– Могу себе представить. Кажется, я устроил вам пренеприятный сюрприз. Прошу прощения, если нарушил покой вашего любовного гнездышка.
При этих словах Ребекка покраснела и открыла было рот, чтобы ему возразить, но затем решила подождать, какие же еще обвинения ей будут предъявлены, чтобы затем уж защищаться по полной программе.
– Хотя вы оба вполне могли бы догадаться, что я приеду, получив его странное письмо, – усмехнулся Рассел. – Неужели Артур думал, что пришлет мне свое заявление об отставке, а я просто отвечу открыткой с пожеланием удачи?
– Почему бы вам не спросить об этом вашего брата? – пробормотала Ребекка. Ей было неприятно, что этот человек вынуждает ее оправдываться, как преступницу.
– А я спрашиваю об этом вас! – взорвался он, отбросив свою невозмутимость.
Вот что скрывалось под его деланным хладнокровием. Настоящий волк! Все волки – с острыми зубами, и он наконец продемонстрировал свои.
Ребекка взяла себя в руки, стараясь не заводиться, и ответила ему со смиренной улыбкой:
– Незачем повышать голос, мистер Робертс, я прекрасно вас слышу. Но я не могу ответить на ваш вопрос, так как не умею читать мысли. О чем Артур думал, когда писал вам письмо? Спросите самого Артура.
– Но ведь это вы вынудили его переехать сюда?
После этого обвинения, замаскированного под вопрос, в комнате повисла тяжелая тишина. Казалось, будто в доме вообще замерли все звуки, поэтому тиканье старинных часов на камине казалось необыкновенно громким. Ребекка чувствовала, как в ней закипает гнев, и если бы она сразу стала отвечать, то перешла бы на крик. Ей нужно было время, чтобы успокоиться. Она прекрасно знала, что криком ничего не решишь.
– Теперь я понимаю, почему вы не даете мне позвонить Артуру. – Ей удалось проговорить это абсолютно спокойным голосом. – Вы надеетесь, что в его отсутствие вам удастся меня морально подавить и заставить признаться во всем, в чем вам хочется. А хочется, вам доказать, что я – авантюристка, охотящаяся за деньгами вашего брата!
– А разве это не так? По-моему, это вполне убедительный вариант. Вы не первая и не последняя женщина, которой вскружила голову кругленькая сумма в банке. – Он уже восстановил свое холодное спокойствие. – Артур очень доверчив. К тому же ему всегда нравилось жалеть неудачников.
– Да будет вам известно, мистер Робертс, что я вовсе не неудачница, – вспылила девушка. – У меня была прекрасная высокооплачиваемая работа до того, как... – Она прикусила язык, чтобы невзначай не упомянуть о психоаналитике. – До того, как я занялась живописью.
– Вот поэтому вы выглядите так подозрительно. – Он посмотрел на нее с самоуверенной усмешкой. – Те немногие подружки Артура, которых я знал, были простушки с полным отсутствием интеллекта. И вдруг такая перемена. Артур неожиданно решает переехать в фамильный дом, порог которого он поклялся не переступать. Не принимайте меня за дурака, вроде моего брата, мисс Блейк. Меня не проведешь вашими женскими уловками. Я чую обман за версту. Вы умны, я сразу это понял. Как вам удалось так надолго заинтересовать его? Скорее всего вы хвалили его, льстили его самомнению. Льстивое словечко здесь, восхищенный взгляд там, буря восторга перед его мазней... Ведь было именно так? А затем робкое замечание о том, насколько бы ему было удобнее работать, если бы вы переехали сюда, вы бы лучше узнали друг друга... Ведь именно так развивались события?
Все эти обвинения были настолько смехотворными, что Ребекка была готова расхохотаться. Боже, если бы он только знал правду. Но все дело в том, что Рассел Робертс ничего не знает о своем брате. У него никогда не было для него времени.
– Что здесь смешного? – подозрительно спросил он.
Тень улыбки, появившаяся на ее лице, внезапно превратилась в усмешку. Ей-богу, она уже не в силах больше сдерживаться! Ну и потеха! Ребекка хохотала до тех пор, пока слезы не покатились по ее щекам, при этом она вытирала глаза тыльной стороной ладони, как это делают дети.
– Я давно так не смеялась, – всхлипнув напоследок, доверительным голосом сказала она. – Спасибо, мистер Робертс.
– Не за что. – Его холодные голубые глаза светились любопытством. – Но я не понял, в чем состоит шутка.
– Дело даже не в том, что вы не правы в отношении меня, – спокойно объяснила Ребекка. – Просто ваши подозрения не имеют вообще ничего общего с действительностью и потому смехотворны. Кстати, мне не нужны ни деньги вашего брата, ни чьи-либо еще. Я дорого заплатила за знание, что ни за какие деньги не купишь того, что имеет в этой жизни хоть какое-то значение. – Она замолчала, понимая, что еще немного – и она будет готова выложить ему все свои сокровенные мысли, о которых еще не рассказывала никому.
– Очень глубокомысленное наблюдение для девушки восемнадцати лет. Или девятнадцати?
– Двадцати шести.
– Да? А что же тогда у вас за отношения с моим юным братом?
– Вам-то какое дело, собственно?
– Вы меня спрашиваете, какое мне дело? Меня?! – задыхающимся голосом проговорил он, как человек, который не может поверить тому, что услышал.
– О, простите, я, не хотела вас обидеть! – Ребекка вспомнила, что Рассел взял на себя воспитание Артура, когда братья остались сиротами.
Несколько секунд прошли в молчании. За это время с лица Рассела исчезла гримаса гнева, и оба немного расслабились. Атмосфера в комнате неожиданно изменилась. Трудно было сказать, в результате чего это произошло, но Ребекка надеялась, что, как он ни пытается доказать самому себе, что она является воплощением всех пороков, его здравый смысл говорит обратное. Просто мистер Робертс не привык, чтобы ему противоречили. Она сразу это почувствовала. Этот человек получил доступ к власти очень рано и привык к непрекословному подчинению и уважению, которые эта власть ему давала.
Хотя они не часто разговаривали с Артуром о его брате, однако кое-что Ребекка все-таки о нем знала. Например, что он был первенцем в семье. Ему, сначала единственному ребенку, достались нерастраченная любовь и внимание родителей, которые были тогда еще совсем молоды. Когда же родители погибли в авиакатастрофе, в мгновение ока их старший сын стал наследником большой финансовой компании и скоро доказал, что готов ею управлять. Ему тогда было немногим за двадцать, а на его руках вдобавок оказался младший брат. И Рассел воспитывал его железной рукой, скорее кнутом, чем пряником. Видимо, считая, что так он лучше подготовит Артура к жизненным сложностям и возможным невзгодам.
Ребекка вдруг поймала себя на том, что пытается воссоздать его личность по тем разрозненным сведениям, которые у нее были от Артура и по тому противоречивому впечатлению, которое она получила сейчас.
– Ведь он мой брат, я несу за него ответственность.
– Вам нечего опасаться меня, – примирительно сказала Ребекка. – Мы с Артуром просто хорошие друзья, не более того.
– Что-то верится с трудом.
– Почему же? Мужчина и женщина вполне могут иметь доверительные отношения, которые не основаны на...
– На сексе, вы хотите сказать?
От того, как он скривил рот в улыбке, а также от изменившегося тембра голоса, каким он произнес это слово, комната почему-то стала казаться меньше и жарче. От спокойствия Ребекки не осталось и следа, ее опять стала бить нервная дрожь.
– Именно так. – Она прочистила горло. – Мы не спим вместе, если вы хотите знать, хотя вашему испорченному воображению и трудно это представить.
– Я бы сказал не «испорченному», а «многоопытному».
Ее собственное воображение мгновенно заработало, представляя, что же это был за опыт. Как же, слышали, слышали. Однажды Артур выпил больше обычного и отбросил привычную сдержанность, с которой он говорил о старшем брате. Он рассказал ей тогда, что где бы Рассел Робертс ни появлялся, его всегда сопровождали очаровательные женщины. Причем, как правило, разные.
– Как долго вы пробудете здесь? – спросила она, прерывая затянувшуюся паузу. Совершенно бестактный вопрос, но это Ребекка поняла, уже задав его.
– Не уеду, пока не поговорю с братом. – Он вытянул свои длинные ноги. – А разговор нам предстоит серьезный.
Ребекка нервно облизнула губы. Этот разговор может вывести Артура из того хрупкого равновесия, в котором он находится сейчас. Он еще психологически не готов встретиться с братом. Весь год консультаций с психоаналитиком может пойти насмарку.
– Я не думаю, что вы меня послушаете, но будьте с ним все же помягче.
Кажется, его позабавило ее замечание.
– Помягче? Если уж вы так трогательно близки, то должны знать, что я отвечаю за него с того времени, когда мне был 21 год, а ему всего восемь.
Его глаза потемнели, и ей показалось, что в них промелькнуло мимолетное сожаление, но это мгновение было настолько коротким, что она засомневалась в этом. Он наклонился вперед, напрягшись.
– Мне приходилось быть строгим с Артуром. Напомню вам на всякий случай, если вдруг вы этого не заметили, что мир вокруг нас жесток.
– Но ему уже не восемь лет, – сказала она твердо. – Вы не допускаете, что жизнь научила его чему-нибудь за то время, что вы живете раздельно, и у него достаточно сил идти своей собственной дорогой?
– Вы вбиваете ему в голову этот психоаналитический бред? По доброй дружбе? Пичкаете идиотскими метафорами о том, что нужно выйти из этой бешеной гонки за успехом и реализовать себя, лепя из пластилина и малюя картинки? – Он ядовито засмеялся. – Вы, должно быть, уверены, что вам обломился хороший куш в виде моего брата.
– Я вам уже говорила, что мне не нужны его деньги, – сказала она с оттенком презрения в голосе. Рассел отлично уловил этот оттенок и замер. – И я не пичкаю его никакими идеями. И знаете почему? У него своя голова на плечах, напомню вам на случай, если вдруг вы этого не заметили.
– А с чего это он внезапно решил бросить престижную работу по руководству семейной компанией и заняться рисованием? Хотите меня убедить, что это произошло без вмешательства его дорогого платонического друга? Верится с трудом.
– Может быть, вы слишком подозрительны?
– Вы, кажется, обмолвились, что по какому-то роковому стечению обстоятельств тоже решили бросить хорошую работу, чтобы посвятить себя рисованию? Кстати, кем вы работали, спрашиваю просто ради интереса?
Она раздумывала, говорить ли ему, но пришла к выводу, что чем откровеннее она будет, тем скорее он от нее отстанет.
– Я работала в небольшой компьютерной фирме помощником управляющего и получала за это хорошие деньги.
– А почему же вы ушли?
– Ну, скажем... Мне захотелось переменить образ жизни.
– Ничего себе перемена – от достойной высокооплачиваемой работы к цветным карандашам! И как проходит ваша с Артуром жизнь? Вы, вероятно, целыми днями сидите дома, играя в художников, что в действительности просто является попыткой избежать ответственности и убедить себя, что окружающего мира не существует. А может, это просто замысловатая форма обольщения? Вы трогательно дружите и ожидаете, когда он созреет, чтобы залезть в его постель?
Ребекка устала. Рассел Робертс, ощущая, что ситуация вышла из-под контроля, реагировал на это единственным доступным ему способом – запугиванием. Что бы она ни говорила, будет перевернуто с ног на голову и встречено грязными намеками. Она вздохнула и задумалась, где бы ей найти другую квартиру. Поскольку терять больше было нечего, она решила хотя бы отыграться.
– Да, вы правы, – покаянно созналась Ребекка. – Я злостная авантюристка, которая поймала на крючок вашего брата, уговорила его бросить работу, чтобы исключить ваше влияние, и вместе со мной заняться живописью, чтобы создать иллюзию дружбы. А по ночам, делая вид, что точу карандаши, я на самом деле вынашиваю планы стать хозяйкой дома и владелицей замка. И вообще – вы совершенно случайно застали меня в таком затрапезном виде. Я никогда не хожу дома в старых джинсах и футболке. Нет, обычно я разодета во все самое лучшее на случай, а вдруг моя жертва внезапно вернется домой. Даже днем я хожу в позолоченных туфельках на высоком каблуке и в мини-платье в обтяжку, мои волосы тщательно уложены, а ногти покрашены в алый цвет. Все именно так и обстоит, признаюсь как на духу.
Она взглянула на него и была ободрена тем, что самоуверенный красавец выглядел озадаченным. Рассел явно не ожидал от нее такого. Наконец он, усмехнувшись, проговорил:
– Ну, вы прямо как ребенок...
Она бы могла поздравить себя с победой в первом раунде, если бы не заметила, огонек, горящий в его глазах.
– Я просто говорю то, что вы хотите услышать, – сказала она, пожав плечами. – Вы решили не верить ни единому моему слову, так что без толку пытаться что-либо вам объяснить.
– Собственно, кто я такой, чтобы не верить вам на слово и сомневаться в том, что вы разгуливаете по дому в облегающем платье и туфлях на высоких каблуках? – Он медленно осмотрел ее с ног до головы. – Вы выглядели бы весьма обольстительно в таком виде. Да, безусловно... Это подвижное личико с прозрачной кожей... Эта интригующая смесь невинности и зрелости... Эти сливовые глаза с легким оттенком грусти... Да, в облегающем платье вы выглядели бы потрясающе... В том, что на вас сейчас надето, фигуру особенно не рассмотришь, но, судя по доступным моему взгляду деталям...
– Хватит! Прекратите!
Казалось, ее кожа покрылась мурашками, лицо горело.
– Я вас смутил? Ах, простите! – Он улыбнулся, не сводя с нее глаз, что заставило Ребекку занервничать еще больше.
Она не могла скрыть смущение, в которое ее повергли и оценивающий взгляд мужчины, и эти небрежные, вскользь брошенные слова. Вот кто умеет манипулировать людьми! Интересно, скольких женщин он уложил в постель при помощи своего искусства? Сейчас он расслабился, так как узнал все что хотел об их отношениях с Артуром, и, поняв, что она не представляет особой опасности, сбросил ее со счетов. Так что, скорее всего, он даст себе небольшую передышку перед очередным раундом, в котором попробует уговорить брата перестать «валять дурака» и вернуться в компанию.
Он молча наблюдал, как она пытается собраться с мыслями, а затем сам же пришел ей на помощь, спросив, когда же его брат придет домой.
Она пожала плечами.
– Он сейчас в Дьепе, занимается переоборудованием дома, должен приехать только через пару дней. – И тут же с надеждой спросила – Вам ведь, наверное, нужно возвращаться в Сан-Франциско?
– Мисс Блейк, не хотите же вы, чтобы я уехал, не разобравшись до конца в причинах, которые побудили моего брата бросить прежнюю работу и заняться живописью?
Он в свою очередь пожал плечами и бросил на нее притворно кроткий взгляд, который должен был убедить ее в его мирных намерениях.
– Возможно, мне просто придется убедить его бросить глупые мечтания стать еще одним Матиссом.
– Так вы останетесь здесь? – прошептала она обреченно.
– Задержусь, может быть, на несколько дней... или на несколько недель... Посмотрим. А может, погощу подольше... Я так давно здесь не был! Пойду пройдусь по дому. Не хотите составить мне компанию?
– Нет, спасибо. У меня много работы, и если вы не против, я ею займусь.
– Конечно. Забудьте, что я здесь. Я знаю, как вы, художники, любите работать в тишине и покое. Я не хочу быть преградой на пути вашего бурного художественного темперамента.
– Я не отличаюсь бурным темпераментом.
– Нет?!
Он посмотрел на нее искоса, и она вдруг поняла, что с самого его появления только и делает, что реагирует на его слова, его действия, на него самого с этим самым пресловутым темпераментом. И совершенно бесполезно пытаться объяснить ему, что на самом деле она – вполне уравновешенная девушка и что весь этот шум и гам является результатом того, что он будит в ней самое плохое.
– Вовсе нет, – решительно подтвердила она. – Я вообще редко повышаю голос. Я очень спокойный человек. Спросите у Артура.
Он продолжал смотреть на нее с недоверием, и она почувствовала, что этого спокойствия в ней остается все меньше и меньше.
– Может, это я во всем виноват? – промолвил он скромно.
Она сердито взглянула на него из-под темных бровей.
– Вы, конечно, кто же еще, – неожиданно набросилась она на него. – Появляетесь как снег на голову и предъявляете мне кучу необоснованных обвинений!
Ее голос поднимался все выше, и ей уже не хватало воздуха. Какой невыносимый человек! И почему это он стоит здесь с глупой улыбкой на лице, как кот, который наелся сметаны?
– Своим признанием вы сняли камень с моей души.
– Что? Что-то я вас не пойму. – Ей становилось все труднее поспевать за переменами в его настроении. Неудивительно, что он сделал такую головокружительную карьеру в бизнесе. Наверняка он запутал всех своих конкурентов.
Она направилась к двери, ощущая, что он следует за ней.
– Я имею в виду, может быть, я вывожу вас из себя, потому что вас тянет ко мне? Вы ведь понимаете, сексуальная притягательность проявляется по-разному, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15