Лунный свет освещал светлые волосы Керала. Лицо Коннера было темным пятном в полутьме.
Коннер сказал: - Слушай, Регис, у меня было одно видение вне потока времени. Сегодня ночью что-то идет не так. Я на минуту оказался здесь и почувствовал это, но я не мог это проконтролировать.
Регис медленно ответил: - Я не почувствовал ничего - это не наша способность, как Хастуров. Кто это был, Коннер? Опиши!
Коннер сильно наморщил лоб в раздумье.
- Я не могу это полностью контролировать. Я не уверен. Это словно... словно двойной фейерверк.
- Может быть, ты вспомнил прошлое, а не будущее. Эта крепость имеет долгую и кровавую историю, мой друг.
- Может быть,- но Коннер все еще был озабочен, он взял Мисси за руку. Они вместе пошли прочь, и Регис посмотрел им вслед. Фантастическая красота Мисси не вернулась, но после того, что стало известно о чири, для этого еще было не время. Много больше времени, чем было у Коннера.
Целая жизнь. Однако Коннер был доволен ею такой, как она была.
Дэвид снова вернулся в бальный зал. Он стоял в стороне - он очень мало понимал в танцах - и смотрел на сложные фигуры: пары, группы, длинные цепи, случайные соло-танцоры, вырывающиеся из групп. Ему казалось, что он наблюдает за полетом светящихся пестрых птиц. Регис и Линнеа на короткое время отделились от группы и танцевали, тесно обнявшись. Их любовь была почти осязаема. Не то, чтобы их танец имел эротическую окраску, и все же сексуальность окружала их как свет, и у Дэвида создалось впечатление, что они гордятся этим, показывают это посторонним. Он весело сказал себе, что после прибытия на Дарковер он очень много времени -провел за раздумьями о сексуальности других людей. Но это был только основополагающий факт и над ним задумывалось большинство разных людей. На Дарковере - по крайней мере, среди телепатов - было просто невозможно затрагивать эту тему при встречах и беседах. Было бессмысленно говорить об этом девушке, когда она может прочитать тайные чувства своего поклонника так же легко, как и свои собственные. Не поэтому ли телепаты развивают свою почти ритуальную вежливость? К примеру, не смотреть открыто и пристально на молодую девушку. Это может значить: я сексуальное существо и реагирую на тебя, .но я этим подчеркиваю, что я жду твоей реакции и согласия.
Насколько Дэвид знал общественные формы Дарковера, это просачивалось и на людей, лишенных всяких телепатических способностей, и он также хорошо знал, какие рациональные объяснения они этому давали. Дуэли здесь были обычным делом - как же еще, если здесь нельзя было скрыть свою враждебность? Клапан для болезненной эмпатии? Или один из способов доказать свою мужскую храбрость?
Керал взял Дэвида за руку, и он почувствовал, как тесно они связаны друг с другом. Керал сегодня вечером был радостнее, чем обычно. Его серые глаза блестели от удовольствия, лицо пылало. Его длинные, шелковистые волосы казалось трепетали, как пламя свечи трепещет в потоке воздуха. Дэвид сказал: - Ты выглядишь счастливым, Керал,- и подумал, что это выражение слишком неточное.
- Я действительно счастлив. Ты же знаешь, что я сказал тебе, когда мы были вместе последний раз - мне хочется смеяться, петь, летать!
- Конечно. Как я могу это забыть.
- Теперь я еще больше счастлив. Спроси меня, почему, но не здесь и не теперь. Я очень скоро расскажу тебе это. Но теперь... здесь...- он откинул голову и стоял, сконцентрировавшись, прислушиваясь, вдумываясь. По-видимому, он слышал что-то, какой-то голос. Потом он поднял руку, на мгновение покачнулся, словно цветок на высоком стебле, и стал танцевать.
Дэвид понял, что не слышит музыки. Он воспринимал только Керала, который теперь был как гонимый ветром листок, потом он закружился в диком экстазе. Нежная, чувствительная Линнеа словно заразилась OT него. Она прорвалась к нему и танцевала позади него, а за ней последовали и другие, сначала по двое, по трое, потом группами по десять-двенадцать человек, казалось, что кружится целая стая птиц, то опускаясь, то поднимаясь. Дэвид, околдованный танцем, краешком глаза увидел, что Коннер бросился в этот поток, что мимо него легко пропорхнула Дезидерия. Дэвид словно утратил свое "я" в волнах, захлестнувших его с головой, и купался в потоке своего собственного народа.
Подъем и падение, движение вперед и кружение, круговорот приливов и отливов мира, сила вливающейся в душу и сердце весны! Лунный свет, как магнит, вел их через огромные двери наружу, в холодный туманный сад. Дэвид, чьи ноги притоптывали в том же ритме, что и у остальных, почувствовал холодный воздух и в мгновение прояснения подумал: что же мы все делаем? И вот эта мысль под светом лун вошла в общее сознание, в головокружительную радость, чтобы самой стать радостью. Это было похоже на то, что он плывет под водой,и его вдруг подхватило течение, и он полностью отдался на его волю. На долю секунды он ощутил красоту: посеребреные лунным светом волосы Керала, просветленное, поднятое вверх лицо, почти нечеловеческое. Пролетела Мисси, словно гонимый ветром листок, Коннер, безвольно плывущий в потоке, Регис - с закрытыми глазами в медленном движении, однако, чем-то напоминающий летящую стрелу. А потом Дэвида отделили от его друзей и загнали в самый центр этого людского водоворота, который вращался все быстрее и быстрее. Это было словно во сне, только тело его полностью бодрствовало, и он с удовольствием осознавал свободу движения, силу притяжения лун и моря. Каждая из лун была животворной щекоткой для его нервов, каждая из звезд оказывала свое особое влияние на его мозг, и каждый танцор в толпе был особой силой. С бесконечно обострившимися органами чувств, которые почти невидимыми светящимися нитями паутины пронизывали тонкий ароматный воздух, он касался каждого отдельного существа, чувствовал свою однократность, свою первобытную радость.
И еще больше. И еще. По всей опустошенной стране храбро и невидима набухали почки листьев. Мхи сморщивались под снегом. Тихая, тайная жизнь птиц здесь, в саду, и далеко в горах и лесах, крадущиеся шаги нечеловеческих кошкообразных существ, гонимых голодом и страхом, кипение жизни в крови животных, жаждущих спаривания - повсюду просыпалось все, везде была весна и возрождение нового мира. Не сознавая как, но Дэвид видел четче, чем он мог это высказать, древние расы с серьезными, прекрасными серыми глазами, такими как у Керала, длинными распущенными волосами и нестареющей мудростью в сердцах. Она (раса) уже смирилась, что последняя осень уже подходит к концу, но внезапно почувствовала новую весну, так что люди ее начали танцевать и прыгать от радости и всепобеждающего сознания возрождения.
(И откуда-то, с высокой точки над садом Андреа увидела, как рыжеволосых охватило сумасшествие танца, и своими приглушившимися за тысячелетия чувствами она ощутила брызжущую жизнь и возрождение. Она стояла, словно парализованная. В ее душе с трудом приоткрылись двери, которые закрылись давным-давно, и с тех пор были наглухо закрыты. Невыносимые воспоминания мучили ее. Ее глаза горели от тупой ярости).
Настойчивый ритм невидимой музыки, магический ритм весны пульсировал в людях, и они словно находились в экстазе всего мира. Даже умирающие, слыша этот зов, боролись за жизнь, беспомощно противясь господству смерти и уничтожения, за восстановление своей планеты.
Ргис достиг эротической силы и требовал источник возобновляющеся жизни. Все еще танцуя, он притянул к себе девушку, танцующую рядом с ним. Они опустились на мягкую траву.
Потом людей, одного за другим, начало выбрасывать из танца жизни, двое или трое упали возле Региса.
Дэвид почувствовал, как внутри него поднимается волна и прокатывается через голову, оставив его ослепленным и оглушенным. Он с трудом ощущал руки на своем теле, шепот, лицо девушки экзотической красоты, окруженное массой пылающих волос. Он освободился от танца и отдался в ее руки. Он едва соображал, как это произошло, но в течение секунды, так по крайней мере ему показалось, они ласкали друг друга, обнаженные, на теплой, освещенной лунным светом траве. Это было как сумасшествие с влажным запахом листьев вокруг них, и повсюду в ночи слышны были звуки любви: поцелуи, бормотание, шум последних танцующих, стоны страсти, выкрики желания и наслаждения.
Регис прижал девушку к себе.
И все же - он слеп? Глух? Или воспринимал он не своими обычными чувствами, потому что он в них не нуждался?
Не я один, признал он, когда слился с неуловимо коротким и одновременно бесконечно длинным мгновением наслаждения с Кралом (я здесь, мы снова одно целое, любимый...). А потом ему показалось, что с него упал последний клочок одежды и он, словно в первый раз в жизни, оказался обнаженным.
Он чувствовал никогда не познанную им интенсивность мягких губ Линнеа на своем лице, хотя он знал, что она лежит на другом конце сада в объятиях Данило. Он снова почувствовал сладость Керала, такую доверчивую и такую бесконечно чужую, связался с Джексоном, в то время, как руки его друга крепко сомкнулись вокруг груди неизвестной девушки, а потом с Регисом. (Быстро исчезнувшая картина скрещенных мечей, хватка запястьев летящего воздушного акробата, который в чудовищной и отчаянной борьбе уцепился за кольцо, раскаленное, как бедра любовников.) За одно мгновение Дэвид получил понятие о том, что это значит, когда исчезает из сознания то, что ты мужчина - познал ли Керал эту смесь скорби, радости и смирения? - когда его дух и его тело были связаны с неизвестной девушкой, и в мгновение удовлетворения он посмотрел вверх, в глаза Региса. Потом Дэвид снова оказался в своем собственном теле. Девушка под ним была мягкой, притягивающей, требующей. И прежде здесь не было ничего... и все... всегда... жара... взрыв... медленно накатывающиеся волны... звезды, вращающиеся снаружи и внутри - и мир, окутанный темным молчанием.
Три секунды или три часа спустя - этого никто из них не знал - Дэвид внезапно вынырнул из глубокой воды грез в реальность. Мягкое тело девушки все еще покоилось в его руках, шелковистые волосы скрывали ее глаза. Он нежно погладил ее и поцеловал, прежде чем убрать волосы. Потом он оперся на локоть и взглянул в удивленные улыбающиеся глаза Дезидерии. Ей потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. Воспоминание о том, что они проделали, вернулось, и Дэвид рассмеялся. Ну и что? Возраст и даже пол в этом случае не имел никакого значения. Выражение сомнения и раскаяния скользнуло по лицу старой женщины.
Дэвид рассмеялся, поцеловал ее и увидел, что страх ее исчез. Дезидерия прошептала:
- В старые времена это значило: то, что происходит под четырьмя объединенными лунами - воля богов и находится вне желаний и страсти людей. Но до сих пор я не знала, что подразумевается под этим.
Он улыбнулся и взял ее за руку. Повсюду в саду слышалось бормотание при возвращении сознания в отдельные тела. Дэвид схватился за свою одежду, потому что было холодно, хотя уже была весна и ему, как собаке, навострившей уши при малейшем шуме, показалось, что он больше не слышит ни одного человека. Здесь было тихо и мирно, но его нервы внезапно рванул страх. Он сердито осмотрелся, ища контакта с Коннером.
...Дэвид? Я не знаю, это мне не нравится - фейерверк... первый раз в жизни я здоров и счастлив ...никогда больше я не буду один, но даже здесь, здесь...
Керал издал крик, в котором слышались страх и радость.
Вспыхнул слабый свет, и восемь или десять высокорослых фигур появились из ничего, высокие и бледные, с распущенными серебристыми волосами и серьезными серыми глазами, которые, казалось, сияли своим собственным светом. Керал побежал к ним, уверенными шагами двигаясь через все еще лежащие на траве пары, обнимающие друг друга. Дэвид, пораженный, уставился на них, однако, ему было ясно, кем были эти фигуры. Это были оставшиеся в живых чири - как это говорилось в легендах - чтобы видеть своего самого молодого и любимого члена их расы в эти мгновения счастья и возвращения к жизни. За ними снова послышались обычные шорохи ночи, затем последовали голоса, выражающие удивление, радость и печаль сквозь смех, общность, которая была слишком глубока, чтобы ее выразить через обычные слова. Дэвид понял (мысли Региса превратились в невидимую сеть), что ничто больше не сможет полностью разделить телепатов Дарковера. Если смотреть поверхностно, то все они преследуют разные цели, но утраченный за годы потенциал теперь был возвращен, и как чири перед ними, они стояли перед народом, где один человек и все вместе были единым целым.
Керал рассмеялся и, все еще полный радости, заговорил о новом единении. А потом снова прорвался поток страха, словно он учуял какую-то опасность. Дэвид почувствовал, что волосы на его голове встали дыбом. Данило мягко отодвинул Линнеа в сторону, быстро, как кошка, вскочил и схватился за меч. Не было никакой видимой угрозы, это был чистый инстинкт. Коннер тоже вскочил.
А потом... это, несомненно, был Рондо, который закричал - но использовал ли он слова? Это был испуганный крик, полный ярости и муки.
...Нет! Я выдал ваши планы, потому что я хотел убраться из этого мира, но вы никогда не делали мне ничего плохого, и я не хочу принимать участие в убийстве...
И бегущая фигура, которая внезапно замерла и поднялась в воздух, вверх, физически вверх, как летящий демон, окруженный становившимся все сильнее и сильнее сиянием.
В воздухе фигура что-то схватила странным вращательным движением, тело и этот раскаленный предмет, подобно ракете, взмыли вверх, все выше и выше...
В тысяче футах над городом эта штука лопнула как гигантский дождь искр фейерверка. Глухой вскрик невероятной боли и смертельной муки - а потом наступила тишина, огромное, зияющее отверстие в мире, где теперь находились мысли, голос и душа Рондо. Потом раздался звук взрыва, приглушенный расстоянием, он потряс крепость, прокатился по ней и замер.
Внезапно среди чири оказалась окутанная их светом женщина в бесцветной, одежде Империи. Она боролась с невидимой силой, которую она сама же и вызвала.
Триумфальное наслаждение местью на ее лице сменилось страхом, удивлением и неверием.
...Я же вас всех считала мертвыми. Я не знала, что некоторые из вас остались в живых, чтобы вернуться в этот мир, даже если теперь он стал смертью...
- Нет,- голос самой старой чири, высокой красивой женщины, безвозрастный и сверхчеловеческий, наполнил темный сад,- мы живем, хотя жить нам осталось не очень долго. Но мы не можем отдать смерть за смерть, мы должны дать жизнь за смерть...
- Ее имя Андpea,- сказала рыжеволосая Свободная Амазонка, которая вышла из тени сада.- Я знаю, она уничтожила бы нас, если бы смогла, но...
- Нет,- повторила старая чири с бесконечной печалью и мягкостью, повернувшись к Андреа,- мы снова узнали тебя после стольких лет, Нарзаин ей Куй, дитя Желтого Леса, которое во время поисков совершенного покинуло нас. Мы считали тебя давным-давно погибшей, дорогая...
Лицо женщины было искажено мукой, сожалением и горем.
- А я родила ребенка во внешнем мире от чужака, имени которого я так никогда и не узнала, лица которого я никогда не видела - зачатого в сумасшествии и обреченного на смерть ребенка, которого я давно уже считала мертвым, а потом...
- Долгие годы сумасшествия,- прошептал Керал. Он с бесконечной нежностью взял в руки лицо Андреа. Она открыла судорожно зажмуренные глаза, увидела свет его сверхъестественной красоты, почувствовала огромную силу, заключавшуюся в Керале, власть будущей жизни. Керал тихо сказал: - Не все еще кончилось. Я живу - ты видишь, что я начал все сначала. Может быть и твой ребенок где-нибудь живет, нас трудно убить...- его глаза быстро отыскали в толпе Мисси. По его правильным чертам лица можно было прочесть его мысли.- Наша раса живет, Андреа, в этих людях. Уже ребенком я знал, что в них течет наша кровь. И как ты видишь...
Неземная красота Керала сияла и в первый (и единственный) раз Дэвид воспринял его как настоящую девушку, за которую он принял его сначала. Как молния в голове у него промелькнуло, что чири достигают высшего пункта изменения и женственности в беременности (Мисси только приближалась к нему). И теперь ему также стало ясно и понятно радостное ожидание Керала, который всех сорвал с места и всех их спас.
Вероятно, он так же спас весь этот мир.
А потом в Дэвиде проснулся врач. Забыв, что он все еще полуголый, он прыгнул вперед и подхватил на руки Андреа, а престарелая женшина-чири упала без сознания.
Эпилог.
Женщина, которую вот уже в течение сотен лет звали Андреа Клоссон, сидела на высоком балконе крепости Комина возле Тендары и смотрела на далекие зеленые холмы.
Точка, из которой больше уже не было возврата, была почти достигнута и все же мир, как она думала раньше, еще можно было спасти. Но для этого требовались средства, которых на Дарковере не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Коннер сказал: - Слушай, Регис, у меня было одно видение вне потока времени. Сегодня ночью что-то идет не так. Я на минуту оказался здесь и почувствовал это, но я не мог это проконтролировать.
Регис медленно ответил: - Я не почувствовал ничего - это не наша способность, как Хастуров. Кто это был, Коннер? Опиши!
Коннер сильно наморщил лоб в раздумье.
- Я не могу это полностью контролировать. Я не уверен. Это словно... словно двойной фейерверк.
- Может быть, ты вспомнил прошлое, а не будущее. Эта крепость имеет долгую и кровавую историю, мой друг.
- Может быть,- но Коннер все еще был озабочен, он взял Мисси за руку. Они вместе пошли прочь, и Регис посмотрел им вслед. Фантастическая красота Мисси не вернулась, но после того, что стало известно о чири, для этого еще было не время. Много больше времени, чем было у Коннера.
Целая жизнь. Однако Коннер был доволен ею такой, как она была.
Дэвид снова вернулся в бальный зал. Он стоял в стороне - он очень мало понимал в танцах - и смотрел на сложные фигуры: пары, группы, длинные цепи, случайные соло-танцоры, вырывающиеся из групп. Ему казалось, что он наблюдает за полетом светящихся пестрых птиц. Регис и Линнеа на короткое время отделились от группы и танцевали, тесно обнявшись. Их любовь была почти осязаема. Не то, чтобы их танец имел эротическую окраску, и все же сексуальность окружала их как свет, и у Дэвида создалось впечатление, что они гордятся этим, показывают это посторонним. Он весело сказал себе, что после прибытия на Дарковер он очень много времени -провел за раздумьями о сексуальности других людей. Но это был только основополагающий факт и над ним задумывалось большинство разных людей. На Дарковере - по крайней мере, среди телепатов - было просто невозможно затрагивать эту тему при встречах и беседах. Было бессмысленно говорить об этом девушке, когда она может прочитать тайные чувства своего поклонника так же легко, как и свои собственные. Не поэтому ли телепаты развивают свою почти ритуальную вежливость? К примеру, не смотреть открыто и пристально на молодую девушку. Это может значить: я сексуальное существо и реагирую на тебя, .но я этим подчеркиваю, что я жду твоей реакции и согласия.
Насколько Дэвид знал общественные формы Дарковера, это просачивалось и на людей, лишенных всяких телепатических способностей, и он также хорошо знал, какие рациональные объяснения они этому давали. Дуэли здесь были обычным делом - как же еще, если здесь нельзя было скрыть свою враждебность? Клапан для болезненной эмпатии? Или один из способов доказать свою мужскую храбрость?
Керал взял Дэвида за руку, и он почувствовал, как тесно они связаны друг с другом. Керал сегодня вечером был радостнее, чем обычно. Его серые глаза блестели от удовольствия, лицо пылало. Его длинные, шелковистые волосы казалось трепетали, как пламя свечи трепещет в потоке воздуха. Дэвид сказал: - Ты выглядишь счастливым, Керал,- и подумал, что это выражение слишком неточное.
- Я действительно счастлив. Ты же знаешь, что я сказал тебе, когда мы были вместе последний раз - мне хочется смеяться, петь, летать!
- Конечно. Как я могу это забыть.
- Теперь я еще больше счастлив. Спроси меня, почему, но не здесь и не теперь. Я очень скоро расскажу тебе это. Но теперь... здесь...- он откинул голову и стоял, сконцентрировавшись, прислушиваясь, вдумываясь. По-видимому, он слышал что-то, какой-то голос. Потом он поднял руку, на мгновение покачнулся, словно цветок на высоком стебле, и стал танцевать.
Дэвид понял, что не слышит музыки. Он воспринимал только Керала, который теперь был как гонимый ветром листок, потом он закружился в диком экстазе. Нежная, чувствительная Линнеа словно заразилась OT него. Она прорвалась к нему и танцевала позади него, а за ней последовали и другие, сначала по двое, по трое, потом группами по десять-двенадцать человек, казалось, что кружится целая стая птиц, то опускаясь, то поднимаясь. Дэвид, околдованный танцем, краешком глаза увидел, что Коннер бросился в этот поток, что мимо него легко пропорхнула Дезидерия. Дэвид словно утратил свое "я" в волнах, захлестнувших его с головой, и купался в потоке своего собственного народа.
Подъем и падение, движение вперед и кружение, круговорот приливов и отливов мира, сила вливающейся в душу и сердце весны! Лунный свет, как магнит, вел их через огромные двери наружу, в холодный туманный сад. Дэвид, чьи ноги притоптывали в том же ритме, что и у остальных, почувствовал холодный воздух и в мгновение прояснения подумал: что же мы все делаем? И вот эта мысль под светом лун вошла в общее сознание, в головокружительную радость, чтобы самой стать радостью. Это было похоже на то, что он плывет под водой,и его вдруг подхватило течение, и он полностью отдался на его волю. На долю секунды он ощутил красоту: посеребреные лунным светом волосы Керала, просветленное, поднятое вверх лицо, почти нечеловеческое. Пролетела Мисси, словно гонимый ветром листок, Коннер, безвольно плывущий в потоке, Регис - с закрытыми глазами в медленном движении, однако, чем-то напоминающий летящую стрелу. А потом Дэвида отделили от его друзей и загнали в самый центр этого людского водоворота, который вращался все быстрее и быстрее. Это было словно во сне, только тело его полностью бодрствовало, и он с удовольствием осознавал свободу движения, силу притяжения лун и моря. Каждая из лун была животворной щекоткой для его нервов, каждая из звезд оказывала свое особое влияние на его мозг, и каждый танцор в толпе был особой силой. С бесконечно обострившимися органами чувств, которые почти невидимыми светящимися нитями паутины пронизывали тонкий ароматный воздух, он касался каждого отдельного существа, чувствовал свою однократность, свою первобытную радость.
И еще больше. И еще. По всей опустошенной стране храбро и невидима набухали почки листьев. Мхи сморщивались под снегом. Тихая, тайная жизнь птиц здесь, в саду, и далеко в горах и лесах, крадущиеся шаги нечеловеческих кошкообразных существ, гонимых голодом и страхом, кипение жизни в крови животных, жаждущих спаривания - повсюду просыпалось все, везде была весна и возрождение нового мира. Не сознавая как, но Дэвид видел четче, чем он мог это высказать, древние расы с серьезными, прекрасными серыми глазами, такими как у Керала, длинными распущенными волосами и нестареющей мудростью в сердцах. Она (раса) уже смирилась, что последняя осень уже подходит к концу, но внезапно почувствовала новую весну, так что люди ее начали танцевать и прыгать от радости и всепобеждающего сознания возрождения.
(И откуда-то, с высокой точки над садом Андреа увидела, как рыжеволосых охватило сумасшествие танца, и своими приглушившимися за тысячелетия чувствами она ощутила брызжущую жизнь и возрождение. Она стояла, словно парализованная. В ее душе с трудом приоткрылись двери, которые закрылись давным-давно, и с тех пор были наглухо закрыты. Невыносимые воспоминания мучили ее. Ее глаза горели от тупой ярости).
Настойчивый ритм невидимой музыки, магический ритм весны пульсировал в людях, и они словно находились в экстазе всего мира. Даже умирающие, слыша этот зов, боролись за жизнь, беспомощно противясь господству смерти и уничтожения, за восстановление своей планеты.
Ргис достиг эротической силы и требовал источник возобновляющеся жизни. Все еще танцуя, он притянул к себе девушку, танцующую рядом с ним. Они опустились на мягкую траву.
Потом людей, одного за другим, начало выбрасывать из танца жизни, двое или трое упали возле Региса.
Дэвид почувствовал, как внутри него поднимается волна и прокатывается через голову, оставив его ослепленным и оглушенным. Он с трудом ощущал руки на своем теле, шепот, лицо девушки экзотической красоты, окруженное массой пылающих волос. Он освободился от танца и отдался в ее руки. Он едва соображал, как это произошло, но в течение секунды, так по крайней мере ему показалось, они ласкали друг друга, обнаженные, на теплой, освещенной лунным светом траве. Это было как сумасшествие с влажным запахом листьев вокруг них, и повсюду в ночи слышны были звуки любви: поцелуи, бормотание, шум последних танцующих, стоны страсти, выкрики желания и наслаждения.
Регис прижал девушку к себе.
И все же - он слеп? Глух? Или воспринимал он не своими обычными чувствами, потому что он в них не нуждался?
Не я один, признал он, когда слился с неуловимо коротким и одновременно бесконечно длинным мгновением наслаждения с Кралом (я здесь, мы снова одно целое, любимый...). А потом ему показалось, что с него упал последний клочок одежды и он, словно в первый раз в жизни, оказался обнаженным.
Он чувствовал никогда не познанную им интенсивность мягких губ Линнеа на своем лице, хотя он знал, что она лежит на другом конце сада в объятиях Данило. Он снова почувствовал сладость Керала, такую доверчивую и такую бесконечно чужую, связался с Джексоном, в то время, как руки его друга крепко сомкнулись вокруг груди неизвестной девушки, а потом с Регисом. (Быстро исчезнувшая картина скрещенных мечей, хватка запястьев летящего воздушного акробата, который в чудовищной и отчаянной борьбе уцепился за кольцо, раскаленное, как бедра любовников.) За одно мгновение Дэвид получил понятие о том, что это значит, когда исчезает из сознания то, что ты мужчина - познал ли Керал эту смесь скорби, радости и смирения? - когда его дух и его тело были связаны с неизвестной девушкой, и в мгновение удовлетворения он посмотрел вверх, в глаза Региса. Потом Дэвид снова оказался в своем собственном теле. Девушка под ним была мягкой, притягивающей, требующей. И прежде здесь не было ничего... и все... всегда... жара... взрыв... медленно накатывающиеся волны... звезды, вращающиеся снаружи и внутри - и мир, окутанный темным молчанием.
Три секунды или три часа спустя - этого никто из них не знал - Дэвид внезапно вынырнул из глубокой воды грез в реальность. Мягкое тело девушки все еще покоилось в его руках, шелковистые волосы скрывали ее глаза. Он нежно погладил ее и поцеловал, прежде чем убрать волосы. Потом он оперся на локоть и взглянул в удивленные улыбающиеся глаза Дезидерии. Ей потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. Воспоминание о том, что они проделали, вернулось, и Дэвид рассмеялся. Ну и что? Возраст и даже пол в этом случае не имел никакого значения. Выражение сомнения и раскаяния скользнуло по лицу старой женщины.
Дэвид рассмеялся, поцеловал ее и увидел, что страх ее исчез. Дезидерия прошептала:
- В старые времена это значило: то, что происходит под четырьмя объединенными лунами - воля богов и находится вне желаний и страсти людей. Но до сих пор я не знала, что подразумевается под этим.
Он улыбнулся и взял ее за руку. Повсюду в саду слышалось бормотание при возвращении сознания в отдельные тела. Дэвид схватился за свою одежду, потому что было холодно, хотя уже была весна и ему, как собаке, навострившей уши при малейшем шуме, показалось, что он больше не слышит ни одного человека. Здесь было тихо и мирно, но его нервы внезапно рванул страх. Он сердито осмотрелся, ища контакта с Коннером.
...Дэвид? Я не знаю, это мне не нравится - фейерверк... первый раз в жизни я здоров и счастлив ...никогда больше я не буду один, но даже здесь, здесь...
Керал издал крик, в котором слышались страх и радость.
Вспыхнул слабый свет, и восемь или десять высокорослых фигур появились из ничего, высокие и бледные, с распущенными серебристыми волосами и серьезными серыми глазами, которые, казалось, сияли своим собственным светом. Керал побежал к ним, уверенными шагами двигаясь через все еще лежащие на траве пары, обнимающие друг друга. Дэвид, пораженный, уставился на них, однако, ему было ясно, кем были эти фигуры. Это были оставшиеся в живых чири - как это говорилось в легендах - чтобы видеть своего самого молодого и любимого члена их расы в эти мгновения счастья и возвращения к жизни. За ними снова послышались обычные шорохи ночи, затем последовали голоса, выражающие удивление, радость и печаль сквозь смех, общность, которая была слишком глубока, чтобы ее выразить через обычные слова. Дэвид понял (мысли Региса превратились в невидимую сеть), что ничто больше не сможет полностью разделить телепатов Дарковера. Если смотреть поверхностно, то все они преследуют разные цели, но утраченный за годы потенциал теперь был возвращен, и как чири перед ними, они стояли перед народом, где один человек и все вместе были единым целым.
Керал рассмеялся и, все еще полный радости, заговорил о новом единении. А потом снова прорвался поток страха, словно он учуял какую-то опасность. Дэвид почувствовал, что волосы на его голове встали дыбом. Данило мягко отодвинул Линнеа в сторону, быстро, как кошка, вскочил и схватился за меч. Не было никакой видимой угрозы, это был чистый инстинкт. Коннер тоже вскочил.
А потом... это, несомненно, был Рондо, который закричал - но использовал ли он слова? Это был испуганный крик, полный ярости и муки.
...Нет! Я выдал ваши планы, потому что я хотел убраться из этого мира, но вы никогда не делали мне ничего плохого, и я не хочу принимать участие в убийстве...
И бегущая фигура, которая внезапно замерла и поднялась в воздух, вверх, физически вверх, как летящий демон, окруженный становившимся все сильнее и сильнее сиянием.
В воздухе фигура что-то схватила странным вращательным движением, тело и этот раскаленный предмет, подобно ракете, взмыли вверх, все выше и выше...
В тысяче футах над городом эта штука лопнула как гигантский дождь искр фейерверка. Глухой вскрик невероятной боли и смертельной муки - а потом наступила тишина, огромное, зияющее отверстие в мире, где теперь находились мысли, голос и душа Рондо. Потом раздался звук взрыва, приглушенный расстоянием, он потряс крепость, прокатился по ней и замер.
Внезапно среди чири оказалась окутанная их светом женщина в бесцветной, одежде Империи. Она боролась с невидимой силой, которую она сама же и вызвала.
Триумфальное наслаждение местью на ее лице сменилось страхом, удивлением и неверием.
...Я же вас всех считала мертвыми. Я не знала, что некоторые из вас остались в живых, чтобы вернуться в этот мир, даже если теперь он стал смертью...
- Нет,- голос самой старой чири, высокой красивой женщины, безвозрастный и сверхчеловеческий, наполнил темный сад,- мы живем, хотя жить нам осталось не очень долго. Но мы не можем отдать смерть за смерть, мы должны дать жизнь за смерть...
- Ее имя Андpea,- сказала рыжеволосая Свободная Амазонка, которая вышла из тени сада.- Я знаю, она уничтожила бы нас, если бы смогла, но...
- Нет,- повторила старая чири с бесконечной печалью и мягкостью, повернувшись к Андреа,- мы снова узнали тебя после стольких лет, Нарзаин ей Куй, дитя Желтого Леса, которое во время поисков совершенного покинуло нас. Мы считали тебя давным-давно погибшей, дорогая...
Лицо женщины было искажено мукой, сожалением и горем.
- А я родила ребенка во внешнем мире от чужака, имени которого я так никогда и не узнала, лица которого я никогда не видела - зачатого в сумасшествии и обреченного на смерть ребенка, которого я давно уже считала мертвым, а потом...
- Долгие годы сумасшествия,- прошептал Керал. Он с бесконечной нежностью взял в руки лицо Андреа. Она открыла судорожно зажмуренные глаза, увидела свет его сверхъестественной красоты, почувствовала огромную силу, заключавшуюся в Керале, власть будущей жизни. Керал тихо сказал: - Не все еще кончилось. Я живу - ты видишь, что я начал все сначала. Может быть и твой ребенок где-нибудь живет, нас трудно убить...- его глаза быстро отыскали в толпе Мисси. По его правильным чертам лица можно было прочесть его мысли.- Наша раса живет, Андреа, в этих людях. Уже ребенком я знал, что в них течет наша кровь. И как ты видишь...
Неземная красота Керала сияла и в первый (и единственный) раз Дэвид воспринял его как настоящую девушку, за которую он принял его сначала. Как молния в голове у него промелькнуло, что чири достигают высшего пункта изменения и женственности в беременности (Мисси только приближалась к нему). И теперь ему также стало ясно и понятно радостное ожидание Керала, который всех сорвал с места и всех их спас.
Вероятно, он так же спас весь этот мир.
А потом в Дэвиде проснулся врач. Забыв, что он все еще полуголый, он прыгнул вперед и подхватил на руки Андреа, а престарелая женшина-чири упала без сознания.
Эпилог.
Женщина, которую вот уже в течение сотен лет звали Андреа Клоссон, сидела на высоком балконе крепости Комина возле Тендары и смотрела на далекие зеленые холмы.
Точка, из которой больше уже не было возврата, была почти достигнута и все же мир, как она думала раньше, еще можно было спасти. Но для этого требовались средства, которых на Дарковере не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22