И она, как утлое суденышко, лежала на мощной тверди его тела.
Его сердце крупно билось под ее щекой. Она слышала его, засыпая. И не скоро оно, наверное, успокоилось.
Лайэл не шевелилась. Хорошо так лежать! Тепло, уютно, легко. Она хотела перевернуться на спину и не смогла. Она и Джордан лежали как две большие ложки в коробке, одна в другой. Его рука, обхватывая ее, крепко сжимала ладонью, как свою собственность, ее грудь. Лайэл почувствовала, как его легкое дыхание колышет пряди ее волос.
Если бы Джордан ее любил, и все было бы у них нормально, она бы сейчас могла улыбнуться ему и сказать: «Доброе утро, дорогой!» Можно было бы даже обнять его, да мало ли что можно…
Опять ее понесло куда-то! И так ведь уже ясно – чем больше себя сдерживаешь, тем сильнее влечет к нему. Она вздрогнула.
– Что, замерзла? – спросил он. И рука, которая только что обнимала, потянула одеяло и поплотнее укутала ее.
Лайэл, поняв, что он не спит, напряглась. Нужно сразу же встать и никаких прикосновений! Но она почему-то продолжала лежать.
Его рука вернулась на свое место и слегка сжала ее грудь.
Лайэл дернула плечом.
– А, я и забыл! Ты же ненавидишь это. – Тон его голоса шутливый и добродушный.
Она молчала, покусывая губу.
Он зарылся носом в ее волосы, целуя в шею.
– Может, сумеешь продемонстрировать свою ненависть?
Теперь уж он знает, чем кончаются все эти демонстрации. Нужно побыстрее выбираться из этих объятий. Славу Богу, отпустил! И даже не сопротивлялся.
Джордан лег на спину и смотрел, как она достала халат, запахнулась и отправилась в ванную.
Когда она вернулась в спальню, при полном, как говорится, параде, он все еще лежал, закинув руки за голову.
И чего это он лежит? Опять что-нибудь задуман?
– Ты собираешься весь день провести в постели? – спросила Лайэл не без ехидства.
– Это зависит от того, как мне будут соответствовать. Не хочешь ли ко мне под бочок? – спросил он и недвусмысленно ухмыльнулся.
– Нет, не хочу, – ответила она, но как-то уж очень нерешительно.
Джордан вздохнул.
– Ну, тогда и мне нужно вставать. Но прежде подойди и поцелуй меня.
Лайэл помедлила. Опять эти опасные игры! Нет уж, встанет и без поцелуя. Хотя, впрочем, когда нельзя, но очень хочется, то можно и поцеловать.
Джордан вроде бы попытался сесть, но потом все же сказал:
– Ну подойди, всего только один поцелуй.
Лайэл медленно подошла к кровати и наклонилась над ним. Он вдруг схватил ее за запястье, и она, вскрикнув от неожиданности, оказалась в его объятиях. Джордан расхохотался и принялся целовать ее. Уже и платье ее распласталось в кресле, уже и подбородок его показался ей необыкновенно чувственным, и туман перед глазами, и голова пошла кругом…
– Что это я? Сказал ведь, всего один поцелуй, – оттолкнул он ее, вылез из-под одеяла и пошел в ванную.
Слышно было, как шумела вода. Лайэл, возбужденная, с трудом сдерживала дыхание. Стала торопливо одеваться. Нужно поскорее уйти из дома, до того как он выйдет из ванной.
Но не успела – завтракали они вместе. У нее все бродило и бурлило в груди, а он сидел и спокойно поглощал яичницу с беконом. Она подала ему кофе. Ни улыбчивых глаз, ни движений с ленцой – собранный деловой мужчина, в строгом сером костюме, рубашка цвета слоновой кости, галстук в тон. Как ему удается так легко переключаться?!
– Вечером у нас ужинают мои друзья. Тебе не придется ни о чем беспокоиться – все сделает Уилкес.
– Можно узнать, кто это?
– Из Штатов приехал в Лондон по делам директор крупнейшего дома моделей Брюс Мантелл вместе со своим главным дизайнером. Оба американцы.
– Ты в Америке с ними познакомился? – спросила Лайэл. Джордан кивнул.
– У меня там много друзей. Жизнь в Штатах бьет ключом.
– Какая жалость, что тебе пришлось вернуться, – заметила Лайэл.
Так просто сказала, вскользь, и пожалела об этом. Выражение его лица внезапно изменилось. Отодвинув тарелку, он порывисто встал и сказал довольно резко:
– Да уж! Уж если и есть о чем сожалеть, то лишь о том, что я туда поехал. Не сделай я этого, Поль был бы жив сейчас.
– Ты что же думаешь, ты бы смог повлиять на ход событий? – спросила Лайэл и внимательно на него посмотрела.
– Будь я проклят, если бы не смог, – отрубил он, и стало ясно, что уж он-то смог бы.
– Тогда и я бы хотела, чтобы ты не уезжал. Или хотя бы побыстрее вернулся.
Джордан побледнел.
– Вот тут ты права. Мне бы следовало поторопиться. Когда я впервые почувствовал, что ты его, несчастного, зацепила, я был обязан немедленно вернуться, – сказал он и наклонил голову, как будто что-то договаривал самому себе. – Я не должен был оставлять его одного. Боже мой! И я виновен в его гибели не меньше, чем ты.
И боль утраты, и вина, и гнев, казалось, жгли его огнем изнутри.
Да, конечно, так это и есть! Джордан как старший, как более сильный давно уже взял на себя ответственность за младшего и менее сильного. И теперь, чувствуя свою вину, он нашел козла, вернее сказать козу отпущения, девочку для битья, тщетно вымещая на ней свою тяжелую, глухую злобу.
И, поняв это, Лайэл почувствовала, как горечь и обиды несправедливых попреков, выпадов против нее исчезли и осталась лишь одна печаль. О, как она его понимает!
Но, предположим, что они оба в какой-то степени и виноваты, однако не взвалил ли Джордан на себя еще раньше тяжелейшее бремя?
– Что же, каждый должен нести ответственность за поступки своего брата?
Лайэл еще даже не осознала, что она произнесла вслух то, что подумала, как Джордан спросил ее в лоб:
– Ты что же, не видишь на мне печати Каина? Ее сердце разрывалось от жалости к нему.
– Нет, – ответила она твердо. – Ты ни в чем не можешь себя упрекнуть.
На секунду он задумался, а потом сказал с еще большей убежденностью в правоте своих слов:
– Не могу, говоришь? А ты разве знаешь, где я был, когда он более всего во мне нуждался? Когда он умер? Я прохлаждался с любовницей на лоне природы.
Ах да! С этой блондинкой. Нэнси ее зовут… Лайэл стиснула пальцы.
– В этом нет никакого преступления. Ты же не мог знать, что случится с ним.
Понимал ли Джордан, что Лайэл права, или хотел убедить ее, что и он виноват перед Полем, или же он просто хотел освободить свою душу от давившей его тяжести, только он продолжал:
– Мы сняли бунгало в Вермонте и решили убежать от суеты цивилизации. Вокруг ни души. Примерно в двух километрах от нас отдыхала еще одна пара. С ними только и общались. Когда я вернулся в Нью-Йорк, Поля уже не было в живых. О Господи, как бы я желал… – Он не докончил и наклонил голову.
Лайэл почувствовала острое желание отвести от него боль, которая не давала ему покою. Она провела ладонью по его щеке.
– Задним числом легко выносить приговор и чувствовать себя виноватым. Но я не уверена, что ты мог бы что-то поправить. Ты не видел его последние месяцы перед его гибелью. Он был очень странным.
Джордан взглянул на нее. – Странно. Меньше всего я ожидал, что ты меня будешь утешать.
– Что же тут странного? Мне ли не знать, как порой необходимы слова утешения. Мне ли не знать, что незачем себя казнить за то, что с ним случилось.
– Что же, всю вину я должен переложить на тебя?
– Не всю, а только часть вины. Мне бы следовало не брать от него подарки, мне бы нужно было сразу понять, что он строит в отношении меня серьезные планы, и немедленно прекратить всяческие контакты. Я постоянно чувствую эту свою вину. Но я отнюдь не бесчувственная сука, как ты изволил меня назвать.
Говоря это, она взяла Джордана за руку.
– Лайэл, я… – начал он, поднеся ее руку к губам и коснувшись ими ладони.
В это самое мгновение в дверь постучали.
– Миссис Джеймсон, вы готовы? – спросил Дагган за дверью. Отворив дверь, он просунул свою рыжую голову и добавил: – Если готовы, то успею вас подбросить до приюта и вернуться, пока ваш дедушка просматривает газеты.
– Да, конечно. – Лайэл улыбнулась, стараясь спрятать за улыбкой досаду из-за прерванной беседы с Джорданом. – Через пару минут можем ехать.
Дагган ушел, но открылась другая дверь, вошел Уилкес и стал убирать со стола.
Джордан что-то невнятно пробормотал, а затем сказал громко:
– Я должен идти. Буду дома не позже семи. Смотри там, не перегружай себя.
Он поцеловал ее и ушел. А она еще долго не могла унять волнение, которое ее охватило при мысли о том, что их отношения, похоже, налаживаются.
Когда Лайэл успокоилась, она решила перед ем, как уехать с Дагганом, навестить дедушку. Он был в постели. Хотя вид у него был бодрый и он заверил, что чувствует себя превосходно, ей показалось, что он недостаточно отдохнул от вчерашнего массажа и прочих лечебных процедур. Вдруг ни с того ни с сего он спросил:
– Что с тобой? У тебя все в порядке с Джорданом?
Стараясь не обнаруживать своего замешательства, она рассмеялась и сказала:
– Только потому что он вчера задержался, ты, конечно, решил…
– Дело не только в этом, – прервал ее Джо. – Глядя на тебя, не скажешь, что ты счастлива.
– Что это тебе взбрело в голову? Конечно, я счастлива, – заверила Лайэл.
И ее ответ прозвучал вполне убедительно – появилась надежда.
– Ты любишь его? – настаивал Джо. Она кивнула. И, подумав, сказала:
– Если он останется без единого пенни, я босиком пойду за ним на край света.
– Такой человек, как Джордан, найдет всегда выход из положения. Безденежье ему не грозит, – сказал Джо. И по тону Лайэл поняла, что он успокоился.
Дагган ждал ее в микроавтобусе и, как только она подошла, распахнул дверцу. По дороге беседовали, как добрые друзья, а когда подъедали к приюту и остановились у подъезда, он вышел и пошел вместе с Лайэл, чтобы повидаться с мисс О'Брайэн. Эми, увидев их, обрадовалась и, обратившись Даггану, сказала:
– Вы моя опора, без вас я бы пропала. Если бы не миссис… – Эми запнулась, – извините, забыла имя. Я вообще-то и раньше с трудом их запоминала, а теперь, с возрастом, моя память как дырявое решето.
– Миссис Джеймсон, – помог Дагган. – А я-то считал, что уж эту фамилию вы запомните. Итак, подъеду за вами к четырем, – сказал он. Попрощался с Эми и, насвистывая, пошел к выходу.
– Миссис Джеймсон, – повторила Эми. Ее будто громом поразило.
– Это я виновата. Вчера я, должно быть, представилась вам как Лайэл Саммерс. Я совсем недавно вышла замуж и не привыкла еще к своей новой фамилии.
– Ваш муж – Джордан Джеймсон? – догадалась наконец старая дева. – Это делает вам честь! А сам мистер Джеймсон заслуживает всяческих похвал. Это святой человек. Только благодаря ему мы и существуем до сих пор.
– Вы хотите сказать, что он финансирует это заведение?
– Я хочу сказать, что он нам помогает практически во всем.
Лайэл была потрясена. Она ему долго, в деталях рассказывала о приюте святого Фомы, а он и виду не подал, что лучше нее знает обо всем этом. И не понаслышке. И здесь Джордан остался верен себе – он не из тех, кто занимается саморекламой.
Эми все никак не могла успокоиться и продолжала расточать похвалы в адрес Джордана:
– В прошлом году, когда было наводнение и нас тоже затопило, он тут вместе с нами и шваброй орудовал, и полы натирал. Таких, как он, в наше время днем с огнем не сыщешь…
Прошло еще несколько минут, а она все вспоминала какие-то эпизоды, хотя все и так было ясно.
Вроде бы только что было десять, но вот, оказывается, уже и четыре. Лайэл по дороге домой не удержалась и спросила у Даггана:
– Что же вы мне не сказали, что Джордан так помогает приюту?
– Я было заикнулся об этом, но потом решил, что не от меня вы должны это узнать. Я подумал, что лучше будет, если он вам сам об этом скажет, – ответил Дагган. Помолчал. Потом без обиняков спросил: – А вы что, против?
– Против чего?
– Вы недовольны, что он такая, скажем, щедрая личность?
Да Господь с вами! Это же просто замечательно!
Помолчали. Лайэл спросила:
– Как дела у дедушки? Мне его вид не понравился сегодня утром. Какой-то он был уставший. – Да уж, вчера был напряженный денек. Я тоже заметил это и решил, что ему сегодня лучше поваляться целый день в постели и не очень перегружать желудок. Но вы не беспокойтесь! С ним все о'кей, все будет тип-топ.
Скоро Джордан придет. Нужно хорошо выглядеть. И Лайэл с удовольствием погрузилась в горячую воду и в свои мечты. Наступит вечер, Джордан выйдет, она услышит его голос, увидит его взгляд, тот, утренний, когда он поцеловал ей руку. Ни дать ни взять – юная Джульетта в ожидании своего Ромео!
Что же надеть, чтобы понравиться ему? По-шуй, фиолетовое с разводами платье – Джордан как-то сказал, что оно ей идет. Лайэл долго возилась с прической, накладывала косметику. Нужно еще и к дедушке заглянуть. Когда она подошла к его двери и, приоткрыв, заглянула в комнату, дедушка спал, мирно посапывая. Рядом лежала книжка. «Трое в лодке»… Джером Клапка Джером… Любимая его книга.
Он часто ее перечитывает. Да и она тоже, потому что он так делает. Улыбнулась, стараясь не разбудить его, прикрыла дверь и направилась в гостиную.
Уилкес хлопотал у обеденного стола, накрывая его на четыре персоны.
– Разве дедушка будет здесь ужинать, вместе с мистером Дагганом? – спросила Лайэл.
– Нет, мадам, – ответил Уилкес, как будто сожалея. – Я полагаю, хозяин пригласил гостей отужинать в вашем доме.
– Ах да, конечно же!
Он же утром ей говорил об этом. Как неловко получилось! Столько всего сегодня – просто голова кругом. Она так ждала этого вечера. Воображала, как они будут сидеть рядом у камина и говорить, говорить… Ну что же делать? Утром поговорят…
Буквально через пару минут Лайэл услышала, как мягко клацнули двери лифта, и направилась в прихожую встречать гостей. Высокого роста белокурая элегантная женщина, выйдя из кабины, продолжала разговаривать о чем-то с плотным приземистым мужчиной. Джордан шел сзади. Где-то Лайэл ее видела? А когда мужчина, обращаясь к ней, назвал ее Нэнси, сомнений не было – это она, та блондинка на фотографии.
Лайэл будто током ударило. Но, не подав и виду, что ей не в радость это знакомство, она улыбалась. Джордан, обнимая Лайэл за талию, представил ее гостям:
– Это моя жена… – И затем, взглянув на блондинку, сказал: – Лайэл, это – Нэнси Джепсон, а это – ее шеф, Брюс Мантелл.
Женщины обменялись вежливыми приветствиями, и Лайэл подумала, что она еще не видела таких красавиц. Ничего искусственного, все натуральное – и роскошные волосы цвета спелой пшеницы, и васильковые глаза, и приветливая очаровательная улыбка, и прелестный цвет лица.
Брюс Мантелл задержал руку Лайэл и на французский манер поднес ее к своим губам. Стриженный ежиком шатен с добродушным взглядом ласковых карих глаз, он чем-то напоминал боксера. Бархатистый сочный тембр голоса и мужское обаяние, которое он излучал, делали его похожим на Саша Дистеля. Одним словом, Лайэл он понравился.
Уилкес помог гостям раздеться, и Джордан пригласил их в гостиную. За аперитивом, сидя у камина, они оживленно беседовали, и Лайэл, слушая внимательно, о чем они говорят, уловила, что это и есть те друзья, с которыми Джордан ужинал накануне. Вообще-то это ей было ясно с самого начала.
Выяснилось, что Нэнси – вдова, что муж ее, Роберт Джексон, был немного старше ее и скончался несколько лет назад от инфаркта. Но она не забыла его, говорила о нем с уважением и сожалела, что его нет с ними.
Нэнси очаровала Лайэл. И она при иных обстоятельствах была бы счастлива продолжать это знакомство, но острая ревность не утихала, а все разрасталась в ее сердце.
Лайэл уже почувствовала, что и Нэнси нелегко. Гостья улыбалась, была оживлена, но ее тоску и печаль трудно было не заметить. Все так понятно! Вас любят, вы любите, надеетесь и ждете, когда станете женой любимого, а он – раз, и женится на другой.
А может быть, Джордан поделился с ней истинным положением вещей в их браке и они продолжают быть любовниками? Лайэл старалась не думать об этом. Ну хорошо, даже если так, наверное, ей неприятно и больно, что она его делит с другой. Но, наверное, когда нет хлеба, то половине ломтя радуешься? Наверное, теперь она старается всеми силами совсем не потерять Джордана.
За столом общая беседа так и не образовалась – Нэнси и Джордан обсуждали деловую жизнь Лондона, а Брюс Мантелл, развлекая Лайэл, оседлал, похоже, своего любимого конька.
– Стараюсь держаться в форме, как вы изволили заметить. Непременно около часа в день я провожу в спортивном зале.
Рассказал к случаю несколько забавных историй, которые, несмотря на то что на душе кошки скребли, заставили ее рассмеяться. Лайэл старалась не смотреть в сторону Нэнси и Джордана, но сама боковым зрением ловила на себе взгляд Джордана. Похоже, он был не очень доволен, что Брюс на продолжительное время завладел ее вниманием, хотя сам продолжал беседовать с Нэнси.
Все, что Уилкес приготовил, было необыкновенно вкусно, но, когда наконец все было съедено, Лайэл вздохнула с облегчением. Кофе пили, пересев к камину. Джордан сразу же завладел общим вниманием, стараясь направить беседу в общее русло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Его сердце крупно билось под ее щекой. Она слышала его, засыпая. И не скоро оно, наверное, успокоилось.
Лайэл не шевелилась. Хорошо так лежать! Тепло, уютно, легко. Она хотела перевернуться на спину и не смогла. Она и Джордан лежали как две большие ложки в коробке, одна в другой. Его рука, обхватывая ее, крепко сжимала ладонью, как свою собственность, ее грудь. Лайэл почувствовала, как его легкое дыхание колышет пряди ее волос.
Если бы Джордан ее любил, и все было бы у них нормально, она бы сейчас могла улыбнуться ему и сказать: «Доброе утро, дорогой!» Можно было бы даже обнять его, да мало ли что можно…
Опять ее понесло куда-то! И так ведь уже ясно – чем больше себя сдерживаешь, тем сильнее влечет к нему. Она вздрогнула.
– Что, замерзла? – спросил он. И рука, которая только что обнимала, потянула одеяло и поплотнее укутала ее.
Лайэл, поняв, что он не спит, напряглась. Нужно сразу же встать и никаких прикосновений! Но она почему-то продолжала лежать.
Его рука вернулась на свое место и слегка сжала ее грудь.
Лайэл дернула плечом.
– А, я и забыл! Ты же ненавидишь это. – Тон его голоса шутливый и добродушный.
Она молчала, покусывая губу.
Он зарылся носом в ее волосы, целуя в шею.
– Может, сумеешь продемонстрировать свою ненависть?
Теперь уж он знает, чем кончаются все эти демонстрации. Нужно побыстрее выбираться из этих объятий. Славу Богу, отпустил! И даже не сопротивлялся.
Джордан лег на спину и смотрел, как она достала халат, запахнулась и отправилась в ванную.
Когда она вернулась в спальню, при полном, как говорится, параде, он все еще лежал, закинув руки за голову.
И чего это он лежит? Опять что-нибудь задуман?
– Ты собираешься весь день провести в постели? – спросила Лайэл не без ехидства.
– Это зависит от того, как мне будут соответствовать. Не хочешь ли ко мне под бочок? – спросил он и недвусмысленно ухмыльнулся.
– Нет, не хочу, – ответила она, но как-то уж очень нерешительно.
Джордан вздохнул.
– Ну, тогда и мне нужно вставать. Но прежде подойди и поцелуй меня.
Лайэл помедлила. Опять эти опасные игры! Нет уж, встанет и без поцелуя. Хотя, впрочем, когда нельзя, но очень хочется, то можно и поцеловать.
Джордан вроде бы попытался сесть, но потом все же сказал:
– Ну подойди, всего только один поцелуй.
Лайэл медленно подошла к кровати и наклонилась над ним. Он вдруг схватил ее за запястье, и она, вскрикнув от неожиданности, оказалась в его объятиях. Джордан расхохотался и принялся целовать ее. Уже и платье ее распласталось в кресле, уже и подбородок его показался ей необыкновенно чувственным, и туман перед глазами, и голова пошла кругом…
– Что это я? Сказал ведь, всего один поцелуй, – оттолкнул он ее, вылез из-под одеяла и пошел в ванную.
Слышно было, как шумела вода. Лайэл, возбужденная, с трудом сдерживала дыхание. Стала торопливо одеваться. Нужно поскорее уйти из дома, до того как он выйдет из ванной.
Но не успела – завтракали они вместе. У нее все бродило и бурлило в груди, а он сидел и спокойно поглощал яичницу с беконом. Она подала ему кофе. Ни улыбчивых глаз, ни движений с ленцой – собранный деловой мужчина, в строгом сером костюме, рубашка цвета слоновой кости, галстук в тон. Как ему удается так легко переключаться?!
– Вечером у нас ужинают мои друзья. Тебе не придется ни о чем беспокоиться – все сделает Уилкес.
– Можно узнать, кто это?
– Из Штатов приехал в Лондон по делам директор крупнейшего дома моделей Брюс Мантелл вместе со своим главным дизайнером. Оба американцы.
– Ты в Америке с ними познакомился? – спросила Лайэл. Джордан кивнул.
– У меня там много друзей. Жизнь в Штатах бьет ключом.
– Какая жалость, что тебе пришлось вернуться, – заметила Лайэл.
Так просто сказала, вскользь, и пожалела об этом. Выражение его лица внезапно изменилось. Отодвинув тарелку, он порывисто встал и сказал довольно резко:
– Да уж! Уж если и есть о чем сожалеть, то лишь о том, что я туда поехал. Не сделай я этого, Поль был бы жив сейчас.
– Ты что же думаешь, ты бы смог повлиять на ход событий? – спросила Лайэл и внимательно на него посмотрела.
– Будь я проклят, если бы не смог, – отрубил он, и стало ясно, что уж он-то смог бы.
– Тогда и я бы хотела, чтобы ты не уезжал. Или хотя бы побыстрее вернулся.
Джордан побледнел.
– Вот тут ты права. Мне бы следовало поторопиться. Когда я впервые почувствовал, что ты его, несчастного, зацепила, я был обязан немедленно вернуться, – сказал он и наклонил голову, как будто что-то договаривал самому себе. – Я не должен был оставлять его одного. Боже мой! И я виновен в его гибели не меньше, чем ты.
И боль утраты, и вина, и гнев, казалось, жгли его огнем изнутри.
Да, конечно, так это и есть! Джордан как старший, как более сильный давно уже взял на себя ответственность за младшего и менее сильного. И теперь, чувствуя свою вину, он нашел козла, вернее сказать козу отпущения, девочку для битья, тщетно вымещая на ней свою тяжелую, глухую злобу.
И, поняв это, Лайэл почувствовала, как горечь и обиды несправедливых попреков, выпадов против нее исчезли и осталась лишь одна печаль. О, как она его понимает!
Но, предположим, что они оба в какой-то степени и виноваты, однако не взвалил ли Джордан на себя еще раньше тяжелейшее бремя?
– Что же, каждый должен нести ответственность за поступки своего брата?
Лайэл еще даже не осознала, что она произнесла вслух то, что подумала, как Джордан спросил ее в лоб:
– Ты что же, не видишь на мне печати Каина? Ее сердце разрывалось от жалости к нему.
– Нет, – ответила она твердо. – Ты ни в чем не можешь себя упрекнуть.
На секунду он задумался, а потом сказал с еще большей убежденностью в правоте своих слов:
– Не могу, говоришь? А ты разве знаешь, где я был, когда он более всего во мне нуждался? Когда он умер? Я прохлаждался с любовницей на лоне природы.
Ах да! С этой блондинкой. Нэнси ее зовут… Лайэл стиснула пальцы.
– В этом нет никакого преступления. Ты же не мог знать, что случится с ним.
Понимал ли Джордан, что Лайэл права, или хотел убедить ее, что и он виноват перед Полем, или же он просто хотел освободить свою душу от давившей его тяжести, только он продолжал:
– Мы сняли бунгало в Вермонте и решили убежать от суеты цивилизации. Вокруг ни души. Примерно в двух километрах от нас отдыхала еще одна пара. С ними только и общались. Когда я вернулся в Нью-Йорк, Поля уже не было в живых. О Господи, как бы я желал… – Он не докончил и наклонил голову.
Лайэл почувствовала острое желание отвести от него боль, которая не давала ему покою. Она провела ладонью по его щеке.
– Задним числом легко выносить приговор и чувствовать себя виноватым. Но я не уверена, что ты мог бы что-то поправить. Ты не видел его последние месяцы перед его гибелью. Он был очень странным.
Джордан взглянул на нее. – Странно. Меньше всего я ожидал, что ты меня будешь утешать.
– Что же тут странного? Мне ли не знать, как порой необходимы слова утешения. Мне ли не знать, что незачем себя казнить за то, что с ним случилось.
– Что же, всю вину я должен переложить на тебя?
– Не всю, а только часть вины. Мне бы следовало не брать от него подарки, мне бы нужно было сразу понять, что он строит в отношении меня серьезные планы, и немедленно прекратить всяческие контакты. Я постоянно чувствую эту свою вину. Но я отнюдь не бесчувственная сука, как ты изволил меня назвать.
Говоря это, она взяла Джордана за руку.
– Лайэл, я… – начал он, поднеся ее руку к губам и коснувшись ими ладони.
В это самое мгновение в дверь постучали.
– Миссис Джеймсон, вы готовы? – спросил Дагган за дверью. Отворив дверь, он просунул свою рыжую голову и добавил: – Если готовы, то успею вас подбросить до приюта и вернуться, пока ваш дедушка просматривает газеты.
– Да, конечно. – Лайэл улыбнулась, стараясь спрятать за улыбкой досаду из-за прерванной беседы с Джорданом. – Через пару минут можем ехать.
Дагган ушел, но открылась другая дверь, вошел Уилкес и стал убирать со стола.
Джордан что-то невнятно пробормотал, а затем сказал громко:
– Я должен идти. Буду дома не позже семи. Смотри там, не перегружай себя.
Он поцеловал ее и ушел. А она еще долго не могла унять волнение, которое ее охватило при мысли о том, что их отношения, похоже, налаживаются.
Когда Лайэл успокоилась, она решила перед ем, как уехать с Дагганом, навестить дедушку. Он был в постели. Хотя вид у него был бодрый и он заверил, что чувствует себя превосходно, ей показалось, что он недостаточно отдохнул от вчерашнего массажа и прочих лечебных процедур. Вдруг ни с того ни с сего он спросил:
– Что с тобой? У тебя все в порядке с Джорданом?
Стараясь не обнаруживать своего замешательства, она рассмеялась и сказала:
– Только потому что он вчера задержался, ты, конечно, решил…
– Дело не только в этом, – прервал ее Джо. – Глядя на тебя, не скажешь, что ты счастлива.
– Что это тебе взбрело в голову? Конечно, я счастлива, – заверила Лайэл.
И ее ответ прозвучал вполне убедительно – появилась надежда.
– Ты любишь его? – настаивал Джо. Она кивнула. И, подумав, сказала:
– Если он останется без единого пенни, я босиком пойду за ним на край света.
– Такой человек, как Джордан, найдет всегда выход из положения. Безденежье ему не грозит, – сказал Джо. И по тону Лайэл поняла, что он успокоился.
Дагган ждал ее в микроавтобусе и, как только она подошла, распахнул дверцу. По дороге беседовали, как добрые друзья, а когда подъедали к приюту и остановились у подъезда, он вышел и пошел вместе с Лайэл, чтобы повидаться с мисс О'Брайэн. Эми, увидев их, обрадовалась и, обратившись Даггану, сказала:
– Вы моя опора, без вас я бы пропала. Если бы не миссис… – Эми запнулась, – извините, забыла имя. Я вообще-то и раньше с трудом их запоминала, а теперь, с возрастом, моя память как дырявое решето.
– Миссис Джеймсон, – помог Дагган. – А я-то считал, что уж эту фамилию вы запомните. Итак, подъеду за вами к четырем, – сказал он. Попрощался с Эми и, насвистывая, пошел к выходу.
– Миссис Джеймсон, – повторила Эми. Ее будто громом поразило.
– Это я виновата. Вчера я, должно быть, представилась вам как Лайэл Саммерс. Я совсем недавно вышла замуж и не привыкла еще к своей новой фамилии.
– Ваш муж – Джордан Джеймсон? – догадалась наконец старая дева. – Это делает вам честь! А сам мистер Джеймсон заслуживает всяческих похвал. Это святой человек. Только благодаря ему мы и существуем до сих пор.
– Вы хотите сказать, что он финансирует это заведение?
– Я хочу сказать, что он нам помогает практически во всем.
Лайэл была потрясена. Она ему долго, в деталях рассказывала о приюте святого Фомы, а он и виду не подал, что лучше нее знает обо всем этом. И не понаслышке. И здесь Джордан остался верен себе – он не из тех, кто занимается саморекламой.
Эми все никак не могла успокоиться и продолжала расточать похвалы в адрес Джордана:
– В прошлом году, когда было наводнение и нас тоже затопило, он тут вместе с нами и шваброй орудовал, и полы натирал. Таких, как он, в наше время днем с огнем не сыщешь…
Прошло еще несколько минут, а она все вспоминала какие-то эпизоды, хотя все и так было ясно.
Вроде бы только что было десять, но вот, оказывается, уже и четыре. Лайэл по дороге домой не удержалась и спросила у Даггана:
– Что же вы мне не сказали, что Джордан так помогает приюту?
– Я было заикнулся об этом, но потом решил, что не от меня вы должны это узнать. Я подумал, что лучше будет, если он вам сам об этом скажет, – ответил Дагган. Помолчал. Потом без обиняков спросил: – А вы что, против?
– Против чего?
– Вы недовольны, что он такая, скажем, щедрая личность?
Да Господь с вами! Это же просто замечательно!
Помолчали. Лайэл спросила:
– Как дела у дедушки? Мне его вид не понравился сегодня утром. Какой-то он был уставший. – Да уж, вчера был напряженный денек. Я тоже заметил это и решил, что ему сегодня лучше поваляться целый день в постели и не очень перегружать желудок. Но вы не беспокойтесь! С ним все о'кей, все будет тип-топ.
Скоро Джордан придет. Нужно хорошо выглядеть. И Лайэл с удовольствием погрузилась в горячую воду и в свои мечты. Наступит вечер, Джордан выйдет, она услышит его голос, увидит его взгляд, тот, утренний, когда он поцеловал ей руку. Ни дать ни взять – юная Джульетта в ожидании своего Ромео!
Что же надеть, чтобы понравиться ему? По-шуй, фиолетовое с разводами платье – Джордан как-то сказал, что оно ей идет. Лайэл долго возилась с прической, накладывала косметику. Нужно еще и к дедушке заглянуть. Когда она подошла к его двери и, приоткрыв, заглянула в комнату, дедушка спал, мирно посапывая. Рядом лежала книжка. «Трое в лодке»… Джером Клапка Джером… Любимая его книга.
Он часто ее перечитывает. Да и она тоже, потому что он так делает. Улыбнулась, стараясь не разбудить его, прикрыла дверь и направилась в гостиную.
Уилкес хлопотал у обеденного стола, накрывая его на четыре персоны.
– Разве дедушка будет здесь ужинать, вместе с мистером Дагганом? – спросила Лайэл.
– Нет, мадам, – ответил Уилкес, как будто сожалея. – Я полагаю, хозяин пригласил гостей отужинать в вашем доме.
– Ах да, конечно же!
Он же утром ей говорил об этом. Как неловко получилось! Столько всего сегодня – просто голова кругом. Она так ждала этого вечера. Воображала, как они будут сидеть рядом у камина и говорить, говорить… Ну что же делать? Утром поговорят…
Буквально через пару минут Лайэл услышала, как мягко клацнули двери лифта, и направилась в прихожую встречать гостей. Высокого роста белокурая элегантная женщина, выйдя из кабины, продолжала разговаривать о чем-то с плотным приземистым мужчиной. Джордан шел сзади. Где-то Лайэл ее видела? А когда мужчина, обращаясь к ней, назвал ее Нэнси, сомнений не было – это она, та блондинка на фотографии.
Лайэл будто током ударило. Но, не подав и виду, что ей не в радость это знакомство, она улыбалась. Джордан, обнимая Лайэл за талию, представил ее гостям:
– Это моя жена… – И затем, взглянув на блондинку, сказал: – Лайэл, это – Нэнси Джепсон, а это – ее шеф, Брюс Мантелл.
Женщины обменялись вежливыми приветствиями, и Лайэл подумала, что она еще не видела таких красавиц. Ничего искусственного, все натуральное – и роскошные волосы цвета спелой пшеницы, и васильковые глаза, и приветливая очаровательная улыбка, и прелестный цвет лица.
Брюс Мантелл задержал руку Лайэл и на французский манер поднес ее к своим губам. Стриженный ежиком шатен с добродушным взглядом ласковых карих глаз, он чем-то напоминал боксера. Бархатистый сочный тембр голоса и мужское обаяние, которое он излучал, делали его похожим на Саша Дистеля. Одним словом, Лайэл он понравился.
Уилкес помог гостям раздеться, и Джордан пригласил их в гостиную. За аперитивом, сидя у камина, они оживленно беседовали, и Лайэл, слушая внимательно, о чем они говорят, уловила, что это и есть те друзья, с которыми Джордан ужинал накануне. Вообще-то это ей было ясно с самого начала.
Выяснилось, что Нэнси – вдова, что муж ее, Роберт Джексон, был немного старше ее и скончался несколько лет назад от инфаркта. Но она не забыла его, говорила о нем с уважением и сожалела, что его нет с ними.
Нэнси очаровала Лайэл. И она при иных обстоятельствах была бы счастлива продолжать это знакомство, но острая ревность не утихала, а все разрасталась в ее сердце.
Лайэл уже почувствовала, что и Нэнси нелегко. Гостья улыбалась, была оживлена, но ее тоску и печаль трудно было не заметить. Все так понятно! Вас любят, вы любите, надеетесь и ждете, когда станете женой любимого, а он – раз, и женится на другой.
А может быть, Джордан поделился с ней истинным положением вещей в их браке и они продолжают быть любовниками? Лайэл старалась не думать об этом. Ну хорошо, даже если так, наверное, ей неприятно и больно, что она его делит с другой. Но, наверное, когда нет хлеба, то половине ломтя радуешься? Наверное, теперь она старается всеми силами совсем не потерять Джордана.
За столом общая беседа так и не образовалась – Нэнси и Джордан обсуждали деловую жизнь Лондона, а Брюс Мантелл, развлекая Лайэл, оседлал, похоже, своего любимого конька.
– Стараюсь держаться в форме, как вы изволили заметить. Непременно около часа в день я провожу в спортивном зале.
Рассказал к случаю несколько забавных историй, которые, несмотря на то что на душе кошки скребли, заставили ее рассмеяться. Лайэл старалась не смотреть в сторону Нэнси и Джордана, но сама боковым зрением ловила на себе взгляд Джордана. Похоже, он был не очень доволен, что Брюс на продолжительное время завладел ее вниманием, хотя сам продолжал беседовать с Нэнси.
Все, что Уилкес приготовил, было необыкновенно вкусно, но, когда наконец все было съедено, Лайэл вздохнула с облегчением. Кофе пили, пересев к камину. Джордан сразу же завладел общим вниманием, стараясь направить беседу в общее русло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17