А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 




Нодар Думбадзе
Белые флаги


Думбадзе Нодар
Белые флаги

Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ
БЕЛЫЕ ФЛАГИ
Роман
Перевод З. Ахвледиани
ОГЛАВЛЕНИЕ:
РЕСТОРАН "МЕЧТА"
"ДЕСЯТАЯ ПЯТОГО"
СЕМЕРО НЕПОРОЧНЫХ И ТРИ ПАДШИХ АНГЕЛА
ЧЕСТНОЕ СЛОВО
"КАРТЛИС ЦХОВРЕБА"
ВОЗЬМИ МЕНЯ, СОЛНЦЕ!
ВИДЕНИЕ ВТОРОЕ
ПАДШИЙ АНГЕЛ
СВИДАНИЕ
СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ГУМАНИЗМ
ОПЯТЬ - А ЕСЛИ?!
БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ?
ПРОШУ ВСТАТЬ, СУД ИДЕТ!
НЕ УЛЕТАЙ, ШОШИА!
ВИДЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Я ПОКИНУЛ КОВЧЕГ
================================================================
А н н о т а ц и я р е д а к ц и и: В настоящий сборник Нодара
Думбадзе, грузинского писателя, хорошо известного читателю,
вошли произведения, снискавшие широкую популярность автору:
романы "Белые флаги", "Закон вечности", повесть "Кукарача" и
наиболее значительные рассказы.
================================================================
РЕСТОРАН "МЕЧТА"
- Здорово, Заза!
- Ростому привет!
Ростом крепко стиснул мою протянутую руку и легонько потрепал меня по щеке.
- Ну, как ты, что ты?
- Да так себе. А ты? - спросил я и взглянул на часы.
- Спешишь?
- Понимаешь, в Кировском парке - "Под небом Сицилии". Сходим, а? Хорошая картина!
- Да брось ты! Целый год не виделись. Пошли, выпьем по стаканчику!
- Нет, давай лучше в кино!
- Ладно уж, в сотый раз небось смотришь эту "Сицилию"! Пошли!
Ростом - здоровяк, сильный, как бык. От его железного рукопожатия я сразу же забыл про всякое кино, чуть не кубарем скатился вниз по лестнице подвального ресторанчика и присел к пустовавшему столику у небольшого бассейна с живой рыбой. Ростом подошел к буфету.
Вряд ли на свете сыщется ресторан более грязный, темный, неуютный и дорогой, чем "Мечта". И если его все-таки посещают, то только лишь потому, что он всегда открыт, в любой день, с семи утра. Круглый год. Халаты на официантках "Мечты" до того замызганные, что участковый санитарный врач даже не доходит до зала, - буфетчик прямо на лестнице вручает ему дань за антисанитарию... Буфетчика Архипо знает весь Тбилиси, ну и, разумеется, я.
- И не стыдно вам, Архипо? Не ресторан, а черт его знает что! Грязь одна! - упрекнул я как-то буфетчика.
- А это вовсе не ресторан, уважаемый! - отпарировал Архипо. - Это рабочая столовая!
С тех пор я как потребитель уже не предъявлял к "Мечте" никаких особых требований.
Сегодня посетителей здесь маловато. В дальнем углу темного зала за столом сидят человек восемь. Они уже пьяны - галдят, перебивая и не слушая друг друга, Судя по частым выкрикам: "Э-э... Ваше имя, уважаемый?" компания собралась разношерстная. Видно, они выпивали порознь, за отдельными столиками, а потом объединились.
Ростом вернулся, поставил на стол тарелку с десятком хинкали, поллитровку и два стакана.
- Запах что-то не того... - недовольно поморщился он и густо посыпал хинкали черным перцем. - Кстати, в случае чего, сколько у тебя найдется? Я весь вышел...
- Три рубля! - смущенно улыбнулся я, извлек из кармана помятую трешку и подложил ее под тарелку с хинкали.
Ростом разлил водку.
- Хочешь, скажу, как можно бесплатно выпить сто граммов? - спросил он. - Меня вчера научили.
Я знал, в чем заключается этот "секрет", но все же подначил:
- Давай!
- Значит, так: подходишь к прилавку, требуешь сто граммов водки, а потом хинкали... То есть не требуешь, а спрашиваешь, сколько стоит сто граммов. Потом достаешь деньги... Нет, забыл! В общем, что-то очень потешное. Дай вспомнить, - расскажу... А пока выпьем за нашу встречу!
Мы чокнулись. Ростом залпом осушил стакан и, не переводя дыхания, закусил хинкали.
- Ну, разве это не лучше какой-то там "Сицилии"?!
Я тоже выпил и, почувствовав вдруг, как по всему телу разлилось приятное тепло, подумал: "Пожалуй, лучше".
- А хочешь, я сам научу тебя? - спросил я.
- Чему? - не понял он.
- Как бесплатно выпить сто граммов.
- Ясно, хочу!
- Значит, так: подходишь к прилавку и спрашиваешь буфетчика: "Что стоит пяток хинкали?"
- Пятьдесят копеек, - отвечает он.
- Давай! - говоришь ты. И снова спрашиваешь: - А сто граммов водки?
- Пятьдесят копеек!
- Так-с. Я передумал. Забирай обратно хинкали и взамен налей мне сто граммов.
Буфетчик убирает тарелку с хинкали и наливает водку. "Хлюп!" опрокидываешь ты водку и направляешься к выходу.
- Э-э, куда? - орет вслед буфетчик.
- Домой! - отвечаешь ты.
- А деньги?
- За что?
- За водку!
- Так я же вернул тебе пять хинкали?
- А деньги за хинкали?!
- А разве я ел хинкали?
- Н...нет...
- Так чего же тебе от меня нужно?
- Н...ничего, уважаемый... - мямлит смущенный буфетчик и оставляет тебя в покое.
- Ва, гениально! - воскликнул Ростом. - Кто тебя научил!
- Цицка.
- Вот тип! И меня тоже он научил, но тебя - лучше!
- Да, такое за ним водится, - успокоил я Ростома.
Я и Ростом до третьего класса учились вместе, в одной школе. Потом семья Ростома перебралась в другой район, и мы расстались. Лет девять я не встречался с Ростомом. Увиделись мы на приемных экзаменах в университете он сдавал на физический. Я бы не узнал его, так он возмужал и похорошел. Ростом сам окликнул меня.
- Как ты узнал меня? - спросил я.
- А что тут такого! - рассмеялся он. - Ты ничуть не изменился.
На втором курсе Ростом снова куда-то исчез.
Спустя год я встретил его на стадионе. Играли наше "Динамо" и московское "Торпедо". Я немного опоздал, и место мое оказалось занятым... Ростомом. Кое-как устроились. После матча (наши проиграли) мы возвращались вместе. Я не знал, о чем говорить, - все темы разговора ограничились тремя классами средней школы.
- Где ты запропал? - спросил я из вежливости.
- Трудновато нам пришлось... Начал работать и перешел на заочное, ответил он.
Вот и теперь я не знаю, о чем с ним говорить. И я повторяю свой прошлогодний вопрос:
- Послушай, но куда ты все-таки исчез?
- Говорил же я тебе: работаю.
- Где?
- Какая разница? На хлеб хватает...
- Что-то не похоже, - улыбнулся я и покосился на свою лежащую под тарелкой трешку.
- Все несу домой... Мама совсем состарилась, почти ослепла, шить ей трудно...
- А стоило все-таки переходить на заочное? - спросил я и понял, что сморозил глупость.
- Стоило... - ответил Ростом после минутного молчания. - Стоило... Прихожу как-то домой... Вижу, мать сидит на кровати, опустив голову, а какая-то толстозадая баба вертит в руках перед ее носом пеструю тряпку и визжит: "Если ты совсем ослепла и не можешь шить, то так и скажи! Я б лучше просто подарила тебе деньги!.. Что мне теперь делать?! Где я достану такой отрез, а? Лопни, тресни, а найди, где хочешь! Понятно тебе?!" Это она говорила моей матери...
Ростом выпил. Мне стало не по себе.
- Ну и потом? - спросил я.
- Помнишь нашу школу?! Мы ходили туда через Варазисхеви*, - ушел Ростом от ответа.
_______________
* В а р а з и с х е в и - название улицы в Тбилиси.
- Помню! - вздохнул я с облегчением.
- Мне мама по утрам давала по пятнадцать копеек. А тебе?
- Тридцать.
- А напротив школы был завод кувшинов и горшков...
- Кирпичный завод, - поправил я.
- Да, кирпичный. Но там делали и горшки тоже... И ребят с той улицы называли "кирпичной шайкой", помнишь?
- Они подкарауливали нас и отбирали деньги, помнишь?
- Как не помнить! За пятнадцать копеек тогда давали французскую булку с двумя сосисками. И сверху горчица.
- Вот сволочи! - Мне вдруг стало жаль тех детских тридцати копеек.
- А знаешь, почему они грабили нас с утра?
- Почему?
- А потому что, успей мы войти в школу, и деньги были бы истрачены в буфете!
- Смотри-ка, я и не смекнул! - Меня рассмешила наивная хитрость "кирпичной шайки".
- Да и я сам смекнул только теперь. Наш председатель профкома поступает точно так же: в день получки караулит нас у кассы...
- А все же, где ты работаешь?
- В гараже, мойщиком машин, - неловко улыбнулся Ростом. - А еще одна трешка была бы сейчас кстати... - Он выразительно взглянул на почти опустевшую бутылку, потом на мою трешку.
Вдруг возле нашего стола, откуда ни возьмись, вырос какой-то вдрызг пьяный усатый верзила. В правой руке он держал стул, в левой - бутылку "Саперави"*.
_______________
* С а п е р а в и - сорт вина.
- За процветание и счастье... наш...ш...шего края! Да здравствует!.. Ура! - провозгласил он заплетающимся языком.
- Ура! - подхватили мы его призыв.
- В...ваше имя, уважаемый? - обратился усатый ко мне.
- Заза.
- Ого! А в...ваше? - повернулся он к Ростому.
- Ростом.
- О-хо-хо! Б...богатыри! "Амиран* сразился с дэвом, задро...ж...жала вся земля!" Так, кажется?! П...пью за красоту нашей земли и ц...целую ваш стол! - Усач покачнулся.
_______________
* Р о с т о м и А м и р а н - имена героев древнегрузинского
богатырского эпоса "Ростомиани" и "Амираниани".
- Садитесь, пожалуйста! - подхватил я его.
- Я со своим с...стулом и вином... Ик!.. Принимаете? - спросил он и, не дожидаясь ответа, проглотил наш последний хинкали.
- Пожалуйста!
- Мы там... кутим... Я и м...мои друзья... один, два, т...три. Я четвертый! - Усач с силой стукнул себя кулаком в грудь.
- Чего же вы хотите, уважаемый? - спросил Ростом.
- Я х...хочу... ик! Я ж...желаю "быть с тоб-о-о-ою всегда, быть с тоб-о-о-ою в моги-и-и-ле..." - неожиданно затянул усач.
- Нам пора, уважаемый, - привстал я.
- Ч...что такое?! - Усач грохнул бутылкой об стол, и вино плеснуло в лицо Ростому.
Побледнев, Ростом медленно привстал, уставился на некоторое время в глаза усачу, потом, не сказав ни слова, утер рукою лицо и выразительно покосился на свою окрашенную в красный цвет ладонь.
- Ваше имя, уважаемый? - очень тихо спросил Ростом усача.
- Акакий, Како, Каки!* - отрапортовал тот и сел. - С...садитесь... предложил он и нам.
_______________
* К а к о, К а к и - уменьшительные имена от имени Акакий.
Мы тоже сели.
- Скажите, глубокоуважаемый А-ка-кий, Ка-ко, Ка-ки, - произнес Ростом по слогам, - чего вам от нас нужно?
Я прыснул. Рассмеялся и Ростом.
- Г...грабят, обирают меня, - прошептал вдруг усач и огляделся с видом заговорщика.
- Кто? - спросил я тоже шепотом.
- Они! - Он кивнул головой куда-то в сторону. - Г...грабят, понимаете, г...грабят, сосут мою к...кровь...
- Да скажите же, в чем дело? - спросил Ростом и налил себе вина из бутылки усача.
- Кровь мою пьют! - выкрикнул тот во всю глотку, словно вдруг протрезвев. - Обирают меня!
Ростом поставил свой стакан.
- Кто же, кто? - спросил я.
- Они! Не дают слова вымолвить! Хлеб-соль мои, вино мое, расходы мои, и мне же затыкают рот! "Соединимся!", "Объединим столы!" Сволочи! Трепачи!.. Там я был тамадой, а здесь - этот скопец, это ничтожество! И еще лишает меня слова! Меня! За моим же столом! У-у, морда! Взгляните, взгляните на этого выродка! Потомок Георгия Саакадзе, Тамары Георгиевны и Давида!..* Ух, мать твою!..
_______________
* Г е о р г и й С а а к а д з е - выдающийся грузинский
полководец и государственный деятель конца XVI - начала XVII вв.
Т а м а р а Г е о р г и е в н а - царица Тамара (1184 - 1213).
Д а в и д - царь Давид Строитель (1089 - 1125).
Компания за обеденным столом была уже в той стадии опьянения, когда нестройное пение и нечленораздельные выкрики, слившись в дикий рев, лишают людей последних проблесков разума.
- Это вы про своих друзей? - спросил я нашего гостя.
- Кто им друг?! Да я их...
- Ладно, ладно, успокойтесь!
- Молчать, болван!.. Батальон, сми-ир-но-о! Равнение на середину! Прямой наводкой - ого-о-онь!..
Мы не успели опомниться, как рука усача быстро описала в воздухе дугу, и бутылка, пролетев через весь зал, бомбой взорвалась, стукнувшись об угол дальнего стола. Звякнули осколки. Вслед за первой усач швырнул и вторую - нашу - бутылку.
- Ау-у-у-о-о! - грянуло оглушающим воплем, и озверелая, потерявшая человеческий облик толпа, вооруженная стульями, двинулась на нас.
Я помню: Ростом богатырским ударом в челюсть свалил усача. Через секунду и сам Ростом оказался на полу, с ним рядом. Тут на мою голову обрушился стул, и все вокруг пошло ходить ходуном. Закружились, запрыгали стулья и столы, под потолком вместо одной засияли сотни электрических лампочек. Потом откуда-то издалека долетела нежная трель милицейского свистка, и... мир поглотила кромешная тьма.
В этой тьме кто-то, подойдя, положил мне на плечо руку:
- Подымайся!
- Что вы сказали? - переспросил я.
- Подымайся и следуй за мной!
- Не могу... Не могу подняться, уважаемый!
Он обнял меня за плечи, приподнял и поставил на ноги.
- Следуй за мной!
Мы шагали долго: он впереди, я - за ним. У меня подкашивались ноги. Кругом была тьма-тьмущая, и лишь осиянная светом голова моего ведущего освещала мне путь. Наконец он остановился у черного дома с решетчатым окном и повелел:
- Войди в сей ковчег!
- Страшно мне! - сказал я, отступая назад.
- Войди в ковчег, человече! Се грядет день божьего гнева. И хлынут на землю грешную воды великие, и за сорок дней и сорок ночей сметут те воды с лица земли все живое, созданное волею господа нашего. Войди!
- В чем дело, уважаемый, в чем таком мы провинились? Объясните!
- Рек господь наш: исполнился мир сей скверны и непотребства, и ниспошлю я кары небесные на мир сей и на людей.
- Так и сказал?
- Так сказал господь, бог мой.
- Допустим. Но вы-то кто?
- Я? Я - Ной.
- Какой Ной?
- Тот самый!
- А-а-а! - Тут только я понял, с кем веду беседу" это был Ной, прародитель послепотопного человечества. Однако для своих лет он выглядел весьма бодро и весело.
- Где же ваши сыновья, почтеннейший Ной? Где Сим, Хам и Яфет?
- Ты есть сын мой, Заза!
- А звери где?
- Мы сами звери!
- А птицы?
- Мы же и птицы, и пресмыкающиеся... Не медли же, сын мой, входи в ковчег!
Разверзлась окованная железом дверь черного дома и...
...Я вошел в ковчег...
"ДЕСЯТАЯ ПЯТОГО"
Спустя три дня после описанных событий в вечерней городской газете "Тбилиси" появилось траурное объявление:
"Сестра Гуранда, зять Амаяк Алавердян,
двоюродные сестры и братья Цуда, Маро, Лили,
Мака, Гванца, Цабу, Ира, Цотне, Ия Заридзе, Губаз
и Валерьян Иорамашвили извещают о смерти
Владимира (Джано) Феофановича
Соселия
Гр. панихида 11, 12, 13 мая в 8 ч. вечера.
Вынос тела 14 мая из квартиры, ул. Кутузова, 251".
А спустя еще десять дней в той же газете под рубрикой "На страже законности" было опубликовано следующее сообщение:
"А КАК ОНИ ДУМАЛИ?"
Давно не встречались старые "друзья" Ростом Амилахвари и
Заза Накашидзе. И вот 8 мая с. г. встреча состоялась в
окрестностях ресторана "Мечта". Профессиональные бездельники
облобызались и тут же решили побаловаться водочкой (на какие,
каким путем добытые деньги - это другой вопрос).
В ресторане рядом с "друзьями" мирно ужинала компания
честных граждан. Оказавшись вскоре во власти Бахуса, Накашидзе и
Амилахвари предались обычному для них занятию - стали
упражняться в отборнейшем сквернословии на русском языке и
вызывающе поглядывать на ужинавшую компанию. Возмутительное
нарушение общественного порядка со стороны двух распоясавшихся
мерзавцев продолжалось долго, несмотря на неоднократные
предупреждения и просьбы буфетчика. Тогда один из вышеуказанных
сотрапезников - г. А. Х. подошел к дебоширам и стал по-отечески
увещевать их:
- Молодые люди, ведь вам известно, что алкоголь пагубно
влияет на здоровье, умственные способности и моральный облик
человека. Я прошу вас - удовлетворитесь принятым вами
количеством спиртного, идите домой и займитесь лучше книгами. Вы
ведь, должно быть, студенты высшего учебного заведения. А я
здесь за вас расплачусь.
Но не так-то просто оказалось образумить зарвавшихся
хулиганов. Они сперва жестоко избили гр-на А. Х., доведя его до
коматозного состояния, а затем стали бомбардировать бутылками
стол вышеуказанной компании. Жертвой их варварской
разнузданности стал гр. Соселия, который, будучи доставлен в
больницу "скорой помощью", скончался.
Амилахвари и Накашидзе, разумеется, попытались скрыться, но
были схвачены на месте преступления подоспевшей группой
работников милиции в составе зам. начальника следственного
отдела лейтенанта Н. Легашвили, рядовых Б. Татарашвили,
В. Русидзе, С. Бердзенишвили, Б. Сысоева, В. Квернадзе и
Д. Арабули.
Р. Амилахвари и З. Накашидзе в ближайшее время предстанут
перед судом и понесут заслуженное наказание. А как они думали?!
Вызывает, однако, удивление тот факт, что отъявленные
хулиганы З. Накашидзе и Р. Амилахвари, как теперь выяснилось, до
этого ни разу не привлекались к уголовной ответственности. Это
должно послужить для органов милиции серьезным напоминанием о
необходимости улучшить работу по предупреждению и профилактике
преступности.
Над обрывистой Метехской скалой, там, где ныне восседающий на каменном коне Горгасали* поднятой десницей предупреждает водителей быть поосторожнее на повороте и откуда в былые времена отчаявшиеся тбилисцы совершали свой последний путь в жизни - с камнем на шее в мутные воды Мтквари, раньше стоял Метехский замок (слово "замок" здесь следует понимать в смысле "тюрьма").
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17