А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Перестань здесь торчать и немедленно иди и положи на глаза компресс. Они у тебя такие опухшие.— У меня опухшие глаза? — удрученно пробормотала Пози.Софи поспешно покачала головой: вдруг Пози на нее посмотрит и заметит.— У тебя всегда опухшие глаза! — отрезала Араминта. — Правда, Розамунд?Пози и Софи одновременно бросили взгляд на дверь. В комнату вошла Розамунд, неся свой маскарадный костюм Марии Антуанетты.— Правда, — подтвердила она. — Но я уверена, компресс поможет снять отечность.— Ты выглядишь сегодня просто потрясающе, — обратилась Араминта к старшей дочери. — А ведь ты еще не начала наряжаться. Золотистая отделка на платье великолепно подчеркивает цвет твоих волос.Софи бросила сочувственный взгляд на Пози, которая никогда не получала от матери таких комплиментов.— Ты наверняка отхватишь какого-нибудь из двух братьев Бриджертон, — продолжала Араминта. — Я в этом просто уверена.Розамунд потупила взор. Она оттачивала этот прием в течение довольно длительного времени, и Софи не могла не признать, что он удался ей как нельзя лучше. Скромницей Розамунд выглядела необыкновенно хорошенькой. Впрочем, она и так была хороша собой. Золотистые волосы и голубые глаза были в этом году последним криком моды, а поскольку покойный граф оставил своей падчерице щедрое приданое, можно было не сомневаться, что она еще до конца сезона найдет себе великолепную партию.Софи перевела взгляд на Пози — та тоскливо смотрела на мать — и пылко проговорила:— Ты тоже выглядишь прекрасно, Пози.Пози так и просияла.— Ты так считаешь?— Ну конечно. И у тебя очень оригинальный костюм. Я уверена, на балу, кроме тебя, русалок не будет.— Откуда ты знаешь, Софи? — насмешливо спросила Розамунд. — Можно подумать, ты бывала на великосветских мероприятиях.— Я уверена, ты прекрасно проведешь время, — продолжала Софи, никак не реагируя на выпад Розамунд. — Как я тебе завидую! Мне бы очень хотелось тоже попасть на этот бал.Софи тихонько вздохнула. Воцарившаяся на секунду полная тишина взорвалась громким смехом Араминты и Розамунд. Даже Пози хихикнула.— Ну и насмешила, — проговорила Араминта, немного отдышавшись. — Представьте себе только, девочки: Софи на балу у Бриджертонов. Ты что, не знаешь? В приличное общество незаконнорожденных не пускают.— Я и не сказала, что пойду, — попыталась оправдаться Софи. — Я сказала, что мне хотелось бы пойти.— Можешь даже не мечтать об этом, — подхватила Розамунд. — Зачем мечтать о том, чему не суждено сбыться? Одно расстройство.Но Софи ее уже не слушала, потому что в этот момент произошло нечто странное. Когда она поворачивала голову, чтобы взглянуть на Розамунд, она заметила стоявшую в дверях миссис Гиббонз, экономку. Она переехала из Пенвуд-Парка в лондонский особняк графа, когда там умерла домоправительница. И когда их глаза встретились, миссис Гиббонз подмигнула девушке.Софи никогда еще не видела, чтобы экономка подмигивала.— Софи! Софи! Ты меня слушаешь?Софи рассеянно повернулась к Араминте.— Простите, — пробормотала она. — Что вы сказали?— Я сказала, чтобы ты немедленно принималась за мое платье, — раздраженно проговорила Араминта. — Если мы опоздаем на бал, ты за это ответишь.— Да, конечно, — поспешно сказала Софи и, воткнув иголку в материю, принялась шить, но все мысли у нее были о миссис Гиббонз.Интересно, почему она подмигнула? * * * Три часа спустя Софи, стоя у парадной лестницы Пен-вуд-Хауса, смотрела, как Араминта, а вслед за ней Розамунд и Пози, поддерживаемые под локоток лакеем, садятся в карету. Софи помахала Пози, которая ответила ей тем же, и карета, проехав по улице, завернула за угол и скрылась из вида. До Бриджертон-Хауса, где должен состояться бал-маскарад, было не больше шести кварталов, но Араминта отправилась бы в карете, даже если бы они жили в соседнем доме.Ведь самое главное — подъехать с шиком. Вздохнув, Софи повернулась и начала подниматься по ступенькам. Слава Богу, что Араминта впопыхах забыла оставить ей список поручений. Свободный вечерок выдавался у Софи нечасто. Нужно будет перечитать какую-нибудь книгу. Или попробовать найти сегодняшний номер газеты леди Уислдаун. Вроде бы Розамунд брала его к себе в комнату.Но не успела Софи переступить порог Пенвуд-Хауса, откуда ни возьмись появилась миссис Гиббонз и схватила ее за руку.— Нельзя терять ни минуты! — воскликнула она.— Простите? — пролепетала ошарашенная Софи. Уж не повредилась ли миссис Гиббонз умом?— Пойдемте со мной, — потянула ее за собой миссис Гиббонз.Софи безропотно позволила увести себя наверх, в свою крошечную комнатку, расположенную под самой крышей. Миссис Гиббонз вела себя чрезвычайно странно, но она всегда относилась к Софи с необыкновенной добротой, хотя и понимала, что Араминта не одобряет подобного поведения, и Софи решила пока не возражать.— Вам нужно раздеться, — проговорила экономка, открывая дверь.— Что?!— Мы должны спешить.— Миссис Гиббонз, вы… — начала было Софи, но в этот момент экономка распахнула дверь, и представшая перед ними картина заставила ее позабыть о том, что она собиралась сказать.Посреди спальни стояла ванна, над которой поднимался пар, а вокруг хлопотали все три горничные. Одна добавляла в ванну воду, вторая возилась с замком какого-то загадочного сундука, третья держала полотенце, повторяя:— Быстрее! Быстрее!Софи обвела всех троих изумленным взглядом.— Что здесь происходит?Миссис Гиббонз обратила к ней сияющее лицо.— Ничего особенного. Просто вы, мисс София Мария Бекетт, отправитесь на бал-маскарад! * * * Час спустя Софи было не узнать. В сундуке оказались туалеты, принадлежавшие покойной матери графа. Они уже лет пятьдесят как вышли из моды, однако это ровным счетом ничего не значило. Ведь на бал-маскарад никто не является одетым по последней моде.На самом дне сундука лежало изумительной красоты платье из серебристой материи, с плотным лифом, усыпанным жемчужинками, и развевающимися юбками, необычайно популярными в прошлом столетии. Едва коснувшись его, Софи почувствовала себя принцессой. За долгие годы оно слежалось, но одна из горничных вытащила его на улицу проветрить, после чего сбрызнула розовой водой, и затхлый запах исчез.Софи искупали, надушили, сделали прическу и даже подкрасили помадой губы.— Только не говорите мисс Розамунд, — шепнула горничная. — Это ее помада.— Ой, смотрите, что я нашла! — раздался возглас миссис Гиббонз. — Перчатки!Взглянув, Софи увидела, что экономка держит в руке длинные, по локоть, перчатки.— Посмотрите, — проговорила она, взяв у миссис Гиббонз одну и тщательно ее осмотрев, — герб Пенвудов и монограмма. Прямо у отворота.Миссис Гиббонз взглянула на ту, что держала в руке.— «С.Л.Г.». Сара Луиза Ганнингуорт. Ваша бабушка.Софи удивленно взглянула на нее. Миссис Гиббонз никогда не упоминала о том, что граф — ее отец. Да и вообще ни один человек в Пенвуд-Парке никогда не говорил о том, что Софи связана с семейством Ганнингуорт родственными узами.— Она ведь вам самая настоящая бабушка, — заявила миссис Гиббонз. — Слишком долго мы все об этом молчали. Стыд и позор, что к Розамунд и Пози относятся как к дочерям графа, а вы, настоящая его дочь, вынуждены прислуживать им, как простая служанка!Все три горничные согласно закивали.— И вот сегодня, пусть хотя бы на одну ночь, вы станете царицей бала. — И, улыбнувшись, Миссис Гиббонз медленно повернула Софи лицом к зеркалу.— Неужели это я? — ахнула Софи. Миссис Гиббонз кивнула; и глаза ее подозрительно блеснули.— Вы выглядите просто очаровательно, дорогая моя, — прошептала она.Софи медленно протянула руку к волосам.— Не трогайте! — испуганно воскликнула одна из горничных. — Испортите прическу!— Хорошо, не буду, — пообещала Софи и улыбнулась, стараясь сдержать слезы. Волосы ее были осыпаны блестящей пудрой, и она казалась самой себе принцессой из сказки. Темно-русые локоны были собраны на затылке, а один длинный локон спускался по шее до плеч. Глаза, обычно мшисто-зеленого цвета, сверкали, как изумруды.Хотя Софи подозревала, что блестят они скорее от невыплаканных слез.— Вот вам маска, — поспешно проговорила миссис Гиббонз. На самом деле это оказалась полумаска, из тех, что завязываются на затылке, чтобы не нужно было держать ее рукой. — А теперь нам нужны туфли.Софи уныло взглянула на свои стоявшие в углу туфли, старые и безобразные,— Боюсь, у меня нет ничего, что бы подошло к такой красоте.Горничная, которая накрасила Софи губы, принесла пару белых туфель.— Это туфли Розамунд.Софи быстро сунула ногу в правую туфлю и так же быстро вытащила ее.— Велики, — сказала она, обращаясь к миссис Гиббонз. — Я не смогу в них ходить.Экономка повернулась к служанке.— Принеси туфли Пози.— Они еще больше, — сказала Софи. — Мне ли не знать. Я ведь их постоянно чищу.Миссис Гиббонз тяжело вздохнула:— Что ж, ничего не поделаешь. Придется совершить налет на коллекцию туфель Араминты.Софи даже в дрожь бросило. От одной мысли, что придется примерять туфли Араминты, мурашки побежали по спине. Но другого выхода не было. Не идти же босиком. Хотя это и бал-маскарад, но босой ее туда вряд ли пустят.Несколько минут спустя горничная вернулась с парой изящных белых шелковых туфелек, прошитых серебряной ниткой и украшенных розочками из фальшивых бриллиантов.Софи нехотя сунула ногу в одну туфельку, потом в другую. Они были в самый раз.— А как к платью-то подходят, — заметила одна из горничных, указывая на серебряную строчку, — словно для него и сшиты.— Ну, хватит восторгаться туфлями, — прервала ее миссис Гиббонз и обратилась к Софи:— Теперь внимательно выслушайте и запомните то, что я вам скажу. Кучер уже отвез графиню и девочек в Бриджертон-Хаус и вернулся. Он отвезет вас на бал. Но он должен дожидаться у входа в Бриджертон-Хаус на тот случай, если графине захочется уехать. А это означает, что вы должны уйти ровно в полночь и ни секундой позже. Понятно?Софи кивнула и взглянула на стенные часы. Был десятый час. Значит, она сможет побыть на балу больше двух часов.— Спасибо вам, — прошептала она. — Огромное спасибо.Промокнув глаза носовым платочком, миссис Гиббонз проговорила:— Не благодарите меня, моя милая. Самой большой наградой для меня будет, если вы хорошо проведете время на балу.Софи снова взглянула на часы. Два часа.Два часа, в которые она должна вместить всю жизнь. Глава 2 "Бриджертоны — поистине уникальная семья. Вряд ли найдется в Лондоне человек, который не знал бы, что все они удивительно похожи друг на друга или что их имена располагаются в алфавитном порядке: Энтони, Бенедикт, Колин, Дафна, Элоиза, Франческа, Грегори и Гиацинта Имеется в виду английский алфавит: Anthony, Benedict, Colin, Daphne, Eloize, Francezca, Gregory, Hyacinth.

. Интересно, как назвали бы покойный виконт и далеко не покойная, а вполне еще бодрая вдовствующая виконтесса своего следующего отпрыска под номером девять, если бы тот у них появился? Имоджин? Иниго? Может, это и хорошо, что они остановились на восьми". «Светские новости от леди Уислдаун», 2 июня 1815 года
Бенедикт Бриджертон был вторым из восьми детей, но временами чувствовал себя так, будто он сотый.Бал, который задумала устроить его неугомонная матушка, назывался балом-маскарадом, и Бенедикт послушно надел черную полумаску, прекрасно понимая, что это бесполезно. Все и так догадаются, кто он такой. Так оно и случилось.— Это Бриджертон! — воскликнул один из гостей, радостно хлопая в ладоши, как только он вошел в зал.— Ну конечно, вы Бриджертон! — обрадовался другой.— Бриджертон! Я узнаю Бриджертона где угодно! — подхватил третий.Бенедикт был Бриджертоном, и хотя он гордился тем, что является членом этой семьи, иногда ему хотелось побыть немного поменьше Бриджертоном, а побольше самим собой.Вот и еще одна проплывавшая мимо дама в костюме пастушки прощебетала:— Вы Бриджертон! Эти каштановые волосы я узнаю где угодно. Но который из Бриджертонов? Нет, не говорите. Я сама догадаюсь. Вы не виконт, потому что я только что его видела. Должно быть, вы Бриджертон Номер два или Номер три.Бенедикт лишь молча холодно смотрел на нее.— Так который из двух? Номер два или Номер три? — продолжала допытываться дама.— Два! — выпалил Бенедикт. Дама радостно всплеснула руками.— Я так и подумала! Ой, нужно поскорее отыскать Порцию. Я ей говорила, что вы Бриджертон Номер два…«Меня зовут Бенедикт!» Он едва сдержался, чтобы не рявкнуть.— …но она сказала, нет, это не Номер два, а…Внезапно Бенедикт почувствовал, что ему лучше отойти от этой трещотки подальше, иначе он придушит ее голыми руками, а при таком обилии свидетелей скрыться ему наверняка не удастся.— Прошу меня простить, — спокойно проговорил он, хотя спокойствие это далось ему с величайшим трудом. — Я вынужден вас покинуть. Мне нужно кое с кем поговорить.Пастушка, естественно, поняла, что он лжет, однако Бенедикту было на это наплевать. Коротко кивнув ей, он кратчайшим путем направился к боковой двери в танцевальный зал, намереваясь поскорее скрыться от шумной толпы в кабинете брата, насладиться блаженным покоем и бокалом хорошего бренди.— Бенедикт!Вот черт! С бренди придется повременить. Бенедикт обернулся: к нему быстрым шагом направлялась мать. На ней был костюм эпохи королевы Елизаветы. Насколько он помнил, мать собиралась изображать героиню из какой-то шекспировской пьесы, а вот какую именно, он понятия не имел.— Что тебе угодно, мама? — спросил он. — Только не проси меня потанцевать с Гермионой Смайт-Смит. В прошлый раз она мне все ноги оттоптала.— Ни о чем подобном я тебя просить не собиралась, — ответила Вайолет. — Я хотела попросить тебя потанцевать с Пруденс Фезерингтон.— Пощади, матушка! — простонал Бенедикт. — Она еще хуже.— Я прошу тебя не жениться на ней, мой мальчик, а просто потанцевать.Бенедикт едва сдержался, чтобы не выругаться. Пруденс Фезерингтон — милая девушка, вот только не обремененная интеллектом. Кроме того, у нее такой пронзительный смех, что — Бенедикт видел это собственными глазами — взрослые мужчины бежали от нее со всех ног, зажав уши.— Знаешь что, — предложил он. — Я обещаю тебе потанцевать с Пенелопой Фезерингтон, если ты сможешь сделать так, чтобы Пруденс держалась от меня подальше.— Договорились, — удовлетворенно кивнула мать, и у Бенедикта сложилось нехорошее впечатление, что она именно этого и добивалась.— Вот она, у стола с прохладительными напитками, в костюме гнома, бедняжка. Цвет ей идет, но фасон — просто ужас! И куда только смотрела ее мать? Более неудачный костюм трудно себе представить.— Похоже, ты еще не видела русалку, — пробормотал Бенедикт.Мать шутливо стукнула его по руке.— Не смей издеваться над гостями!— Они сами на это напрашиваются.Предостерегающе взглянув на него, мать сказала:— Пойду поищу твою сестру.— Которую?— Ту, которая не замужем, — весело проговорила Вайолет. — Пусть виконт Гелф и увлекся этой девицей-шотландкой, но они еще не помолвлены.Бенедикт мысленно пожелал Гелфу удачи. Бедолаге она понадобится.— И спасибо за то, что согласился потанцевать с Пенелопой, — многозначительно проговорила Вайолет.Бенедикт насмешливо улыбнулся. Они оба знали, что слова эти служили отнюдь не благодарностью, а напоминанием.Скрестив руки на груди, Бенедикт проводил мать взглядом и, тяжело вздохнув, стал пробираться к столу, возле которого стояла Пенелопа. Он любил мать до умопомрачения, однако его раздражала ее манера вечно совать нос в светскую жизнь своих детей. Больше всего на свете Вайолет беспокоило то, что Бенедикт до сих пор не женился, и самое большое огорчение вызывали хмурые лица девушек, которых никто не приглашал танцевать. В результате огромную часть времени на балах Бенедикт проводил, танцуя с девицами, которых мать усердно ему сватала, но еще большую — с девицами, не пользовавшимися успехом.Из двух зол Бенедикт выбирал меньшее, а именно второе. Девицы, которых сватала мать, как правило, оказывались недалекими и скучными.Особенной любовью у матери пользовалась Пенелопа Фезерингтон, у которой нынешний сезон был уже по счету… О Господи, неужели третьим? Ну да, третьим. И никаких перспектив выйти замуж. Ну да ладно, он выполнит свое обещание. Пенелопа — милая девушка, достаточно умная и своеобразная. Когда-нибудь она найдет себе мужа. Это, конечно, будет не он и скорее всего не один из его знакомых, но кто-то же на ней наверняка женится.Вздохнув, Бенедикт начал пробираться к столу с прохладительными напитками, явственно ощущая во рту вожделенный вкус бренди. Что ж, если не удалось выпить любимого напитка, придется пока довольствоваться лимонадом.— Мисс Фезерингтон! — крикнул он и, когда все три мисс Фезерингтон обернулись, вздрогнул от неожиданности. — Гм… я имел в виду Пенелопу.Пенелопа так и просияла, и Бенедикт вынужден был напомнить себе, что неплохо к ней относится. На нее и в самом деле можно было бы обратить внимание, если бы она держалась подальше от своих сестер-неудачниц, которые у всякого нормального мужчины вызывали лишь одно желание:
1 2 3 4 5