Вот некоторые из перехваченных нами радиограмм. От командующего 12-й армией Венка: «Войска армии сильно потрепаны, а их вооружение весьма недостаточно».
От командующего центральной группой армий Шернера: «В войсковом тылу господствует полная дезорганизация. Гражданское население затрудняет оперативные действия… Я прошу вас, мой горячо любимый фюрер, в этот час тяжелого испытания судьбы оставить Берлин и руководить борьбой из Южной Германии».
Генерал Кребс и Борман снова взывали к своим уже бессильным что-либо сделать военачальникам:
«Командующему центральной группой армий Шернеру
Командующему 12-й армией Венку
Главнокомандующему немецкими войсками в Курляндии и Норвегии Рендуличу
Командующему Западным фронтом Кессельрингу
Командующему Юго-Западным фронтом и войсками в Италии Виттенгофу
Командующему Северо-Западным фронтом Бушу
Генерал-полковнику Хенрици
Фюрер ожидает непоколебимой верности от Шернера, Венка и других, а также, что Шернер и Венк спасут его и Берлин».
Последующие события показали, что ни истерические вопли Гитлера о помощи, ни заверения его генералов в верности и стойкости не спасли ни Берлин, ни бесноватого фюрера и его приспешников, ни фашистскую армию от полного разгрома.
Наше общее чувство неотвратимости возмездия фашистским главарям за все их злодеяния хорошо выразил переводчик танкистов В. Боек Этот находчивый воин, по свидетельству кинооператора Р. Кармена, войдя со своей частью в Берлин, дозвонился по городскому телефону до рейхсминистра пропаганды и имел с ним разговор, в конце которого предупредил:
— Имейте в виду, господин Геббельс, мы найдем вас всюду, куда бы вы ни убежали, а виселица для вас уже приготовлена.
1 и 2 мая наши штурмовики по-прежнему активно взаимодействовали с войсками фронта, продолжавшими преследовать отходящего на запад противника. Имея надежное прикрытие с воздуха, части 61-й армии овладели городами Ной-руппин, Кириц, Нейштадт и за два дня прошли 70 километров. К исходу 2 мая они ворвались в Хафельберг, и тут произошло историческое событие — наши передовые отряды встретились с американскими подразделениями на Эльбе.
Свет Победы
Над Берлином то и дело моросил весенний теплый дождик, буйно зеленели липы и каштаны, чудом сохранившиеся среди огня. В штабе фронта и у нас на КП воздушной армии в первые дни мая генералы и офицеры жили ожиданием новых вестей о положении противника в Берлине. Утром 1 мая нам стало известно, что в 3.30, как и было согласовано во время переговоров накануне, перешел линию фронта и прибыл в штаб 8-й гвардейской армии начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал пехоты Кребс, который передал В. И. Чуйкову письменное сообщение Верховному Главнокомандованию Советской Армии о том, что в 15.50 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством, назначив в своем завещании президентом империи гроссадмирала Деница, имперским канцлером — Геббельса.
Генерал пехоты Кребс заявил, что он уполномочен установить непосредственный контакт с Верховным Главнокомандованием Советской Армии для начала переговоров. Получив это сообщение, Г. К. Жуков незамедлительно доложил об этом в Ставку Верховного Главнокомандования, после чего через своего заместителя генерала армии В. Д. Соколовского передал Кребсу требование о безоговорочной капитуляции Берлинского гарнизона. Тот заявил, что он не уполномочен сам решать этот вопрос, и в 9.00 убыл для доклада Геббельсу.
В полдень 1 мая мы с большим волнением следили за полетом в небе осажденного Берлина девятки «яков», принесших на своих крыльях нашим бойцам первомайский привет Родины. Ведущим шел майор И.А.Малиновский — командир 1 — го гвардейского истребительного полка, с которым мне довелось начинать войну в 1941 г. на Западном фронте. Этот бывший 29 нал участвовал в битве за Москву и в декабре 1941 г. был первым удостоен звания гвардейского. Его сопровождали лучшие воздушные бойцы и инспекторы-летчики 2 ВА — дважды Герой Советского Союза А. В. Ворожейкин, Герой Советского Союза В. Н. Буянов, И. П. Лавейкин, П. И. Песков.
С командирской машины были сброшены на парашютах два красных полотнища. На одном из них пламенел лозунг: «Да здравствует 1 Мая!» На другом ярко выделялись слова: «Победа» и на обратной стороне — «Слава советским воинам, водрузившим Знамя Победы над Берлином!» Развеваясь в сером дымном небе, полотнища медленно опускались на площадь у рейхстага Их бережно подняли воины «хозяйства полковника М. Ф. Зинченко». Весть о первомайском поздравлении быстро облетела все полки и доставила огромную радость солдатам, сражавшимся вдали от Родины.
В конце дня воины 8-й гвардейской и 1-й танковой армий, протаранив последние рубежи сопротивления противника, встретились на берлинском ипподроме. А чуть позднее, ранним утром 2 мая, в парке Тиргартен соединились части В. И. Чуйкова и В. И. Кузнецова. Теперь окруженный гарнизон противника был рассечен уже на три изолированные части. Связь между ними нарушилась. Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг не мог управлять своими раздробленными силами и в 6.00 сдался в плен. Он сообщил, что дал указание частям прекратить сопротивление. По требованию Г. К. Жукова Вейдлинг в 7.00 подписал приказ о капитуляции Берлинского гарнизона.
По мере доведения этого приказа до гитлеровских солдат и офицеров их сопротивление постепенно прекращалось, и к исходу 2 мая наши войска взяли в плен свыше 80 тысяч фашистских вояк. К 4 мая эта цифра превысила 110 тысяч. Но не всегда сдача в плен проходила спокойно. Проезжая по улицам, я увидел, как из подвала разрушенного дома в толпу солдат, стоявших с поднятыми руками, ворвался ошалевший от ярости эсэсовец и с диким криком начал строчить из автомата по своим. Наши бойцы были начеку и тут же меткими выстрелами успокоили беснующегося фашиста.
Вечером 2 мая после трех бессонных ночей я прилег отдохнуть. Вдруг адъютант разбудил меня:
— Посмотрите в окно, что делается, какая иллюминация! Верно, война кончилась.
Выйдя из дома, я увидел, что стреляют вверх из пушек, зениток, винтовок, автоматов, ракетниц трассирующими снарядами, пулями, ракетами. Возник стихийный салют.
Ликовал советский солдат-победитель, о котором поэты уже слагали стихи:
Ты шел вперед железным шагом,
Отбросив сон, забыв покой.
И над поверженным рейхстагом
Победный флаг поднялся твой.
Выбежал из дома адъютант и сказал, что меня вызывает Г. К. Жуков. Я застал его в штабе. Георгий Константинович был в хорошем настроении, но, как всегда, собран и сосредоточен. Он сообщил мне, что предстоит отвод частей 1-го Украинского фронта для стремительного броска на Прагу. К утру 3 мая наши танкисты должны выйти в район севернее Темпельгофа и в дальнейшем двигаться в направления Магдебурга 3-я армия с утра 3 мая продолжит марш из Кепеника к Бранденбургу, чтобы к 6 мая выйти на Эльбу вблизи Гентина. Необходимо содействовать наступлению с воздуха — точными бомбово-штурмовыми ударами громить противника.
— Хотя фашист и лютует, как зверь, выгнанный из берлоги, — закончил разговор Г. К. Жуков — но бить его надо по-прежнему.
Возвращаясь от командующего фронтом к себе в штаб, я обдумывал его намек: дескать, пока враг не добит, поступать с ним следует соответственно. Действительно, части у нас высвободились, казалось, можно было бы не стесняться в решениях — навалиться на оставшиеся очаги сопротивления всеми силами, и делу конец. Но Жуков требовал сохранять трезвый расчет, посылать на цели ровно столько самолетов, сколько нужно для успеха. И я предупредил об этом П. И. Брайко.
Тут мне сообщили печальную весть. В этот радостный день 2 мая, когда в Берлине капитулировали фашистские войска, нелепо погиб командир 3-й гвардейской штурмовой дивизии полковник А. А. Смирнов. Мы особенно близко познакомились с ним летом 1944 года в ходе Белорусской операции. Симпатичный человек, боевой, умный командир. Помню, как энергично он действовал, когда надо было спасать от окружения 44-ю танковую бригаду, ворвавшуюся в Берлин. Смирнов так искусно распорядился своими «илами», что гитлеровцам стало не до окружения наших войск — не знали, как унести ноги. И вот вчера ночью уставший после непрерывных боев командир ехал с переднего края передохнуть. Встречный грузовик ударил в легковую машину. Все, находившиеся в ней, остались живы, кроме него. Тяжело было пережить эту утрату. Человек воевал, прошел, как говорят, огонь и воду и, нужно же, от такого нелепого случая погиб!
«Смерть героев подобна закату солнца» — эти слова Карла Маркса невольно вспомнились мне в те минуты.
Всего за 1 и 2 мая мы произвели 981 самолето-вылет. Немецкая авиация еще продолжала сопротивление. За этот период произошло 11 воздушных боев, в которых противник потерял 15 машин. Это были одни из самых последних воздушных поединков Великой Отечественной войны. В те праздничные дни мая два самолета сбил капитан В. Н. Яшин, по одному — К. С. Вакуленко, старший лейтенант Ф. М. Костиков (впоследствии Герой Советского Союза). Отличился на финише боев и старый наш знакомый, сталинградец, Герой Советского Союза подполковник В. Н: Макаров. Он записал на свой боевой счет еще один уничтоженный «фоккер». Наши потери составили две машины. Истребители по-прежнему продолжали штурмовку наземных целей в ближнем тылу противника.
Естественно, в Берлине привлекала мое внимание та аллея у Бранденбургских ворот, откуда предполагался вылет самолетов с главарями фашистского рейха. Я знал уже о показаниях гитлеровского заместителя министра пропаганды Фриче о том, что фашистская верхушка во главе со своим фюрером сначала намеревалась укрыться в Южном Тироле. «В самый последний момент, когда советские войска подошли к Берлину, шли разговоры об эвакуации в Шлезвиг-Гольштейн. Самолеты держались в полной готовности в районе имперской канцелярии, но были вскоре разбиты советской авиацией».
Посмотрел я те места, куда мы направляли нашего воздушного разведчика В. М. Оганесова, а вслед за ним группы «Петляковых» и «ильюшиных». Бетонка была рябой от воронок и к взлету непригодной. В стороне от нее я увидел останки двух легких самолетов и неожиданно для себя обнаружил разбитый «Юнкерс-52». Оказывается, и транспортные машины планировалось использовать для спасения руководства гибнущего рейха,
В этот период произошел один эпизод, о котором я хочу рассказать подробнее. В ходе Великой Отечественной войны случались они редко. Я имею в виду наземные бои наших авиачастей с гитлеровцами, прорвавшимися из Берлина.
2 мая, начиная с 6.00, три тысячи фашистских солдат и офицеров с танками и самоходными орудиями стали прорываться из района Шпандау в западном направлении. На их пути находился аэродром Дальгов. Авиаторы своевременно заметили опасность. Базировавшиеся здесь самолеты 265-й истребительной дивизии были подняты в воздух и перелетели в Вернойхен. Личный состав управления корпуса Савицкого — техники, механики, воины БАО — по тревоге занял круговую оборону. Несмотря на неоднократные атаки пехоты, поддержанной танками и огнем минометов, фашистам не удалось прорваться на запад. В 14.30 к месту боя на помощь авиаторам прибыло несколько артиллерийских батарей и 12 танков, а в 16.00 подошли стрелковые части.
Схватка продолжалась восемнадцать с половиной часов и кончилась разгромом гитлеровцев. Всего в плен было захвачено 1450 солдат и офицеров противника
Одновременно из лесов западнее и юго-западнее Ванзее в 6.10 небольшие группы немецких солдат вышли в район Штансдорф, Гютерфельде, Шпутендорф, где базировались наши авиачасти. Противник пытался пробиться в юго-западном направлении, но летчики, техники, специалисты аэродромной службы преградили ему путь, вступили в неравный бой. В 14.00 на помощь подошли наземные части. Выстрелы гремели до исхода дня Личным составом только одной авиачасти убито 477 и взято в плен 1288 фашистов.
Ведя наземные бои, авиационные командиры применили истребители для штурмовки атакующих групп. «Ястребки» помогали в течение 3 и 4 мая громить противника в районах наших аэродромов. От их атак погибло 234 солдата и офицера. 642 гитлеровца сложили оружие.
Двигаясь к Эльбе, войска 1-го Белорусского фронта с 3 по 8 мая встречали не сплошную линию обороны, а отдельные очаги сопротивления. Остатки недобитых фашистских подразделений сокрушали наши бомбардировщики и штурмовики, выполнившие за эти дни 275 вылетов. Уничтожая разрозненные полуразгромленные части германского вермахта, безуспешно пытавшиеся закрепиться на выгодных рубежах, наши войска твердой поступью шли на запад. 7 мая 1945 года они вышли на рубеж Эльбы. Берлинская операция завершилась.
В последних боях войны с особой силой были продемонстрированы замечательные черты нашей стратегии, оперативного искусства и тактики, высокий морально-боевой дух частей и подразделений, отличные качества советского оружия и боевой техники. В сражении за Берлин с наибольшей полнотой был воплощен в практику лучший опыт во всех видах наступательного боя: фронтальный удар с прорывом сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны противника, маневр на окружение и уничтожение крупных группировок, форсирование большого количества водных преград, ведение боя в крупнейшем городе, преследование противника до полного разгрома и уничтожения.
Особенностью боевых действий 16-й воздушной армии на всех этапах операции были массированные удары соединений в сочетании с непрерывным воздействием на противника в непосредственной близости от переднего края в целях максимальной поддержки наших наступающих частей и соединений. Когда по метеоусловиям не могли быть выполнены планируемые массированные налеты, они заменялись эшелонированными ударами эскадрилий, звеньев и пар. Таким образом, авиация все время находилась над полем боя, включая и дни с крайне неблагоприятными метеоусловиями. Массовое применение истребителей и активность их действий позволили нам разгромить в полосе фронта вражескую авиацию, обеспечить господство в воздухе и надежно прикрыть свои войска.
Исключительно четко было организовано и осуществлено взаимодействие с наземными войсками. Весьма положительно сказался опыт зимнего наступления войск нашего фронта от Вислы до Одера Мы убедились, что, несмотря на оперативное подчинение авиасоединений командующим общевойсковыми армиями на период операции, у нас сохранялись контроль за боевой деятельностью этих соединений и управление ими. В зависимости от обстановки часть этих соединений использовалась на тех участках, где это было необходимо, чтобы добиться максимального успеха наземных войск.
Массированные (сосредоточенные) бомбово-штурмовые удары при прорыве прочной обороны противника показали их высокую эффективность.
При оценке способа действий нашей авиации в заключительной операции следует всегда помнить о том, что абсолютное господство в воздухе принадлежало нам. Мы диктовали противнику свою волю, держали в своих руках инициативу.
Весьма показательными являются сравнительные данные о возрастании налета боевых машин в двух операциях: Орловско-Курской и Берлинской. В боях на Курской дуге на одну потерю 16-й воздушной армии приходились сотни самолето-вылетов ночных бомбардировщиков По-2, в завершающих сражениях эта цифра перевалила за тысячу.
О чем говорят эти данные? Прежде всего о том, что в Берлинской операции мы превосходили немецкую авиацию не только количественно, но и качественно, и главным образом за счет возросшего мастерства летчиков. В результате сократились наши потери, а эффективность действий всех родов авиации неизмеримо выросла.
Говорят, цифры — скучная проза, но именно они способны с предельной лаконичностью рассказать о больших делах. За 23 дня битвы в небе Берлина 4-я, 16-я, 2-я и 18-я воздушные армии произвели около 92 тысяч боевых вылетов. Наши летчики провели 1317 воздушных боев, сбили в них 1132 самолета противника и 100 уничтожили на аэродромах. В воздушных боях и от огня зенитной артиллерии мы потеряли немало машин.
16-я воздушная армия в Берлинской операции произвела 37 565 боевых вылетов, летчики армии провели 898 воздушных боев, сбили при этом 760 самолетов противника и 46 уничтожили на аэродромах. В воздушных боях и от огня зенитной артиллерии наша армия потеряла значительно меньше.
В тесном боевом содружестве с советскими летчиками сражались авиаторы ВВС Войска Польского. В ходе операции они успешно выполнили 865 боевых вылетов, уничтожили 17 фашистских самолетов, много боевой техники и живой силы врага.
Коммунистическая партия и Советское правительство достойно отметили подвиги авиаторов нашей воздушной армии в небе Берлина. Многие авиационные соединения и части получили почетные наименования Берлинских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
От командующего центральной группой армий Шернера: «В войсковом тылу господствует полная дезорганизация. Гражданское население затрудняет оперативные действия… Я прошу вас, мой горячо любимый фюрер, в этот час тяжелого испытания судьбы оставить Берлин и руководить борьбой из Южной Германии».
Генерал Кребс и Борман снова взывали к своим уже бессильным что-либо сделать военачальникам:
«Командующему центральной группой армий Шернеру
Командующему 12-й армией Венку
Главнокомандующему немецкими войсками в Курляндии и Норвегии Рендуличу
Командующему Западным фронтом Кессельрингу
Командующему Юго-Западным фронтом и войсками в Италии Виттенгофу
Командующему Северо-Западным фронтом Бушу
Генерал-полковнику Хенрици
Фюрер ожидает непоколебимой верности от Шернера, Венка и других, а также, что Шернер и Венк спасут его и Берлин».
Последующие события показали, что ни истерические вопли Гитлера о помощи, ни заверения его генералов в верности и стойкости не спасли ни Берлин, ни бесноватого фюрера и его приспешников, ни фашистскую армию от полного разгрома.
Наше общее чувство неотвратимости возмездия фашистским главарям за все их злодеяния хорошо выразил переводчик танкистов В. Боек Этот находчивый воин, по свидетельству кинооператора Р. Кармена, войдя со своей частью в Берлин, дозвонился по городскому телефону до рейхсминистра пропаганды и имел с ним разговор, в конце которого предупредил:
— Имейте в виду, господин Геббельс, мы найдем вас всюду, куда бы вы ни убежали, а виселица для вас уже приготовлена.
1 и 2 мая наши штурмовики по-прежнему активно взаимодействовали с войсками фронта, продолжавшими преследовать отходящего на запад противника. Имея надежное прикрытие с воздуха, части 61-й армии овладели городами Ной-руппин, Кириц, Нейштадт и за два дня прошли 70 километров. К исходу 2 мая они ворвались в Хафельберг, и тут произошло историческое событие — наши передовые отряды встретились с американскими подразделениями на Эльбе.
Свет Победы
Над Берлином то и дело моросил весенний теплый дождик, буйно зеленели липы и каштаны, чудом сохранившиеся среди огня. В штабе фронта и у нас на КП воздушной армии в первые дни мая генералы и офицеры жили ожиданием новых вестей о положении противника в Берлине. Утром 1 мая нам стало известно, что в 3.30, как и было согласовано во время переговоров накануне, перешел линию фронта и прибыл в штаб 8-й гвардейской армии начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал пехоты Кребс, который передал В. И. Чуйкову письменное сообщение Верховному Главнокомандованию Советской Армии о том, что в 15.50 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством, назначив в своем завещании президентом империи гроссадмирала Деница, имперским канцлером — Геббельса.
Генерал пехоты Кребс заявил, что он уполномочен установить непосредственный контакт с Верховным Главнокомандованием Советской Армии для начала переговоров. Получив это сообщение, Г. К. Жуков незамедлительно доложил об этом в Ставку Верховного Главнокомандования, после чего через своего заместителя генерала армии В. Д. Соколовского передал Кребсу требование о безоговорочной капитуляции Берлинского гарнизона. Тот заявил, что он не уполномочен сам решать этот вопрос, и в 9.00 убыл для доклада Геббельсу.
В полдень 1 мая мы с большим волнением следили за полетом в небе осажденного Берлина девятки «яков», принесших на своих крыльях нашим бойцам первомайский привет Родины. Ведущим шел майор И.А.Малиновский — командир 1 — го гвардейского истребительного полка, с которым мне довелось начинать войну в 1941 г. на Западном фронте. Этот бывший 29 нал участвовал в битве за Москву и в декабре 1941 г. был первым удостоен звания гвардейского. Его сопровождали лучшие воздушные бойцы и инспекторы-летчики 2 ВА — дважды Герой Советского Союза А. В. Ворожейкин, Герой Советского Союза В. Н. Буянов, И. П. Лавейкин, П. И. Песков.
С командирской машины были сброшены на парашютах два красных полотнища. На одном из них пламенел лозунг: «Да здравствует 1 Мая!» На другом ярко выделялись слова: «Победа» и на обратной стороне — «Слава советским воинам, водрузившим Знамя Победы над Берлином!» Развеваясь в сером дымном небе, полотнища медленно опускались на площадь у рейхстага Их бережно подняли воины «хозяйства полковника М. Ф. Зинченко». Весть о первомайском поздравлении быстро облетела все полки и доставила огромную радость солдатам, сражавшимся вдали от Родины.
В конце дня воины 8-й гвардейской и 1-й танковой армий, протаранив последние рубежи сопротивления противника, встретились на берлинском ипподроме. А чуть позднее, ранним утром 2 мая, в парке Тиргартен соединились части В. И. Чуйкова и В. И. Кузнецова. Теперь окруженный гарнизон противника был рассечен уже на три изолированные части. Связь между ними нарушилась. Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг не мог управлять своими раздробленными силами и в 6.00 сдался в плен. Он сообщил, что дал указание частям прекратить сопротивление. По требованию Г. К. Жукова Вейдлинг в 7.00 подписал приказ о капитуляции Берлинского гарнизона.
По мере доведения этого приказа до гитлеровских солдат и офицеров их сопротивление постепенно прекращалось, и к исходу 2 мая наши войска взяли в плен свыше 80 тысяч фашистских вояк. К 4 мая эта цифра превысила 110 тысяч. Но не всегда сдача в плен проходила спокойно. Проезжая по улицам, я увидел, как из подвала разрушенного дома в толпу солдат, стоявших с поднятыми руками, ворвался ошалевший от ярости эсэсовец и с диким криком начал строчить из автомата по своим. Наши бойцы были начеку и тут же меткими выстрелами успокоили беснующегося фашиста.
Вечером 2 мая после трех бессонных ночей я прилег отдохнуть. Вдруг адъютант разбудил меня:
— Посмотрите в окно, что делается, какая иллюминация! Верно, война кончилась.
Выйдя из дома, я увидел, что стреляют вверх из пушек, зениток, винтовок, автоматов, ракетниц трассирующими снарядами, пулями, ракетами. Возник стихийный салют.
Ликовал советский солдат-победитель, о котором поэты уже слагали стихи:
Ты шел вперед железным шагом,
Отбросив сон, забыв покой.
И над поверженным рейхстагом
Победный флаг поднялся твой.
Выбежал из дома адъютант и сказал, что меня вызывает Г. К. Жуков. Я застал его в штабе. Георгий Константинович был в хорошем настроении, но, как всегда, собран и сосредоточен. Он сообщил мне, что предстоит отвод частей 1-го Украинского фронта для стремительного броска на Прагу. К утру 3 мая наши танкисты должны выйти в район севернее Темпельгофа и в дальнейшем двигаться в направления Магдебурга 3-я армия с утра 3 мая продолжит марш из Кепеника к Бранденбургу, чтобы к 6 мая выйти на Эльбу вблизи Гентина. Необходимо содействовать наступлению с воздуха — точными бомбово-штурмовыми ударами громить противника.
— Хотя фашист и лютует, как зверь, выгнанный из берлоги, — закончил разговор Г. К. Жуков — но бить его надо по-прежнему.
Возвращаясь от командующего фронтом к себе в штаб, я обдумывал его намек: дескать, пока враг не добит, поступать с ним следует соответственно. Действительно, части у нас высвободились, казалось, можно было бы не стесняться в решениях — навалиться на оставшиеся очаги сопротивления всеми силами, и делу конец. Но Жуков требовал сохранять трезвый расчет, посылать на цели ровно столько самолетов, сколько нужно для успеха. И я предупредил об этом П. И. Брайко.
Тут мне сообщили печальную весть. В этот радостный день 2 мая, когда в Берлине капитулировали фашистские войска, нелепо погиб командир 3-й гвардейской штурмовой дивизии полковник А. А. Смирнов. Мы особенно близко познакомились с ним летом 1944 года в ходе Белорусской операции. Симпатичный человек, боевой, умный командир. Помню, как энергично он действовал, когда надо было спасать от окружения 44-ю танковую бригаду, ворвавшуюся в Берлин. Смирнов так искусно распорядился своими «илами», что гитлеровцам стало не до окружения наших войск — не знали, как унести ноги. И вот вчера ночью уставший после непрерывных боев командир ехал с переднего края передохнуть. Встречный грузовик ударил в легковую машину. Все, находившиеся в ней, остались живы, кроме него. Тяжело было пережить эту утрату. Человек воевал, прошел, как говорят, огонь и воду и, нужно же, от такого нелепого случая погиб!
«Смерть героев подобна закату солнца» — эти слова Карла Маркса невольно вспомнились мне в те минуты.
Всего за 1 и 2 мая мы произвели 981 самолето-вылет. Немецкая авиация еще продолжала сопротивление. За этот период произошло 11 воздушных боев, в которых противник потерял 15 машин. Это были одни из самых последних воздушных поединков Великой Отечественной войны. В те праздничные дни мая два самолета сбил капитан В. Н. Яшин, по одному — К. С. Вакуленко, старший лейтенант Ф. М. Костиков (впоследствии Герой Советского Союза). Отличился на финише боев и старый наш знакомый, сталинградец, Герой Советского Союза подполковник В. Н: Макаров. Он записал на свой боевой счет еще один уничтоженный «фоккер». Наши потери составили две машины. Истребители по-прежнему продолжали штурмовку наземных целей в ближнем тылу противника.
Естественно, в Берлине привлекала мое внимание та аллея у Бранденбургских ворот, откуда предполагался вылет самолетов с главарями фашистского рейха. Я знал уже о показаниях гитлеровского заместителя министра пропаганды Фриче о том, что фашистская верхушка во главе со своим фюрером сначала намеревалась укрыться в Южном Тироле. «В самый последний момент, когда советские войска подошли к Берлину, шли разговоры об эвакуации в Шлезвиг-Гольштейн. Самолеты держались в полной готовности в районе имперской канцелярии, но были вскоре разбиты советской авиацией».
Посмотрел я те места, куда мы направляли нашего воздушного разведчика В. М. Оганесова, а вслед за ним группы «Петляковых» и «ильюшиных». Бетонка была рябой от воронок и к взлету непригодной. В стороне от нее я увидел останки двух легких самолетов и неожиданно для себя обнаружил разбитый «Юнкерс-52». Оказывается, и транспортные машины планировалось использовать для спасения руководства гибнущего рейха,
В этот период произошел один эпизод, о котором я хочу рассказать подробнее. В ходе Великой Отечественной войны случались они редко. Я имею в виду наземные бои наших авиачастей с гитлеровцами, прорвавшимися из Берлина.
2 мая, начиная с 6.00, три тысячи фашистских солдат и офицеров с танками и самоходными орудиями стали прорываться из района Шпандау в западном направлении. На их пути находился аэродром Дальгов. Авиаторы своевременно заметили опасность. Базировавшиеся здесь самолеты 265-й истребительной дивизии были подняты в воздух и перелетели в Вернойхен. Личный состав управления корпуса Савицкого — техники, механики, воины БАО — по тревоге занял круговую оборону. Несмотря на неоднократные атаки пехоты, поддержанной танками и огнем минометов, фашистам не удалось прорваться на запад. В 14.30 к месту боя на помощь авиаторам прибыло несколько артиллерийских батарей и 12 танков, а в 16.00 подошли стрелковые части.
Схватка продолжалась восемнадцать с половиной часов и кончилась разгромом гитлеровцев. Всего в плен было захвачено 1450 солдат и офицеров противника
Одновременно из лесов западнее и юго-западнее Ванзее в 6.10 небольшие группы немецких солдат вышли в район Штансдорф, Гютерфельде, Шпутендорф, где базировались наши авиачасти. Противник пытался пробиться в юго-западном направлении, но летчики, техники, специалисты аэродромной службы преградили ему путь, вступили в неравный бой. В 14.00 на помощь подошли наземные части. Выстрелы гремели до исхода дня Личным составом только одной авиачасти убито 477 и взято в плен 1288 фашистов.
Ведя наземные бои, авиационные командиры применили истребители для штурмовки атакующих групп. «Ястребки» помогали в течение 3 и 4 мая громить противника в районах наших аэродромов. От их атак погибло 234 солдата и офицера. 642 гитлеровца сложили оружие.
Двигаясь к Эльбе, войска 1-го Белорусского фронта с 3 по 8 мая встречали не сплошную линию обороны, а отдельные очаги сопротивления. Остатки недобитых фашистских подразделений сокрушали наши бомбардировщики и штурмовики, выполнившие за эти дни 275 вылетов. Уничтожая разрозненные полуразгромленные части германского вермахта, безуспешно пытавшиеся закрепиться на выгодных рубежах, наши войска твердой поступью шли на запад. 7 мая 1945 года они вышли на рубеж Эльбы. Берлинская операция завершилась.
В последних боях войны с особой силой были продемонстрированы замечательные черты нашей стратегии, оперативного искусства и тактики, высокий морально-боевой дух частей и подразделений, отличные качества советского оружия и боевой техники. В сражении за Берлин с наибольшей полнотой был воплощен в практику лучший опыт во всех видах наступательного боя: фронтальный удар с прорывом сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны противника, маневр на окружение и уничтожение крупных группировок, форсирование большого количества водных преград, ведение боя в крупнейшем городе, преследование противника до полного разгрома и уничтожения.
Особенностью боевых действий 16-й воздушной армии на всех этапах операции были массированные удары соединений в сочетании с непрерывным воздействием на противника в непосредственной близости от переднего края в целях максимальной поддержки наших наступающих частей и соединений. Когда по метеоусловиям не могли быть выполнены планируемые массированные налеты, они заменялись эшелонированными ударами эскадрилий, звеньев и пар. Таким образом, авиация все время находилась над полем боя, включая и дни с крайне неблагоприятными метеоусловиями. Массовое применение истребителей и активность их действий позволили нам разгромить в полосе фронта вражескую авиацию, обеспечить господство в воздухе и надежно прикрыть свои войска.
Исключительно четко было организовано и осуществлено взаимодействие с наземными войсками. Весьма положительно сказался опыт зимнего наступления войск нашего фронта от Вислы до Одера Мы убедились, что, несмотря на оперативное подчинение авиасоединений командующим общевойсковыми армиями на период операции, у нас сохранялись контроль за боевой деятельностью этих соединений и управление ими. В зависимости от обстановки часть этих соединений использовалась на тех участках, где это было необходимо, чтобы добиться максимального успеха наземных войск.
Массированные (сосредоточенные) бомбово-штурмовые удары при прорыве прочной обороны противника показали их высокую эффективность.
При оценке способа действий нашей авиации в заключительной операции следует всегда помнить о том, что абсолютное господство в воздухе принадлежало нам. Мы диктовали противнику свою волю, держали в своих руках инициативу.
Весьма показательными являются сравнительные данные о возрастании налета боевых машин в двух операциях: Орловско-Курской и Берлинской. В боях на Курской дуге на одну потерю 16-й воздушной армии приходились сотни самолето-вылетов ночных бомбардировщиков По-2, в завершающих сражениях эта цифра перевалила за тысячу.
О чем говорят эти данные? Прежде всего о том, что в Берлинской операции мы превосходили немецкую авиацию не только количественно, но и качественно, и главным образом за счет возросшего мастерства летчиков. В результате сократились наши потери, а эффективность действий всех родов авиации неизмеримо выросла.
Говорят, цифры — скучная проза, но именно они способны с предельной лаконичностью рассказать о больших делах. За 23 дня битвы в небе Берлина 4-я, 16-я, 2-я и 18-я воздушные армии произвели около 92 тысяч боевых вылетов. Наши летчики провели 1317 воздушных боев, сбили в них 1132 самолета противника и 100 уничтожили на аэродромах. В воздушных боях и от огня зенитной артиллерии мы потеряли немало машин.
16-я воздушная армия в Берлинской операции произвела 37 565 боевых вылетов, летчики армии провели 898 воздушных боев, сбили при этом 760 самолетов противника и 46 уничтожили на аэродромах. В воздушных боях и от огня зенитной артиллерии наша армия потеряла значительно меньше.
В тесном боевом содружестве с советскими летчиками сражались авиаторы ВВС Войска Польского. В ходе операции они успешно выполнили 865 боевых вылетов, уничтожили 17 фашистских самолетов, много боевой техники и живой силы врага.
Коммунистическая партия и Советское правительство достойно отметили подвиги авиаторов нашей воздушной армии в небе Берлина. Многие авиационные соединения и части получили почетные наименования Берлинских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52