, патриотизмы, подвиги, истребления, чума, холера…— Что значит—Атлантика! —он дополнил. —Закрылись этим рвом, как в замке.— Но закрылись и от сверхидей нравственных, экзистенциальных, что нам там слышны и ворочаются в душе. А тут какие-то веселые, легкие, бодренькие — «чиирфул»!— Что ж, зато другие сюжеты — рабочие, научно-технические получили в задачу и на открытие: человека заменить, члены его, чудо компьютера и проч….А верно: для этих проблем надо иметь успокоенную насчет итогового смысла жизни душу. Ибо если заболеть-взволноваться этим, ни шагу не ступишь, а будешь лежать на обломовском или раскольниковском диване, ибо все равно, и не хрен суетиться, и все равно помрешь, и все равно ничего не поймешь…Интересно, как вчера студенты удивились: отчего купец в «Грозе» не дает денег изобретателю? Ведь изобрел бы что, усовершенствовал!.. — Это вы, Америка, страна изобретателей (Эдисон, Форд…) — и машин, и потребностей, даже лишних. Ибо «потребность» — нужда, несвобода, вяжет: человек вляпывается в нее и не может уж обходиться без… А в России изобретатель беспокоит сон и традицию, к чему склонна после каждого рывка исторического, молодого. Обломовы мы… Даже нищие воры в «На дне» Горького: на хрена работать-то? А рассуждать — так сладко! Вон и сейчас демократическое толковище — как в «На дне»: блестящие разговоры, а что до дела? — метлу лишь передают из рук в руки: это ты подмети ночлежку, а не я! .. Мало кто хочет и знает, как приняться за практическое дело. Уж ли снова немец Штольц или уж американец Форд нужен?.. 6. Х. Когда вышел вчера промяться, закисши, и двинулся по направлению к кино, услышал пение в церкви. Захожу — поют хором на многие голоса гимны. Люди и пожилые, и молодые, и средние, интеллигентные, да с такой радостью, и увлечением, и красиво. Поочередно выходят дирижировать. Одна так просто ликовала, танцуя и улыбаясь, и именно как радостный танец перед Богом было это ее дирижирование. С развевающимися седыми волосами, она была прекрасна, как от земли оторвана, летела — и все с нею. Такая «осанна!» звучала… У всех перед глазами толстые книги, и там на четыре голоса расписаны партии и тексты. Они поют — и душу свою изливают и питают красотой, умащают божественным миром. Будто ангелы славу в вышних поют — такими себя тут чувствуют дневные клерки и профессора, секретарши и продавщицы. В углу мальчик мирно складывал кубики на полу. Потом отец его — полумексиканской наружности (а большинство — англосаксы) — взял сына на руки и понес в центр—пришла его очередь дирижировать. Он объявил номер гимна и с ребенком на руках стал дирижировать. Мальчик улыбался, и всем было так радостно!Так вот оно — самодержание личностей себя в Боге — общиной, без посредника-священника-наставника. Напрямую с Богом — и друг с другом, братия равнорадостных тружеников и в материи (днем), и в духе-Боге и музыке (по субботам-воскресеньям). Мне и самому захотелось петь с ними…И вот подумал: пуритане-переселенцы в Новый Свет были уже вышколены Богом и цивилизацией: не звери, а человеки с Богом в душе, и потому не нуждались в ином руководстве — властей и полиции, чтоб сохранять и развивать человеческий облик в себе и вокруг — вносить его в природу, ее цивилизуя. «Молись и трудись!» — эти две заповеди вынес Конрад Хилтон из детства в семье и достиг успеха в бизнесе: по всему миру отели «Хилтон».Да ведь самые крепкие индивидуалисты были эти плебеи-пуритане в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56