А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Их контуры отчетливо вырисовывались на фоне сверкающих бриллиантов звезд.Чапараль темным кружевом украшал отвесные склоны. Беловатые облачка тумана поднимались из долин. Контраст лунного света и теней, темнеющая трава, блестящий, словно обсидиан, чапараль, призрачно-серые валуны, сама луна, льющая серебристое сияние, – все это казалось почти ошеломляющим.– Никогда не знала, что у ночи так много цветов, – шепнула Риба.– Глори часто говорила, что только шахта и сердце шахтера поистине черны, – отозвался Чанс, притягивая Рибу на черный спальный мешок, который успел расстелить на траве, – еще один оттенок ночи.Риба вздрогнула.– Замерзла? – встревожился Чанс.Но Риба, не ответив, в свою очередь, спросила:– Ты шахтер. Неужели Глори и тебя считала таким?Чанс снял с пояса фонарик и нож и, подложив под подбородок кулак, лег на бок, глядя на скалистую, суровую черно-серебристую землю.– Нет, – тихо выдохнул он наконец. – А ты?– Нет, – повторила Риба, встав на колени рядом с Чансом, всматриваясь в ставшее таким дорогим лицо.– Уверена?– Ведь я здесь, – ответила она просто.– Почему ты кажешься такой близкой, – прошептал он, – и одновременно чертовски далекой?Он с неожиданной быстротой обнял ее за шею, притягивая к себе, и хрипло пробормотал:– Всего лишь поцелуй. Не бойся, chaton. Я даже не притронусь к тебе, если не захочешь.Риба почувствовала дрожь, сотрясшую тело Чанса, когда он коснулся губами ее губ. Пальцы Чанса соскользнули с шеи, вынули из ее волос гребень, и сверкающий водопад волос омыл его плечи. Чанс шептал что-то на незнакомом певучем языке, никогда не слышанном Рибой раньше.– Что это означает? – пролепетала она, почти не отрываясь от его губ.– Точно не скажу, – признался он, вновь пропуская медовые пряди сквозь пальцы. – Мерцание воды на рассвете… блеск опала в свете горняцкой лампы… та самая красота, от которой хочется кричать, смеяться и плакать.– Чанс, – выдохнула она, не в силах больше вымолвить ни слова, целуя уголки его рта, ощущая ставшими внезапно такими чувствительными губами гладкость усов, запуская пальцы в густую гриву черных волос. Потом с глубоким вздохом вновь припала к его рту, раскрыв губы, безмолвно умоляя его сделать то же самое. Чанс мгновенно повиновался, и Риба начала целовать его, медленно, наслаждаясь каждым оттенком ласки, каждым мгновением все растущей близости.Ее руки выскользнули из волос Чанса, спустились к плечам, рукам, упругому торсу. Риба медленно, словно во сне, опускалась на землю, пока не оказалась лежащей рядом с Чансом, продолжая обнимать и целовать его, опьяненная ощущением сильного мужского тела. И чем дольше длился поцелуй, тем больше ей хотелось разделить с Чансом свое наслаждение единственным известным ей способом – коснувшись его.Чанс тихо застонал и подвинулся совсем близко, прижимаясь к ней, судорожно вцепившись в концы ее волос. Риба чувствовала, как сильно он хочет сжать ее в объятиях, познать ее тело так же глубоко, как эту землю и ночь. Но несмотря на снедавшую его жажду, стоило Рибе остановиться, как Чанс немедленно разжал кулаки и чуть отстранился.Его неизменная сдержанность, как ничто другое, успокоила и придала Рибе сил. Она снова опустила голову, коснувшись кончиком языка его губ.– Обними меня, – прошептала она.Его руки медленно сомкнулись за ее спиной, сильные, теплые и жесткие. Озноб наслаждения пронизал Рибу. Чанс ощутил это. Руки его словно застыли, но тут же разжались, прежде чем Риба почувствовала себя в ловушке. Но она поняла лишь, что желанна. Разница между этими ощущениями была простой и одновременно ошеломляющей. Она отдала бы все, чтобы ответить Чансу такой же нежностью.– Chaton, – прерывисто пробормотал он, – да знаешь ли ты, что делаешь со мной?Риба задрожала, когда рука. Чанса скользнула по ее спине, притягивая к жаркому мужскому телу.– Не бойся, – простонал он.– Я не боюсь. Только…– Только что? – помолчав, спросил Чанс, целуя ее в лоб.– Я лишь сегодня поняла, что никогда не занималась любовью с мужчиной… то-есть, по-настоящему. Конечно, я была замужем и давно не девушка, но единственным, кто когда-либо коснулся меня, был муж. А он… – Риба поколебалась, глядя в лучистые глаза Чанса, такие близкие, такие напряженные. – Он никогда не хотел меня так, как ты. И никогда не вызывал во мне никакого желания. Но ты… – Она поцеловала Чанса, упиваясь его мгновенным откликом на ласку. – Ты заставляешь меня испытывать такое страстное желание, что я чувствую себя совершенно беспомощной.– И это не пугает тебя? – тихо спросил Чанс, целуя ее веки, уголки губ, лихорадочно бившуюся на шее жилку.– Больше не пугает. Просто не знаю, что делать. Я хочу дать тебе блаженство, но не знаю, как.– Позволь мне любить тебя, – сказал Чанс, покусывая чувствительную мочку маленького ушка, нижнюю губу, подбородок. – Я постараюсь быть очень нежным, словно это твоя первая ночь. И в каком-то отношении это действительно так. Ты сама не знаешь, сколько женской страсти таишь глубоко в душе.Вместо ответа Риба вздохнула, чуть шевельнулась, и это легкое движение без слов сказало Чансу, что мыслями она уже отдалась ему. Риба почти угадала судорогу, скрутившую его тело, прежде чем Чанс сумел взять себя в руки. Она наконец осознала, что ей нечего бояться его страсти, а впереди лишь ослепительное блаженство.Чуть заметно улыбаясь, Риба коснулась его щеки.– Люби меня, – прошептала она, прося о большем, чем просто прикосновение, утоление жажды или мужская сила.– Да, – кивнул он, неустанно лаская ее. – Ничто не сможет остановить меня сейчас… кроме тебя самой. Ты всегда сможешь сделать это, котенок, – пробормотал он, целуя ее в ложбинку у горла. – Для этого тебе достаточно лишь сказать «нет». Я услышу, как бы сильно ни хотел тебя.Чанс медленно отстранился, давая ей время запротестовать, но, не услышав ни слова, перекатился так, что Риба оказалась под ним. Луна лила серебристый свет на ее лицо. Его руки отыскали тепло под прохладными струйками медовых волос. Чанс прошептал имя Рибы, заметив, что ее губы раскрылись для него.Его поцелуй покорял ее нежно и властно, неспешные толчки его языка словно предвосхищали все, что произойдет между ними через несколько минут.Риба остро ощутила, как меняется ее тело, как незнакомое пламя взрывается в нервных окончаниях, о существовании которых она не подозревала. Тихо охнув, она обмякла под ним, безмолвно взывая к возлюбленному на древнем языке, существовавшем гораздо раньше любой цивилизации. Он ответил жгучим поцелуем, почти обезумев от необходимости сдерживаться. Осторожно скользнув по переливчатой глади ее волос и медленно расстегнув ветровку, провел чуть шершавыми ладонями от горла до талии. Риба закрыла глаза и улыбнулась, наслаждаясь его прикосновением, как никогда в жизни.– Когда я увидел эту блузку, – пробормотал Чанс, не переставая ласкать ее плечи и шею, – сразу понял, что должен ее купить для тебя.Его пальцы расстегнули первую из длинного ряда крошечных пуговок, идущих от выреза с левой стороны по всей длине.– Маленькие пуговички, похожие на драгоценные камни. Не мог дождаться, пока увижу ее на тебе. А когда увидел, не мог дождаться, пока смогу раздеть тебя. Теперь… – Он коротко, почти резко рассмеялся. – Теперь мои руки так дрожат, что я едва сумею с ними справиться.Сама мысль о том, что она имеет над ним такую власть, заставила Рибу задохнуться. Чанс навис над ней, сияя серебристыми глазами, переливающимися в лунном свете.Риба видела мужчину… дерзкого, сурового, опасного, возбужденного… и такого нежного, что она никогда не чувствовала себя в большей безопасности… такой дорогой и близкой кому-то, такой счастливой.– Все хорошо, – сказала она, поворачиваясь, чтобы поцеловать его руку. – Я сделаю все, что ты хочешь. Я верю тебе, Чанс. Научи, как любить тебя.Горячее дыхание вырвалось из уст Чанса.– Боже, – хрипло пробормотал он. – Ты уже знаешь, что такое любовь, и гораздо лучше, чем я когда-нибудь смогу показать тебе.Его губы снова завладели ее губами в исступленном поцелуе, пославшем огненные стрелы по телу Рибы.– Но я научу тебя всему, что знаю о наслаждении, chaton. Обещаю.Его руки продолжали скользить над пуговицами, ловкие пальцы больше не дрожали. Темная блузка расходилась все больше, открывая теплую плоть.В лунном свете ее кожа сияла чистотой и отблеском драгоценной жемчужины. Он уже понял, что под тонкой тканью ничего не было, но не ожидал обнаружить такую красоту.Риба почувствовала внезапную неподвижность Чанса.– Что случилось? – спросила она, с беспокойством вглядываясь в его лицо.– Ничего, – выдохнул он, едва касаясь усами маковки ее груди и чувствуя, как набухает в ответ розовый холмик. – Ты так совершенна, упругая и шелковистая, и стоит прикоснуться к тебе, расцветаешь. Да, моя женщина, будь всегда такой… ради меня.Риба попыталась сказать, что только его ласки заставляют ее забыть обо всем на свете, но губы Чанса осторожно сомкнулись на ее груди. Безумные ощущения охватили Рибу. Она задрожала, пока не почувствовала, как он осторожно обводит сосок языком, и, застонав, вцепилась в густые темные волосы, забыв о прохладе ночи, хотя блузка была расстегнута до конца. Осталась лишь его близость, жар рта, прильнувшего к ее груди. Он нежно покусывал сосок, подвергая ее восхитительным мукам, а когда поднял голову, Риба что-то протестующе забормотала, требуя большего. Он тихо засмеялся и продолжал дразнить ее языком, но тут же снова завладел губами с такой силой, что Риба инстинктивно выгнулась, пожираемая буйным пламенем.Его рука отыскала вторую грудь, начала ласкать, медленно, мучительно медленно скользя по соску, пока он не затвердел. И только потом Чанс начал перекатывать розовый кончик между пальцами, наслаждаясь судорогами, пробегавшими по телу Рибы.Его губы не отрывались от ее груди – целуя, впиваясь, припадая, дразня, пока Риба, теряя голову, не начала горячечно извиваться под ним. Но Чанс безжалостно продолжал терзать ее нежной мукой, лаская ее груди, страстно завладев губами. И когда Риба снова выгнулась струной, Чанс слегка сдвинулся, оказавшись между ее ногами, и поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо. На лице Рибы сияла древняя мудрая улыбка первой женщины на земле.– Благодарение Богу, – вздохнул Чанс, осыпая ее быстрыми поцелуями-укусами. – Некоторым женщинам нравится, когда их ласкают и гладят, но мужское желание их отпугивает. Я не считал тебя такой, но это объясняло бы, почему со времени развода ты не спала с мужчиной.На лице Рибы промелькнуло мгновенное, тут же исчезнувшее удивление, и она вновь провела ладонями по спине Чанса, наслаждаясь упругостью кожи и нескрываемой силой его тела.– Я просто не хотела мужчин, которые хотели меня. Но ты… я хочу тебя, Чанс. И счастлива оттого, что желанна тебе.– Правда? – тихо спросил он, глядя в ее глаза.– Да, – прошептала Риба. – Да.И медленно расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, потом вторую, третью и остальные… пока Чанс не отодвинулся и не стащил сорочку одним ловким движением тела. Его загорелая кожа отсвечивала матовым блеском под угольно-черными волосами, курчавившимися на груди. Лунный свет переливался над выпуклостями и буграми мышц, создавая игру теней, которые она нежно обводила кончиками пальцев. Когда ногти Рибы слегка царапнули крохотные холмики сосков, дрожь желания сотрясла тело Чанса.– Тебе нравится это, – охнула она, счастливая своим открытием. – А это? Тоже нравится?Она пробежала языком по темному соску, слегка стиснув его зубами, потянула, припала поцелуем, отвечая ласками на ласки. Безумное желание, державшее его в тисках, было для Рибы таким же отчетливо-ясным, как причудливый рисунок лунного света на груди. Риба тихо засмеялась и продолжала изводить его утонченными пытками, пока Чанс не вскинулся и мгновенным рывком не придавил ее к земле.– Во второй раз можешь делать со мной все, что хочешь, – пообещал Чанс, блеснув белоснежными зубами под темной полоской усов, – но не сейчас. Слишком много я хочу показать тебе в нашу первую ночь. Я умираю от жажды, Риба, и не могу больше ждать.Казалось у него выросло сразу десять рук, и все одновременно ласкали ее, незаметно снимая одежду, наслаждаясь женственными изгибами, шелковистой упругостью тела. Когда Риба осталась обнаженной под полной луной, Чанс жадно оглядел ее прищуренными горящими глазами. Несколько долгих минут он не делал попытки прикоснуться к ней, изо всех сил стараясь сдержать пожиравшую его жажду.– Чанс? – шепнула Риба.– Все хорошо, – хрипло заверил он. – Только не знал, что вот так могу хотеть женщину. Зато теперь знаю.Он поспешно сорвал с себя одежду и лег рядом, едва заметно притронувшись к ней дыханием ласки, пронизавшим Рибу с головы до ног, заставившим желать большего, еще и еще. Она вновь в молчаливой мольбе затрепетала под его ладонями, и Чанс ответил опьяняющим поцелуем, обжегшим ее губы. Его рука скользнула по груди, животу, холмику, покрытому упругими волосками. Чанс смаковал атласные изгибы талии, бедра, дразня ее, пока Риба, вздохнув, не прижалась к нему, открывшись для новых ласк.Пальцы Чанса проникли в теплую тьму между ногами Рибы, ощутили влажную мягкость, жар и шелковистую гладь, и лишь теперь он твердо понял, убедился в том, что она хочет его. Чанс касался ее неспешно, знакомясь с тончайшими оттенками ее желания, гладя, лаская, и Риба наконец вскрикнула, излившись теплым дождем. Мелкие капельки пота усыпали его кожу, едва Чанс ощутил глубинные ритмы ее наслаждения.Тело Чанса, натянутое словно тетива, налитое напряжением и желанием, блестело над ней в лунном свете отполированным драгоценным камнем.Риба открыла глаза, ошеломленная ощущениями, охватившими ее.– Тигриный Бог, – потрясенно прошептала она, лихорадочно скользя ладонями по упруго-твердому мужскому телу, стараясь коснуться каждого дюйма кожи.Он что-то простонал и накрыл ее своим телом, пропуская ее волосы сквозь пальцы, как горячий шелк. Перед глазами Рибы стоял сверкающий Тигриный Бог, наслаждение усиливалось, разливалось с каждым его движением, пока она, вскрикнув, не обмякла в его руках. Куда девалась его неизменная сдержанность? Он разделил с Рибой ослепительный экстаз и, забыв обо всем, унесся в безбрежное небо, найдя там освобождение и утолив ее голод.Они долго лежали, не размыкая объятий, пока дыхание снова не успокоилось. Чанс снова и снова нежно, без конца целовал Рибу, словно стремился запомнить губами ее лицо. Она удовлетворенно вздохнула. Чанс, обняв Рибу, прижал к себе и перекатился на бок, ухитрившись при этом не отстраниться.– Знай я, что это может произойти, – пробормотал он, прикусывая мочку ее уха, – принес бы подстилку под спальный мешок. Страшно подумать, что твое прелестное тело все покрыто синяками.– Я и не заметила, – покачала головой Риба, стараясь сильнее прижаться к теплому телу, снова слиться с ним воедино.Чанс, улыбнувшись, осторожно обвел ее ухо кончиком языка.– Скажешь мне, когда начнешь замерзать.– И что ты тогда сделаешь? – лениво осведомилась она, разглаживая ладонью густую поросль волос на его груди.– Снова одену тебя.– Лучше уж немного померзнуть, – убежденно объявила Риба, уверенная в том, что она дала Чансу такое же наслаждение, как и он ей. Для нее это стало совершенно новым чувством, словно она только что побывала в неведомой сказочной стране.Безмолвный смех сотрясал грудь Чанса.– Тогда позволю тебе одеть меня, – предложил он.Риба состроила гримаску.– Но ты мне больше нравишься без одежды.– Как и ты мне, – объявил он и потерся всем телом о ее тело. Неожиданно-чувственная ласка заставила ее задохнуться. – В жизни еще мне не приходилось касаться столь прекрасного создания, chaton.Она с нескрываемым наслаждением отдалась его объятиям. Ее губы приоткрылись под его губами; языки сплелись в чувственном танце, ненасытно лаская друг друга. И когда поцелуй наконец кончился, Риба свернулась калачиком у его плеча, вбирая живое тепло. Некоторое время оба лежали спокойно, неподвижно, и лишь ладонь Чанса гладила изящные изгибы ее тела. Ветер прошумел в чапарале на склоне холма. Трава гнулась и трепетала в лунном свете.– Тебе холодно, – сказал Чанс, чувствуя, как ее кожа покрывается мурашками под прохладным ветерком.Риба не ответила, не желая вырываться из кольца его рук, пробуждаться от ослепительных грез, наполнявших сердце. Грез, погрузивших ее в наслаждение, такое жгучее, что она смогла лишь тихо вскрикнуть и прижаться к нему.Чанс, припавший к ее губам долгим нежным поцелуем, наконец слегка отстранился и собрал ее одежду.– Нет, – покачал он головой, когда Риба потянулась к джинсам, – позволь мне.Бордовое кружево ее белья выглядело сейчас почти черным. Он пригладил топорщившиеся складки, едва прикоснувшись губами, поцеловал в ямку пупка, а потом, натянув джинсы ей на ноги, застегнул молнию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25