А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Это зависит от самого человека, а не от его занятий. Я лишь хочу сказать, что тебе не следует пользоваться своим могуществом, пытаясь осуществить перемены в обществе путем насилия, как мы это делали когда-то.
- Какие бы изменения мир ни претерпел, самое смешное заключается в том, что время сделало тебя пацифистом.
- Ты ошибаешься.
- Сознайся: ты в конечном итоге просто стал бояться звона мечей! Оценщик! Какой же ты рыцарь!
- Я рыцарь, который оказался не в том времени и не в том месте, Мерлин.
Волшебник пожал плечами и отвернулся.
- Что ж, да будет так. Хорошо, что ты решил все это мне сказать сразу. Спасибо. Подожди минутку.
Мерлин ушел в дальнюю часть пещеры и через несколько минут вернулся, переодетый в новые одежды. Эффект был разительный. Теперь он выглядел куда более аккуратным и опрятным. Белоснежные борода и волосы потемнели, и лишь кое-где была в них заметна сильная проседь. Поступь стала более уверенной и твердой. В правой руке Мерлин держал свой волшебный посох, но на него не опирался.
- Пойдем-ка прогуляемся вместе, - сказал он.
- Сегодня скверная погода.
- Не такая уж скверная, как в ту ночь, когда ты от меня ушел. Да и места здесь иные.
Проходя мимо желтого рыцаря, он щелкнул пальцами возле забрала его шлема, и тот, звякнув латами, двинулся за ним.
- Кто это?
- Никто, - отвечал Мерлин, протягивая руку к шлему рыцаря и поднимая забрало. Под шлемом была пустота. - Это просто волшебные латы, их приводит в движение некий дух. Довольно неуклюжий, надо признать, поэтому я и не доверил ему дать мне эликсир при моем пробуждении. Однако слуга он великолепный - в отличие от некоторых. Необыкновенно сильный и быстрый. Даже будучи на вершине своей рыцарской славы, ты не сумел бы одолеть его. Мне ничто не страшно, когда он со мной. Идем, я хочу кое-что тебе показать.
- Хорошо.
Ланселот вышел из пещеры и последовал за Мерлином и полым рыцарем. Дождь уже прекратился, ветер тоже стих. Они оказались на освещенной лунным светом поляне, над которой бродили клочья тумана; вокруг сверкала мокрая трава. Вдали возвышались какие-то смутные силуэты.
- Ох, извини, - сказал Ланселот. - Я забыл в пещере свою трость.
Он повернулся и пошел обратно.
- Да-да, прихвати свою трость, старичок, - откликнулся Мерлин, - Ведь силы твои уже на исходе.
Когда Ланселот вернулся, Мерлин стоял, опершись на посох, и смотрел вдаль.
- Теперь пойдем вон туда, - сказал он. - Там ты найдешь ответы на все свои вопросы. Я постараюсь идти не очень быстро, чтобы не утомлять тебя.
- Утомлять меня?
Волшебник захихикал и двинулся вперед. Ланселот последовал за ним.
- Разве ты не чувствуешь легкой усталости? - спросил Мерлин.
- Да, признаться, чувствую. А ты знаешь, что это со мною?
- Разумеется. Я снял чары, которые защищали тебя все эти годы. И сейчас ты ощущаешь первые проявления своего истинного возраста. Этот процесс займет еще некоторое время, пока старость не преодолеет естественное сопротивление твоего тела. Но она тебя уже нагоняет,
- Зачем ты это со мною сделал?
- А я поверил твоим заявлениям о том, что ты не пацифист. Ты говорил достаточно страстно, чтобы догадаться: ты можешь дать мне отпор, противостоять мне. Этого я допустить не мог, поскольку прекрасно знал, что ты силен по-прежнему и способен воспользоваться своей силой, которой стоит опасаться даже волшебнику. Так что я сделал то, что и следовало сделать. Благодаря моему волшебному могуществу ты сохранил свою силу; без моих чар сила твоя скоро иссякнет. Мы могли бы снова стать неплохими союзниками, однако я понимаю; теперь это невозможно.
Ланселот споткнулся, с трудом удержался на ногах и дальше пошел прихрамывая. Полый рыцарь неотступно следовал по правую руку от Мерлина.
- Ты говоришь, что цели твои благородны, - сказал Ланселот. - Но я тебе не верю. Может, в былые времена так оно и было. Но теперь не только времена изменились. Ты и сам стал другим. Разве ты этого не чувствуешь?
Мерлин глубоко вздохнул и выдохнул облако тумана.
- Вероятно, это у меня наследственное, - произнес он задумчиво. И тут же добавил: - Шучу, шучу. Конечно, я тоже изменился. Все меняется. Ты и сам тому прекрасный пример. Но то, что ты считаешь во мне переменой к худшему, лишь слабый отголосок неразрешимого конфликта, возникшего меж нами из-за происшедших в нас обоих перемен. Но я по-прежнему придерживаюсь благородных идеалов Камелота.
Плечи Ланселота теперь согнулись, обвисли, дыхание участилось. Неясные силуэты вокруг устрашающе нависали над ними.
- Да я же знаю это место! - воскликнул он внезапно. - И в то же время не узнаю его... Стоунхендж ныне выглядит совсем иначе! Даже в Артуровы времена он вовсе не был таким великолепным! Как мы сюда попали? Что произошло?
Он остановился передохнуть, и Мерлин тоже встал, чтобы дать ему такую возможность.
- Нынче ночью мы с тобой прошли путь, разделяющий два мира, - сказал он. - И сейчас находимся в Царстве фей, а это настоящий Стоунхендж, святилище. Я специально растянул границы миров, чтобы он здесь оказался. Желай я тебе зла, я бы мог отправить тебя туда и запереть там навеки. Однако лучше все же тебе обрести наконец хоть какой-то покой. Идем.
Ланселот, спотыкаясь, последовал за ним к огромному кругу из поставленных торчмя гигантских камней. С запада прилетел, разгоняя туман, легкий ветерок.
- Что ты хотел сказать этими словами - "хоть какой-то покой"?
- Чтобы полностью восстановить и преумножить свое могущество, мне необходимо принести здесь жертву.
- Значит, ты с самого начала уготовил мне такую участь!
- Нет. Этой жертвой не обязательно должен был стать ты, Ланс. Вполне подошел бы любой, хотя ты подойдешь значительно лучше. Все было бы иначе, если бы ты предпочел помогать мне. И у тебя еще есть время, чтобы передумать.
- И ты бы хотел, чтобы человек, способный так быстро передумать, был твоим союзником?
- Да, для тебя вопросы чести всегда имели чересчур большое значение.
- Тогда зачем спрашивать? Просто из мелкой жестокости?
- Именно. К тому же ты мне надоел. Когда они достигли внешней границы каменного круга, Ланселот снова остановился и стал разглядывать огромные глыбы.
- Если ты не войдешь туда добровольно, - заявил Мерлин, - мой слуга будет рад помочь тебе.
Ланселот сплюнул, выпрямился и с яростью посмотрел на него,
- Полагаешь ли ты, что я убоюсь пустых лат, ведомых неким адским духом? Даже теперь, Мерлин, без помощи и содействия волшебных чар, я способен разнести его на куски!
Волшебник рассмеялся:
- Хорошо, что ты хоть рыцарской похвальбы не забыл, коли уж всего остального лишился. Я подумываю о том, чтобы предоставить тебе такую возможность, ведь мне все равно, каким именно образом ты здесь умрешь. Самое главное - это наши предварительные переговоры.
- Но ты все-таки боишься рисковать своим слугой?
- Тебе так кажется, старичок? А я сомневаюсь, что ты вообще не рухнешь под тяжестью латного убора, не говоря уж о том, чтобы поднять боевое копье. Но коли желаешь попытаться, пусть будет так!
И он трижды ударил о землю своим посохом.
- Входи же! - воскликнул он. - Там ты найдешь все, что тебе нужно. Я рад, что ты сделал такой выбор. Ты был невыносим, знаешь ли. И вот теперь, впервые, я возжелал, чтобы ты потерпел поражение, чтобы тебя унизили до уровня простого смертного. Мне бы только хотелось, чтобы королева тоже была сейчас здесь и видела последний бой своего героя.
- Мне бы тоже этого хотелось, - сказал Ланселот. Он прошел между монолитными глыбами и вступил в круг.
Там его ждал черный жеребец; поводья были опущены на землю и придавлены камнем. Полный латный убор, копье, меч и щит были прислонены к дольмену. А по другую сторону круга белый конь ожидал полого рыцаря.
- Прости, я не позаботился о паже или оруженосце, которые помогли бы тебе одеться, - сказал Мерлин, выходя из-за каменной глыбы. - Однако буду счастлив сам услужить тебе.
- Ничего, я справлюсь, - ответил Ланселот.
- Мой слуга вооружен точно так же, - заявил Мерлин, - Мне не хотелось давать ему ни малейшего преимущества перед тобой.
Ланселот погладил коня, приучая его к себе, затем достал из бумажника узкую красную ленту и повязал ее на копье. Трость прислонил к дольмену и начал облачаться в латы. Мерлин, чьи волосы и борода теперь казались почти черными, отошел на несколько шагов в сторону и принялся что-то чертить в грязи концом посоха.
- Раньше ты, помнится, предпочитал белых коней, - заметил он, - но мне показалось целесообразным дать тебе коня другого цвета, поскольку ты уже отрекся от высоких идеалов рыцарей Круглого-Стола и предал память о Камелоте.
- Напротив! - откликнулся Ланселот и поглядел в небо, откуда, донесся внезапный раскат грома. - В такую грозу сойдет любой конь, а я последний защитник Камелота.
Мерлин продолжал чертить свои диаграммы, пока Ланселот готовился к бою. По-прежнему дул слабый ветерок, разгонявший туман. Блеснула молния, конь испуганно шарахнулся, и Ланселот стал его успокаивать.
Мерлин некоторое время таращился на него, протирая глаза. Ланселот надел шлем.
- Мне на мгновение показалось, - сказал Мерлин, - что ты выглядишь совсем иначе...
- Неужели? Полагаешь, это результат исчезновения твоих волшебных чар? - спросил Ланселот, выдернув поводья из-под прижимавшего их камня и садясь в седло.
Мерлин, качая головой, отошел на шаг от начерченной диаграммы. Всадник нагнулся и подхватил копье.
- Кажется, ты все еще не утратил былой силы, - произнес волшебник.
- Да неужели?
Ланселот взял копье на руку. Перед тем как повесить щит на луку седла, он поднял забрало и посмотрел на Мерлина.
- Твой герой как будто готов, - сказал он. - И я тоже.
Снова сверкнула молния, и Мерлин увидел юное лицо Ланселота, лишенное морщин, с ясными глазами, с падающими на лоб локонами золотистых волос,
- Каким же волшебным заклятьям ты научился за эти долгие годы? воскликнул он.
- Это не волшебство, - отвечал Ланселот. - Это всего лишь предосторожность. Я предвидел, как будут развиваться события. Поэтому, вернувшись В пещеру за тростью, я выпил остатки твоего эликсира.
Он опустил забрало и отвернулся,
- Ты же только что едва брел, как старик...
- У меня есть некоторый опыт. Подавай сигнал! Мерлин рассмеялся.
- Отлично! Так даже лучше! -заявил он. - Ты погибнешь в полном расцвете сил! И не надейся победить в схватке с духом!
Ланселот поднял щит и наклонился вперед.
- Тогда чего же ты ждешь?
- Ничего! - буркнул Мерлин. И затем крикнул: - Убей его, Раксас!
Когда они помчались по полю навстречу друг другу, заморосил мелкий дождь; глядя вперед, Ланселот увидел, как под забралом противника пляшет пламя. И в последний момент чуть приподнял копье, направляя его прямо в пылающий шлем полого рыцаря. Снова полыхнула молния, и загремел гром.
Щитом он отбил удар копья противника, а его собственное копье вонзилось полому рыцарю прямо в голову. Голова слетела с плеч и, дымясь, покатилась по земле.
Ланселот промчался до противоположного конца поля, повернул коня и увидел, что полый рыцарь, теперь лишенный головы, проделал то же самое. А позади него он заметил две человеческие фигуры - там, где только что стояла всего лишь одна.
Фея Моргана, в белых одеждах, с распущенными рыжими волосами, развевавшимися на ветру, стояла перед Мерлином. Их разделяла лишь начертанная в грязи диаграмма. Казалось, они говорят о чем-то, но слов Ланселот расслышать не мог. Потом фея воздела вверх руки, сиявшие холодным огнем. Посох Мерлина тоже сверкнул в воздухе. Больше Ланселот не успел ничего разглядеть; полый рыцарь снова пошел в атаку.
Ланселот взял копье на руку, поднял щит, наклонился вперед и пришпорил коня. Рука его напряглась и стала как железный брус, в жилах электрическим током забурлила энергия. Он помчался вперед. Дождь усилился, молнии сверкали не переставая. Непрекращающиеся раскаты грома заглушали топот коней, а ветер так и свистел в забрале шлема, когда он летел прямо на врага, целясь копьем в середину щита.
Они сшиблись с чудовищным грохотом. Оба покачнулись в седлах от столкновения, и полый рыцарь упал на землю. Копье Ланселота, расколовшись при ударе, пронзило щит и нагрудник противника. При падении левая рука Раксаса отвалилась; наконечник копья сломался, а щит упал рядом на землю. Но он почти тотчас же стал подниматься на ноги, правой рукой извлекая из ножен длинный двуручный меч.
Ланселот спрыгнул с коня, отбросил щит и тоже обнажил меч. И пошел навстречу лишенному головы противнику. Тот первым сделал выпад, и Ланселот отразил его. От могучего удара руки на мгновение онемели. Затем он тоже нанес удар. Противник отбил его.
Они топтались, обмениваясь ударами, и тут Ланселот наконец заметил, что противник открылся, и нанес ему решающий удар. Полый рыцарь рухнул в грязь. Меч Ланселота раскроил его нагрудник почти пополам, до того места, откуда еще торчал застрявший в броне наконечник копья. И тут фея Моргана страшно закричала.
Ланселот обернулся и увидел, что она упала прямо на диаграмму, начертанную Мерлином на земле. Сам же волшебник, весь объятый голубоватым сиянием, поднял свой посох и двинулся вперед. Ланселот сделал шаг по направлению к ним, и острая боль пронзила его левый бок.
Он обернулся к поднимающемуся с земли полому рыцарю как раз в тот момент, когда он уже занес меч для второго удара. Ланселот успел перехватить свой меч обеими руками и, направив его острием вниз, бросился на врага.
Его клинок пронзил панцирь полого рыцаря насквозь, буквально пригвоздив его к земле. Из-под сверкающих лат донесся тонкий, быстро захлебнувшийся вскрик, а из воротника вырвался столб пламени, взлетел вверх и рассеялся искрами, угаснув под дождем.
Ланселот резко опустился на колени. Потом медленно поднялся вновь и обернулся к двум волшебникам, которые уже снова стояли лицом к лицу, но теперь оба - внутри начертанных на земле магических символов, и оба светились голубоватым неземным сиянием. Ланселот сделал шаг по направлению к ним, затем второй.
- Мерлин! - крикнул он, направляясь к ним. - Я сделал то, что обещал! Теперь я намерен убить тебя!
Фея Моргана обернулась к нему. Глаза ее были широко раскрыты.
- Нет! - воскликнула она. - Уходи из круга! Немедленно! Пока я держу его здесь! Его могущество тает! Еще несколько минут, и все это просто исчезнет! Уходи!
Ланселот колебался лишь мгновение. Затем повернулся и пошел к выходу из круга. Когда он миновал каменные глыбы, небо, казалось, вскипело. Он сделал еще с десяток шагов и вынужден был остановиться и передохнуть. Оглянувшись назад, на место поединка, он увидел все те же две фигуры, словно окаменевшие в волшебном объятии. Такой эта сцена и запечатлелась у него в памяти. Ибо небеса разверзлись, и стена огня обрушилась на дальний конец каменного круга.
Оглушенный, он прикрыл глаза рукою, а когда опустил ее, то увидел, что каменные глыбы падают, причем совершенно беззвучно, и многие из них тут же тают в воздухе.
Дождь начал ослабевать.
Волшебник и волшебница исчезли вместе с большей частью Стоунхенджа, который продолжал свое самоуничтожение. Коней нигде видно не было. Он оглянулся, заметил подходящий камень и направился к нему.
Усевшись, он прежде всего отстегнул нагрудник и бросил его наземь. В боку огнем полыхала боль, и он зажал рану рукой. Склонившись, он устало оперся подбородком о левую руку.
Дождь становился все тише и в конце концов прекратился совсем. Ветер тоже стих. Вокруг опять все окуталось туманом. Ланселот глубоко вдыхал влажный воздух, обдумывая случившееся.
Да, именно для этого он и был здесь оставлен, оставлен последним, после смерти всех остальных; именно этого он и ждал столь долго. А теперь все кончено, и он может, наконец, отдохнуть.
Потом он ненадолго потерял сознание. И пришел в себя от яркого света. Ровное сияние пробивалось сквозь пальцы прикрывавшей лицо руки, резало глаза даже сквозь опущенные веки. Он опустил руку, вскинул голову и открыл глаза.
В ярком сиянии чаша медленно проплывала мимо. Ланселот протянул к ней окровавленные, онемевшие пальцы, до того зажимавшие рану, встал и двинулся следом. Массивная, чистых очертаний, сияющая и прекрасная, совсем не такая, как тогда, в Зале Круглого Стола, чаша повлекла его за собой через залитую лунным светом равнину, из тьмы к свету и снова во тьму, пока туманы не поглотили его, когда, наконец, он коснулся чаши и обнял ее.
И на этом кончается история Ланселота, последнего из благородных рыцарей Круглого Стола, его приключений и битвы с Раксасом, полым рыцарем, его встреч с Мерлином и с феей Морганой, последними из мудрецов Камелота, его поисков Святого Грааля.
QUO FAS ЕТ GLORIA DUCUNT
[Куда ведет судьба и жажда славы (лат.)].

1 2 3