Во время своего последнего визита в «Липовую аллею» сэр Арло застенчиво продемонстрировал Пруденс для одобрения свой золотистый загар.
Вспомнив сэра Арло, девушка вздохнула. Последнее время у него не было времени для частых визитов в «Липовую аллею». Произошла серия новых ограблений вдоль шотландской границы.
Наглость ужасного Керкпатрика росла с каждым днем. Ходили слухи, что скоро он оставит большие дороги, чтобы грабить сами особняки. При упоминании его имени вчера за чаем служанка уронила поднос с фарфором и ударилась в слезы, заработав нагоняй от Фиша и пощечину от Триции. Никто, к счастью, не связывал разбойничьи набеги с частыми отлучками лорда Керра в Эдинбург для проверки своих владений в Высокогорье.
К Пруденс Себастьян был неизменно внимателен. Он изо всех сил старался привлечь ее к игре в вист или упрашивал посетить бал в соседнем имении. Теперь она носила по два куска пирога в библиотеку по утрам, зная, что найдет его углубившимся в книгу или просматривающим ее корреспонденцию, отсеивая просьбы о деньгах от тех, в которых, действительно, интересовались работой ее отца.
Перед знатью он мог предстать этаким франтом, пренебрежительно относящимся к тому, какое впечатление он производит на окружающих, но при ней всегда безупречно соблюдал этикет, был неизменно вежлив и мил.
Пруденс платила за его доброту добротой и вниманием. Ближе пододвигала к нему его прибор за столом или предостерегающе покашливала, когда он рассеянно брал графин с бренди и подносил его к губам.
Прошлым вечером она, Себастьян и Триция собрались в гостиной, словно дружная семья. Триция пела, аккомпанируя себе на фортепиано. Пруденс расположилась в глубоком кресле с рукоделием. Но когда девушка, смущенная ощущением того, что за ней наблюдают, отвлеклась от вышивания, то обнаружила, что Себастьян рассматривает ее поверх края бокала с бренди. Его глаза были сощурены, словно он никак не мог отыскать что-то важное для себя. Это напоминало ей потерянное выражение лица ее папы, когда он не мог вспомнить, куда положил свой парик. Нахмуренное лицо Себастьяна расстроило девушку, а собственное болезненное желание помочь отыскать то, что он потерял, действовало на нервы. Ей пришлось извиниться и уйти, снова сославшись на головную боль.
Пруденс резко вырвал из ее воспоминаний и вернул в теплую летнюю ночь звонкий стук железной ложки о чайник. Очевидно, кто-то решил, что такой аккомпанемент улучшит нестройное звучание хора.
Вдруг какой-то шорох за окном привлек внимание Пруденс. Она наклонилась вперед, чтобы определить источник доносившегося до нее дребезжащего скрежета и бормотания, подозрительно напоминающего голос старика Фиша. Лицо пугала вынырнуло из темноты. Пруденс вскрикнула. Шерсть кота Себастьяна, развалившегося на подушках рядом с Пруденс, встала дыбом. Он вскочил девушке на колени, вонзив когти в нежную кожу через тонкую ткань ночной рубашки, и соскользнул вниз, оставив длинные царапины вдоль ее бедра.
Пруденс соскочила с подоконника и из-за шторы пугливо выглянула в окно. Но пугало исчезло, словно невидимая рука снизу дернула его за ноги.
За странным глухим ударом последовал поток непристойных ругательств.
Пруденс схватила шпильку с ночного столика и подкралась к подоконнику. Она выглянула вниз, всматриваясь в шелестящий плющ, сжимая шпильку, словно крошечный кинжал.
Блестящие листья раздвинулись, и сказочный гном появился снова с ликующим криком.
— Я знал, что это ты! Истинный Бог, он говорил мне держаться подальше от дома. Но я увидел тебя из конюшни и могу поклясться, что ты — та самая девушка, которую мы застали в хижине арендатора.
Пруденс отшатнулась от уродливого, веснушчатого лица.
— Джейми, — в ужасе прошептала она.
ГЛАВА 8
— Ага, девушка. Это Джейми Грэхем собственной персоной. — Его карие глаза угрожающе сузились. — А ты видишь лучше, чем раньше, а?
Пруденс отступила еще на шаг.
— Я ездила в Лондон. Мне сделали операцию.
Она была плохой лгуньей, и они оба понимали это.
К ее ужасу Джейми перебросил свои жилистые ноги через подоконник и забрался в комнату. Ни один мужчина, за исключением отца, никогда не переступал порога ее спальни. Пруденс поплотнее запахнула на себе халат.
— Может быть, свершилось чудо? — спросил он. — Ты ведь католичка. — Он помахал перед ее лицом своими костлявыми пальцами. — Священник брызгал святую воду тебе в глаза, и твое зрение улучшилось? Я не хочу, чтобы кто-нибудь сказал, будто Джейми Грэхем не признает чудес. У меня у самого папаня — священник.
От удивления Пруденс позабыла о страхе.
— Твой отец священник?
— Ага, так и есть. — Он осклабился. — А что, разве по мне не видно?
— Конечно, — слабо отозвалась она. — Я подозревала это с момента нашей первой встречи.
Джейми стряхнул грязь и листья со своих штанов на ее чистый ковер.
— Чертов плющ.
Пруденс выпрямилась.
— Лучше бы это были розовые кусты. Поделом было бы тебе за то, что осмелился шпионить за молодой леди.
Ее возмущение не произвело никакого впечатления на Джейми. Его физиономия сморщилась в улыбке.
— Хорошенькое у тебя тут местечко.
В ужасе Пруденс наблюдала, как он плюхнулся на кровать, скрестив ноги в лодыжках и заложив руки за голову, словно намеревался остаться.
— В самом деле, очень мило.
Он покачался на пуховом матраце, проверяя его упругость, прежде чем покинуть кровать. Его сапоги оставили грязные пятна на покрывале. Девушка схватила свою подушку, стряхнула ее и прижала к себе. Ее глаза расширились от ужаса, когда он принялся носиться по комнате, словно обезумевший эльф.
Джейми схватил ее позолоченное зеркальце и разглядел свою лисью мордочку со всех сторон, улыбнулся и послал поцелуй своему отражению. Затем поднес ее щетку для волос к своей всклокоченной шевелюре. Пруденс слабо вскрикнула. Он повертел щетку в руках, рассматривая ее с хитрой улыбкой.
— Стоит хорошеньких деньжат, если спросишь меня.
— Я не спрашивала тебя, — ответила она, отчаянно желая избавиться от присутствия этого ужасного создания в своей комнате.
Джейми присел за туалетный столик, примерил ее очки и побрызгал розовой водой за каждым ухом.
— Дамы любят, когда от мужчины хорошо пахнет, верно? Так сказал мне Себастьян.
Он развернулся на табуретке.
— И посмотри, как ему повезло. Две прелестные девушки под одной крышей. В чью же спальню он приходит вначале каждую ночь? Твою или ее?
Пруденс перестала дрожать. Она почувствовала страстное желание воспользоваться шпилькой в своей руке. Джейми следовало бы радоваться, что это был не заряженный пистолет.
— Не думаю, что розовая вода именно то, что имел в виду Себастьян. Будь добр, покинь мою комнату.
Насмешливая улыбка Джейми сникла. Он поднялся, пожав своими худыми плечами.
— У тебя никогда не будет повода сказать, что Джейми Грэхем не умеет угодить дамам. Я подумал, что тебе, должно быть, очень одиноко, пока Себастьян укатил развлекаться с другой.
Он направился к окну, бросив на девушку оскорбленный взгляд из-под своих редких ресниц.
— Постой.
Пруденс удивлялась сама себе, ибо любопытство пересилило и гнев, и страх. У нее больше может не быть такой прекрасной возможности узнать что-нибудь о загадочном женихе ее тети.
— Себастьян Керр — его настоящее имя?
Джейми пожал плечами.
— Теперь, да. А раньше он был Керкпатриком. Иногда мы называли его просто Керк. — Тяжело вздохнув, он уселся на подоконник. — И почему каждый раз, когда я нахожусь в спальне девчонки, все заканчивается тем, что я отвечаю на вопросы о нем? — Его голос сорвался на визгливый фальцет. — Какой цвет он любит? Какая его любимая еда? Как удовлетворить его в постели? — Джейми фыркнул. — Если бы я это знал, им бы не было нужды беспокоиться об этом, верно?
— Себастьян будет не очень доволен, узнав, что ты был здесь, не так ли?
Пруденс изобразила милую улыбку. Джейми принял скрытую угрозу, насмешливо ухмыляясь.
— Ты когда-нибудь был в его доме в горах — в Данкерке?
— Ага. Тайни затащил меня туда однажды ночью, когда мы скрывались.
— Как он выглядит?
Джейми пренебрежительно махнул рукой.
— Да сущая дыра: полуразвалившийся замок, громоздящийся на верхушке горы под самыми небесами.
Пруденс села на ковер, скрестив ноги, по-прежнему прижимая к себе подушку.
— Если это такая дыра, почему тогда он рискует всем, чтобы заполучить его обратно?
Но другой, не менее мучительный вопрос остался невысказанным: «Почему он ради этого женится на Триции?»
— Потому что он не хочет, чтобы какой-то вонючий Мак-Кей владел им. Мак-Кеи и Керры — заклятые враги со времени резни у Каллодена. Мама Себастьяна приехала из Франции, чтобы стать женой Мак-Кея. Но папаша Себастьяна похитил ее и сделал своей. Мак-Кей поклялся отомстить. Когда папаша Себастьяна свалился замертво, Мак-Кей захватил замок. Себастьян был тогда еще мальчишкой. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить его.
— Ты знал отца Себастьяна?
— Нет. — Джейми передернуло. — Но Тайни рассказывал мне о нем. Он был гнуснейшим из негодяев, чьи сапоги когда-либо топтали вереск. Ты видела шрам у Себастьяна под подбородком?
Она медленно кивнула, не желая разговаривать с Джейми о ее близости с Себастьяном в хижине арендатора.
— В этом месте папаша кольцом разорвал ему кожу, когда Себастьян осмелился пролить слезу на похоронах своей матери. «Мужчины не плачут», — сказал он ему. А парнишка был совсем еще ребенком.
Пруденс мяла подушку в руках, застигнутая врасплох наплывом противоречивых эмоций.
— Детка? — голос Джейми стал удивительнодобрым.
Девушка подняла голову, часто заморгав, чтобы прогнать подступившие слезы. Он склонил голову набок, с любопытством рассматривая ее.
— Тогда, в хижине, Тайни не понял, что Себастьян нашел в тебе. Ты не совсем в его вкусе, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но теперь, кажется, я понимаю. Ты не так уж плоха. Я сначала подумал, что это на тебе он собирается жениться. Это был бы разумный способ обеспечить тем самым твое молчание.
Пруденс задумалась над сказанным. Джейми поерзал на подоконнике.
— Послушай, девушка, будь начеку, когда он поблизости.
Она встала, уронив подушку на пол.
— Почему?
— Ты не знаешь, что говорят о любопытстве и котах?
Джейми провел большим пальцем по горлу.
Пруденс взглянула на своего кота, который терся о ее ноги. Когда же она снова подняла голову, подоконник был пуст, а Джейми бесшумно убегал по лужайке. Девушка долгое время стояла у окна, глядя в темноту бархатной ночи и дрожа под теплым ночным ветерком.
ГЛАВА 9
Раздался тихий стук в окно. Пруденс замерла в кровати, затаив дыхание. Тук. Тук. Девушка сжала край одеяла пальцами, раздумывая над мудростью решения натянуть его на голову. «Пожалуйста, только не Джейми! — молча молила она. — Два визита за одну неделю — это много». Стук прекратился. Девушка повернулась на бок, надеясь, что это ей приснилось.
Град камешков ударил в окно, отчего стекла зазвенели. Затем последовало приглушенное ругательство. Пруденс соскочила с кровати, на цыпочках подошла к окну и выглянула в парк, осторожно раздвинув портьеры.
Темная фигура стояла на лужайке под окном в потоке лунного света.
«Но тише! Что за свет блеснул в окне? О, там восток! А Пруденс — это солнце!»
Девушка нырнула за портьеры. Ей, должно быть, это снится, думала она. Как иначе могло случиться, что разбойник с гор стоял под ее окном и, нещадно перевирая, декламировал Шекспира?
«Встань, солнце ясное! Убей луну-завистницу!»…
Пруденс снова выглянула в окно. Театральный шепот Себастьяна был достаточно громким, чтобы разбудить покойных мужей Триции, спящих в фамильных склепах.
— Шшш! Ты сошел с ума, Себастьян! Еще одно слово, и я разбужу тетю.
Укоризненный взгляд, который он бросил на нее, устыдил бы даже отпетого головореза. У Пруденс перехватило дыхание. Она забыла, как ослепительно он выглядел во всем своем шотландском одеянии. Юбка с поясом гармонировала с черно-зеленым пледом, сколотым на плече серебряной брошью.
Пруденс нахмурилась, когда первое впечатление от его внешнего вида померкло.
— Что ты здесь делаешь? Ты ведь должен быть в Эдинбурге.
Себастьян насмешливо поклонился и едва не упал в траву.
— Я остановился в Лондоне, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю Георгу.
Пруденс распахнула окно и высунулась наружу.
— Сейчас не время для шуток. Как поступит Триция, если обнаружит тебя на лужайке одетого подобным образом? Что сделает сэр Арло?
— Возможно, подстрелит меня еще раз.
Руки Пруденс, готовые, не медля, захлопнуть обе створки окна, застыли. Во рту у нее пересохло. Это могла быть ловушка. Она единственная в «Липовой аллее», кто знает его истинное лицо. Предостережение Джейми не выходило у нее из головы. Она будет дурой, если выйдет к нему в темноту ночи.
Девушка высунулась из окна, намереваясь прогнать его. Словно понимая ее опасения и тревоги, Себастьян вымученно улыбнулся и произнес:
— Ты нужна мне, Пруденс.
Не раздумывая больше ни секунды, она набросила халат и побежала к двери.
Пруденс неслась по росистой лужайке, не замечая, что полы промокшего халата облепили ее ноги. Она налетела на низкую живую изгородь и молча отругала себя за то, что забыла очки. Чепец съезжал на глаза. Завернув за угол дома, она в нерешительности остановилась. Лужайка под ее окном была пуста. В лунном свете она увидела лишь примятую ногами Себастьяна траву.
«Должно быть, это сон, — подумала Пруденс, — и если я гляну на себя, то, возможно, обнаружу, что обнажена».
Пруденс осмелилась бросить взгляд вниз. Но, нет. Складки халата по-прежнему уютно окутывали ее. Девушка чувствовала, как от холодной росы застыли ноги.
Приглушенное ворчание подтолкнуло ее вперед. Себастьян прислонился к железной решетке. Его руки были скрещены на груди, поза небрежна. Распущенные волосы лениво перебирал ночной ветерок. Мягкий свет новой луны серебрил рыжевато-каштановые пряди.
Мужчина шагнул от решетки, но его ноги подкосились, и он снова рухнул в зеленые заросли жимолости. Длинные ресницы прикрыли глаза. В лунном свете его бледность была пугающей. Плед сбился, и Пруденс увидела темное пятно, залившее его белую рубашку.
Страх подстегнул ее к действию. Пруденс сорвала свой чепец и прижала его под пледом к ране.
— Глупец! Ты что, собирался стоять здесь всю ночь, истекая кровью до смерти? — резко спросила она.
— Эта мысль приходила мне в голову. Ты бы почувствовала раскаяние, когда Борис утром притащил бы мой хладный труп на переднее крыльцо?
— Нисколько! Хотя это могло бы испортить мне завтрак.
Девушка промокала рану, моля, чтобы он не чувствовал дрожи ее рук. Чепец, казалось, пропитывался кровью с ужасающей быстротой.
Себастьян пьяно икнул.
— Печальный конец прекрасного чепца. Он очаровательно смотрелся на тебе.
Себастьян вздрагивал от ее прикосновения, и девушка понимала, что отнюдь не спиртное делало его слова невнятными и ухмылку — глупой, а боль, которую он пытался скрыть за внешней бравадой.
Слезы подступили к глазам. Девушка опустила голову, не позволяя Себастьяну заметить их.
Он поднес кончик ее тяжелой косы к губам.
— Боль не так уж нестерпима. Пуля лишь поцарапала меня. Пороховой ожог болит сильнее, чем рана.
Пруденс не решалась встретиться с его глазами.
— Еще несколько дюймов, и это могло бы быть твое сердце.
— Такой опасности нет. Я оставил свое сердце здесь.
Его голос затих, и он спрятал лицо на изгибе ее шеи, тяжело навалившись на девушку.
— Мы должны найти для тебя безопасное укрытие.
Пруденс положила руку Себастьяна себе на плечо, поддерживая, чтобы он не упал. Вместе они забрались через высокое створчатое окно в гостиную.
Себастьян покачал головой, но едва не упал от сильного головокружения.
— Только не моя спальня. Там небезопасно. Триция имеет обыкновение наносить ночные визиты. — Он помахал руками, словно крыльями. — Как летучая мышь.
Пруденс сдерживала клокочущий в груди смех из страха уронить Себастьяна, иначе грохот его падения перебудит полдома. Девушка знала лишь одну комнату, посещением которой никто не утруждал себя. Ее спальня была всегда такой неизменно аккуратной, что даже горничные не заходили в нее без вызова.
Пруденс открыла дверь в комнату и почувствовала, как мокрый кошачий нос ткнулся ей в ногу. Она осторожно отодвинула котенка в сторону и помогла Себастьяну опуститься на свою смятую, еще не остывшую после сна, постель. Он зарылся лицом в одеяло, удовлетворенно вздохнув. Девушка мягко перевернула его на спину и отошла, чтобы зажечь свечу.
За своей спиной она услышала натужное сопение. Себастьян пытался расстегнуть застежку туфли. Пруденс быстро вернулась к кровати. Она поймала его, поддержав плечом, когда он начал съезжать на пол.
— Что ты делаешь?
— Мои туфли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43