Пламя резко покачнулось – Рия вдруг опустила канделябр. Несколько капель расплавленного воска упали на пол. Она быстро подняла подсвечник, но держать его устойчиво, как раньше, уже не могла. Ноги отказывались ее держать. Обернувшись, она прислонилась к стене и попыталась собраться с духом. Она радовалась, что час уже поздний. Если бы кто-нибудь заметил ее в таком состоянии, ей пришлось бы давать объяснения.
Дыхание ее медленно приходило в норму. Почему она до сих пор ни разу не вспомнила, как сэр Алекс возил девочек в карете? Он приехал как-то среди недели несколько месяцев назад. Когда? Во вторник? В среду? Кажется, тогда стояли погожие деньки бабьего лета. Конец сентября? Она забыла о нем, как только он уехал. Учредители, бывало, наезжали внезапно, без предупреждения, и раньше. Рия всегда считала такие приезды хорошим знаком, свидетельством того, что они хотят знать, соблюдаются ли определенные стандарты во вверенном им заведении.
Девочки пришли в восторг от предстоящей прогулки. Пышные кожаные подушки на сиденьях. Хорошие рессоры. Латунные украшения. Он велел кучеру свозить их в Гиллхоллоу, где девочкам купили ленты и прочие мелочи. Рия не могла отказать им в таком удовольствии, как не могла отказать сэру Алексу в удовольствии сделать приятное им.
Вот как она отдала Джейн Петти прямо в лапы дьяволу. Рия прижала кулак к губам, чтобы не закричать.
– Господи, – прошептала она. – Господи Боже!
Она не шевелилась, стояла, прижавшись спиной к стене, с прижатой к губам рукой, а другой изо всех сил сжимая подсвечник. Она ждала, когда дрожь в ногах пройдет настолько, чтобы она могла идти. Первый шаг она сделала осторожно, словно пробуя силы, второй посмелее, а потом бросилась бежать к себе, не обращая внимания на потухшие одна за другой свечи.
Она забежала в комнату и быстро закрыла за собой дверь, прислонившись к ней й тяжело дыша. Пальцы, сжимавшие подсвечник, разжались, и канделябр упал на пол. Она не стала его поднимать.
– Рия? – Уэст вышел из-за угла камина. – Рия, что случилось?
Она смотрела на него открыв рот, но кричать не стала – хватило ума.
Уэст быстро подошел к ней, взял ее за локти и слегка тряхнул.
– Расскажи мне, что случилось.
Подняв на него глаза, она сказала с убийственным спокойствием:
– Отпусти меня.
Он тут же убрал руки и отступил на шаг.
Рия проскользнула мимо него в комнату и принялась ходить по ней как заведенная. В конце концов, она остановилась, вцепившись мертвой хваткой в спинку стула.
– Я поняла, что могла бы предотвратить то, что произошло. Джейн поехала с сэром Алексом, потому что я разрешила девочкам проехаться с ним в карете. Я допустила. Она каталась с ним в карете, как все остальные девочки, но он использовал предоставленную возможность, чтобы поговорить с ней наедине. Он выбрал ее из стада, как волк овцу, и я приложила к ее исчезновению руку.
Уэст не слишком понимал, о чем она говорит, но одно ясно – она винит себя.
– Ты не знала. Ты не могла знать. Рия, послушай, ты берешь на себя эту вину и тем освобождаешь от ответственности сэра Алекса. Нельзя так. Не терзай себя за то, что ты все равно не можешь изменить.
Она вскинула голову:
– Что, если ты не сможешь ее найти, Уэст? Что, если мы не сможем доказать, что он совершил преступление? Как я защищу девочек, когда он приедет за следующей? – Она видела, что у него нет готовых ответов, и у нее окончательно сдали нервы. У нее помутилось в глазах, она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Голова у нее стала легкой-легкой, пол ушел куда-то, комната накренилась.
Последняя ее мысль была о том, что Уэст не сможет ее подхватить.
Рия открыла глаза. Она лежала на боку в кровати, а Уэст занял кресло, в котором до того сидела она, глядя на него спящего. Голову он откинул, а глаза закрыл. Ее опекун спал. Она улыбнулась, потянулась и поморщилась от боли – плечо прострелило. Рия ощупала область плеча и поняла, что самое болезненное место находится возле ключицы. Она отодвинула ворот рубашки и внимательно посмотрела на район ключицы. Кожа пока лишь немного изменила цвет, но завтра там появится лиловый кровоподтек.
Рия взглянула на часы, стоящие на каминной полке. Она не помнила, когда в последний раз заводила их, и не могла полагаться на их точность. Часы показывали четверть второго. Рия никогда до сей поры не падала в обморок, но ей казалось неестественным так долго пребывать без сознания. Когда она вышла из комнаты посмотреть на портреты, еще и одиннадцати не было.
– Лучше? – спросил Уэст, поднимаясь с кресла.
Рия кивнула:
– Я, кажется, лишилась чувств. Извини, что тебе пришлось стать свидетелем.
– Ничего. Ты перенапряглась, вот и все. Нервы на взводе.
Рия криво усмехнулась:
– Ты ошибаешься – нервы на взводе у Маргарет, а я окончательно сошла с катушек.
Уэст хохотнул:
– Как скажешь. – Он кивнул на графин с хересом на столе и на стоявший рядом с графином стакан. – Я попытался влить в тебя немного снадобья, когда ты пришла в себя, но ты отказалась.
– Я приходила в себя?
– Ты не помнишь? Да, пожалуй, ты действительно не помнишь: Ты выругала меня как сапожник, а потом уснула. Я решил, что не стоит тебе мешать. А то снова достанется.
Рия покраснела:
– Я сказала или сделала что-то такое, из-за чего мне нужно стыдиться? Я чем-то могу искупить свою вину?
– Искупить вину? Нет, не думаю… Хотя, может, ты объяснишь мне одно свое замечание, которое сделала как раз перед тем, как начать ругаться?
– Я еще и замечания делала? – Рия чувствовала себя все больше не в своей тарелке. – Что я сказала?
– Дай подумать. Такие странные слова. – Когда Рия уже решила запустить в него подушкой, он перестал ее дразнить. Упершись локтями в колени и глядя ей прямо в глаза, он повторил: – «Мне очень жаль сообщать вам такую новость, ваша светлость, но я в вас влюбилась. Чтоб ты сдох!»
Рия хранила молчание несколько секунд, после чего вяло кивнула:
– Рассказывай сказки.
Глава 11
– Я понимаю, ты не желаешь объясниться, – усмехнулся Уэст.
– Я тебе не верю, поэтому и объяснять мне нечего.
Уэст приподнял бровь:
– Ты уверена, что не говорила таких слов?
Рия решила не признаваться – так легче.
– Разве я похожа на большую ленивую жабу, способную проглотить такую наживку? – ехидно поинтересовалась она. – Хотя попытка неплохая и время выбрано удачно.
– Спасибо.
Рия села и поправила ночную рубашку, закрыв синяк на ключице.
– Обо что я ударилась, когда падала?
– Ах да. Тут будет безобразный синяк. Ты перевернула стул, и он упал на тебя сверху.
– Ну да, я и в обморок не могу упасть грациозно.
Уэст снова засмеялся:
– Все приходит с практикой. Но падать лучше все же в мои объятия.
– Я в обморок упала, а не пришла в экстаз. Кстати, что ты тут делаешь, и как ты попал сюда?
– Я думал, ты одобришь мое старание соблюдать осторожность. Я намеренно устроил публичное прощание, когда уехал часов пять назад, чтобы вернуться незамеченным.
– Ах вот как. – Интересно, заметит ли он, что у нее слегка сбилось дыхание? – Придумано умно. Значит, ты и не собирался уезжать в поместье.
– Значит, ты нашла мою записку. Я набросал ее на случай, если сюда кто-нибудь войдет. Я просто попытался поддержать твою версию о том, как я заболел, приехав сюда.
– Ты умеешь позаботиться о деталях.
Уэст кивнул. В деталях полковник всегда мог на него положиться.
– Без таких способностей хорошего клерка не получится.
Рия правильно поняла намек. Если он – клерк, то она – рулон брюссельских кружев.
– Кстати, а как тебе удалось проникнуть внутрь?
– Нет ничего проще. Я оставил незапертым на задвижку окно в твоей гостиной.
– Конечно. – Пытаясь изобразить недюжинное хладнокровие, она заметила: – Мы еще не коснулись темы причины твоего визита.
– Ты права. – Уэст принялся расстегивать сюртук. – Вот к ней я сейчас прямо и подхожу.
Если в Рии и оставалась еще видимость неприступности, то и она испарилась от очень знакомого ей чуть насмешливого огонька в его глазах.
– Ты не возражаешь? – спросил он, приостановив раздевание.
– Я… Нет, то есть да, я не возражаю.
– Хорошо.
Он чувствовал себя на удивление уверенно, в то время как ее ощущения оказались прямо противоположными. Почему? Вероятно, потому, что он сам все начал, полностью взяв инициативу на себя, и, хотя она теперь более опытна, она потеряла уверенность.
– Ты будешь показывать мне иллюстрацию номер один или номер два? – спросила она.
Уэст стал снимать рубашку, стаскивая ее через голову. С поднятыми руками и закрытой рубашкой головой он подумал, что она все-таки весьма оригинальная девушка. Он придумал ответ, который точно заставит ее прекратить упражняться в остроумии.
– Ни то, ни другое.
– Ни то, ни другое? – Рия удивленно посмотрела на него.
– Знаешь, мне хочется выспаться. И мне кажется, гораздо приятнее спать у тебя под боком, чем одному. – Он повесил свой шейный платок, рубашку и сюртук в шкаф, давая ей время поразмыслить над тем, воспринимать ли сказанное им как оскорбление или как комплимент.
Снимая сапоги, он видел, что она уже все решила для себя. Рия лежала, вытянувшись во весь рост, на боку, придерживая согнутой в локте рукой голову. Другой рукой она держала одеяло, готовая поднять его, когда он нырнет в постель.
Скорее всего, ее поведение доказывало, что он более умелый лгун, чем она.
В одних кальсонах он лег в постель, под приподнятое для него одеяло, повернувшись на бок к ней лицом. Рука ее задела его плечо, когда она накрывала его одеялом и продолжала движение вверх, гладя его по плечу, по шее, по скуле. Подушечка большого пальца коснулась уголка его рта.
– Спокойной ночи, – проговорила она, наклонилась и поцеловала его в губы. Поцелуй не страсти, но нежности.
– Рия. – Он лишь произнес ее имя, но так, что все вокруг словно перевернулось.
И вот ее губы скользнули по его губам, вначале нежно, чуть сонно, побуждая его раскрыть свои тубы; она пробовала его губы на вкус кончиком языка, придвинувшись ближе и задев его колени. Он освободил ей место для ноги между своими двумя, движением руки приподняв ее ночную рубашку к бедрам и накрыв ладонью ее нагое бедро. Она прижалась к нему еще теснее, почувствовав его возбуждение.
Пальцы Рии перебирали его густые медно-рыжие волосы, играли с завитком на затылке. Она почувствовала, как он вздрогнул, и, довольная, скрыла свою улыбку, поцеловав его в плечо.
Он взял ее за ягодицы и крепко прижал к себе там, где она его только дразнила. Бедра ее двигались сами, не потому, что он сжимал их; она скользила по тому месту, которое находилось под тонким слоем ткани – барьером не столько несущественным, сколько возбуждающим. Препятствие требовало преодоления, но медленного.
Она взяла его лицо в ладони, поцеловала в уголки губ, стала покрывать поцелуями скулы, ямочку за ухом. Она помнила, как он взял мочку ее уха зубами, и постаралась повторить то же самое, увлажнив место легкого укуса языком. Когда он улыбнулся, показалась ямочка, и ей она оказала должное почтение. Но близнец ямочки, появляющийся реже, еще более интригующий, заставил Рию провести по нему ногтем, и вторая ямочка вознаградила ее тем, что стала отчетливее.
– Хорошо, что они неодинаковые, – прошептала она. – Все, что отделяет тебя от совершенства.
Уэст захохотал, но Рия вовремя закрыла рукой его рот.
– Осторожнее, – произнесла она вполне серьезно. – Иначе вся школа узнает о том, что ты здесь. И все твои старания окажутся напрасными.
Он кивнул, и она ослабила нажим. Перехватив ее запястье, он прижал ее руку к губам и поцеловал каждый пальчик.
– Ты красивая, ты ведь знаешь.
– Приятный комплимент, но ненужный.
– Комплименты никогда не бывают нужными. Они просто… комплименты. – Уэст накрыл ее руку своей. – Ты думала, я хотел тебе польстить? Зачем? Я и так у тебя в постели, и теперь ты знаешь, что я не собирался в ней спать с самого начала, так что если я тебе что-то говорю, то я действительно так думаю. – Он сжал ее руку. – Ты красивая, и я должен сразу информировать тебя о подобном факте.
Рию не покидал здоровый скепсис.
– Ты так не думал с самого начала, а лгать нехорошо ни при каких обстоятельствах.
Ее слова заставили его прижать ее к себе теснее, обнять покрепче. Он играл губами с мочкой ее уха.
– А ты знаешь все, что положено и не положено, – прошептал он.
Уэст погладил ее по спине, откинул с затылка тяжелую завесу волос.
– Что тут? – спросил он. Пальцы его коснулись рубца, идущего от плеча по шее и пропадавшего в волосах. – Неужели от того падения в озеро?
– Нет. – Рия убрала его руку со шрама. – Так, ничего, – тоже прошептала она. – Очень старый шрам. – Она торопливо поцеловала его. – Ничего.
Рия села и принялась стаскивать с него кальсоны. И тогда Уэст приподнял ее и помог найти новое место для сиденья, так что ее ягодицы плотно прилегали к его возбужденной плоти. Она медленно опускалась на него, и глаза ее потемнели от наслаждения, а нижнюю губу она прикусила, чтобы не закричать. Ноздри ее раздувались, она втягивала воздух мелкими порциями. Голова ее запрокинулась назад, открыв его взгляду и рукам стройную шею. Он поднял руки и провел по ее шее большими пальцами, а потом позволил рукам скользнуть ниже.
Стройность ее фигуры и полная, тяжелая грудь составляли непередаваемо приятный контраст. Он ласкал ее груди легкими поглаживаниями. Соски ее набухли. Ногтем большого пальца он провел по одному из них, и Рия вздрогнула всем телом. Прижимая его ладони к своей груди, она двигалась под его руками, извиваясь всем телом, вдавливая себя в его ладони в том же ритме, в котором медленно и волнообразно двигались ее бедра.
Рия удерживала его в таком положении, несмотря на то, что он наклонял ее к себе. В конце концов, он с силой отвел ее руки и взял ее сосок в рот. В такой момент казалось не важным, что она держит его в плену, отдаваясь горячей ласке его рта.
Рия услышала тихий, похожий на мяуканье звук и поняла, что слышит себя. Звук вырывался откуда-то из глубины ее горла. Она чувствовала, как ее распирает волна наслаждения. Руки ее разжались и сплелись с его руками. У нее перехватило дыхание, когда он вдруг резко приподнялся под ней. Она перекатилась вместе с ним и оказалась на спине. Теперь не осталось места нежности. Оба испытывали желание такого накала, когда ничего не остается, кроме насущной потребности двух сплетенных тел, борьба которых приносила блаженство.
Рия обхватила его ногами, и бедра ее поднимались и падали во все убыстряющемся ритме. Она видела, как взгляд его упал на ее губы, как потемнели его глаза. Она пыталась приподнять голову и поймать его рот своим, но он прижался губами к ее плечу, отодвинул волосы и поцеловал ее как раз там, где рубец проходил по шее.
Она хотела перекатить его на спину, но он уступал ей только в том, в чем хотел уступить, давая удовольствие ей. Рия почувствовала, что он ее поднимает, как раз в тот момент, когда ее внутренние мышцы начали самопроизвольно сокращаться и когда оба они оказались в сидячем положении – ноги ее раскинуты и сомкнуты вокруг него сзади, а его ноги поджаты – лицом к лицу, тесно-тесно друг в друге; он прошептал ей на ухо:
– Сделай так снова.
Вначале она не поняла, о чем он просит, но внутренние мышцы ее снова непроизвольно сжались, она поймала нужное ощущение и теперь уже воспроизвела его сознательно. Брови ее удивленно приподнялись, когда она поняла, как плотно обхватила его. Она засмеялась от удовольствия. От сознания своей власти у нее слегка пошла кругом голова. Но она знала, что власть над ним дал ей он сам.
– Молодец, – похвалила она и, чуть приподнявшись, снова сжалась вокруг него. Руки ее легли ему на плечи, а грудь скользила по его груди. – Ты просто молодец.
На сей раз Уэст дал ей поймать свой рот. Он поддерживал ее бедра, когда она продолжала ритмично его сжимать, делая свои движения почти незаметными. Он скользнул рукой между их телами и начал гладить ее там. Она слегка вздрогнула. Касаться ее там – все равно что опускать руки в мед. Теплый. Вязкий. Ароматный. Его ласки стали более интимными, чем раньше. В самом центре ее тела разрастался жар. Изогнувшись, она застонала от испытанного блаженства. И даже в тот момент, в миг острейшего удовольствия, она понимала, что он задумал. На краткий миг, отделявший один удар сердца от другого, она решила, что не даст ему ее отпустить. Осторожность, здравый смысл, страх казались малозначительной чепухой, но миг прошел, и она сдалась. Она не могла предать его своими эгоистическими действиями.
Его разрядка пришла в один миг с ее, и дыхание их переросло в хриплое и частое и уже не синхронное. Они долго смотрели друг на друга, и пламя свечей отбрасывало отблески на их покрытые испариной лица. От тел их шел пар.
Уэст опустил голову и поцеловал ее раз, потом еще очень-очень нежно. Он перекатился на край кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44