Мистер Лисмахаго, будучи сам неутомимым охотником, презентовал мне отменное охотничье ружье, и мы с вами будем бродить в любую погоду. Дабы сей план нашей будущей жизни был исполнен точнее, я намереваюсь отказаться от развлечений, требующих сидячей жизни, и паче всего не писать длинных писем — решение, которое, ежели бы я раньше его принял, избавило бы вас в последнее время от трудов читать скучные послания
М. Брамбла, 14 ноября
Миссис Гуиллим, Брамблтон-Холл
Добрейшая миссис Гуиллим!
Провидению для премудрых целей его угодно было, чтобы я переменила свое имя и положение в жизни, а потому больше нечего почитать меня хозяйкой в семействе моего брата. Но как не могу я бросить управлять, покуда не рассчитаюсь с вами и Уильямсом, то и приготовьте все счеты для проверки, потому что мы без промедления возвращаемся домой.
Лейтенант, мой супруг, повержен реуматизмам, а потому хорошенько протопите для его приема синюю комнату в третьем этаже. Пускай починят оконные рамы, законопатят все щели, пол застелят коврами, а перины взобьют.
Миссис Ллойд, в девичестве Дженкинс, сочеталась браком с родственником нашей фамилии и потому уже не может оставаться в служанках; я хочу, чтобы вы подыскали для меня на ее место какую-нибудь надежную горничную. Если она умеет прясть и хоть малость шить, тем лучше, но пускай не надеется на какое-нибудь особенное жалованье; у меня есть теперь собственная семья, и я должна икономничать больше, чем раньше. Писать более нечево, и с тем остаюсь к вам расположенной приятельницей Таб. Лисмахаго.
20 ноября
Мисс Мэри Джонс, Брамблтон-Холл
Мисс Джонс!
Провидение надумало сотворить в делах наших превеликую перемену. Вчера по милости божьей мы, три парочки, соединились святыми узами брака, и нонче я подписуюсь вашей покорной слугой Ллойд. Весь приход порешил на том, что молодой сквайр Доллисон и его невеста — распрекрасная парачка. А что до мадам Лишмахаги, так вы ее фокусы знаете — верно, что голову она себе убрала префантазически, а супруг закутал ее в длинный мериканский меховой плащ из дикарской страны, хоть и говорят, что он ужасти как дорого стоит. У самого летенанта был преогромный пук волос с тремя косицами, а одет он был в дурацкий кафтан с серебром. Сказывают, он был скоморох. А я ничево про него не скажу, потому как летенант сделал мне хороший подарочик.
Мистер Ллойд нарядился в короткий кафтан и камзул с золотым галуном и хоть не лезет он в знать, а все ж таки в жилах у него течет кровь не хуже, чем у всякого сквайра в графстве. А на вашей покорной слуге было простое муваровое платье горохового цвета и мой рэнлагский чепец, и взбитый тупей с пуклями по бокам. Сказывают, была я вылитая леди Рикманстон, но только не такая бледная — оно и верно, потому как миледи будет постарше меня лет на семь, если не более.
А теперь, мисс Мэри, кумпания наша разежается в разные стороны. Мистер Милфорт едет в Бат вместе с Доллисонами, а мы все ворочаемся домой, чтобы провести святки в БрамблтонХолле. Как апартаминты наши будут в четвертом етаже, в комнате, обклееной желтой бумагой, перенесите пожалста туда мои вещи. Передайте мои поклоны миссис Гуиллим, и, надеюсь, мы вперед будем жить с нею вежливо да по-хорошему. Теперь, как я по божьей милости поднялась в высшую сфиру, так уж вы меня извините, коли я не буду ровня с домашней прислугой, но, как верю я, что вы будете соблюдать вежливость и дистанкцию, то и можете положиться на распалажение и защиту вашей
У. Ллойд.
20 ноября
ПРИЛОЖЕНИЯ
Мистеру Генри Дэвису, книгопродавцу в Лондоне
Уважаемый сэр!
Я получил ваше почтенное письмо, помеченное тринадцатым числом минувшего месяца, извещавшее о том, что вы прочитали письма, переданные вам моим другом его преподобием мистером Хьюго Беном, и рад был узнать ваше мнение, что они могут быть напечатаны с надеждой на успех, ибо упоминаемые вами возражения против печатания, смею думать, можно опровергнуть или даже пренебречь ими.
Во-первых: в связи с главным возражением касательно судебного обвинения против печатания частной переписки лиц, находящихся в живых, разрешите мне, с вашего позволения, указать, что написание и посылка упомянутых писем отнюдь не сохранялись в тайне, и сии письма не имели целью распространение о ком бы то ни было mala faina либо причинение вреда, но, наоборот, просвещение человечества и назидание. Таким образом, публикация их in usum publicum следует счесть своего рода долгом. Кроме сего, я советовался с мистером Дэви Хиггинсом, выдающимся здешним законоведом, который, изучив письма и поразмыслив, объявил, что, по его разумению, означенные письма не заключают ничего противозаконного. Наконец, если мы с вами придем к соглашению, объявляю in verbo sacerdotis , что на случай судебного преследования я возьму всю вину на себя quoad до пени и тюремного заключения, хотя у меня и нет охоты подвергнуться бичеванию. Tarn ad turpitudinem, quam ad amaritudinem poena spectans .
Во-вторых: что касается до неудовольствия судьи Лисмахаго, то должен сказать, non flocci facio; я не стал бы умышленно поносить ни одного христианина, если только он заслуживает таковым именоваться. Но, сказать правду, я весьма удивлен, что не отрешают от должности сих бродяг иностранцев, коих не без основания можно подозревать в недоброжелательстве к нашему превосходному устройству церкви и государства. Боже упаси, я отнюдь не хочу быть несправедливым и не утверждаю положительно, что названный Лисмахаго не лучше, чем переодетый иезуит, но готов totis veribus настаивать и свидетельствовать, что со дня своего назначения на должность его ни разу не видели intra templi parietes , иначе говоря, в приходской церкви.
В-третьих: касательно того, что произошло за столом у мистера Кендела, когда упомянутый Лисмахаго был столь груб в своих порицаниях, то должен вас, сэр, уведомить, что я вынужден был удалиться не из боязни его грозных обвинений, которые, как уже было сказано, не стоят и выеденного яйца, но исключительно по причине неожиданных последствий, вызванных съеденной за обедом рыбой усачом, каковая, чего я не знал, в известные времена года является сильнейшим слабительным, как упоминает Гален в одной из своих глав.
И, наконец, в-четвертых: относительно того, как попали в мои руки эти письма, сие касается только моей совести. Достаточно сказать, что я полностью удовлетворил тех, на хранении которых они находились, и, надеюсь, удовлетворил теперь также и вас в такой мере, что можно подписать наше соглашение и безотлагательно приступить к работе.
В ожидании чего остаюсь, уважаемый сэр, покорный ваш слуга Джонатан Дастуич. Абергеванни, 4 августа
Р. S. Предполагаю, deo volente , повидаться с вами в столице ко дню всех святых, когда я буду иметь удовольствие переговорить о рукописях проповедей некоего ныне покойного священника — пирог доброй закваски на теперешний вкус публики. Verbum sapienti и т. д.
Дж. Д.
Его преподобию Джонатану Дастуичу, в…
Сэр!
Я получил (о почте ваше письмо и рад переговорить с вами о рукописях, которые я вручил вашему другу мистеру Бену, но не могу согласиться на предложенные условия. Подобные дела столь ненадежны… Любые писания — лотерея… Я столько потерял на сочинениях лучших нынешних писателей. Можно было бы многое рассказать и назвать имена, но не стоит… Вкусы в Лондоне столь изменчивы. Столько было издано недавно писем о путешествиях: Смоллета, Шарпа, Деррика, Тикнесса, Балтимора, Баретти, Сентиментальное путешествие Шенди… Публика, кажется, сыта по горло сим родом развлечений.
Однако, буде вам угодно, я пойду на риск напечатать и издать книжку, и вы получите половину дохода с издания… Но не затрудняйтесь и не привозите мне ваших проповедей. Кроме методистов и диссентеров, никто проповедей не читает. К тому же я решительно ничего не понимаю в подобных сочинениях, а те два лица, на чье суждение я полагался, теперь отсутствуют: один уехал в чужие края, поступив плотником на военный корабль, а другой настолько глуп, что скрывается от судебного преследования за кощунство… Я много потерял из-за его отсутствия… Он оставил у меня на руках наполовину законченное руководство по благочестию, а получил от меня за все сочинение сполна… Он был самый основательный богослов из всех моих людей, у него было самое ортодоксальное перо, и мне еще не случалось видеть, чтобы здравый смысл ему изменил, разве что когда он удрал по упомянутой причине от своего куска хлеба с маслом…
По вашим словам, вы не боитесь оскорбленья действием со стороны Лисмахаго, но этим только лишаете себя выгод, которые можно извлечь из доброй тяжбы, а к тому же возможности притянуть его к суду. Во время последней войны я напечатал в моей вечерней газете заметку, полученную по почте и осуждавшую некий полк за его поведение во время битвы. Офицер упомянутого полка явился в мою книжную лавку и в присутствии моей жены и помощника пригрозил отрубить мне уши. Чтобы убедить свидетелей, я прикинулся, будто страшусь оскорбления действием, и поэтому мне удалось привлечь его к суду; обвинение было доказано, и я выиграл дело.
Что до бичевания, то вам его нечего бояться и нечего о нем думать… За последние тридцать лет только одного издателя наказали плетью, привязав к повозке; это был Чарльз Уотсон, и он уверял меня, что боль пустячная. Палата лордов не раз угрожала К. С., но угрозы ни к чему не привели. Если будет возбуждено обвинение против вас как лица, опубликовавшего эти письма, я думаю, что у вас хватит совести и ума, чтобы явиться в суд… Если вас приговорят к позорному столбу, будущее ваше обеспечено… По нынешним временам, сие есть верный шаг к славе и повышению по службе. Я буду рад, если мне удастся оказать вам помощь.
Искренне ваш Генри Дэвис.
Лондон, 1 августа
Прошу вас, передайте привет моему кузену Мэдоку… Я отправил для него, оплатив пересылку, книгопродавцу Саттону в Глостере календарь и придворный справочник, которые прошу его принять как ничтожный знак моего к нему уважения. Моя жена, большая любительница подсушенного сыра, шлет ему привет и просит узнать, есть ли у него для продажи в Лондоне такой же сыр, какой он любезно нам прислал в прошлом году на святки.
Г. Д.
ПРИМЕЧАНИЯ
Роман Смоллета «Путешествие Хамфри Клинкера» был задуман и начат автором в 1368 году, незадолго до отъезда в Италию, где Смоллет кончил свои дни в небольшой деревушке в четырех милях от Ливорно. В этой деревне и была в 1771 году завершена работа над романом. Перед смертью Смоллет успел узнать о большом его успехе в Англии.
В романе отразились впечатления от путешествия на родину, в Шотландию, в 1766 году, впечатления от Бата, где за год перед этим и год спустя Смоллет проходил курс лечения. Роман имеет, однако, и чисто литературные источники, в частности книгу Кристофера Энстея «Новый путеводитель по Бату» (1766), представлявшую собой собрание писем некоего семейства, проводящего сезон на водах в Бате. Некоторые герои «Хамфри Клинкера» восходят к героям Энстея, но литературные качества этих книг, разумеется, не сопоставимы.
Хорошо встреченный при своем появлении, этот роман впоследствии меньше влиял на английскую литературу, чем такие произведения Смоллета, как «Приключения Родрика Рэндома» и «Приключения Перигрина Пикля», однако всегда оставался образцом зрелого мастерства Смоллета. За пределами Англии наибольшим успехом этот роман пользовался в Германии, где до конца века вышел, как и два других упомянутых его романа, несколькими изданиями. В Россию роман «Путешествие Хамфри Клинкера» проник из Германии. В 1789 году Иваном Захаровым было переведено с немецкого «Путешествие Гумфрия Клинкера, сочинение г. Смоллета». Настоящий перевод впервые опубликован в 1953 году Гослитиздатом.
Ю. Кагарлицкий
Валлиец — уроженец Уэльса.
…deerant quoque littora Ponto. — «У Черного моря не было берегов» — стих Овидия из его «Понтийских посланий», которые поэт писал с берегов Черного моря (с побережья нынешней Румынии), куда он был сослан римским императором Августом в 9 г. и, э. Игра слов, о которой упоминает Дж. Мелфорд, заключается в совпадении прозвища утонувшей его собаки Понто с названием Черного моря (Pontus). Таким образом, стих Овидия может быть переведен: «У Понто не было прибежища».
…возбуждают деятельность животного организма. — В письмах, посвященных описанию известных в Англии курортов с минеральными источниками, Смоллет выступает в роли медицинского эксперта по вопросу о действии минеральных вод. Для такой роли он считал себя вполне подготовленным, ибо за восемнадцать лет до написания «Хамфри Клинкера» сочинил «Очерк об употреблении минеральных вод». По этот очерк не принес ему степени доктора медицины, на что он рассчитывал.
Германский электор — титул, присвоенный в феодальную эпоху некоторым главам германских государств, имеющим право избрания императора. В эпоху Смоллета таких электоров насчитывалось семеро.
Амфитеатр Веспасиана — Колизей, гигантский цирк в Риме, закопченный постройкой в 80 г. н. э.
Нижние дворики. — В Англии перед домом нередко бывал дворик ниже уровня улицы, откуда был доступ в подвальный этаж.
… проход… как на Ковент-гарден… — На том месте в Лондоне, где некогда находился сад настоятеля Вестминстерского аббатства, разбита была в XVII в. большая площадь с аркадами, на которой устроен был цветочный и фруктовый рынок; этот «проход с аркадами» имеет в виду Смоллет.
Гигрометр — аппарат для измерения влажности воздуха.
Эти хрупкие создания из Бедфордбери, Батчер-роу и пр. — Смоллет иронизирует, называя несколько лондонских улиц, населенных главным образом мелкими торговцами, — Мясной ряд и пр.
Прививка оспы. — Речь идет не о вакцинации, то есть прививке вируса телячьей оспы (лат. vaccinus — коровий), ставшей известной в 1796 г., но о заражении здорового человека вирусом натуральной оспы, ибо такое заражение приводило к тому, что болезнь протекала в более слабой форме. Подобная прививка известна была в Китае и на всем Востоке в глубокой древности, и в 1717 г. о ней узнали в Англии. Распространение се привело к тому, что подвергшиеся прививке здоровые люди, не будучи изолированы, являлись рассадниками болезни, и к концу XVIII в. количество смертных случаев от заболевания оспой в Англии даже увеличилось по сравнению с началом века. Только вакцинация, вызвавшая бешеное сопротивление церкви и многочисленных врачей, принесла человечеству спасение от оспы.
Франкованное (искаженное «франкированное») письмо. — В эпоху Смоллета пересылка почтовых отправлений оплачивалась не отправителем, но адресатом. Система оплаты была крайне сложной, а размер ее очень высок и зависел не только от расстояния, на которое письмо пересылалось, но и от веса, величины и даже формы письма. Господствующие классы ухитрились переложить тяжесть оплаты корреспонденции на те группы населения, для которых высокая оплата была особенно тяжела. Они добились привилегии для всех чиновников и для членов парламента, которыми в ту эпоху, как известно, могли быть в основном только землевладельцы, посылать в неограниченном количестве почтовые отправления — не только свои, но любые, свободными от оплаты, «франкированными» (franc — свободный от пошлины), выставляя на них свое имя. Каждый землевладелец пли буржуа мог легко получить такую пометку на письме. Старая система оплаты писем ликвидирована была только в 1840 г. — через семьдесят лет после смерти Смоллета.
…повезет его с Аберганни… — искаженное Абергеванни, городок в полутораста милях от Лондона.
Эл — мера длины; 114 сантиметров.
…открыли… римские бани… — Раскопки, произведенные в Бате в 1755 г., показан, что батские минеральные источники были известны еще в эпоху завоевания Англии римлянами. Обнаруженные римские бани состояли из нескольких бассейнов, наполнявшихся в свое время водой из источников.
Эбигейл — прозвище горничных; его происхождение связано с одним из библейских эпизодов (в Библии — Авигея); впервые в Англии горничная под этим именем выведена в пьесе Бомонта и Флетчерг] «Презрительная леди» (XVII в.).
Остров Сент-Кристофер — один из островов Вест-Индии (архипелага в Карибском море, у берегов Северной Америки), являвшейся для господствующих классов Англии XVIII в. неиссякаемым источником обогащения благодаря применению труда негров-рабов. Многочисленные английские плантаторы и негоцианты, выкачивая с острова Сент-Кристофер, как и с других островов Вест-Индии, хлопок, сахар, индиго, имбирь, тропические фрукты и т. д., быстро становились обладателями крупных состояний, чем и объясняется особое почтение церемониймейстера Бата к «богатой наследнице» с упомянутого острова.
Джемс Куин (1693-1766) — известный английский актер-классицист, типичный представитель «старой» сценической школы; обладая огромным темпераментом и прекрасной дикцией, Куин был актером «декламационного» стиля, отвергнутого крупнейшим реформатором английской сцены XVIII в.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50