На одной ноге был темно-красный, кожаный, выше колена сапог на шпильке. На другой – босоножка на такой высоченной шпильке, с таким острым носом, такого красного цвета, что он в жизни не видел на женщинах ничего подобного.
Одри слегка наклонилась, посмотрела на обувь, потом выпрямилась и очень серьезно взглянула на Джека.
– Которую пару?
Она что, издевается? И от сапога, и от босоножки ему ужасно захотелось напиться в хлам – он не мог отвести глаз от ее ног.
– Ну? – негромко спросила Одри. – Как по-твоему?
«Как по-твоему?» Обе пары убийственны. Джеку хотелось уложить ее на спину прямо здесь, в центре дорогого бутика, и чтобы она обхватила его за пояс ногами в этой самой обуви.
Одри переместила вес на одну ногу, терпеливо дожидаясь, пока он заговорит. Джек молчал. Тогда она покрутила ногой, обутой в босоножку на шпильке, сексуально улыбнулась и спросила:
– Как по-твоему, которые будут лучше смотреться на сцене? – Она скользнула этой ногой чуть ближе к нему. – Босоножки? – Одри повернулась другим боком и подвинула к Джеку ногу в сапоге. – Или сапоги?
Джек с трудом проглотил вставший в горле комок и поднял на нее глаза.
– Не знаю, которые будут лучше смотреться на сцене, – искренне произнес он, – но лично я бы предпочел сапоги.
Одри зазывно улыбнулась:
– Ага… любитель сапог.
– Ну как, подходит вам что-нибудь? – раздался женский голос, нарушив напряжение момента. Джек едва не застонал, когда между ним и Одри появилась продавщица. – Вот это да, – сказала она, одобрительно кивая. – Эти смотрятся просто очаровательно.
– Которые? – тут же спросила Одри.
– Смотря что вы собираетесь в них делать, – ответила продавщица, еще сильнее озадачив Джека тем, что ухитрилась свести весь процесс покупки к одному-единственному действию.
Одри выглянула из-за нее и дерзко улыбнулась Джеку.
– Думаю, я возьму обе пары, – заявила она, повернулась и изящно, словно по подиуму, продефилировала к креслу, где оставила свои босоножки.
Продавщица негромко засмеялась:
– Да уж, у нее ноги просто созданы для такой обуви. – Она посмотрела на Джека: – Сразу видно, что вы ветеран походов по магазинам с женой.
Джек забормотал было:
– Она не…
– Не волнуйтесь, миленький, – сказала продавщица, положив руку ему на плечо. – Уже недолго осталось. Думаю, ваша жена нашла то, что хотела, – добавила она, подмигнув.
Разумеется, продавщица говорила про туфли, но все равно, когда она торопливо пошла избавлять Одри от денег, Джек почувствовал, что его желудок совершил странный небольшой кульбит.
Одри проиграла пари, хотя и пыталась спорить, что это не считается, потому что она набрела на большую распродажу, и ни один человек в здравом рассудке не прошел бы мимо дизайнерской обуви со скидкой в пятьдесят и даже семьдесят пять процентов. Но Джек потряс пакетами в доказательство того, что она купила много вещей, а значит, проиграла.
Одри сдалась. Она позвонила Лукасу и, к счастью, попала на голосовую почту.
– Я иду обедать, – сказала она. – Куда-нибудь, где подают стейки. В «Браза гриль» или что-нибудь в этом роде. – Ока взглянула на Джека. – С… э-э… с Джеком. Я ему должна, – поспешно добавила она, словно была обязана объясниться. – Э-э… до встречи.
Одри чувствовала облегчение от того, что не застала Лукаса. Меньше всего ей хотелось, чтобы он появился во время обеда. Честно говоря, она с нетерпением ждала возможности пообедать с кем-нибудь другим, а не с Лукасом. Всякий раз, как они с Лукасом приходили в ресторан, он весь обед наблюдал, кто обратил внимание на Одри, или проталкивал очередной план приобретения баснословного богатства.
Будет очень приятно пообедать с человеком, которого не волнует, кто она такая или что за важные персоны из прессы находятся рядом, чтобы помочь его или ее карьере. К счастью, пока, похоже, ни один человек в Кливленде не знал, кто она такая, и не особенно этим интересовался.
Одри была в таком хорошем настроении, что даже сняла бейсболку.
– Не собираюсь входить в ресторан в таком виде, будто только что вернулась с бейсбола, – заявила она Джеку и сунула ему в руку один из многочисленных пакетов. Вытащив оттуда блузку, она натянула ее через голову, порылась в другом пакете, вынула коробку с обувью, открыла ее и достала пару золотых босоножек с бисером.
Принарядившись, Одри повернулась к Джеку и улыбнулась:
– Как я тебе теперь? Нравлюсь?
Взгляд Джека запылал страстью.
– Ты мне нравишься, – произнес он. – И выглядишь просто фантастически.
Если за свою жизнь Одри хоть чему-нибудь научилась, так это тому, что мужчина может сказать женщине, что она выглядит хорошо, двумя способами. Или сказать: «Прекрасно выглядишь» – и потрепать по плечу, или сказать: «Ты выглядишь просто фантастически» – и посмотреть взглядом, сулящим потрясающий секс. Именно так сейчас смотрел на нее Джек, и по спине Одри пробежала дрожь.
Она понимала, что нужно отвернуться, не следует поощрять его сильнее, чем она это уже сделала, – и не отвернулась. Не смогла. Она не могла даже заговорить, просто смотрела и могла поклясться чем угодно, что Джек испытывает такое же острое желание, как и она сама.
И только когда такси остановилось перед входом в «Браза гриль», Одри смогла наконец перевести дыхание. Услужливый таксист показал им вход в ресторан. В зале у входа все столики были уже заняты, хотя времени было всего семь вечера.
– О Боже! – ахнула Одри, увидев эту толпу народа. Она чувствовала себя проигравшей; недозволенный выход в свет закончился, не успев начаться.
– В чем дело? – спросил Джек, заглядывая ей через плечо.
– Слишком много народу. Словно соглашаясь, Бруно заскулил. Джек посмотрел на толпу, потом на Одри.
– У меня есть идея, – сказал он. – Ты поддерживаешь?
– Все, что угодно.
Он спросил таксиста:
– Где-нибудь поблизости есть парк?
– Да, примерно в миле отсюда.
– А «Уол-Март»?
– «Уол-Март»? – эхом повторила Одри, засмеявшись. Джек взял ее за руку, крепко сжав пальцы.
– Доверься мне, – сказал он. И она ему доверилась.
Джек велел ехать в «Уол-Март», где они купили одеяло и несколько бокалов. Потом остановились у винного магазина, Джек зашел туда один и вышел с двумя бутылками очень неплохого вина. Последнюю остановку сделали у киоска, где продавали барбекю. Там Джек купил цыпленка и всякие мелочи для всех, включая таксиста и Бруно. И после всего этого они направились в парк. Просто в парк. И Джек заплатил таксисту, чтобы тот их подождал.
В первый раз за очень долгое время Одри чувствовала себя обычным, нормальным человеком; человеком, которым она была тогда, когда ездила на своей «хонде» на разные халгуры, сложив усилители в чемодан и обвязав его веревкой. Она сидела с Джеком под усыпанным звездами небом, пила превосходное вино, ела сочного, нежного цыпленка, а Бруно грыз игрушечную косточку. («Он тебе нравится!» – обвинила Одри Джека, когда тот купил эту косточку в «Уол-Марте». «Ничего подобного, – усмехнувшись, ответил тот. – Он просто крысеныш».)
Напряжение, возникшее, когда она поцеловала Джека у лагуны, исчезло. Они очень уютно чувствовали себя вдвоем, как старые друзья, наслаждающиеся ленивым летним вечером. Одри посмотрела на Джека, вытянувшегося на одеяле. Он опирался на одну руку, разглядывая людей в дальнем конце парка.
– Расскажи мне про себя, Рэмбо.
Он усмехнулся.
– А что ты хочешь услышать, звездочка? – спросил Джек, догрызая остатки цыпленка.
Одри хотела знать все – сколько ему лет, в какой школе он учился, влюблялся ли когда-нибудь. Она хотела знать, какие ее песни он услышал самыми первыми, танцевал ли он когда-нибудь, есть ли у него семья, которая сводит его с ума, как ее.
– Начни с очевидного, – предложила она.
– Например?
– Например… самая большая любовь в твоей жизни.
– Ты не любишь ходить вокруг да около, – с обворожительной улыбкой сказал Джек. – Отвечать честно?
– Честно.
Он вздохнул:
– Да, у меня есть одна большая любовь, и она тянется практически всю мою взрослую жизнь.
Одри захлестнуло разочарование, но она немедленно подавила его как неразумное. Очень хорошо! Он все-таки обрел эту большую любовь – то, чего лишены почти все люди.
– А как ее зовут? – беззаботно спросила Одри, чересчур сильно ткнув вилкой в цыпленка.
– У нее нет имени.
Одри подняла на него глаза:
– Как это – у нее нет имени?
Джек усмехнулся:
– Моя большая любовь – это полеты. – Заметив растерянный взгляд Одри, он небрежно отодвинул рукав ее блузки от цыпленка (чтобы не испачкался), и пояснил: – Ну, небо. Самолеты. Вертолеты. Дирижабли.
– Ты умеешь летать? – спросила Одри, приятно удивившись и преисполнившись любопытства.
– Да.
– На дирижаблях?
Джек рассмеялся:
– Ну ладно, насчет дирижаблей я пошутил. Но на всем остальном транспорте с крыльями – могу.
– О-о, расскажи мне! – взмолилась Одри.
Джек действительно летал на всем – на больших и маленьких самолетах, на самолетах с пропеллерами и на реактивных. Он рассказал ей про годы службы. А потом упомянул о своем желании учить других, передавая им свою любовь к полетам.
Это произвело на Одри особое впечатление. Она широко улыбнулась:
– У тебя есть летная школа?
– Еще нет, – с гордой улыбкой ответил он. – Но я к этому стремлюсь. Если честно, именно поэтому я и взялся за эту работу. – Он рассказал ей про арендованный ангар в округе Ориндж, про самолет, который ремонтирует (ремонтирует, отметила Одри, как будто это совершенно будничное дело, вроде замены спущенной шины), про то, что надеется через два года уже открыться и работать. Одри видела, как он рассказывает о своей мечте, замечала возбуждение в синих глазах, гордость, с которой он рассказывал о своей работе. Она все это понимала, потому что испытывала такую же гордость, сочиняя песни, знала трепет удовольствия при достижении своей цели – когда, к примеру, одна песня из сотни получалась по-настоящему хорошей.
В чем она завидовала Джеку, так это в том, что он добивался своей цели на своих собственных условиях – он добивался того, чего хотел сам, а не того, чего от него требовал мир.
– Но… я-то думала, ты каскадер, – сказала Одри, когда Джек завершил рассказ об усилиях, которые он вкладывал в свою летную школу.
– «Анонимные экстремалы», – отозвался Джек, негромко засмеялся и подлил им обоим вина. – Да, это еще одна авантюра, в которую я ввязался.
– Трюки?
– Трюки, да… вообще-то мы занимаемся любым видом спорта. – И он рассказал Одри про «АЭ», про то, как рос вместе со своими партнерами, Эли Маккейном и Купером Джессапом в западном Техасе. Он смеялся, рассказывая, как они еще мальчишками полюбили спорт – футбол, баскетбол, бейсбол, родео – любой вид спорта, каким могли заниматься. Он рассказал, что когда привычные виды спорта стали казаться им слишком простыми, они начали придумывать свои собственные.
– А как вы придумывали свои виды спорта? – засмеялась Одри.
– Ну, мы начали с того, что ныряли в старые затопленные шахты. Или устраивали велосипедные гонки но каньонам. Или объезжали диких лошадей. А когда надоедало и это, конструировали такие штуки, немного похожие на маленькие машинки, а немного – на неприятности, и гоняли на них по невспаханным пшеничным полям.
Одри представила себе троих мальчишек, устроивших гонки по пустому полю.
– А каким образом вы превратили это в бизнес?
– О, это не я, – сказал Джек, помотав головой и отодвинув свою тарелку. – Это Эли и Купер. К тому времени, как мы закончили колледж, мы занимались только экстремальными видами спорта. Всеми, которые только существуют – сплавлялись на плотах по бурным рекам, лазили по горам, прыгали в каньоны, плавали на каяках, на серфе, ходили на лыжах; в общем, назови вид спорта, и окажется, что мы им занимались. Но не летали. – Он ухмыльнулся и откинулся на спину. – Я хотел летать, но был единственный способ научиться этому – пойти в военно-воздушные силы. Куп и Эли интересовались не столько полетами, сколько прыжками с высоких зданий и взрывами, поэтому они отправились в Голливуд и устроились там каскадерами. И очень скоро уже занимались постановкой трюков в известных фильмах.
– А ты?
– Я? Я служил. Там я и познакомился с Майклом Рейни, нашим четвертым партнером. Мы несколько раз вместе выполняли секретные задания, обнаружили, что оба любим экстремальные виды спорта, и потом подружились. – Он негромко хмыкнул и покачал головой. – Мы с Рейни иногда совершали просто безумные поступки. А когда срок службы кончился, Купер и Эли задумали открыть фирму «Анонимные экстремалы». Мне идея понравилась, поэтому я приехал в Голливуд и стал работать вместе с ними.
– В спортивном клубе, – кивнула Одри.
Джек ухмыльнулся и шутливо ущипнул ее за руку.
– Детка, ты услышала хоть слово из того, что я сказал?
– Конечно!
– И какой у нас девиз?
– Ага! – воскликнула Одри. – Ты не говорил! Я уверена, что запомнила бы его!
Джек подался вперед, оказавшись лицом почти вплотную к ее лицу, и негромко произнес:
– «АЭ» – закрытый клуб. А наш девиз звучит так: «Назовите свою фантазию, и мы воплотим ее в жизнь».
Одри засмеялась, но в ее голове моментально возникни фантазия – восхитительная фантазия, навеянная Джеком Прайсом, и она улыбнулась.
Увидев эту улыбку, Джек вскинул бровь. Расхрабрившись после вина, Одри спросила:
– А настоящие женщины в твоей жизни есть? Мать? Сестра? Подружка? Жена?
– Конечно, у меня есть мать и две старших сестры. Но сейчас… ни подружки, ни жены.
Не сдержавшись, Одри восторженно заулыбалась.
– Я разочарована, Охранник. Парень, который воплощает фантазии в жизнь, – а в его собственной жизни никого нет?
– Сейчас нет.
– А раньше?
– Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «раньше». Я влюбился в Дженет Ритчи, когда мне было семнадцать, – ну, знаешь, такая всепоглощающая любовь, за которую готов умереть. Не могу сказать, что испытывал подобное после того, как она меня бросила. – Он похмыкал. – Ну да, пару раз возникали серьезные отношения, и подружки были… – Тут Джек посмотрел на Одри. – Но не любовь, за которую я бы умер.
Она с трудом сглотнула.
– А как насчет Кортни?
– А что насчет нее?
– Она тобой явно заинтересовалась. Она классная.
– О Господи, ты что, серьезно? – Изображая шок, Джек повалился на спину.
– А ты не думаешь, что она классная?
Джек фыркнул и опять оперся на локоть.
– Мальчиковое правило номер один: находясь в обществе красивой женщины, никогда не говори вслух, что считаешь другую женщину такой же красивой или, упаси Господь, еще красивее, чем твоя собеседница…
По лицу Одри расплылась улыбка.
– Так ты считаешь меня красивой?
– Милая, я считаю всех женщин красивыми. Но ты? Ты опасно красива!
В животе у нее просто восхитительно затрепетало.
– И что еще хуже, – произнесла она, наклоняясь к нему почти вплотную, – я тоже думаю, что ты очень хорош собой.
Его улыбка увяла. Крепкие пальцы сомкнулись на запястье Одри. Джек подтащил ее к себе, не обращая внимания на разложенную между ними снедь, и перекатился на спину так, что она оказалась сверху.
– Я предупреждал, не нужно меня провоцировать, куколка.
– Я тебя не целовала! – дерзко ответила Одри.
– Значит, мне придется тебя поцеловать, – пробормотал Джек, прижимаясь губами к ее щеке, к глазам и, наконец, к губам.
Одри ощутила вкус выпитого им вина и съеденного цыпленка и дразняще прикусила губу. Она наслаждалась обнимавшими ее сильными руками, ладонями, ласкавшими ее спину. Вдруг Джек снова перекатился, и теперь Одри лежала на спине, а он – рядом с ней, поглаживая ее живот, скользя рукой к груди, впившись губами в ее губы. Его язык вторгся в рот Одри и теперь ласкал ее зубы и язычок. Рука скользнула выше, к шее, потом снова вниз, к груди, и легла на пышный холм.
Джек легонько сжал пальцами ее сосок, и Одри застонала, прижимаясь к нему и ощущая бедром его восставшее естество.
– Ты хоть немного представляешь, что я хочу сделать с гобой прямо сейчас? – прорычал Джек и снова поцеловал ее.
Одри представляла, что он с ней хочет сделать; она подняла руку к его шее, запуталась пальцами в волосах, потом скользнула вниз, к мощным мускулам руки, к твердой груди. Чем увереннее двигалась ее рука, тем неистовее становился поцелуй Джека. Одри чувствовала возбуждение, чувствовала, что все ее защитные барьеры и здравый смысл исчезают.
Его рука отпустила ее грудь и скользнула вниз, к животу, к подолу юбки, к обнаженной коленке. Джек погладил коленку, потом рука нырнула под юбку.
Он гладил бедро; кожа Одри пылала там, где он к ней прикасался, а все тело словно было охвачено огнем.
– Ты сводишь меня с ума, Одри, – пробормотал Джек. – Не знаю, что в тебе такого особенного, но ты сводишь меня с ума.
Она удовлетворенно улыбнулась и поднесла руку к его лицу. Джек снова склонил к ней голову, но на этот раз целовал нежно, а рука иод юбкой поднималась все выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33