Они приехали сюда, чтобы приобрести землю.
— Которая здесь слишком дешевая, да? Что ж, почему нет? Приехать на все готовое Макартур завез сюда овец. Мы называем его «отцом овцеводства», и сейчас нам уже есть чем похвастать. Мы производим шерсть, у нас есть мясо. Почему некоторые сорта шерсти называют «Ботани-Бей»? Потому что именно сюда привезли первую партию заключенных: при виде прекрасной бухты они решили остаться именно здесь и назвали это место по имени одного известного английского джентльмена.
— По имени виконта Сиднея, — уточнила мама.
— Он был славный парень, но именно Маквари сделал город таким, каким вы его видите. Он сказал, что именно этот город станет столицей мира, и, поверьте мне, так оно в скором времени и будет. Он построил улицы, дома, мосты, фактории. У нас есть даже собственная газета. Да, «Сидней-газет». Там можно прочитать обо всем, что здесь делается.
Мэтью сказал:
— Меня интересуют заключенные. Я пишу о них книгу и приехал, чтобы собрать нужные материалы.
— Отлично, но воспользуйтесь моим советом, Мэтью.
Только сделайте так, чтобы они не знали, что то, о чем вам рассказывают, пойдет в книгу, иначе вы не вытянете из них ни слова. Вы должны добиться, чтобы они говорили естественно, тогда нужное вам вы почерпнете в непринужденной беседе. Я познакомлю вас с несколькими людьми в имении, которые охотно поговорят с вами.
— Это чудесно! — воскликнул Мэтью.
— Я вижу, вы и на меня смотрите с надеждой?
Вынужден вас разочаровать: я не из их числа. Мой отец был поселенцем, родом из Йоркшира, а сэр Джейк сделал его управляющим имения. Он умер пять лет назад, и я принял его обязанности на себя. Я не родился здесь, но, в конце концов, кто из нас здесь родился? Но я сросся с этой землей, это — моя страна, и я горжусь ее успехами.
Он много говорил о городе и об имении, о ценах на шерсть, о засухах, нашествиях насекомых и лесных пожарах, которые были постоянным источником беспокойства в летние месяцы.
Я обнаружила, что слушаю его с интересом, и подумала о том, как же относится к нему мой отец.
Все выяснилось в тот же вечер.
— Грег определенно высокого мнения о себе, — сказал Джекко.
— Я думаю, мы здесь без труда найдем большое количество ему подобных, — заметил отец.
— А мне кажется, что Грег — единственный в своем роде, — вставила мама. — Действительно, он дышит силой… демократичностью, как бы он это назвал, столь часто настаивая на удобстве и точности имен.
— Я подумала, что твой управляющий «мог бы вести себя поскромнее, — сказала я.
— Мы не можем подобного ожидать от них здесь.
Они не придают никакого значения положению в обществе. Таков дух этой страны.
— Он слишком самоуверен! — выпалила я.
— Мне кажется, что ты относишься к нему слишком неприязненно, — сказал мне Джекко.
— А мне показалось, что ему следует проявлять больше уважения по отношению к папе.
— Ну, он вовсе не вел себя неуважительно, — стал защищать его отец. — Это обычно называют» проявлением мужского достоинства «.
— А мне показалось высокомерием, — настаивала я.
— Насколько я успел понять, он хороший человек, — твердо сказал отец. — В любом случае мы это выясним.
— Не понимаю, почему мы должны откладывать поездку в имение? — спросил Джекко.
— В самом деле, никакой причины. Мы отправимся, как только Грег устроит все с транспортом.
Отец посмотрел на маму.
— Я могу ехать верхом! — воскликнула она. — Ведь я всю жизнь езжу верхом, не так ли? Несколько миль в бушах, или как они там называются, не причинят мне вреда.
— Это будет изнурительная поездка. Нам придется ночевать на постоялых дворах.
— Прекрасно, я не хочу и слышать о том, чтобы ночевать в пути при всей опытности нашего Грега.
— Елена не может ехать, — сказала я.
— О, Боже! — сказала мама.
— О ней позаботится Мэтью, — вставил Джекко. — В конце концов, сейчас это его забота.
— Она все еще нервничает и держится за меня.
Мама сказала:
— Я думаю, Анноре лучше остаться здесь, пока мы разузнаем обстановку. Она права насчет Елены: бедная девочка нервничает, она немало пережила из-за Джона Милворда. По-моему, ему все-таки следует узнать о том, что случилось. В любом случае ты останешься здесь, Аннора. Мы дадим тебе знать, и будь уверена, когда ты приедешь в имение, ты найдешь там все удобства, какие мы сможем устроить.
— Как я хочу это все увидеть.
— Мы все этого очень хотим, — сказал Джекко — Я не понимаю, почему Мэтью Хьюм не может позаботиться о Елене?
Однако было решено, что я должна остаться, и через несколько дней отец, мать и Джекко под предводительством Грега отправились осматривать имение.
Они приобрели хороших лошадей и все, что им могло понадобиться в дороге. Как сказал мой отец, Грег устроил все лучшим образом.
Мы с Еленой все время проводили вместе. Мэтью пропадал целыми днями и возвращался поздно. Он встречался с разными людьми, а когда возвращался, сразу уходил в свою комнату, чтобы перенести услышанное на бумагу.
Союз между ним и Еленой был необычен. Он считал, что сделал доброе дело, женившись на Елене, и на этом его ответственность заканчивалась. Елена сказала:
— Мэтью поступил благородно, но это не замужество, Аннора. Джона мне уже никто не заменит.
— После того, что он сделал?
— Он не знал о ребенке.
— А ему бы следовало узнать.
— О, я бы этого не перенесла. Я бы не хотела, чтобы он вернулся ко мне только из-за долга. В конце концов, если бы он хотел жениться на мне, он бы сделал это, и неважно, что бы сказали при этом другие.
Мы наняли экипаж и поехали по магазинам, покупая все необходимое для малыша, что приносило Елене большую радость. Когда мы ехали по городу и увидели Гайд-Парк, то почувствовали себя как дома.
— Елена, — сказала я. — Мы не должны чувствовать себя чужими на этой земле.
— Я рада, что я здесь, Аннора. Что бы я делала, если бы все произошло дома?
— Нашелся бы выход.
— Хорошо, что я уехала вместе с вами. А дома…
— Твоя мать помогла бы тебе.
— Я знаю, но, мне кажется, я умерла бы от стыда и мне бы оставалось сделать то, что я уже раз чуть не сделала.
— Никаких грустных воспоминаний, — перебила я. — Мне кажется, распашонка — просто прелесть. О, Елена, я так жду появления малыша!
Стояло чудесное утро. Вернувшись в отель, мы еще раз просмотрели покупки, аккуратно сложили их и заговорили о ребенке.
Дни казались длинными. Я с нетерпением ждала возвращения моих родных и жаждала услышать их рассказы об имении.
Мэтью везло сверх всяких ожиданий. Он воспользовался советом Грега и, беседуя с людьми, не говорил, что записывает их слова. За ужином он без конца рассказывал о своих последних открытиях. Его не интересовало, чем мы занимались весь день или как чувствовала себя Елена. Действительно, свою женитьбу на Елене он считал крупным событием, на мелочи же у него не хватало времени.
Я попыталась рассказать ему о нашем походе по магазинам, но передумала.
— Я встретился с этим парнем, — говорил он. — До высылки он отбывал свой срок на кораблях. Какая удача для меня! Это большая редкость — встретить такого человека. Он рассказал, что они жили прямо на корабле, покидая его каждый день для изнурительной десятичасовой работы. Он так описывал свою жизнь, что я словно увидел это своими глазами. Сегодня я перенесу все на бумагу, чтобы не забыть деталей: низкая палуба со спуском вниз посередине, все пространство трюма разделено на камеры. С ним были еще двенадцать человек. Не было никаких кроватей, они спали прямо на полу — ужасная жизнь. Многие из них предпочли бы этому наказанию высылку. Какие страдания выпали на их долю! Какая дикость! Рано или поздно с этим должно быть покончено. Я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.
— Я думаю, — отозвалась я, — можно добиться каких-то изменений, заявляя свой протест законными средствами, как ты и тебе подобные.
— Большинство этих людей — бунтовщики, они расправляются или пытаются расправиться с охраной.
Это не выход. Это должно быть сделано другим путем… при помощи слов, да, слов. Именно в них заключена сила.
— И именно такие люди, как ты, Мэтью, добьются успеха. Я желаю тебе успеха.
— Я не смогу ничего добиться, пока не попаду в парламент, а когда я там окажусь, все, что я здесь узнаю, окажет мне неоценимую пользу.
Ну как можно говорить с таким человеком о пеленках!
Мои родители вернулись без Джекко.
— Он остался. Ему очень понравилось в имении, и он прекрасно ладит с Грегом.
— Там все лучше, чем я ожидала, — говорила мама. — Это длинный, построенный безо всякого плана, одноэтажный дом, и, хотя в нем всего несколько комнат, мы сможем устроиться вполне сносно. Грег, который жил в доме, говорит, что, пока мы здесь, он временно переедет. Рядом с домом есть что-то вроде крестьянской хижины. Около имения расположены хижины работников. Кажется, у твоего отца немало земли и он считается солидным землевладельцем. Он говорит, что, когда представлялась возможность, Грег покупал земли.
— Это произвело на меня впечатление, — добавил отец. — Он отлично поработал.
— Но я надеюсь, ты не увлечешься настолько, что захочешь остаться? — беспокойно спросила я.
Отец положил руку на мое плечо:
— Не бойся.
— Но мы останемся здесь, пока Елена не родит ребенка, — заметила мама. — После чего мы уедем. Я думаю, это будет еще нескоро. А пока мы здесь, создадим себе все возможные удобства. Завтра мы отправимся по магазинам. Я хочу купить несколько кроватей, а главное, постельного белья. И мы должны взять с собой кое-что из продуктов. Там есть один городишко, но он бедноват. Я думаю, недели нам будет достаточно, чтобы приобрести все необходимое.
Мы провели неделю в кипучей деятельности. Мы с мамой ходили по магазинам. Иногда с нами выходила Елена, правда, уже к середине дня она чувствовала себя усталой.
Она должна была ехать с нами, как и Мэтью, на некоторое время. Потом, естественно, он захочет поездить по стране, иначе не сможет добыть нужные ему материалы, и, пока его не будет, Елена поживет с нами.
Наступила середина лета, стояла невыносимая жара.
Отец сказал, что в глубине страны будет менее жарко.
Многие незнакомые для нас насекомые оказались бедствием: вероятно, они находили что-то особенное в нашей английской коже, а мухи стали настоящей чумой, я никогда не видела их в таком количестве.
В Корнуолле сейчас была зима, и издалека она казалась прекрасной по сравнению с той все превозмогающей жарой. Каждое утро мы просыпались, разбуженные солнцем, затопляющим наши комнаты, и никакие шторы не могли сдержать его лучи.
За день до отъезда прибыл Грег. Еще не увидев его, я услышала его голос. Он разговаривал с отцом в холле отеля.
— Я подумал, что вам нужен проводник: здесь недолго заблудиться. Я приехал, чтобы предложить свои услуги. Часть купленных вами вещей уже привезли Я думаю, вам понравится, как я все разместил.
Если нет, ничего страшного: ребята вмиг переставят все, как вы захотите.
Отец ответил:
— Это очень мило с твоей стороны Я думал, что сам справлюсь с дорогой: ведь я здесь не впервые и мы сумели вернуться обратно. Но хорошо, что с нами будет человек, который знает страну.
— Отлично, — сказал Грег. — Выезжаем завтра на рассвете. Сейчас самая легкая дорога — поутру. Потом мы сможем остановиться отдохнуть где-нибудь в тени, если найдется подходящее место, а ближе к вечеру отправимся опять Так мы избегнем самой сильной жары.
Я поняла, что он собирается взять на себя руководство поездкой, но я также отдавала себе отчет в том, что это все к лучшему, поскольку он был на хорошо знакомой ему земле.
Елена не могла ехать верхом, поэтому решили взять экипаж, которым будет править Грег. Мама и я поедем в нем вместе с Еленой, а отец и Мэтью — верхом.
Утром мы выехали в экипаже, Грег сидел впереди, правя двумя серыми лошадьми. Воздух был относительно прохладным, поскольку солнце еще не достигло своей полуденной яркости. Скоро мы оставили город позади, Грег разговаривал с нами через плечо, указывая на огромные эвкалипты, которые составляли примечательную черту ландшафта.
— Мы называем их смолистыми деревьями, — говорил он. — Их можно увидеть в любом месте Австралии.
Желтые заросли кустарника очаровали меня. Они казались такими же вездесущими, как и» смолистые деревья «.
— Акация — другое наше особенное растение. Когда видишь такую акацию, понимаешь — ты в Австралии.
— У нас дома ее называют мимозой, — сказала я.
— Это — акация, — твердо сказал Грег.
Теперь мы подъехали к тому, что он назвал скраб — территория, густо поросшая невысоким кустарником.
— Вы должны быть осторожны и не бродить здесь, можете потеряться. Рассказывают, что многие блуждали здесь не один день в поисках дороги и в результате оказывались на том же месте, где начинали путь, потому что ходили по кругу.
Вокруг летали красивые птицы. Я распознала попугаев-какаду, а Грег назвал других — птицу-лиру, мухоловок.
— Они, — сказала я, — должно быть, здесь очень полезны?
— Вы имеете в виду наше обилие мух? Но надо признать, что лишь немногие твари любят нас.
Утро подходило к концу, солнце поднималось все выше.
— Скоро, — крикнул всадникам Грег, — мы устроим привал.
Он наметил группу деревьев — высоких эвкалиптов, но тени под ними было немного. Местность вокруг раскинулась скалистая, и он повел нас к груде камней, которые образовывали внутри нечто вроде пещеры.
— Здесь есть небольшой ручей, — сказал он. — Можно будет искупать лошадей, а валуны предоставят нам небольшую тень. Здесь мы и остановимся.
Приятно лечь под валун, пока мама раздает всем холодное мясо, хлеб и эль.
Грег растянулся рядом со мной:
— Теперь мы побудем здесь, торопиться нечего, пока не станет прохладнее. Тем более мы уже почти добрались до местечка, где сможем заночевать. Там, где мы остановимся, живет одна семья, их главное занятие — фермерство, однако прием заезжих гостей — хорошее подспорье, это помогает сводить концы с концами.
— Ты отлично знаешь местность. Нам просто повезло с тобой, Грег, — сказал отец.
— Кому же еще знать, — ответил он, соглашаясь с отцом, — Я прожил здесь порядочно.
Я спросила Елену, все ли у нее в порядке, и она ответила утвердительно.
— Я попытаюсь уснуть, — сказала я.
— Нам всем надо поспать, — уточнил Грег.
Я была разбужена каким-то движением и услышала, как Грег кричит:
— Поехали! Время трогаться в путь.
Вскоре мы опять довольно быстро ехали по опаленной солнцем земле. Грег сказал:
— Хочу убедиться, что мы на сегодня обеспечены ночлегом.
Уже стемнело, когда мы прибыли к маленькому одноэтажному домику, навстречу вышла женщина Она, должно быть, услышала шум конских копыт.
Я с беспокойством взглянула на бледную Елену.
— Тебе было очень неудобно? — шепотом спросила я.
— Да, немного.
— Мы действительно ехали быстро.
— Но с Грегом чувствуешь себя безопасно, — сказала она, и я не могла не согласиться с этим.
Нас провели в комнату, где уже все приготовили к ужину. На большой плите в кухне жарилось мясо.
— Я испекла несколько хлебцев, — сказала наша хозяйка. — Вы сразу почувствуете себя лучше.
Мы сели за стол и стали есть, хотя мама, Елена и я предпочли бы сначала умыться, но мы были так голодны, а еда пахла так вкусно.
Хозяйка и ее муж — Глэдис и Том Пикори — суетились вокруг нас, пока мы ели. Они не переставали наполнять пивом большие кружки. Мы так устали, что у нас слипались глаза.
Нас разместили в двух комнатах. Мама, Елена и я — в одной, отец, Мэтью и Грег — в другой. Нам дали немного воды, чтобы умыться, но ее было слишком мало. Потом улеглись в одну большую кровать и вскоре уснули.
Мы должны были отправляться на рассвете, чтобы проехать как можно большее расстояние до наступления жары. Перед отъездом я поговорила с миссис Пикори. Она сказала, что мистер Доннелли предупредил ее, что постарается привезти гостей.
— Иногда он заезжает и останавливается у нас на ночь. — Благодаря мистеру Доннелли у нас много посетителей.
Я заметила, как загорались глаза миссис Пикори, когда она говорила о Греге, будто в нем было что-то божественное. Я подумала, что его врожденная мужественность, чувство силы импонировали многим людям.
Нас в дороге окружал все тот же пейзаж, и я понимала, как нетрудно здесь потеряться Эту местность Грег называл внутренней страной.
Как и в предыдущий день, мы остановились для отдыха, впереди нас ждал Кадор.
Мы ехали на умеренной скорости, когда отец закричал:
— Смотрите! Колесо отлетает!
Грег резко остановил экипаж, соскочил на землю и несколько секунд смотрел на колесо. Отец спешился.
— Я могу это отремонтировать, — сказал Грегори. — Инструменты у меня с собой: всегда имейте их в дороге.
Однако это займет время.
Он огляделся:
— Вон там немного тени, но делать нечего. Леди, выходите. Мы должны поработать.
Я, мама и Елена присели рядом с кустом акации.
Жара была сильная, вокруг нас роились мухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Которая здесь слишком дешевая, да? Что ж, почему нет? Приехать на все готовое Макартур завез сюда овец. Мы называем его «отцом овцеводства», и сейчас нам уже есть чем похвастать. Мы производим шерсть, у нас есть мясо. Почему некоторые сорта шерсти называют «Ботани-Бей»? Потому что именно сюда привезли первую партию заключенных: при виде прекрасной бухты они решили остаться именно здесь и назвали это место по имени одного известного английского джентльмена.
— По имени виконта Сиднея, — уточнила мама.
— Он был славный парень, но именно Маквари сделал город таким, каким вы его видите. Он сказал, что именно этот город станет столицей мира, и, поверьте мне, так оно в скором времени и будет. Он построил улицы, дома, мосты, фактории. У нас есть даже собственная газета. Да, «Сидней-газет». Там можно прочитать обо всем, что здесь делается.
Мэтью сказал:
— Меня интересуют заключенные. Я пишу о них книгу и приехал, чтобы собрать нужные материалы.
— Отлично, но воспользуйтесь моим советом, Мэтью.
Только сделайте так, чтобы они не знали, что то, о чем вам рассказывают, пойдет в книгу, иначе вы не вытянете из них ни слова. Вы должны добиться, чтобы они говорили естественно, тогда нужное вам вы почерпнете в непринужденной беседе. Я познакомлю вас с несколькими людьми в имении, которые охотно поговорят с вами.
— Это чудесно! — воскликнул Мэтью.
— Я вижу, вы и на меня смотрите с надеждой?
Вынужден вас разочаровать: я не из их числа. Мой отец был поселенцем, родом из Йоркшира, а сэр Джейк сделал его управляющим имения. Он умер пять лет назад, и я принял его обязанности на себя. Я не родился здесь, но, в конце концов, кто из нас здесь родился? Но я сросся с этой землей, это — моя страна, и я горжусь ее успехами.
Он много говорил о городе и об имении, о ценах на шерсть, о засухах, нашествиях насекомых и лесных пожарах, которые были постоянным источником беспокойства в летние месяцы.
Я обнаружила, что слушаю его с интересом, и подумала о том, как же относится к нему мой отец.
Все выяснилось в тот же вечер.
— Грег определенно высокого мнения о себе, — сказал Джекко.
— Я думаю, мы здесь без труда найдем большое количество ему подобных, — заметил отец.
— А мне кажется, что Грег — единственный в своем роде, — вставила мама. — Действительно, он дышит силой… демократичностью, как бы он это назвал, столь часто настаивая на удобстве и точности имен.
— Я подумала, что твой управляющий «мог бы вести себя поскромнее, — сказала я.
— Мы не можем подобного ожидать от них здесь.
Они не придают никакого значения положению в обществе. Таков дух этой страны.
— Он слишком самоуверен! — выпалила я.
— Мне кажется, что ты относишься к нему слишком неприязненно, — сказал мне Джекко.
— А мне показалось, что ему следует проявлять больше уважения по отношению к папе.
— Ну, он вовсе не вел себя неуважительно, — стал защищать его отец. — Это обычно называют» проявлением мужского достоинства «.
— А мне показалось высокомерием, — настаивала я.
— Насколько я успел понять, он хороший человек, — твердо сказал отец. — В любом случае мы это выясним.
— Не понимаю, почему мы должны откладывать поездку в имение? — спросил Джекко.
— В самом деле, никакой причины. Мы отправимся, как только Грег устроит все с транспортом.
Отец посмотрел на маму.
— Я могу ехать верхом! — воскликнула она. — Ведь я всю жизнь езжу верхом, не так ли? Несколько миль в бушах, или как они там называются, не причинят мне вреда.
— Это будет изнурительная поездка. Нам придется ночевать на постоялых дворах.
— Прекрасно, я не хочу и слышать о том, чтобы ночевать в пути при всей опытности нашего Грега.
— Елена не может ехать, — сказала я.
— О, Боже! — сказала мама.
— О ней позаботится Мэтью, — вставил Джекко. — В конце концов, сейчас это его забота.
— Она все еще нервничает и держится за меня.
Мама сказала:
— Я думаю, Анноре лучше остаться здесь, пока мы разузнаем обстановку. Она права насчет Елены: бедная девочка нервничает, она немало пережила из-за Джона Милворда. По-моему, ему все-таки следует узнать о том, что случилось. В любом случае ты останешься здесь, Аннора. Мы дадим тебе знать, и будь уверена, когда ты приедешь в имение, ты найдешь там все удобства, какие мы сможем устроить.
— Как я хочу это все увидеть.
— Мы все этого очень хотим, — сказал Джекко — Я не понимаю, почему Мэтью Хьюм не может позаботиться о Елене?
Однако было решено, что я должна остаться, и через несколько дней отец, мать и Джекко под предводительством Грега отправились осматривать имение.
Они приобрели хороших лошадей и все, что им могло понадобиться в дороге. Как сказал мой отец, Грег устроил все лучшим образом.
Мы с Еленой все время проводили вместе. Мэтью пропадал целыми днями и возвращался поздно. Он встречался с разными людьми, а когда возвращался, сразу уходил в свою комнату, чтобы перенести услышанное на бумагу.
Союз между ним и Еленой был необычен. Он считал, что сделал доброе дело, женившись на Елене, и на этом его ответственность заканчивалась. Елена сказала:
— Мэтью поступил благородно, но это не замужество, Аннора. Джона мне уже никто не заменит.
— После того, что он сделал?
— Он не знал о ребенке.
— А ему бы следовало узнать.
— О, я бы этого не перенесла. Я бы не хотела, чтобы он вернулся ко мне только из-за долга. В конце концов, если бы он хотел жениться на мне, он бы сделал это, и неважно, что бы сказали при этом другие.
Мы наняли экипаж и поехали по магазинам, покупая все необходимое для малыша, что приносило Елене большую радость. Когда мы ехали по городу и увидели Гайд-Парк, то почувствовали себя как дома.
— Елена, — сказала я. — Мы не должны чувствовать себя чужими на этой земле.
— Я рада, что я здесь, Аннора. Что бы я делала, если бы все произошло дома?
— Нашелся бы выход.
— Хорошо, что я уехала вместе с вами. А дома…
— Твоя мать помогла бы тебе.
— Я знаю, но, мне кажется, я умерла бы от стыда и мне бы оставалось сделать то, что я уже раз чуть не сделала.
— Никаких грустных воспоминаний, — перебила я. — Мне кажется, распашонка — просто прелесть. О, Елена, я так жду появления малыша!
Стояло чудесное утро. Вернувшись в отель, мы еще раз просмотрели покупки, аккуратно сложили их и заговорили о ребенке.
Дни казались длинными. Я с нетерпением ждала возвращения моих родных и жаждала услышать их рассказы об имении.
Мэтью везло сверх всяких ожиданий. Он воспользовался советом Грега и, беседуя с людьми, не говорил, что записывает их слова. За ужином он без конца рассказывал о своих последних открытиях. Его не интересовало, чем мы занимались весь день или как чувствовала себя Елена. Действительно, свою женитьбу на Елене он считал крупным событием, на мелочи же у него не хватало времени.
Я попыталась рассказать ему о нашем походе по магазинам, но передумала.
— Я встретился с этим парнем, — говорил он. — До высылки он отбывал свой срок на кораблях. Какая удача для меня! Это большая редкость — встретить такого человека. Он рассказал, что они жили прямо на корабле, покидая его каждый день для изнурительной десятичасовой работы. Он так описывал свою жизнь, что я словно увидел это своими глазами. Сегодня я перенесу все на бумагу, чтобы не забыть деталей: низкая палуба со спуском вниз посередине, все пространство трюма разделено на камеры. С ним были еще двенадцать человек. Не было никаких кроватей, они спали прямо на полу — ужасная жизнь. Многие из них предпочли бы этому наказанию высылку. Какие страдания выпали на их долю! Какая дикость! Рано или поздно с этим должно быть покончено. Я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.
— Я думаю, — отозвалась я, — можно добиться каких-то изменений, заявляя свой протест законными средствами, как ты и тебе подобные.
— Большинство этих людей — бунтовщики, они расправляются или пытаются расправиться с охраной.
Это не выход. Это должно быть сделано другим путем… при помощи слов, да, слов. Именно в них заключена сила.
— И именно такие люди, как ты, Мэтью, добьются успеха. Я желаю тебе успеха.
— Я не смогу ничего добиться, пока не попаду в парламент, а когда я там окажусь, все, что я здесь узнаю, окажет мне неоценимую пользу.
Ну как можно говорить с таким человеком о пеленках!
Мои родители вернулись без Джекко.
— Он остался. Ему очень понравилось в имении, и он прекрасно ладит с Грегом.
— Там все лучше, чем я ожидала, — говорила мама. — Это длинный, построенный безо всякого плана, одноэтажный дом, и, хотя в нем всего несколько комнат, мы сможем устроиться вполне сносно. Грег, который жил в доме, говорит, что, пока мы здесь, он временно переедет. Рядом с домом есть что-то вроде крестьянской хижины. Около имения расположены хижины работников. Кажется, у твоего отца немало земли и он считается солидным землевладельцем. Он говорит, что, когда представлялась возможность, Грег покупал земли.
— Это произвело на меня впечатление, — добавил отец. — Он отлично поработал.
— Но я надеюсь, ты не увлечешься настолько, что захочешь остаться? — беспокойно спросила я.
Отец положил руку на мое плечо:
— Не бойся.
— Но мы останемся здесь, пока Елена не родит ребенка, — заметила мама. — После чего мы уедем. Я думаю, это будет еще нескоро. А пока мы здесь, создадим себе все возможные удобства. Завтра мы отправимся по магазинам. Я хочу купить несколько кроватей, а главное, постельного белья. И мы должны взять с собой кое-что из продуктов. Там есть один городишко, но он бедноват. Я думаю, недели нам будет достаточно, чтобы приобрести все необходимое.
Мы провели неделю в кипучей деятельности. Мы с мамой ходили по магазинам. Иногда с нами выходила Елена, правда, уже к середине дня она чувствовала себя усталой.
Она должна была ехать с нами, как и Мэтью, на некоторое время. Потом, естественно, он захочет поездить по стране, иначе не сможет добыть нужные ему материалы, и, пока его не будет, Елена поживет с нами.
Наступила середина лета, стояла невыносимая жара.
Отец сказал, что в глубине страны будет менее жарко.
Многие незнакомые для нас насекомые оказались бедствием: вероятно, они находили что-то особенное в нашей английской коже, а мухи стали настоящей чумой, я никогда не видела их в таком количестве.
В Корнуолле сейчас была зима, и издалека она казалась прекрасной по сравнению с той все превозмогающей жарой. Каждое утро мы просыпались, разбуженные солнцем, затопляющим наши комнаты, и никакие шторы не могли сдержать его лучи.
За день до отъезда прибыл Грег. Еще не увидев его, я услышала его голос. Он разговаривал с отцом в холле отеля.
— Я подумал, что вам нужен проводник: здесь недолго заблудиться. Я приехал, чтобы предложить свои услуги. Часть купленных вами вещей уже привезли Я думаю, вам понравится, как я все разместил.
Если нет, ничего страшного: ребята вмиг переставят все, как вы захотите.
Отец ответил:
— Это очень мило с твоей стороны Я думал, что сам справлюсь с дорогой: ведь я здесь не впервые и мы сумели вернуться обратно. Но хорошо, что с нами будет человек, который знает страну.
— Отлично, — сказал Грег. — Выезжаем завтра на рассвете. Сейчас самая легкая дорога — поутру. Потом мы сможем остановиться отдохнуть где-нибудь в тени, если найдется подходящее место, а ближе к вечеру отправимся опять Так мы избегнем самой сильной жары.
Я поняла, что он собирается взять на себя руководство поездкой, но я также отдавала себе отчет в том, что это все к лучшему, поскольку он был на хорошо знакомой ему земле.
Елена не могла ехать верхом, поэтому решили взять экипаж, которым будет править Грег. Мама и я поедем в нем вместе с Еленой, а отец и Мэтью — верхом.
Утром мы выехали в экипаже, Грег сидел впереди, правя двумя серыми лошадьми. Воздух был относительно прохладным, поскольку солнце еще не достигло своей полуденной яркости. Скоро мы оставили город позади, Грег разговаривал с нами через плечо, указывая на огромные эвкалипты, которые составляли примечательную черту ландшафта.
— Мы называем их смолистыми деревьями, — говорил он. — Их можно увидеть в любом месте Австралии.
Желтые заросли кустарника очаровали меня. Они казались такими же вездесущими, как и» смолистые деревья «.
— Акация — другое наше особенное растение. Когда видишь такую акацию, понимаешь — ты в Австралии.
— У нас дома ее называют мимозой, — сказала я.
— Это — акация, — твердо сказал Грег.
Теперь мы подъехали к тому, что он назвал скраб — территория, густо поросшая невысоким кустарником.
— Вы должны быть осторожны и не бродить здесь, можете потеряться. Рассказывают, что многие блуждали здесь не один день в поисках дороги и в результате оказывались на том же месте, где начинали путь, потому что ходили по кругу.
Вокруг летали красивые птицы. Я распознала попугаев-какаду, а Грег назвал других — птицу-лиру, мухоловок.
— Они, — сказала я, — должно быть, здесь очень полезны?
— Вы имеете в виду наше обилие мух? Но надо признать, что лишь немногие твари любят нас.
Утро подходило к концу, солнце поднималось все выше.
— Скоро, — крикнул всадникам Грег, — мы устроим привал.
Он наметил группу деревьев — высоких эвкалиптов, но тени под ними было немного. Местность вокруг раскинулась скалистая, и он повел нас к груде камней, которые образовывали внутри нечто вроде пещеры.
— Здесь есть небольшой ручей, — сказал он. — Можно будет искупать лошадей, а валуны предоставят нам небольшую тень. Здесь мы и остановимся.
Приятно лечь под валун, пока мама раздает всем холодное мясо, хлеб и эль.
Грег растянулся рядом со мной:
— Теперь мы побудем здесь, торопиться нечего, пока не станет прохладнее. Тем более мы уже почти добрались до местечка, где сможем заночевать. Там, где мы остановимся, живет одна семья, их главное занятие — фермерство, однако прием заезжих гостей — хорошее подспорье, это помогает сводить концы с концами.
— Ты отлично знаешь местность. Нам просто повезло с тобой, Грег, — сказал отец.
— Кому же еще знать, — ответил он, соглашаясь с отцом, — Я прожил здесь порядочно.
Я спросила Елену, все ли у нее в порядке, и она ответила утвердительно.
— Я попытаюсь уснуть, — сказала я.
— Нам всем надо поспать, — уточнил Грег.
Я была разбужена каким-то движением и услышала, как Грег кричит:
— Поехали! Время трогаться в путь.
Вскоре мы опять довольно быстро ехали по опаленной солнцем земле. Грег сказал:
— Хочу убедиться, что мы на сегодня обеспечены ночлегом.
Уже стемнело, когда мы прибыли к маленькому одноэтажному домику, навстречу вышла женщина Она, должно быть, услышала шум конских копыт.
Я с беспокойством взглянула на бледную Елену.
— Тебе было очень неудобно? — шепотом спросила я.
— Да, немного.
— Мы действительно ехали быстро.
— Но с Грегом чувствуешь себя безопасно, — сказала она, и я не могла не согласиться с этим.
Нас провели в комнату, где уже все приготовили к ужину. На большой плите в кухне жарилось мясо.
— Я испекла несколько хлебцев, — сказала наша хозяйка. — Вы сразу почувствуете себя лучше.
Мы сели за стол и стали есть, хотя мама, Елена и я предпочли бы сначала умыться, но мы были так голодны, а еда пахла так вкусно.
Хозяйка и ее муж — Глэдис и Том Пикори — суетились вокруг нас, пока мы ели. Они не переставали наполнять пивом большие кружки. Мы так устали, что у нас слипались глаза.
Нас разместили в двух комнатах. Мама, Елена и я — в одной, отец, Мэтью и Грег — в другой. Нам дали немного воды, чтобы умыться, но ее было слишком мало. Потом улеглись в одну большую кровать и вскоре уснули.
Мы должны были отправляться на рассвете, чтобы проехать как можно большее расстояние до наступления жары. Перед отъездом я поговорила с миссис Пикори. Она сказала, что мистер Доннелли предупредил ее, что постарается привезти гостей.
— Иногда он заезжает и останавливается у нас на ночь. — Благодаря мистеру Доннелли у нас много посетителей.
Я заметила, как загорались глаза миссис Пикори, когда она говорила о Греге, будто в нем было что-то божественное. Я подумала, что его врожденная мужественность, чувство силы импонировали многим людям.
Нас в дороге окружал все тот же пейзаж, и я понимала, как нетрудно здесь потеряться Эту местность Грег называл внутренней страной.
Как и в предыдущий день, мы остановились для отдыха, впереди нас ждал Кадор.
Мы ехали на умеренной скорости, когда отец закричал:
— Смотрите! Колесо отлетает!
Грег резко остановил экипаж, соскочил на землю и несколько секунд смотрел на колесо. Отец спешился.
— Я могу это отремонтировать, — сказал Грегори. — Инструменты у меня с собой: всегда имейте их в дороге.
Однако это займет время.
Он огляделся:
— Вон там немного тени, но делать нечего. Леди, выходите. Мы должны поработать.
Я, мама и Елена присели рядом с кустом акации.
Жара была сильная, вокруг нас роились мухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36