– О, Дэвид, вы меня просто захвалили.
– Говорю то, что думаю. – Он пожал плечами и улыбнулся.
Брук вздохнула.
– Мне не хотелось прекращать игру, но я еще немножко боюсь перестараться. Ноги не совсем окрепли, – быстро закончила она.
– Я вас понимаю. Не стоит торопить события, – успокоил ее Дэвид.
– Именно этого я и не хочу делать. – Брук посмотрела на часы. – Господи, мне надо немедленно поймать такси и мчаться домой.
– Такси? – удивился Дэвид. – Зачем? Я довезу вас.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась ему Брук.
Они доехали очень быстро, и, после того как Дэвид проводил девушку до дверей дома, Брук пообещала ему при первой же возможности снова составить партию в теннис. Дэвид, похоже, остался доволен.
Закрыв за собой входную дверь, Брук со вздохом облегчения прислонилась к ней. Она была слишком взволнованна, чтобы быстро двигаться. Итак, сегодня она снова играла в теннис и, хотя устала, чувствовала себя намного лучше обычного.
Через несколько мгновений Брук все же заставила себя подняться по лестнице в свою спальню. Какое счастье, что она одна! Ее дневное похождение останется тайной.
Сбросив с себя футболку и шорты и накинув халатик, девушка упала на кровать. Когда же снова открыла глаза, часы показывали без десяти шесть. Гости прибудут к половине восьмого! Брук попыталась вскочить с кровати и невольно застонала. Не слишком ли суровая расплата за несколько мгновений удовольствия побросать мяч? Ей необходима хорошая горячая ванна.
Прежде чем пустить воду, Брук спустилась вниз, чтобы сообщить, что уже проснулась. У подножия лестницы она столкнулась с Джонатаном – он появился из малой гостиной с наполненным стаканом в руке.
– Привет, сестренка! Я только что собирался подняться к тебе.
– А я-то удивлялась, почему меня никто не разбудил, – улыбнулась Брук. – Я была в ужасе, когда перевернулась на бок и увидела, который час.
– Энн не велела тебя тревожить, потому что у тебя нет никаких дел, кроме одного – одеться к вечеру. Вполне возможно, что ужин затянется, если наши друзья будут в настроении. Кстати, – продолжал он, – извини за вчерашнюю историю с Эшли. Энн как следует отчитала меня. И все же, я думаю, ты не должна была принимать это так близко к сердцу. Извини. – Он обиженно пожал плечами.
В эту минуту Джонатан напомнил Брук мальчугана, который всегда надувал губы, когда ему в чем-то отказывали. Вздохнув, она постаралась не думать об этой черте характера своего брата, но, увы, прошлое не забывалось. Девушка догадывалась, что за его просьбой относительно Эшли кроется что-то большее, чем он ей сказал.
– Джонатан, – нерешительно продолжила она, – давай посмотрим, как будут развиваться события. Кто знает? Твой мистер Грэм может так же не понравиться мне, как я не понравилась ему вчера. Я думаю, лучше подождать. А сейчас извини. Если я срочно не приму ванну, то не буду готова к приезду гостей. – Улыбнувшись, Брук повернулась и стала подниматься по лестнице.
Приняв ванну, она стала примерять красивое кружевное белье. Почему-то сердце вдруг забилось сильнее, и Брук представила себе Эшли. Сегодня она снова встретится с ним. Весь день она не позволяла себе думать об этом. Если в памяти всплывало надменное загорелое лицо, она быстро старалась переключиться на что-то другое. И вот теперь, когда встреча была так близка, ее снова охватил страх. О причинах его думать не хотелось, но она решила, что постарается выглядеть как можно лучше.
Брук, как ей казалось, выбрала самое простое из своих платьев – белое из мягкого шифона, с рукавами, присобранными у плеча, разрезами до манжетов и острым глубоким вырезом.
Сунув ноги в босоножки на высоких каблуках, Брук принялась щеткой расчесывать волосы, затем щипцами чуть завила концы и отбросила всю копну назад. Единственными ее украшениями были маленькие бриллиантовые сережки – подарок родителей на Рождество незадолго до их гибели – и тонкая золотая цепочка, которую она почти никогда не снимала. Осталось чуть брызнуть на себя духами «Хлоя» – и она готова предстать перед гостями.
Сглотнув от волнения, стараясь подавить тревогу, Брук покинула комнату.
Когда она спустилась вниз, ей показалось, что все гости уже в сборе. Их было не менее пятнадцати человек, и все они чувствовали себя свободно в гостеприимном доме Лоусонов: одни собрались группками и беседовали, кто-то пил коктейль у бара. Из угла, где была стереосистема, доносились приглушенные звуки музыки, не мешавшей оживленной беседе. Пахло духами, табаком и ароматом цветов, доносившимся из открытых дверей во дворик.
Весь вечер она со страхом ждала этого момента, но сейчас почему-то уже не боялась примкнуть к любой из групп.
Энн, заметившая, как Брук замерла на пороге, поспешила к золовке.
– О, ты выглядишь великолепно! Один день отдыха и несколько часов под солнцем сделали свое дело. Ты начинаешь поправляться, – одобрительно сказала она.
– Приятное общество и отличный климат творят чудеса, – рассмеялась Брук. – Как и то, что я счастлива быть здесь. Я чувствую себя отлично. Надеюсь, тебе не надоело, что я это повторяю как попугай?
– Ничуть! – воскликнула Энн. – Мы рады, что ты с нами, и ты сама это знаешь. А теперь пойдем, я познакомлю тебя с нашими друзьями. Они отличные люди, немного шумные, но безобидные, – иронически заключила она.
Когда Энн знакомила Брук с гостями, та не могла не заметить, что среди приглашенных были как американцы, так и гавайцы. В большинстве своем на вечеринку собрались сослуживцы Джонатана и соседи по кварталу.
Как только хозяйка убедилась, что Брук спокойна, она оставила ее в обществе скромного, приятного молодого человека, успевшего присоединиться к группе гостей, окруживших Энн и Брук. Его тут же весело поздравили с тем, что ему всегда достается самая красивая девушка.
Улыбаясь, молодой человек повернулся к Брук:
– Прошу не верить моим так называемым друзьям, которые пытаются убедить вас в моей неотразимости. Кстати, меня зовут Джеймс Грегори, для друзей – просто Джим.
– Я хорошо расслышала ваше имя, мистер Грегори.
– Пожалуйста, прошу вас, не называйте меня мистером Грегори, – с нажимом повторил он. – Меня никто так не называет.
Он подшучивал над собой, видимо, считая, что лучше посмеяться над самим собой вместе с друзьями, чем стать объектом их насмешек. Побыв рядом с ним всего несколько минут, Брук поняла, почему Грегори считали душой общества. Она тоже оценила добрый юмор и попытки пофлиртовать с ней. Джим был отнюдь не красив, его нельзя было даже назвать симпатичным: довольно высокого роста, поджарый, с каштановой шевелюрой. Длинное и узкое лицо, покрытое веснушками, украшал слишком большой нос. Зато у этого парня были глаза небесной голубизны и заразительная улыбка.
– Я слышал, вы знаменитая теннисистка? – поинтересовался Грегори В его глазах было восхищение.
– Тише. – Брук сделала большие глаза и оглянулась, чтобы убедиться, что его никто не слышал, а потом шепотом спросила: – Кто вам это сказал?
– Кто? Конечно, Дэвид Риттер. Я виделся с ним сегодня в теннисном клубе. Он еще сказал, что играл с вами утром.
Брук облизнула внезапно пересохшие губы.
– Мне не хотелось бы, чтобы об этом узнали все. – Она почувствовала себя как-то неуютно. – Мой брат и его жена понятия не имеют, что я рискнула взять в руки ракетку после несчастного случая.
Джим явно смутился.
– Несчастный случай? Дэйв об этом ничего не говорил.
Брук, в свою очередь, очень удивилась:
– Дэвид ничего не сказал вам? – Нет никакого смысла скрывать, подумала Брук. Честно говоря, она не ожидала, что Дэвид удержится и не расскажет все, что узнал о ней. – Я попала в автомобильную катастрофу, и мне запретили играть в теннис. Но, как видите, врачи ошибались.
– Похоже на то, судя по рассказу Риттера.
Брук покраснела:
– Обещайте мне, что это останется нашим секретом. Сделайте одолжение, попросите Дэвида, когда увидите его, чтобы он никому не говорил, что я снова пытаюсь играть.
– Он был так счастлив, что познакомился с вами, что не удержался и чуть-чуть похвастался. Но я обязательно передам ему, чтобы молчал.
Брук одарила молодого человека признательной улыбкой:
– Спасибо.
– А как насчет того, чтобы поиграть и со мной тоже? Мы можем тренироваться вместе. Согласны?
– С удовольствием, – не задумываясь ответила Брук.
Джим был явно доволен.
– Отлично. Скоро я позвоню вам, и мы устроим наше тайное свидание. – Он лукаво подмигнул Брук, и она, не удержавшись, звонко рассмеялась.
Смех Брук не мог не привлечь внимания Эшли Грэма, который в этот момент вместе с хозяином дома вошел в малую гостиную. Грэм терпеть не мог подобных сборищ и избегал их как только мог. Но сестра Джонатана произвела на него впечатление. Она была очень мила, дерзка и самолюбива – настоящий вызов ему. Эшли хотелось снова увидеть эту девушку.
Брук тоже взглянула в сторону Эшли и внезапно почувствовала, как екнуло сердце. Она понимала, что не должна так смотреть на него, но ничего не могла с собой поделать. Эшли тоже не сводил с нее взгляда. Эти двое словно забыли, что они в комнате, полной гостей.
Наконец, вздрогнув, Брук взяла себя в руки и повернулась, чтобы ответить на вопрос Джима Грегори. Увидев растерянное лицо своего нового знакомого, она поняла, что Джим уже несколько раз повторил свой вопрос.
– Простите, – извинилась Брук. – Я, кажется, опять задумалась. – Она улыбнулась, скрывая невнимание к собеседнику, но тут же поняла, что конспиратор из нее никудышный: губы Джима недобро сжались, когда он посмотрел на Эшли Грэма.
– Вы прощены. Нет смысла сердиться на самую красивую женщину в этой гостиной, не так ли?
Грегори снова улыбнулся, но Брук заметила, что его глаза уже не смеялись. Она догадывалась, что у него на языке вертится вопрос об Эшли, но Джим сдержался.
Хотя Брук дала себе зарок больше не смотреть на Эшли так, чтобы ее на этом могли поймать, она не раз ловила на себе его взгляд. Ей даже показалось, что Эшли нервничает, потому что не может остаться с ней наедине и поговорить.
Весь вечер Джим Грегори был ее верным кавалером. Брук была благодарна ему за это, ибо менее всего хотела общаться с Эшли. Она танцевала с Джимом и еще с молодым гавайцем, коллегой брата. Танцуя, она не раз замечала на себе обеспокоенный взгляд брата. Джонатан надеялся, что она снова постарается подойти к Эшли, и у Брук замирало сердце каждый раз, когда она видела отчаяние в глазах брата.
Если раньше она только предполагала, то теперь была почти уверена: Джонатана что-то сильно беспокоит, и это «что-то» связано с его боссом. Прямо или обиняком она должна узнать, в чем дело. Надо попытаться сделать это сегодня же после вечеринки, решила Брук.
Воспользовавшись перерывом между танцами, Джим направился к бару, чтобы принести девушке что-нибудь выпить. Она же вышла во дворик, на свежий воздух. Стоя спиной к двери гостиной, Брук ждала Джима, прислушиваясь к смеху и звукам музыки. Хотя кондиционеры работали, в гостиной было жарко, душно и тесно.
…Прежде чем он успел что-то сказать, Брук уже догадалась, что за ее спиной стоит Эшли. Минутное молчание показалось ей вечностью, но наконец мужчина проговорил приглушенным голосом:
– Думал, что никогда не застану вас одну. Чем вы подкупили этого стервятника Грегори, чтобы он оберегал вас от меня? – Теплое дыхание щекотало ей ухо, от чего кружилась голова.
Стараясь не выдать себя, Брук ответила, как ей казалось, спокойно:
– Вы, очевидно, шутите? Я и не знала, что вы еще не ушли.
Эшли ничего не ответил, лишь недоуменно поднял глаза и улыбнулся, давая Брук понять, что не верит ей. Он не собирался позволить ей забыть, как встретились их взгляды, когда он появился в гостиной.
Он стоял так близко, что она чувствовала запах мужчины, – смесь одеколона и дорогого табака. Он был строен и элегантен в простом светлом костюме. Казалось, Эшли Грэм намеренно напоминал ей о своем присутствии, а в глазах его она увидела и вызов, и попытку сказать, что он так же восхищен ею, как и она им.
Брук сознавала, без какого-либо сомнения, что влюбилась и готова принять его вызов. Но было бы смешно даже думать, что она может заинтересовать такого человека. Кроме того, она прекрасно понимала, что выдаст себя, если сейчас же не уйдет. Ей казалось, что в этой вечерней тишине он может услышать стук ее отчаянно бьющегося сердца.
Сделав движение, чтобы проскользнуть мимо и, вернувшись в гостиную, как можно скорее найти Джима, Брук отступила назад и, внезапно зацепившись каблуком за край цветочного вазона, чуть не упала. Эшли подхватил ее так, будто ждал этого. Брук почувствовала, как от прикосновения его рук по телу пробежала дрожь, словно она дотронулась до голого электрического провода.
Она была убеждена, что и Эшли испытал подобный шок, ибо, когда он в упор глянул на нее, его глаза странно сузились. Что было в них, ей помешала прочесть ночная темнота.
Едва Брук обрела равновесие, она услышала его хриплый шепот:
– Пожалуйста, больше не давайте мне повода касаться вас, иначе я за себя не ручаюсь. – Сказав это, Эшли – в который раз! – пристально заглянул ей в глаза. – Забудьте о вашем сегодняшнем кавалере. Теперь, когда я вас нашел, долго не отпущу. И не надо на меня смотреть такими огромными глазищами. Я не стану трогать вас, если вы не вздумаете снова бежать от меня. – Последние слова он произнес почти с нежной улыбкой.
Брук на мгновение успокоилась.
– Пойдемте отсюда, – предложил Эшли и, подхватив девушку под руку, увлек за собой по лестнице вниз к бассейну. – Прогуляемся вокруг бассейна. Здесь, во всяком случае, мы будем одни.
Брук, оглянувшись назад, увидела, что Джим с бокалами в руках и с решимостью на лице готов был устремиться за ними. Эшли тоже, должно быть, заметил его порыв, но не собирался уступать.
Посмотрев на них, Грегори, ревностный защитник и кавалер Брук на этой вечеринке, видимо, и сам понял, что ему здесь делать нечего. Эшли и Брук продолжили прогулку. Она внутренне противилась этому, но боялась, что ее отказ вызовет сцену, – Эшли был настроен решительно, об этом красноречиво говорили упрямо сжатые губы.
Вечер выдался прекрасный. Небо было усыпано звездами, дул прохладный ветерок, напоенный ароматами цветов. С той минуты, как они покинули дворик, Эшли и Брук не обменялись ни словом. Она была расстроена и не скрывала этого. Ей казалось, что, если Эшли скажет хоть слово, она не выдержит и разрыдается. Брук не могла поверить, что он преследует ее. Почему? Почему такого человека, как Эшли Грэм, который может выбрать себе любую женщину, интересует именно она? Все идет не так, как нужно. Она не владела своими чувствами, и это ее по-настоящему пугало.
– Поужинайте со мной завтра.
Его слова прозвучали как приказ. Они внесли сумятицу в ее мысли и грубо нарушили вечернюю тишину.
– Что вы сказали? – в отчаянии переспросила Брук. Неужели он не понимает, что травмирует ее? Девушка поежилась, словно от холода.
– Сказал, что хочу, чтобы вы поужинали со мной завтра вечером. Я заеду за вами ровно в восемь.
Крепко обхватив себя руками, Брук неуверенно произнесла:
– Завтра вечером… я занята.
Она пыталась ухватиться за что угодно, за любую соломинку, лишь бы только выпутаться из неловкого положения. Он играл с ней как кот с мышью, потому что она сопротивлялась. Ей это совсем не нравилось, особенно сейчас, когда Брук так волновалась. Она понимала, что ее влечет к Эшли, и боялась этого. К тому же надо было быть осторожной, чтобы не навредить брату, если это в ее силах. Ей не хотелось видеть отчаяние на лице Джонатана. Если бы она могла чем-то ему помочь… Расстроенное лицо брата время от времени возникало перед ее мысленным взором, и это удерживало Брук от прямого отказа.
– Скажите тем, кто ждет вас завтра, что они вам не интересны, потому что вы ужинаете со мной.
– Боюсь, это невозможно. – Брук старалась говорить хладнокровно. – Вам не приходило в голову, что мне не хочется ужинать с вами ни завтра, ни в любой другой день? – ляпнула она, вдруг забыв о всякой осторожности.
– Понимаю.
Однако Брук почувствовала, что ее отказ не убедил его. Она даже рассердилась: этот самонадеянный самец не желал верить в ее искренность.
– Я сказала вам – нет. – Брук отчаянно пыталась скрыть свою растерянность. – Сейчас мне хочется одного: вернуться в дом, если вы не возражаете.
– Я пригласил вас на ужин, – тихо повторил Эшли. – Обычно я получаю то, чего хочу.
– Но я уже приняла решение. – С этими словами Брук повернулась, чтобы уйти.
Почему он позволяет себе бесцеремонно вторгаться в ее планы? Сейчас ей не до романов. Она должна сосредоточиться только на своих тренировках. И не допустит, чтобы Эшли усложнял ее жизнь!
Но и на этот раз ей не удалось избавиться от него. Реакция Эшли была мгновенной. Он тут же, не раздумывая, привлек ее к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21