– То-то будет мне о чем порассказать в гостиных!– Не будет, Рулон.Из кустов вылезли два пехотинца и вытянулись рядом с графом.– Что стали, ублюдки?! – взвизгнул Рулон. – Наступайте!С гортанными криками те бросились на англичанина. Шпага мелькнула в воздухе, и оба упали как подкошенные.Бекет шагнул к Рулону.– Ваша битва проиграна, граф, – процедил он, напрягая мышцы предплечий.Француз выставил свое оружие. Сталь зазвенела о сталь.– Турок обещал мне много золота, если я доставлю вас живым, – выдохнул Рулон. – Уж и не знаю, заплатит ли он столько же за мертвого.Он ловко орудовал шпагой, но движениям его не хватало собранности, и, уж конечно, он не мог тягаться с англичанином в силе. Один за другим Бекет отражал все удары француза, а стоило ему перейти в наступление, у того начинали дрожать руки.В очередной раз его шпага просвистела в воздухе.– Вы стоите у меня на дороге, Рулон.Граф сделал неожиданный выпад, лезвие скользнуло по руке полковника, но тем самым грудь француза открылась.Именно этого Бекет и дожидался.– Adieu Прощайте (франц.).
, ваша собачья милость, – сказал он и пронзил графа прямо в сердце.Потом выдернул шпагу из его тела, и оно повалилось на труп Гийона. Из карманов голубого мундира посыпались кольца. Катье стояла там, куда отпихнул ее Бекет; перед глазами плыли круги, но, увидав, что он продолжил путь, она бросилась за ним; следом затрусил Гарри.Они промчались мимо опустевшего сторожевого поста, обогнули небольшой холмик. Под раскидистым дубом стояли три коня. Рядом с черным иноходцем распростерлось тело.Ахерон ударил копытом в землю и всхрапнул, зазвенев сбруей. Гарри подбежал к телу с нацеленным пистолетом, но туг же отпихнул труп в сторону и убрал оружие.– Башку проломил. – Он покосился на коня своего хозяина. – Вот чертяка, ну нипочем чужака к себе не подпустит.Бекет усадил Катье на каурого мерина, а сам вскочил на Ахерона.– За мной, Флад! – скомандовал он и поскакал к аббатству.Катье ничего не замечала вокруг – ни умытой буковой листвы, ни ручейков, ранами изрезавших землю после недавнего дождя, – ничего. Только алое пламя на черном фоне.Бекет подскакал к навесу, где их уже поджидал Найал. Вытащил ногу из стремени и спрыгнул на землю. Потом снял с лошади Катье. Чтобы не упасть, она положила руки ему на грудь. Но сразу отстранилась и закуталась в плащ.Найал подскочил к ним.– Наконец-то, полковник, мадам! – зачастил он. – А мы уж начали немного...Катье пробежала мимо него к открытой двери в келью – ту самую, где они с Бекетом недавно занимались любовью. На пороге появился Петер.– Мама! – крикнул он и протянул к ней ручонки. Она подлетела, схватила его на руки.– Мальчик мой, мальчик мой! – бормотала она, уткнувшись ему в волосы и забыв обо всем на свете, кроме теплого маленького тельца в ее объятиях.Внесла его внутрь.– Мама, мы слышали выстрелы. Пух, пух! – Глазенки Петера восторженно блестели. Он покосился на старую няньку, сидящую в углу и бормочущую молитвы. – Грета очень испугалась, но я держал ее за руку, чтоб ей не было страшно.Сзади послышался легкий кашель Найала. Петер растерянно взглянул на него и покраснел.– Ну... ну... наверно, Грета тоже держала меня за руку... немножко. – Он чуть отстранился и заглянул ей в глаза. – Скажи, мам, теперь Полторн будет презирать меня, да? За то, что я испугался?Катье услыхала сзади негромкий возглас и обернулась с Петером на руках. Бекет глядел на них из дверного проема. Синие глаза потемнели и стали еще загадочнее, чем прежде.– Нет, шевалье. – Бекет мотнул головой и прошел в келью. – За смелость не презирают.– За смелость? – Петер озадаченно уставился на него. – Но ведь мне было страшно!Бекет слегка сжал его локоть.– Именно за смелость, Петер. Когда тебе страшно, а ты все равно идешь вперед, это и есть смелость.Катье улыбнулась ему дрожащими губами, и грудь Бекета сжалась от горьковато-сладкой тоски. Он дотронулся до волос мальчика, таких же золотых, как у матери. Прежде смерть означала лишь конец душившей его ярости. И вот впервые за долгие годы ему хочется жить. Он с усилием отвел глаза от Катье и встретил понимающий взгляд Найала.– Верно, сэр. Это самая настоящая смелость, когда идешь туда, куда должен идти, и не слушаешь голоса, который кричит тебе изнутри: не ходи, не надо!– Во-во, полковник, – поддакнул подошедший Гарри.– Что кони, Флад?– Готовы, ваша милость.Бекет кивнул и отошел с Найалом в сторону, вполголоса давая ему наставления.Катье покрепче прижала к себе сына. У нее было такое чувство, будто каждая минута сулит ей новые тревоги, и она невольно задерживала дыхание.Перед ней вырос Бекет.– Пора.Она спустила сына на пол.Бекет взял ее за руку и повел к коновязи; Найал и Петер шли следом. Она смотрела на своего англичанина; за ним как надлежащая оправа его силы возвышался силуэт Ахерона. Оба воины, закаленные в битвах, привычные к пороховой гари, к смертельному дождю мушкетного огня, наученные свято следовать присяге.Бекет взял ее лицо в ладони.– Ни на шаг от Найала, пока не доберешься до Англии.– Нет, я... – (Опять она тонет в этой синеве!)– , Эль-Мюзир бежал. Я должен следовать за ним в Серфонтен.Она зажмурилась, не желая видеть любимые черты в тумане слез. Его битва подходит к концу. В ней не будет ни барабанного боя, зовущего в последнюю атаку, ни победных звуков трубы – потому что не будет победителей.– Бекет...Он уронил руки и вскочил в седло.– Лейтенант! Поедешь по северо-восточной дороге, какой прибыл сюда. И без ненужного геройства, слышишь? Доставь их в целости, Найал. Это единственное, что для меня важно. – Он перевел взгляд на Петера. – Позаботьтесь о вашей матери, шевалье.Крохотный подбородок дрогнул, но Петер гордо выпрямился и кивнул.– Где бумага, Найал? – Голос полковника звучал резко и напряженно.Найал похлопал по нагрудному карману.– Здесь, сэр. Письмо генерал-капитану и... – он чуть помедлил и покосился на Катье, – вашему батюшке.– Запомни, ты у меня на службе до тех пор, пока мадам и ребенок не будут под защитой моей семьи.Найал проглотил ком в горле и выдавил: – Есть, сэр.Бекет протянул ему руку, и Найал крепко пожал ее.– Удачи, лейтенант!– И вам, полковник, – сказал Гарри, подходя к Бекету. Он похлопал денщика по плечу.– Ей будет нелегко, Гарри. На тебя вся надежда. Служи ей так же верно, как служил мне. Прошу как друга.– Не сумлевайтесь, полковник.В последний раз Бекет посмотрел на Катье, как бы запечатлевая в памяти ее образ. Потом развернул Ахерона и умчался, не оглянувшись.Петер развязал подвешенный к поясу мешочек из мягкой кожи и протянул Катье блестящий камешек.– Смотри, мам, что дала мне тетя Лиз, когда приходила попрощаться.Катье похолодела. Дрожащей рукой накрыла маленькую ладошку сына и стиснула ее. Она хорошо понимала, что означает этот прощальный подарок. Он не от Лиз, а от Эль-Мюзира – как знак того, где будет ждать турок.Петер поглядел на нее, потом на розовый камешек.– Что, мам? Не надо было брать? У меня еще есть. – Он погремел кожаным мешочком.– Нет, милый. Все хорошо. Я тоже играла с такими камешками, когда была маленькая. В пещерах Серфонтена.– Хочешь, возьми его себе? У меня много.– Да... Да, спасибо, родной. – Она взяла камень с ладони сына и положила его за корсаж.Найал подошел к ней сзади.– Пора трогаться, мадам.Она не ответила. Прищурясь, поглядела в ту сторону, куда ускакал Бекет. Спрятанный камень колол ей грудь.Она сдвинула брови. Как он узнает, где искать Эль-Мюзира?Турок прячется в пещерах. Бекету никогда не найти его там. Она должна... Нет-нет! Все, что она любила, раскалывается, рушится на глазах. Что же мне делать? Что делать ? – Лейтенант, опасна ли дорога? – спросила Катье, дрожа от борьбы, что разворачивалась у нее внутри.Как она может снова оставить Петера? Нет-нет , никак нельзя! Но Бекет умрет , если ты этого не сделаешь! Рука Найала легла на эфес шпаги.– Опасно здесь, мадам, в городе. А дорога чиста. Мы... Союзники несут охранение до самой границы.– Куда вы едете?– Мы, мадам. Мы едем в Гаагу. В штаб герцога. А потом в Англию.– Вы сможете без меня уберечь моего сына? Боже , как у меня язык повернулся?! – Мадам! Вы должны ехать с нами! Приказ полков...– Я поеду за ним. – Катье обожгла его взглядом. – Я нужна ему.– Да он мне голову снесет, если я вас отпущу! – ужаснулся Найал.– А если не отпустите, Эль-Мюзир снесет голову е м у. – Она вытащила из-за корсажа розовый камень и показала ему. – Это от моей сестры. В детстве такие камни помогали нам выбраться из лабиринта в Серфонтене. Вам не приходилось блуждать в подземном царстве? Десятки коридоров расходятся во все стороны. У Эль-Мюзира есть проводник – моя сестра. А полковник один. Подумайте, Найал! Кто за кем охотится? Дьявол затравит его как зверя и снова закует в цепи.В глазах лейтенанта была мука.– Господи, спаси мою душу! Но у меня приказ, мадам! Я не могу...– Можете... – Она отвернулась от него и присела на корточки перед Петером. – Маленький мой солдат! – прошептала она. – Я все еще нужна полковнику Торну, понимаешь?Детский взгляд стал тревожным.– Ты нужна Полторну? – переспросил Петер. И прибавил тоненьким голоском: – Ты уезжаешь от меня?Обнимая его, Катье убрала золотистый локон с лица. Ну как я могу на это пойти ? – Драгоценный мой рыцарь, ты еще так молод, – сказала она, глотая слезы. – Но когда вырастешь и кому-нибудь понадобится твоя помощь, разве ты откажешь ему?Он помотал головой, глядя в землю.– Даже если для этого тебе бы пришлось ненадолго покинуть самого дорогого человека на свете? Боже , сделай так , чтобы это действительно было ненадолго! Сделай так , чтоб я вернулась к нему! Петер поднял на нее глаза и кивнул.– Конечно, мама, это же мой долг. – Он засопел. – У тебя тоже долг перед Полторном?– Да, солнышко. Я сделала ошибку. И мой долг ее исправить. А ты поможешь лейтенанту Элкоту защитить Грету, хорошо?– Хорошо.Она крепко-крепко стиснула его в объятиях.– Я люблю тебя, мой мальчик.Подбородок Петера дрожал, но маленький Ван Стаден и на этот раз не склонил головы. Ручонки обвились вокруг ее шеи.– Я тоже, мамочка. – Он взглянул на лейтенанта, глаза его блестели от непролитых слез. – Полторну нужна моя мама, – сообщил он с гордостью.Найал откашлялся.– Но мадам...– Вы станете удерживать меня, лейтенант?Он промолчал.Катье выхватила поводья из рук остолбеневшего Гарри Флада.Ох, мадам, неразумно энто. – Он поцокал языком.– К черту разум, Флад. Подсадите меня.Гарри проворчал что-то и легко, как пушинку, забросил ее в седло. Она нагнулась и поцеловала его в щеку. – Быть может, я сумею ему помочь. Надо попытаться.Найал запустил руки в свою огненную шевелюру.– Но мадам! Ведь мне приказано доставить вас в целости.Она взглянула на него в упор.– Приказ остается в силе. Доставьте в целости моего сына, иначе потом я вас в целости не оставлю.Найал усадил Петера в седло и сам поместился за ним. Гарри помог Грете взгромоздиться на своего коня – он был поменьше.– Но, мадам... – все твердил лейтенант, уже не зная, что сказать.– Я должна быть с ним, Найал. Это его единственный шанс выжить.Найал вздохнул.– Скоро стемнеет. Придется скакать во весь опор, чтобы догнать его.– Спасибо вам. – Она поцеловала на прощание сына и пятками ударила коня.Не обращая внимания на развевающуюся за спиной накидку, Катье летела по северной дороге. Мерин оказался довольно резвым, но, конечно, куда ему до Ахерона! Образ шестилетнего золотоволосого рыцаря стоял у нее перед глазами, терзая душу. Любимый мой , маленький , я не могу иначе! Прости ! Безопасность ее сына, даже останься она с ним, все равно зависит от других. А спасение Бекета в ее руках.Катье объехала стороной замок и город: сердце колотилось при мысли о возможной встрече с французами. Но по дороге ей никто не попался. Видно, голубые мундиры крепко увязли в схватке с людьми Клода.Приближаясь к ненавистному постоялому двору, где Бекета в прошлый раз поджидала засада, она увидела издали вороного, идущего плавным аллюром. Впереди над холмами нависал лес.– Бекет! – крикнула она. Он резко осадил Ахерона.– Господи Иисусе! – услышала Катье, подъезжая. Бекет вырвал у нее поводья.– Ну погоди, лейтенант, ты у меня попляшешь!Катье стало неуютно под непроницаемым взглядом его потемневших глаз.– Найал не виноват. Не сердись. Я должна поехать с тобой.Держась за повод, он стал разворачивать ее коня.– Погоди, что ты делаешь? Нам же надо в Серфонтен!– Поедем на восток, пока не нагоним Найала. После того как я его убью, он без промедления доставит тебя в Англию.– Нет! – Она положила ему руку на запястье.– Твое место рядом с сыном. Рука ее бессильно упала.– Я знаю. Знаю. У меня и так сердце разрывается. Но я должна... – Катье вытащила из-за корсажа розовый камешек. – Вот. Лиз дала его Петеру. Это послание Эль-Мюзира.Он снял перчатку. Камень еще хранил тепло ее груди, и пальцы Бекета невольно стиснули его.– Такими камешками мы с Лиз когда-то отмечали дорогу в пещерах. Бекет, этим камнем Эль-Мюзир сообщает тебе место вашей встречи. – Голос ее дрогнул.Ахерон вдруг заплясал на месте, и Бекет похлопал его по холке.– Что это значит?– Он не в замке, а в пещерах. Но ты никогда его там не найдешь. Он найдет тебя. Поэтому я поеду с тобой и покажу тебе дорогу.– Никуда ты не поедешь!– Бекет!– Черт подери, не нужна ты мне там! – Он бросил камень на землю и натянул перчатку.– Я поеду. – Без меня ты не найдешь Эль-Мюзира.– Катье, Катье, пойми, я слабею с тобой. Если я дрогну, если Эль-Мюзир...Рукой она прикрыла его губы.– Я все понимаю, Бекет. Что , если Бекет умрет , а Эль-Мюзир останется жить? Катье пронзила острая боль. Глаза щипало от слез. Внутри была такая пустота, словно у сгнившего, полого дерева, которое давно должно было рухнуть, но, по прихоти природы, осталось стоять.– Мне совсем не хочется вести тебя к Эль-Мюзиру. Если бы он был один, если б я была уверена, что он не найдет тебя в лабиринте, то, не задумываясь, уехала бы с Найалом. Но он не один. С ним Лиз.– Я сказал, нет!– Бекет, прошу тебя... – Она зажмурилась. – Мне было очень нелегко решиться. Умоляю, прими от меня эту жертву, потому что больше мне нечего предложить.Он устало вздохнул. Легко коснулся губами ее лба.– Едем!И повернул Ахерона на север.Три дня они скакали бок о бок. А ночи проводили в объятиях друг друга, и – когда, насытившись любовью, засыпали, то видели сны длиною в жизнь, которой оставались, быть может, считанные часы. Катье убаюкивал мерный стук его сердца.На третий день Бекет проснулся у подножия огромного дуба; она свернулась клубочком у него в руках. Он откинул голову, прислонился к стволу, наслаждаясь ее близостью.Она заворочалась.– Нет. Не хочу, чтобы день начинался.– И я не хочу, сильфида. Но мы не в силах остановить солнце.Они быстро собрались. Катье двинулась было к своему мерину, но Бекет подхватил ее на руки и усадил на Ахерона. Затем погладил коня по морде и взглянул на нее; под глазами у него лежали тени.– Отдашь Ахерона своему сыну. Этот конь и его потомство достойны такого доблестного рыцаря.Чувствуя, как Бекет садится позади нее в седло, она подавила рыдание.Они прибыли в Серфонтен перед рассветом. Ведя в поводу неоседланного мерина, Бекет остановил Ахерона перед черным ходом замка. За восточным краем меловой гряды брезжил неверный свет.Катье хотела спрыгнуть с коня, но Бекет положил ей руку на плечо и спрыгнул сам. Прислушался, напряженно вглядываясь во тьму.– Не доверяю тишине, – вполголоса бросил он.– Эль-Мюзир глубоко в пещерах. Он не знает, что мы уже здесь.– Он знает, Катье.В темноте черты его лица виделись нечетко, но Катье и с закрытыми глазами представляла себе каждый штрих любимого облика.– Покажешь мне, куда идти, и вернешься, – проговорил он. – Доедешь до ближайшей деревни. Спрячешься в церкви и пошлешь за Найалом.– Еще чего! – Она уселась попрямее в седле. – Чтоб дочь капитана Ван Стадена стала прятаться?– Я хочу, чтобы ты осталась жива, гусарская дочь. Сделаешь, как я сказал. – Он сдавил ее руку, словно подчеркивая свои слова, затем выпустил и растворился во мраке кухни.Хотелось окликнуть, вернуть его, но она лишь покрепче сомкнула губы. Дверь за ним затворилась почти бесшумно.Где-то ухал филин, шептались листья от ветерка, поднятого пробежавшим зверем. Лицо Катье будто облепила паутина. Мрак мало-помалу рассеивался. Утро приподнимало завесу ночи. Воцарилось мгновение покоя, охватывающего мир, когда ночные твари уже угомонились, а дневные еще не вылезли.Послышался хруст ветки. Она вздохнула, ощутив на своем запястье пожатие стальной руки.– Катье... Ты была права. В тайнике пусто.Он снял ее с коня. Почувствовав землю под ногами, она споткнулась. Бекет подхватил ее и мгновенно разогнал своим теплом утреннюю прохладу. Не разжимай рук. Обними меня так , чтобы я навсегда запомнила... Но он мягко отстранился, подошел к колодцу, принес ей ковш свежей воды.– Попей. Не горечь, так жажду утолишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
, ваша собачья милость, – сказал он и пронзил графа прямо в сердце.Потом выдернул шпагу из его тела, и оно повалилось на труп Гийона. Из карманов голубого мундира посыпались кольца. Катье стояла там, куда отпихнул ее Бекет; перед глазами плыли круги, но, увидав, что он продолжил путь, она бросилась за ним; следом затрусил Гарри.Они промчались мимо опустевшего сторожевого поста, обогнули небольшой холмик. Под раскидистым дубом стояли три коня. Рядом с черным иноходцем распростерлось тело.Ахерон ударил копытом в землю и всхрапнул, зазвенев сбруей. Гарри подбежал к телу с нацеленным пистолетом, но туг же отпихнул труп в сторону и убрал оружие.– Башку проломил. – Он покосился на коня своего хозяина. – Вот чертяка, ну нипочем чужака к себе не подпустит.Бекет усадил Катье на каурого мерина, а сам вскочил на Ахерона.– За мной, Флад! – скомандовал он и поскакал к аббатству.Катье ничего не замечала вокруг – ни умытой буковой листвы, ни ручейков, ранами изрезавших землю после недавнего дождя, – ничего. Только алое пламя на черном фоне.Бекет подскакал к навесу, где их уже поджидал Найал. Вытащил ногу из стремени и спрыгнул на землю. Потом снял с лошади Катье. Чтобы не упасть, она положила руки ему на грудь. Но сразу отстранилась и закуталась в плащ.Найал подскочил к ним.– Наконец-то, полковник, мадам! – зачастил он. – А мы уж начали немного...Катье пробежала мимо него к открытой двери в келью – ту самую, где они с Бекетом недавно занимались любовью. На пороге появился Петер.– Мама! – крикнул он и протянул к ней ручонки. Она подлетела, схватила его на руки.– Мальчик мой, мальчик мой! – бормотала она, уткнувшись ему в волосы и забыв обо всем на свете, кроме теплого маленького тельца в ее объятиях.Внесла его внутрь.– Мама, мы слышали выстрелы. Пух, пух! – Глазенки Петера восторженно блестели. Он покосился на старую няньку, сидящую в углу и бормочущую молитвы. – Грета очень испугалась, но я держал ее за руку, чтоб ей не было страшно.Сзади послышался легкий кашель Найала. Петер растерянно взглянул на него и покраснел.– Ну... ну... наверно, Грета тоже держала меня за руку... немножко. – Он чуть отстранился и заглянул ей в глаза. – Скажи, мам, теперь Полторн будет презирать меня, да? За то, что я испугался?Катье услыхала сзади негромкий возглас и обернулась с Петером на руках. Бекет глядел на них из дверного проема. Синие глаза потемнели и стали еще загадочнее, чем прежде.– Нет, шевалье. – Бекет мотнул головой и прошел в келью. – За смелость не презирают.– За смелость? – Петер озадаченно уставился на него. – Но ведь мне было страшно!Бекет слегка сжал его локоть.– Именно за смелость, Петер. Когда тебе страшно, а ты все равно идешь вперед, это и есть смелость.Катье улыбнулась ему дрожащими губами, и грудь Бекета сжалась от горьковато-сладкой тоски. Он дотронулся до волос мальчика, таких же золотых, как у матери. Прежде смерть означала лишь конец душившей его ярости. И вот впервые за долгие годы ему хочется жить. Он с усилием отвел глаза от Катье и встретил понимающий взгляд Найала.– Верно, сэр. Это самая настоящая смелость, когда идешь туда, куда должен идти, и не слушаешь голоса, который кричит тебе изнутри: не ходи, не надо!– Во-во, полковник, – поддакнул подошедший Гарри.– Что кони, Флад?– Готовы, ваша милость.Бекет кивнул и отошел с Найалом в сторону, вполголоса давая ему наставления.Катье покрепче прижала к себе сына. У нее было такое чувство, будто каждая минута сулит ей новые тревоги, и она невольно задерживала дыхание.Перед ней вырос Бекет.– Пора.Она спустила сына на пол.Бекет взял ее за руку и повел к коновязи; Найал и Петер шли следом. Она смотрела на своего англичанина; за ним как надлежащая оправа его силы возвышался силуэт Ахерона. Оба воины, закаленные в битвах, привычные к пороховой гари, к смертельному дождю мушкетного огня, наученные свято следовать присяге.Бекет взял ее лицо в ладони.– Ни на шаг от Найала, пока не доберешься до Англии.– Нет, я... – (Опять она тонет в этой синеве!)– , Эль-Мюзир бежал. Я должен следовать за ним в Серфонтен.Она зажмурилась, не желая видеть любимые черты в тумане слез. Его битва подходит к концу. В ней не будет ни барабанного боя, зовущего в последнюю атаку, ни победных звуков трубы – потому что не будет победителей.– Бекет...Он уронил руки и вскочил в седло.– Лейтенант! Поедешь по северо-восточной дороге, какой прибыл сюда. И без ненужного геройства, слышишь? Доставь их в целости, Найал. Это единственное, что для меня важно. – Он перевел взгляд на Петера. – Позаботьтесь о вашей матери, шевалье.Крохотный подбородок дрогнул, но Петер гордо выпрямился и кивнул.– Где бумага, Найал? – Голос полковника звучал резко и напряженно.Найал похлопал по нагрудному карману.– Здесь, сэр. Письмо генерал-капитану и... – он чуть помедлил и покосился на Катье, – вашему батюшке.– Запомни, ты у меня на службе до тех пор, пока мадам и ребенок не будут под защитой моей семьи.Найал проглотил ком в горле и выдавил: – Есть, сэр.Бекет протянул ему руку, и Найал крепко пожал ее.– Удачи, лейтенант!– И вам, полковник, – сказал Гарри, подходя к Бекету. Он похлопал денщика по плечу.– Ей будет нелегко, Гарри. На тебя вся надежда. Служи ей так же верно, как служил мне. Прошу как друга.– Не сумлевайтесь, полковник.В последний раз Бекет посмотрел на Катье, как бы запечатлевая в памяти ее образ. Потом развернул Ахерона и умчался, не оглянувшись.Петер развязал подвешенный к поясу мешочек из мягкой кожи и протянул Катье блестящий камешек.– Смотри, мам, что дала мне тетя Лиз, когда приходила попрощаться.Катье похолодела. Дрожащей рукой накрыла маленькую ладошку сына и стиснула ее. Она хорошо понимала, что означает этот прощальный подарок. Он не от Лиз, а от Эль-Мюзира – как знак того, где будет ждать турок.Петер поглядел на нее, потом на розовый камешек.– Что, мам? Не надо было брать? У меня еще есть. – Он погремел кожаным мешочком.– Нет, милый. Все хорошо. Я тоже играла с такими камешками, когда была маленькая. В пещерах Серфонтена.– Хочешь, возьми его себе? У меня много.– Да... Да, спасибо, родной. – Она взяла камень с ладони сына и положила его за корсаж.Найал подошел к ней сзади.– Пора трогаться, мадам.Она не ответила. Прищурясь, поглядела в ту сторону, куда ускакал Бекет. Спрятанный камень колол ей грудь.Она сдвинула брови. Как он узнает, где искать Эль-Мюзира?Турок прячется в пещерах. Бекету никогда не найти его там. Она должна... Нет-нет! Все, что она любила, раскалывается, рушится на глазах. Что же мне делать? Что делать ? – Лейтенант, опасна ли дорога? – спросила Катье, дрожа от борьбы, что разворачивалась у нее внутри.Как она может снова оставить Петера? Нет-нет , никак нельзя! Но Бекет умрет , если ты этого не сделаешь! Рука Найала легла на эфес шпаги.– Опасно здесь, мадам, в городе. А дорога чиста. Мы... Союзники несут охранение до самой границы.– Куда вы едете?– Мы, мадам. Мы едем в Гаагу. В штаб герцога. А потом в Англию.– Вы сможете без меня уберечь моего сына? Боже , как у меня язык повернулся?! – Мадам! Вы должны ехать с нами! Приказ полков...– Я поеду за ним. – Катье обожгла его взглядом. – Я нужна ему.– Да он мне голову снесет, если я вас отпущу! – ужаснулся Найал.– А если не отпустите, Эль-Мюзир снесет голову е м у. – Она вытащила из-за корсажа розовый камень и показала ему. – Это от моей сестры. В детстве такие камни помогали нам выбраться из лабиринта в Серфонтене. Вам не приходилось блуждать в подземном царстве? Десятки коридоров расходятся во все стороны. У Эль-Мюзира есть проводник – моя сестра. А полковник один. Подумайте, Найал! Кто за кем охотится? Дьявол затравит его как зверя и снова закует в цепи.В глазах лейтенанта была мука.– Господи, спаси мою душу! Но у меня приказ, мадам! Я не могу...– Можете... – Она отвернулась от него и присела на корточки перед Петером. – Маленький мой солдат! – прошептала она. – Я все еще нужна полковнику Торну, понимаешь?Детский взгляд стал тревожным.– Ты нужна Полторну? – переспросил Петер. И прибавил тоненьким голоском: – Ты уезжаешь от меня?Обнимая его, Катье убрала золотистый локон с лица. Ну как я могу на это пойти ? – Драгоценный мой рыцарь, ты еще так молод, – сказала она, глотая слезы. – Но когда вырастешь и кому-нибудь понадобится твоя помощь, разве ты откажешь ему?Он помотал головой, глядя в землю.– Даже если для этого тебе бы пришлось ненадолго покинуть самого дорогого человека на свете? Боже , сделай так , чтобы это действительно было ненадолго! Сделай так , чтоб я вернулась к нему! Петер поднял на нее глаза и кивнул.– Конечно, мама, это же мой долг. – Он засопел. – У тебя тоже долг перед Полторном?– Да, солнышко. Я сделала ошибку. И мой долг ее исправить. А ты поможешь лейтенанту Элкоту защитить Грету, хорошо?– Хорошо.Она крепко-крепко стиснула его в объятиях.– Я люблю тебя, мой мальчик.Подбородок Петера дрожал, но маленький Ван Стаден и на этот раз не склонил головы. Ручонки обвились вокруг ее шеи.– Я тоже, мамочка. – Он взглянул на лейтенанта, глаза его блестели от непролитых слез. – Полторну нужна моя мама, – сообщил он с гордостью.Найал откашлялся.– Но мадам...– Вы станете удерживать меня, лейтенант?Он промолчал.Катье выхватила поводья из рук остолбеневшего Гарри Флада.Ох, мадам, неразумно энто. – Он поцокал языком.– К черту разум, Флад. Подсадите меня.Гарри проворчал что-то и легко, как пушинку, забросил ее в седло. Она нагнулась и поцеловала его в щеку. – Быть может, я сумею ему помочь. Надо попытаться.Найал запустил руки в свою огненную шевелюру.– Но мадам! Ведь мне приказано доставить вас в целости.Она взглянула на него в упор.– Приказ остается в силе. Доставьте в целости моего сына, иначе потом я вас в целости не оставлю.Найал усадил Петера в седло и сам поместился за ним. Гарри помог Грете взгромоздиться на своего коня – он был поменьше.– Но, мадам... – все твердил лейтенант, уже не зная, что сказать.– Я должна быть с ним, Найал. Это его единственный шанс выжить.Найал вздохнул.– Скоро стемнеет. Придется скакать во весь опор, чтобы догнать его.– Спасибо вам. – Она поцеловала на прощание сына и пятками ударила коня.Не обращая внимания на развевающуюся за спиной накидку, Катье летела по северной дороге. Мерин оказался довольно резвым, но, конечно, куда ему до Ахерона! Образ шестилетнего золотоволосого рыцаря стоял у нее перед глазами, терзая душу. Любимый мой , маленький , я не могу иначе! Прости ! Безопасность ее сына, даже останься она с ним, все равно зависит от других. А спасение Бекета в ее руках.Катье объехала стороной замок и город: сердце колотилось при мысли о возможной встрече с французами. Но по дороге ей никто не попался. Видно, голубые мундиры крепко увязли в схватке с людьми Клода.Приближаясь к ненавистному постоялому двору, где Бекета в прошлый раз поджидала засада, она увидела издали вороного, идущего плавным аллюром. Впереди над холмами нависал лес.– Бекет! – крикнула она. Он резко осадил Ахерона.– Господи Иисусе! – услышала Катье, подъезжая. Бекет вырвал у нее поводья.– Ну погоди, лейтенант, ты у меня попляшешь!Катье стало неуютно под непроницаемым взглядом его потемневших глаз.– Найал не виноват. Не сердись. Я должна поехать с тобой.Держась за повод, он стал разворачивать ее коня.– Погоди, что ты делаешь? Нам же надо в Серфонтен!– Поедем на восток, пока не нагоним Найала. После того как я его убью, он без промедления доставит тебя в Англию.– Нет! – Она положила ему руку на запястье.– Твое место рядом с сыном. Рука ее бессильно упала.– Я знаю. Знаю. У меня и так сердце разрывается. Но я должна... – Катье вытащила из-за корсажа розовый камешек. – Вот. Лиз дала его Петеру. Это послание Эль-Мюзира.Он снял перчатку. Камень еще хранил тепло ее груди, и пальцы Бекета невольно стиснули его.– Такими камешками мы с Лиз когда-то отмечали дорогу в пещерах. Бекет, этим камнем Эль-Мюзир сообщает тебе место вашей встречи. – Голос ее дрогнул.Ахерон вдруг заплясал на месте, и Бекет похлопал его по холке.– Что это значит?– Он не в замке, а в пещерах. Но ты никогда его там не найдешь. Он найдет тебя. Поэтому я поеду с тобой и покажу тебе дорогу.– Никуда ты не поедешь!– Бекет!– Черт подери, не нужна ты мне там! – Он бросил камень на землю и натянул перчатку.– Я поеду. – Без меня ты не найдешь Эль-Мюзира.– Катье, Катье, пойми, я слабею с тобой. Если я дрогну, если Эль-Мюзир...Рукой она прикрыла его губы.– Я все понимаю, Бекет. Что , если Бекет умрет , а Эль-Мюзир останется жить? Катье пронзила острая боль. Глаза щипало от слез. Внутри была такая пустота, словно у сгнившего, полого дерева, которое давно должно было рухнуть, но, по прихоти природы, осталось стоять.– Мне совсем не хочется вести тебя к Эль-Мюзиру. Если бы он был один, если б я была уверена, что он не найдет тебя в лабиринте, то, не задумываясь, уехала бы с Найалом. Но он не один. С ним Лиз.– Я сказал, нет!– Бекет, прошу тебя... – Она зажмурилась. – Мне было очень нелегко решиться. Умоляю, прими от меня эту жертву, потому что больше мне нечего предложить.Он устало вздохнул. Легко коснулся губами ее лба.– Едем!И повернул Ахерона на север.Три дня они скакали бок о бок. А ночи проводили в объятиях друг друга, и – когда, насытившись любовью, засыпали, то видели сны длиною в жизнь, которой оставались, быть может, считанные часы. Катье убаюкивал мерный стук его сердца.На третий день Бекет проснулся у подножия огромного дуба; она свернулась клубочком у него в руках. Он откинул голову, прислонился к стволу, наслаждаясь ее близостью.Она заворочалась.– Нет. Не хочу, чтобы день начинался.– И я не хочу, сильфида. Но мы не в силах остановить солнце.Они быстро собрались. Катье двинулась было к своему мерину, но Бекет подхватил ее на руки и усадил на Ахерона. Затем погладил коня по морде и взглянул на нее; под глазами у него лежали тени.– Отдашь Ахерона своему сыну. Этот конь и его потомство достойны такого доблестного рыцаря.Чувствуя, как Бекет садится позади нее в седло, она подавила рыдание.Они прибыли в Серфонтен перед рассветом. Ведя в поводу неоседланного мерина, Бекет остановил Ахерона перед черным ходом замка. За восточным краем меловой гряды брезжил неверный свет.Катье хотела спрыгнуть с коня, но Бекет положил ей руку на плечо и спрыгнул сам. Прислушался, напряженно вглядываясь во тьму.– Не доверяю тишине, – вполголоса бросил он.– Эль-Мюзир глубоко в пещерах. Он не знает, что мы уже здесь.– Он знает, Катье.В темноте черты его лица виделись нечетко, но Катье и с закрытыми глазами представляла себе каждый штрих любимого облика.– Покажешь мне, куда идти, и вернешься, – проговорил он. – Доедешь до ближайшей деревни. Спрячешься в церкви и пошлешь за Найалом.– Еще чего! – Она уселась попрямее в седле. – Чтоб дочь капитана Ван Стадена стала прятаться?– Я хочу, чтобы ты осталась жива, гусарская дочь. Сделаешь, как я сказал. – Он сдавил ее руку, словно подчеркивая свои слова, затем выпустил и растворился во мраке кухни.Хотелось окликнуть, вернуть его, но она лишь покрепче сомкнула губы. Дверь за ним затворилась почти бесшумно.Где-то ухал филин, шептались листья от ветерка, поднятого пробежавшим зверем. Лицо Катье будто облепила паутина. Мрак мало-помалу рассеивался. Утро приподнимало завесу ночи. Воцарилось мгновение покоя, охватывающего мир, когда ночные твари уже угомонились, а дневные еще не вылезли.Послышался хруст ветки. Она вздохнула, ощутив на своем запястье пожатие стальной руки.– Катье... Ты была права. В тайнике пусто.Он снял ее с коня. Почувствовав землю под ногами, она споткнулась. Бекет подхватил ее и мгновенно разогнал своим теплом утреннюю прохладу. Не разжимай рук. Обними меня так , чтобы я навсегда запомнила... Но он мягко отстранился, подошел к колодцу, принес ей ковш свежей воды.– Попей. Не горечь, так жажду утолишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32