И все-таки ему редко приходилось разговаривать с женщиной ради самой беседы. А именно так произошло прошлым вечером. Он уговорил Джулию рассказать о работе, на что она прежде соглашалась с неохотой. И наконец понял, почему она пользовалась такой популярностью в родном городе, почему у нее было столько друзей.
- Ты хотела бы снова пойти на работу? - спросил он ее, вспомнив их вчерашний разговор.
Джулия задумалась. Во Франции? Да еще с ребенком? Кто знает, чего ей вообще хочется?
И разве всегда люди знают, чего хотят? Но сейчас у нее была блестящая отговорка. Пока ребенок не родится и не подрастет, ни о какой работе не может быть и речи.
- Затрудняюсь сказать, - уклончиво ответила она.
Стефан внимательно смотрел, как Джулия прислушивается к тому, что происходит внутри ее. Нет, слово "кошмарный" по отношению к вчерашнему ужину звучит слабовато. Это было просто сумасшествие! А как еще назвать то, что после доверительной беседы они разошлись по разным спальням? Он проворочался всю ночь, думая о том, как красит женщину беременность.
Сейчас Джулия напоминала ему спелый сочный персик, несмотря на некоторую бледность, которая ей, кстати, шла...
Как ему хотелось лечь рядом с ней. Нежно обнять и прижать к себе, прикоснуться к теплому шелку волос, дотронуться до живота, где находится частичка его самого...
- Нет, Джулия, ужин был замечательный.
Просто я подумал, что с появлением ребенка мы уже не сможем уходить из дома по вечерам.
- Да, уже через несколько недель, - согласилась она.
- Так, может, воспользуемся оставшимся временем?
Возможно, и в самом деле им стоит меньше сидеть дома. Только Богу известно, до чего тяжело находиться рядом со Стефаном и в то же время бесконечно далеко! Ловить каждый миг, когда он случайно обнимет, небрежно чмокнет в щеку или холодно прикоснется губами ко лбу.
И при этом теряться в догадках, находит ли он ее по-прежнему привлекательной и желанной или же все это давно в прошлом.
Стефан показал Джулии совсем другой Париж, чем тогда, когда она прилетала к нему на выходные и их отношения еще не утратили легкости и беззаботности, свойственных любовному приключению. Тогда она увидела внешний облик города, его официальное лицо, хорошо знакомое туристам. Теперь Стефан открыл Джулии внутреннюю жизнь места, где родился и жил, со всеми его темными и таинственными закоулками, куда не придет в голову заглянуть ни одному туристу, но где скрывается самое сердце города. Так, сидя однажды в скромном уютном кафе, окруженном стеной зелени, где аромат роз смешивался с ароматом черного кофе, Стефан задумчиво произнес:
- Это и есть настоящий Париж. Для парижан...
Джулии вдруг стало больно, что ее ребенок вырастет здесь, с чувством принадлежности к этому городу, к этой стране, тогда как ей всегда будет не хватать этого.
- Джулия! Что с тобой?
"Мне страшно от мысли, что готовит нам будущее", - хотелось сказать ей. Но она промолчала. Надо учиться собственными силами справляться со страхом, а не искать каждый раз защиты у Стефана.
- Ничего, - вместо этого произнесла она.
Они пообедали вместе с Франсуа, другом детства Стефана, и Софи, его женой, которые изо всех сил старались, чтобы Джулия чувствовала себя непринужденно в их обществе. У них подрастала дочь, и Джулию обрадовало то, что у друзей ее мужа есть дети.
Постепенно она привыкала к новой жизни.
Одним прохладным вечером Стефан возвращался с женой после позднего ужина в тихом ресторанчике на набережной Сены. Они решили прогуляться, чтобы подышать свежим воздухом и полюбоваться на звезды, отражавшиеся в воде как в зеркале. Вдруг Джулия остановилась и схватилась за живот, вскрикнув от неожиданной резкой боли, пронзившей ее. Стефан обнял жену за плечи.
- Что с тобой?
В наступающих сумерках ему удалось разглядеть белое как полотно лицо молодой женщины.
- Нет, ничего. Должно быть, пирожное, которое мы ели... - Она не договорила, согнувшись от нового приступа боли.
- Parbleu! Черт возьми! - не выдержал и выругался он. - Надо было взять такси!
Стефан выбежал на дорогу. И в тот же миг перед ним затормозила машина, как будто шофер только и ждал сигнала, когда подъехать.
Заниматься французским языком Джулия начала только на прошлой неделе, но в быстром потоке слов, обращенных к водителю такси, сумела разобрать "l'hopital".
- Стефан, я не хочу ехать в больницу! - вырвалось у нее.
- Придется, дорогая.
- Нет! - упрямо повторила она. - Ребенок появится на свет не раньше чем через две недели! Я хочу домой!
Услышав слово "домой", Стефан внезапно смягчился.
- Ну хорошо. Но мы сразу же вызовем врача, и он решит, что делать дальше!
Джулия уже открыла рот, чтобы запротестовать, но Стефан повторил, делая ударение на первом слове:
- Он решит, Джулия.
- Но это пустая трата времени, - уже сдаваясь, все же пробормотала она.
Но Джулия ошиблась. Стефан не зря так беспокоился. Прибывший врач, осмотрев ее, сказал, что роды вот-вот начнутся и нужно немедленно ехать в больницу.
Дальше все произошло так быстро, что Джулия запомнила только острые приступы боли, становившиеся все нестерпимее, и озабоченные лица вокруг нее.
Акушерка что-то быстро говорила на непонятном Джулии языке. Стефан находился рядом и держал жену за руку.
- Стефан! Мне так страшно! Что она говорит?
- Она говорит "тужься", дорогая! И ты не должна бояться! Я здесь, с тобой!
Ее ногти впились в его руку, но он даже не почувствовал боли.
- Ты молодчина! Просто умница! - подбадривал он Джулию, хотя у самого от волнения срывался голос. Потом что-то быстро произнес по-французски, обращаясь к акушерке, и та моментально перешла на медленный английский с ярко выраженным акцентом.
- Дышите глубже, madame, так вам будет легче.
- Ну же, дорогая! - воскликнул Стефан, увидев, как что-то в лице Джулии стало меняться.
Она вырвала свою руку из его, ее голова запрокинулась, и почти одновременно с криком жены Стефан услышал крик другого существа.
Он понял, что кричит его малыш, только тогда, когда акушерка показала ему маленький мокрый шевелящийся комочек.
Джулия лежала не в силах пошевелиться, волосы упали на мокрое от слез лицо, глаза были прикованы к ребенку на руках акушерки.
- У вас сын, madame, monsieur, поздравляю! - И она положила новорожденного Джулии на грудь.
Стефан отвернулся, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Но Джулии видеть проявления его слабости, тем более в такой момент, ни к чему. Он набрал в легкие побольше воздуха и постарался взять себя в руки. Еще минуту назад он видел все ее мучения, ее перекошенное от боли лицо, слышал, как она кричала. Впервые он почувствовал себя беспомощным. Все то, что он повидал в жизни, не могло сравниться с этим решающим моментом. Это чудо, настоящее чудо!
Джулия с нежностью взглянула на ребенка.
Она также заметила, как Стефан отвернулся и стал смотреть в окно. Легкая тень грусти пробежала по ее лицу. Как нужен он ей сейчас! И вдруг все показалось ей второстепенным по сравнению с тем, что только что произошло. Материнское чувство заглушило все остальные.
- Привет, малыш! Привет, мой маленький Фредерик! - Забавно, как подходит ему имя!
Стефан повернулся, все еще потрясенный случившимся, и посмотрел на жену.
Джулия выглядит сейчас, как Мадонна с младенцем на руках... Как будто вокруг них никого больше не существует, подумал он.
Не зря многие из его друзей говорили, что в первую минуту чувствовали себя лишними, когда у жены рождался ребенок. И это притом, что у них были нормальные отношения, не как у него с Джулией.
Стефан поморщился, внезапно устыдившись эгоистичных мыслей. Джулия родила ему красивого сына! О чем еще можно мечтать! И его сердце замерло от счастья.
Джулия видела, как он смотрит на нее, и вдруг ей стало неловко. Как ей теперь вести себя с ним? Как вообще вести себя в "этой совершенно новой для обоих ситуации?
- Хочешь.., хочешь взять его на руки?
- Он не голодный?
Акушерка засмеялась.
- Такой ребенок всегда будет просить есть!
Подержите его, monsieur, пусть он почувствует, кто его отец!
Стефану часто приходилось держать на руках сына Натали, но сейчас все было совсем иначе.
Какое-то незнакомое прежде чувство переполнило его сердце, когда он наклонился к Джулии и взял ребенка, которого ловкая акушерка уже успела вымыть и запеленать.
Джулию поразила осторожность, с которой сильный, большой человек держал слабое крошечное существо.
Новорожденный малыш открыл глаза и уставился на Стефана. В этот момент что-то перевернулось в сердце взрослого мужчины.
- За него я готов умереть! - вырвалось у Стефана. - Мой маленький Фредерик!
Джулия откинулась на подушки. Только сейчас она поняла, что с момента ее приезда во Франции в глубине сознания постоянно жила мысль, что, если этот ребенок не появится на свет, они со Стефаном по-тихому разведутся и она вернется в Англию. Но теперь ей нечего бояться. Достаточно увидеть счастливые глаза мужа, чтобы быть в этом уверенной. Он действительно отдаст жизнь за сына, если понадобится, будет сражаться за него. И чем бы ни казалось Джулии ее замужество, ребенок связал их со Стефаном неразрывной нитью и уж теперь-то он вряд ли отпустит ее.
Джулия закрыла глаза. По телу разлилась приятная усталость, и она моментально уснула.
Через неделю малыша забрали домой. Квартира благоухала цветами, расставленными повсюду. В детской кучами громоздились открытки и подарки в голубой упаковке. Желтые воздушные шарики, подобранные в тон мебели и обоев, делали комнатку еще более веселой и солнечной. Создавалось впечатление, что хозяева ожидают прибытия именитого гостя.
Стефан осторожно положил малыша в кроватку и долго смотрел на его безмятежно спокойное во сне личико. Затем взглянул на Джулию.
- Он спит спокойно, ты хорошо покормила его.
Джулия неожиданно почувствовала, что краснеет, и отвернулась. Как глупо! Что может быть естественнее, чем кормление ребенка? К тому же Стефан видел появление на свет малыша.
Он заметил реакцию Джулии на его слова и нахмурился. Пусть. Если она желает, чтобы между ними сохранялась дистанция, он не станет настаивать на обратном.
- Ты голодная?
Из какого-то неясного чувства противоречия Джулия собралась было сказать нет. Но есть хотелось, и она кивнула.
- Да, но сначала я бы приняла душ.
- Хорошо, пойду включу воду.
Она чем-то обидела его, но чем, не знала.
- Нет, я сама...
- Джулия, сиди. Ты и так многое перенесла.
Она села рядом с кроваткой Фредерика, с любовью глядя на сына. Все-таки иногда странным кажется, что вот этот младенец - их со Стефаном ребенок, тогда как они ведут себя как чужие и неизвестно, смогут ли когда-нибудь преодолеть стену, разделяющую их.
Вернулся Стефан.
- Все готово, можешь идти.
Джулия медленно встала. Она с беспокойством взглянула на малыша.
- Посмотришь за ним?
Взгляд Стефана стал жестким. А что, по ее мнению, он собирается делать? Уйти гулять по городу?
- Конечно, - коротко ответил он.
Джулия давно не видела Стефана таким взвинченным. Наверное, это из-за рождения ребенка. Для мужчины это тоже испытание, она не должна забывать.
После душа она почувствовала себя намного лучше. Ей казалось непривычным, что струйки воды текут прямо вниз, не встречая препятствия.
Конечно, по сравнению с объемом талии до беременности ее живот нельзя назвать плоским, но все же так лучше. Акушерка сказала, что через месяц-другой Джулия снова влезет в старые джинсы.
Во время беременности она хорошо питалась и сейчас не хотела расползтись, как часто бывает с женщинами после родов. Прежде всего ради собственного же здоровья, но также и из-за того, что не желает выглядеть коровой на фоне изящных женщин, знакомых Стефана.
А для него самого? - напомнил внутренний голос. Ты не стремишься хорошо выглядеть для Стефана?
Закутавшись в огромное махровое полотенце, она взглянула на себя в зеркало. Как будут развиваться их со Стефаном отношения? Попытается ли он сделать ее своей женой в полном смысле этого слова? Теперь, когда ребенок родился? Разумеется, не сегодня, но скоро?
Накинув легкий халатик, Джулия высушила волосы феном и вышла, по-прежнему погруженная в свои мысли.
Войдя в детскую, она ахнула от изумления.
Там стоял уже накрытый стол, а Стефан, покончив с открыванием бутылки шампанского, зажигал свечу.
- Как красиво, - в растерянности пробормотала Джулия.
Стефан увидел, что Джулия покосилась на пенящееся шампанское. Уж не думает ли она, что он собирается усыпить ее бдительность и затем воспользоваться этим?.. Он налил искрящийся на свету напиток и протянул жене бокал.
- За что будем пить? - спросила Джулия.
За любовь? - с иронией подумала она.
- За нашего сына. За Фредерика!
Конечно же.
- За Фредерика! - Джулия протянула бокал и, когда раздался хрустальный перезвон, решила, что никогда в жизни не слышала звука печальнее.
- Хорошо быть снова дома, правда? - осторожно спросил он.
Джулия оглядела комнату, где на всем лежала печать великолепного, хотя и строгого вкуса хозяина квартиры. Сможет ли она когда-нибудь считать это место своим домом, а не просто его квартирой? Ей вспомнились чудесные выходные, когда их со Стефаном не связывало ничего, кроме удовольствия. Кажется, это было сто лет назад.
Интересно, сколько женщин побывало здесь, беззаботно выпивая один бокал шампанского за другим, нетерпеливо ожидая предстоящей ночи с хозяином роскошного жилища?
Но ей, Джулии, придется одной спать на широкой, предназначенной для двоих кровати.
А ведь она жена Стефана!
Джулия сделала еще один глоток. Ледяное шампанское притупляло боль в ее сердце. Но надо быть осторожной, крайне неосмотрительно пить на голодный желудок. Она может потерять контроль над своими эмоциями, и кто знает, что случится тогда? Джулия поставила бокал и принялась за еду.
Только бы он не сидел и не смотрел на нее так, словно перед ним находится какой-то малоизученный вид растения или животного. Впрочем, в этом есть доля истины. Быть может, он просто не знает, как ему следует вести себя с женщиной, которая родила ему ребенка и которая называется его женой. Она не должна винить его за это. Он чувствует себя не менее растерянным, чем она.
- Когда ты вернешься на работу? - спросила Джулия, чтобы прервать неловкое молчание.
- Когда захочу. Я должен быть уверен, что ты счастлива и не чувствуешь себя одиноко в чужой стране.
Если бы он только знал! Куда исчезла та счастливая, веселая Джулия, которая подшучивала над ними и дразнила его? Осталась далеко позади, у себя на родине?..
- Как это мило с твоей стороны!
Стефану говорили много комплиментов, но так к нему не обращалась ни одна женщина. Он не хотел быть "милым"!
Опустив руку в карман пиджака, он достал оттуда коробочку и положил на стол перед Джулией.
Ее сердце замерло. Любая женщина знает, что обычно находится в таких бархатных коробочках.
- Что это?
- Открой и посмотри.
Содержимое ослепило Джулию - браслет, сплошь состоящий из бриллиантов! Не в силах произнести и слова от восхищения, Джулия любовалась переливающимися камнями. Вдруг она резко отодвинула подарок.
- Стефан, я не могу принять это!
- Можешь! Ты моя жена и родила мне ребенка! Давай я помогу тебе надеть браслет.
В ее душе все замерло, когда он дотронулся руками до ее кожи, такими горячими по сравнению с холодным, тяжелым украшением.
Многие женщины всю жизнь мечтают о таком подарке, но для Джулии он был всего лишь драгоценной безделушкой, принятой из рук человека, который не любит ее.
- Очень красиво, - сказала она, скорее потому, что того требовали правила приличия.
Малыш проснулся и заплакал. Стефан и Джулия оба вздохнули с облегчением.
- Я принесу его!
Джулия следила за мужем взглядом, и ее сердце замирало при виде его широких плеч и сильных рук. Когда же он нагнулся, чтобы взять ребенка, и джинсы обрисовали его упругие бедра, Джулия почувствовала желание. В действительности оно не оставляло ее и раньше, но как-то притупилось в связи с заботами о предстоящем рождении ребенка и новой обстановкой, в которой она оказалась.
Но теперь... Теперь больше всего на свете ей хотелось прикоснуться к нему...
Джулия попыталась переключить внимание на сына. Она взяла его из рук Стефана и стала баюкать.
- Преподнося такие подарки и предупреждая каждый мой шаг, ты скоро избалуешь меня!
- Но мне нравится дарить тебе подарки и заботиться о тебе, пока ты еще окончательно не поправилась.
И разве это не помогало хоть ненадолго отвлечься от неотвязной мысли, что теперь, после рождения ребенка, между ними нет преграды, что они мужчина и женщина, живущие вместе. И в то же время отдельно...
Джулия почувствовала, как напряжение растет с каждой секундой.
- Стефан...
Он понял, что должен что-то сделать, чтобы разрядить накаляющуюся обстановку, иначе он не отвечает за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14