Неделя тянулась бесконечно, но все же настал вторник, и, Божьей милостью, на небе не было ни облачка! Ангелине пришлось приложить героические усилия, чтобы заставить себя сконцентрироваться на измерении нового дворика Ланкастеров, разметке его под посадку дюжины карликовых падубов и трех четырехметровых ив и высаживании в грунт рассады можжевелового стланика.
Ивы ее бригада уже выкопала, обшила мешковиной и погрузила в кузов. К воскресенью, когда Ланкастеры собирались принимать во дворике гостей, все должно быть готово.
Ее мысли так стремились в дом Алекса, что она забыла накинуть время на неизбежные задержки. Явно она ничуть не повзрослела с годами.
Сэнди ждала с сифоном свежего лимонада.
— Он не из концентрата, — с гордостью сообщила она. — Его для нас готовит миссис Джилли. Да, если вам нужно в туалет, или причесаться, или еще что-то, ванная там.
— Спасибо, но расческа не поможет. Мама говорит, что на ней лежит проклятие бабушки Рейли за то, что она вышла замуж за моего отца, а не за милого ирландского мальчика, которого выбрали родители. Ни расческа, ни щетка, ни лучший кондиционер никогда не распугают эти космы, — торжественно-мрачным тоном добавила она.
Сэнди провела ладонью по своим прямым, как струи воды, волосам.
— По крайней мере ваши интереснее. Я хотела сделать завивку, но папа не разрешил. Он мне вообще ничего не разрешает. — Вздохнув, она налила два стакана лимонада, которые тут же соблазнительно запотели, подцепила ногой ближайшее кресло и подтянула его к себе. — Садитесь. Вы же приехали прямо с работы. Наверное, здорово иметь собственный бизнес и все такое. Как вы с ним справляетесь?
Было просто невозможно не отозваться на такое радушное приглашение. Кроме того, Ангелина действительно трудилась изо всех сил. Она исползала каждый дюйм мокрой красной глины на новом участке Ланкастеров, рассчитывая, как разместить корни, чтобы они могли свободно расти, а потом составила план работ для своих парней.
Когда в дверях появился Алекс, минут на сорок раньше обычного, они уже успели обсудить вдовство Ангелины, на котором, щадя чувства юной слушательницы, она постаралась не заострять внимание, проблемы бизнеса, городского, местного и федерального законодательства, бюрократической волокиты и перешли к идиотским правилам, запрещающим женщине почти пятнадцати лет руководствоваться собственными интересами.
Что — в случае Сэнди — включало крутого парня по имени Арвид Монкриф, который гоняет на «корвете», и желание стать или художницей, или летчицей.
Алекс прошелся по дому, сбросил пальто, вытащил из манжет белоснежной рубашки запонки с собственной монограммой и ослабил галстук, когда услышал слова Ангелины:
— ..градусы, гормоны и грубая сила. Как говаривал мой брат, и то, и другое, и третье в отдельности может накликать беду, но все вместе — гарантированный рецепт катастрофы. Я не говорю, что старшие братья — истина в последней инстанции, но я дорого заплатила за то, что, не слушала Гаса. Конечно, не всегда…
— Насколько я знаю, никогда. — Алекс заметил, как по ее лицу разлилась краска, увидел, что она пытается выбраться из низкого, удобного кресла, и внезапно ощутил острый, горячий прилив полового влечения, который был для него полной неожиданностью.
— Что вы имеете в виду, дорого заплатили? Привет, папа, мы тут решили попить лимонада перед работой. Ангелина собиралась показать мне, как подрезают деревья, чтобы ранки нормально затягивались и не болели. Вот почему это называют операцией на дереве, да? Ты говорил, что собирался стать врачом, да?
Откуда она могла знать? Это было в другой жизни. До того, как он встретил Дину, до появления на свет Александры. До того, как его отец передал дом под его ответственность — в руки единственного наследника двух поколений производителей мебели.
— Прости, что застал меня за болтовней, — сказала Ангелина; ее улыбка была свежа и невинна, как всегда. — Не волнуйся, дела никуда не убегут. — Она поставила пустой стакан на кованый железный столик. — Итак, приступим, Сэнди? Скажу сразу, Алекс, тебе придется либо спилить пару этих великолепных японских кленов, либо примириться с необходимостью перекрыть бассейн.
А глаза ее совсем не изменились, подумал Алекс, когда она достала пухлый блокнот и лицо ее приняло деловое выражение. Тот же лазурный цвет с золотистыми искорками.
Он уже почти забыл, как она морщит носик, когда задумывается. А ведь раньше всегда дразнил ее за это, когда она выискивала любой повод, чтобы виться вокруг.
Любопытно, а что, если она сейчас поведет себя так же?
— Думаю, ты знаешь, что корни кленов всегда стремятся к воде. А там у тебя отстойники.
Зря надеешься — не станет она вести себя сейчас так же, не будет виснуть на нем, заглядывая в глаза. С самым серьезным видом говорит о каких-то там отстойниках…
Сэнди начала мурлыкать мелодию из «Челюстей», и Алекс усмехнулся. В последнее время он не часто находил, над чем посмеяться, — быть может, пару раз в месяц. Сегодня на него подействовала эта женщина в дурацком комбинезоне и армейских ботинках.
Они направились к бассейну, Сэнди и Ангелина впереди, а Алекс чуть задержался, чтобы налить лимонада в стакан, откуда только что пила Ангелина. Он не искал специально места, которого касались ее губы, но и не избегал его.
Детские глупости. Господи, стоит ему встретить старого друга, и он впадает в детство!
Следуя за двумя дамами, медленно спускающимися с холма, Алекс невольно залюбовался, как колеблется при ходьбе центральный шов на ярко-зеленом комбинезоне Ангелины. По мнению медицинских экспертов, ее телосложение было идеальным, чтобы иметь здоровое сердце. Форма груши. Крепкие полные бедра, небольшая грудь, тонкая талия.
Изучая из-за спины ее маленькую грушевидную фигуру, Алекс обнаружил, что вовсе не состояние ее сердца беспокоит его в данный момент, а та часть его самого, которая была так долго заморожена, что он почти забыл о ее существовании.
Он разбужен. Женщиной в нелепом комбинезоне и армейских ботинках. Женщиной, которая пришла рассказывать ему о деревьях и отстойниках. Внезапно он смутился. Нет, не просто смутился, а почувствовал вину. Ангелина Видовски выросла, но по-прежнему недоступна. Она сказала, что больше не замужем, так что здесь не будет проблем, да и он давно перерос тот возраст, когда им могли управлять взбесившиеся гормоны.
Но она все равно остается младшей сестренкой Гаса. Сейчас, имея на руках собственную дочь, Алекс понял, почему Гас так круто наезжал на любого парня, который разглядывал его младшую сестру больше пяти секунд.
Старый клуб 3-Г? Глупости. Сейчас на него действуют не градусы, а невинный лимонад. Определенно нет и грубой силы. Что может быть безопаснее прогулки по двору со старой знакомой и дочерью в качестве дуэньи? Единственное беспокойство все-таки доставляют гормоны, которые, вопреки его размышлениям о ранней старости, по-прежнему живы и действуют.
Походка Алекса приобрела уверенность, а усмешка не обещала ничего хорошего любому мальчишке, который будет с такими же мыслями виться вокруг его дочери. Когда он догнал своих дам, они отмечали, какие ветви переросли положенную им высоту. Каждый раз, когда Ангелина поднимала руку, Алекс неосознанно искал на ее груди признаки того, что она готова ответить сердечной привязанностью. Почему она не носит джинсы и «майку с короткими рукавами, как все вокруг?..
Великий Боже! И когда это он превратился в грязного подглядывающего старикашку?
Смущенный неожиданным ходом своих мыслей, Алекс стоял под развесистыми ветвями и пытался сконцентрироваться на словах; Ангелины. Что-то насчет того, как близко к стволу нужно пилить, чтобы дерево не болело.
Не успел он задать хоть один разумный вопрос, который бы свидетельствовал, что» он живо следит за ходом ее рассуждений, а не вожделеет ее тела, как в доме зазвонил телефон. Получив отсрочку, Алекс направился к дому как раз в тот момент, когда миссис Джилли выглянула из двери.
— Сэнди, это тебя. Твой молодой человек. Колени Алекса свело. Угловатое лицо приняло такое стальное выражение, что не один молодой человек проглотил бы свой кадык.
— Если это Монкриф, Александра, скажи ему…
Но Сэнди уже умчалась; только длинные нот сверкнули в лучах заходящего осеннего солнца.
Сзади подошла Ангелина.
— Конечно, это не мое дело, — спокойно сказала она, — но если бы Сэнди была моей дочерью…
— Она не твоя дочь… — Он оборвал свою короткую отповедь еще до того, как заметил, что золотой блеск в ее глазах пропал, оставив пустоту. — Прости, не хотел обидеть, но Сэнди — моя проблема.
И тут же внутренне сжался, поняв, что Ангелина может уйти и не вернуться.
— Прекрасно. Но, надеюсь, ты сознаешь, какое счастье иметь такую проблему. Сэнди чудесный ребенок, Алекс, но даже самым хорошим девочкам нужно гораздо больше, чем некоторые отцы хотят им дать.
— Собираешься предложить свои услуги? — Еще одно слишком поздно оборванное замечание. Беда в том, что после развода ему пришлось занимать оборону во всем, что касается женщин.
— Сэнди — с радостью, если ей потребуется. Не тебе. — Демонстративно неторопливо она записала в блокноте имя и телефон, вырвала листок, затем сунула блокнот и шариковую ручку в карман комбинезона. С улыбкой, столь же неподдельной, как золотые часы за доллар, она протянула ему листок и холодно произнесла:
— Вот имя и телефон лучшего в городе садовника. Уверена, твои деревья будут в хороших руках. Как-нибудь увидимся, пока.
Алекс скомкал листок и сунул в карман рубашки, даже не взглянув на него.
— Ангелина, подожди! Постой! Прости меня. Я совсем не это хотел сказать. Просто я…
— Так я передам Гасу, что видела тебя? Он обычно звонит по выходным.
Чувствуя себя последним негодяем, Алекс смотрел, как она удаляется. Короткие ножки быстро переступали, грубая саржа, обтягивающая соблазнительно-круглые ягодицы, колебалась в такт шагам. Он проклинал себя за грубость и высокомерие. Увидев, как она рывком открыла дверцу своего фургона и наклонилась к зеркальцу бокового обзора, он обозвал себя грязным ублюдком.
А потом вдруг заинтересовался, подкладывает ли она подушку на сиденье, как раньше, когда они учили ее водить старый «фалькон» Гаса. Ангелине хотелось попробовать «мустанг» Алекса, но Гас топнул ногой. Алекс бы, наверное, разрешил. В те дни у него была тайная слабость к младшей сестренке друга и желание ее опекать. Потому что она еще маленькая, убеждал он себя тогда.
В дверях появилась Сэнди.
— Эй, а куда пропала Ангелина?
— Думаю, домой. Уже поздно.
— А я хотела пригласить ее поужинать с нами. Миссис Джилли согласилась…
— Да будет тебе известно, не миссис Джилли устанавливает здесь правила.
— Это из-за ее одежды, из-за комбинезона? Папа, ты ужасно антарктичен! Никто…
— Архаичен, — автоматически поправил Алекс.
— Я имею в виду, никто так уже не трясется из-за тряпок! Твои старомодные устои насквозь провоняли нафталином!
— Наверное, ты права, но пока ты…
— Знаю, знаю, пока я живу под твоей крышей, я должна поклоняться и преклоняться перед вашим королевским высочеством.
Против всякой логики Алексу снова захотелось улыбнуться. Он прекрасно представлял, что она думает о его королевском высочестве.
— Прости, милая, но это система. Она висит над нами, и, пока не усвоим ее, мы не более чем запрограммированные роботы, которые должны умываться перед едой, слушать за обедом ДОБСовых композиторов, которых мы называем классиками, а не разрывающую уши музыку. Должны…
— Знаю, знаю! — Нижняя губа вперед. Насупленные брови вниз. — Но я не собираюсь прекращать дружить с Ангелиной — и неважно, что ты скажешь! Я могла бы даже поработать у нее следующим летом. Иногда она нанимает школьников.
— Не возражаю, — мягко сказал Алекс. На прошлой неделе дочь планировала поискать работу на конюшне. По крайней мере она выбросила из головы идиотскую мысль стать летчицей. — Кстати, я не буду ужинать дома, но вернусь не слишком поздно. Так что, если хочешь, можем поговорить, когда сделаешь уроки.
Она выглядела оскорбленной.
— Если захочу поговорить, позвоню Ангелине. По крайней мере она обращается со мной как со взрослой, чего нельзя сказать о некоторых.
Последний негодяй. Вот кто он есть на самом деле.
Еще не заказав ужин, Алекс понял, что вечер обещает быть скучным. С глубокомысленным видом Кэрол заговорила о каких-то знакомых, чьи дочери ушли из школы, и как хорошо это оказалось во всех отношениях.
— Я признаю, что иногда теряю терпение. Кто считает, что растить одному дочь легко, никогда этого сам не пробовал. Но, Кэрол, она — все, что у меня осталось. Единственному ребенку многое приходится терпеть. Я это понимаю — сам был таким. У нас особые обязательства; мы должны обеими руками держаться друг за друга.
— Глупости, дорогой! У Сэнди множество приятелей. Ни одной девочке ее возраста не понравится, если отец всегда будет крутиться рядом, ломая стиль ее жизни.
— Может быть, ее стиль стоит слегка поломать.
— А по-моему, ей просто нужно побыть со сверстниками. Ты, конечно, не какой-то замшелый реликт, Алекс, ты — молодой, здоровый, мужественный и вполне способен взять на себя дополнительную ответственность.
— Дополнительную ответственность?
— Ты можешь завести вторую семью.
— Нет, пока я в своем уме!
— Именно для этого создан интернат. Догадываешься ли ты, дорогой, что Сэнди, возможно, хочется маленького братика или сестренку? Между прочим, поменьше будет гулять с мальчиками.
Подошел официант, и Алекс заказал жареного цыпленка для Кэрол и телячью печень для себя. Может, нужно есть пищу, содержащую железо? Бог знает, чего ему не хватает…
— Все изменилось с тех пор, когда мы были детьми, Кэрол. Сегодня девочки в возрасте Сэнди подвержены множеству новых опасностей. — Он поежился. — В любом случае ей нужно знать, что она для меня — главное. Я не уверен, что с новой семьей ей будет хорошо.
— Но все эксперты советуют…
— Каждый десяток экспертов выскажет не меньше десяти разных мнений. Беда в том, что, начиная проверять теорию, обнаруживаешь в ней множество дыр. Боюсь из самых лучших побуждений совершить ужасную ошибку. — Откинувшись на спинку кресла, он сложил на груди руки, надеясь, что она поймет намек.
Вопрос закрыт.
— Итак… не заказать ли нам еще бутылочку вина?
Позже вечером Алекс сидел в своем кабинете и размышлял, не позвонить ли Ангелине. Надо бы извиниться перед ней. Вот только в чем его главная вина? В том, что грубо обрубил ее попытку помочь Сэнди, или в том, что с вожделением разглядывал ее восхитительное маленькое тело?
Сказать по правде, дело не только в страстном желании обладать ею. С Ангелиной ему снова захотелось улыбаться; она вернула ему молодость.
Именно поэтому он решил не звонить. Чтобы не подвергать себя опасности. Не будить спящего дракона:
Глава 3
Изучив накануне каждую новую черточку, выдававшую возраст на лице Алекса, Ангелина с той же тщательностью изучала внешность брата.
— Ага! Еще шесть седых волосков, — произнесла она с мрачным удовлетворением. Почему мужчины с возрастом становятся представительнее, а женщины только стареют?
Хотя его никогда не назвали бы классическим красавчиком, но Гас — с озорными голубыми глазами и окладистой черной бородой — выглядел как герой с обложки ее нового любовного романа. Старел он удивительно красиво. Как и Алекс, черт возьми! Как же! Голубая кровь, аристократическая кость! — грустно заключила Ангелина. Невооруженным глазом видно, что в ее жилах кровь течет самая что ни на есть обыкновенная…
— Что случилось, ты ударился головой? — Она заметила шрам, змейкой уходящий к границе его непослушных волос, чуть повыше другого, скрытого бородой.
— Так, слегка. Один парень на шоссе не удосужился вовремя включить сигнал поворота. Слушай, Ангелина, что это у тебя мигает свет? Так часто бывает?
— Не чаще двух раз в неделю. Хочешь лепешку к кофе?
— Мм… Надо было в прошлый раз проверить проводку. Лепешку? Да, с удовольствием. Напомни мне взять из грузовика тестер, когда я пойду за сумкой.
Ангелина налила кофе, достала банку плавленого сыра и полдюжины свежих лепешек. Весь день она работала как вол. Гас ввалился, когда чуть стемнело, мрачный и усталый, но на предложение поужинать ответил, что не голоден.
Что-то раздражало его, и обязанностью Ангелины — как единственной родственницы к востоку от Миссисипи — было вытянуть причину.
Она решила подойти издали. Не секрет, что она не слишком сильна в этом, но по-другому победить Гаса Видовски нельзя.
— Угадай, кого я встретила дважды на этой неделе? — как бы случайно обронила она, намазывая сыр на половинку лепешки и передавая ее через стол брату. — Хайтауэра. И его дочку тоже; она просто чудо. Высокая блондинка с серыми глазами — очень похожа на Дину, но намного интереснее, даже в четырнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14