– Жан-Поль хмуро поглядел на брата. – Ты в самом деле все больше становишься похож на нашего отца.
– Замолчи!
Люк буквально зарычал от ярости и, размахнувшись, ударил брата по лицу. Жан-Поль зашатался и упал на колени, а Шеба вскочила, настороженно вытянув морду вперед. Кора окликнула ее и ухватила руками за шею.
– Люк, перестань! – закричала она. – Ведь это ничего не решит.
Но Люк, не спуская глаз с брата, коротко бросил:
– Иди к себе в комнату, Кора. Это не для твоих глаз и ушей. И забери с собой эту проклятую волчицу. Иди, я сказал!
– Люк, не забывай, что твой друг лежит раненый в соседней комнате. Не время сейчас выяснять отношения с братом, да еще на глазах у всех. Не делай этого, Люк. Все проблемы, которые есть между вами, можно мирно разрешить.
Тыльной стороной руки Жан-Поль отер кровь с угла рта и спокойно произнес:
– Ну что же, брат, я не стану злоупотреблять твоим гостеприимством. Я покидаю твой замок.
– Вулфридж не церковное убежище и не постоялый двор, Жан-Поль. Это твоя тюрьма. И ты никуда не уйдешь отсюда, пока я сам не позволю тебе уйти.
Кора беспомощно глядела на мужа. В нем не было сейчас никакой мягкости, ни малейшей снисходительности, а только суровая несгибаемая воля и решимость, которая одновременно и пугала и печалила ее. Но все же она понимала его, потому что чувствовала то же самое после смерти Вульфрика, когда осталась одна среди подстерегавших ее всюду опасностей и предательства. Да и как она могла сказать Люку, что он не прав, если сама относилась к Жан-Полю с недоверием.
Не сказав больше ни слова, Кора поднялась и, кликнув Шебу, вышла в соседнюю комнату и захлопнула за собой дверь. У каждой медали есть две стороны, и любые решения нужно тщательно взвешивать.
Временами она не знала уже, кому довериться, и готова была не доверять никому.
Размолвка все так же разделяла Люка и его брата, когда Роберт с Амелией решили отправиться в Шотландию за неделю до начала марта. Погода улучшилась, снег уже начинал таять, но по-прежнему дули холодные ветры.
Выйдя попрощаться с Робертом, Кора испытала грусть при мысли, что он уезжает – все-таки он очень оживлял жизнь в Вулфридже, которая не была столь уж веселой сама по себе. Они поговорили немного, дожидаясь, когда оседлают лошадей.
– Вы приедете снова, сэр Роберт?
Усмехнувшись, он метнул взгляд на Люка.
– Если ваш суровый супруг и повелитель позволит. Боюсь, я и так слишком злоупотребил вашим гостеприимством.
– Конечно, злоупотребил, – с улыбкой вмешался Люк. – Но в следующий твой приезд я все равно заколю жирного тельца, поскольку успею уже позабыть, до чего ты мне тут надоел.
– И на том спасибо. Впрочем, женившись, ты стал похож на степенного человека. Позаботься о своей очаровательной жене.
– В этом можешь не сомневаться.
Люк перевел взгляд на леди Амелию, которая уже сидела на лошади, закутанная в дорогие меха, и любезно попрощался с ней. Она кивнула, чтобы он подошел поближе.
Кора слегка напряглась, но постаралась не показать, до какой степени ей противны эти уловки Амелии. Люк подошел к ней, и поскольку был очень высок, то Амелии пришлось лишь слегка склониться с лошади, чтобы дотянуться до него. Она провела по его лицу своей изящной рукой в перчатке и задержалась на подбородке, а ее нежный шепоток донесся даже до Коры:
– Ты делаешь хорошую мину при плохой игре, Люк, но я восхищаюсь тобой. Твоя супружеская верность говорит о твоей чести, но я не оставила еще надежды когда-нибудь…
– Вы питаете тщетную надежду, миледи, – перехватив ее руку, сказал Люк. – Я женат и не расстанусь со своей женой.
Вздохнув, Амелия печально улыбнулась:
– Ты благородный рыцарь, и я всегда уважала тебя за это. Если бы не моя дурацкая игра, ты мог бы быть счастлив со мной. Как я сожалею, что легкомысленно отвергла тебя, но поверь, все это было не из-за недостатка любви, а от избытка ее. Я надеялась вдохновить тебя этим на поступки, достойные тебя. Жаль, что ты живешь в браке без любви, когда мог бы испытать настоящее счастье со мной.
Кора стояла окаменев. Ей стоило огромных усилий вести себя так, словно она ничего не видит и не слышит; а они разговаривали по-французски и, значит, были уверены, что их разговор ей непонятен. И все же она уловила быстрый взгляд, брошенный на нее Робертом. Если он и заподозрил, что она поняла их беседу, то не выдал ее, и Кора была признательна ему за это.
– Твои надежды беспочвенны, Амелия. – Голос Люка звучал глухо от волнения или негодования, Кора не могла бы сказать. Он небрежно отвел руку Амелии от своего лица и отступил на шаг. – Я желаю тебе счастливого пути и надеюсь, что ты будешь довольна своим браком. Маловероятно, что мы встретимся снова.
Легкая улыбка пробежала по губам Амелии.
– Мы можем увидеться раньше, чем ты думаешь, прекрасный рыцарь. Так что не теряй надежды!
Говоря это, она бросила на Кору торжествующий взгляд, но та не только не смутилась, а взглянула на нее с такой надменностью, что Амелия скривила губы и, взяв поводья своей лошади, направила ее к воротам.
Люк с улыбкой подошел к Роберту.
– Доставь эту леди поскорей ко двору Малкольма, дружище. Пусть она лучше там оттачивает свои таланты.
– Постараюсь. Она и мне уже вот так надоела. – Роберт чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Теперь она поносит меня за то, что я по глупости разбил себе голову у тебя в коридоре.
Люк нахмурился.
– Рабочие клянутся, что они хорошо закрыли эту дыру, Роберт. Я все еще не понимаю, как ты умудрился туда упасть.
– Не знаю. Но все уже позади, и я выздоровел. – Сказав это, Роберт оглянулся на Кору. – Прощайте, прекрасная графиня. Не давайте своему мужу тиранить себя. Он ужасный деспот, особенно когда не в духе.
– Я знаю, каково это – выносить его нрав, – через силу улыбнулась она. – Но я уже притерпелась.
Роберт засмеялся и взял поводья своего коня. Негромко зазвенела упряжь, меч звякнул о седло, когда он садился верхом. Сделав всем прощальный знак рукой, он повернулся, и кавалькада выехала сквозь открытые ворота.
Это был одновременно и приятный, и горький момент для Коры. Приятный оттого, что она видит Амелию в последний раз, а горький потому, что искренне будет скучать по Роберту. И все же облегчение при мысли, что леди Амелия уехала, пересиливало горечь разлуки с Робертом. Как несносно вела себя здесь эта женщина! Но она, Кора, не доставила ей удовольствия напоследок поссорить их с Люком, хотя несколько раз едва не потеряла самообладание. Неужели Люк не понимал, что эта дама просто играет им?
Когда кавалькада всадников исчезла из виду, Люк подошел к ней, мягко улыбаясь.
– Я думал, они не уедут никогда.
Кора подняла брови.
– Я тоже, милорд, но по другой причине, наверное.
– Без сомнения. – Он взял ее за руку. – А теперь пойдем. Со всей их свитой, заполнившей весь замок, нельзя было спокойного угла найти, чтобы побыть вдвоем.
– Но ты забыл про рабочих.
– Нет, моя красавица, но они не помешают. – Поднеся руку жены к губам, Люк посмотрел на нее долгим горячим взглядом, обещавшим наслаждение.
Сердце Коры забилось. В его глазах была такая неприкрытая страсть, в которой невозможно было ошибиться. Нет, он любил ее, и только ее, в его сердце не было другой женщины.
Нетерпеливое желание Люка побудило ее безотчетно прижаться к нему. И Кора не протестовала, когда он потянул ее к приоткрытой двери сарая и там вдруг повалил в полутьме на большую охапку сена, распространявшего дурманящий запах трав.
Мельчайшие частички соломенной трухи и пыли поднялась в воздух, когда Люк опустился с размаху рядом с ней.
– Задержимся здесь ненадолго, дорогая?
– Здесь? Валяться в сене?.. – Она уперлась ему в грудь, шутливо сопротивляясь, но Люк схватил ее руку и приник к ладони ртом.
– А что? Вполне подходящее место, ведь лошади не возражают, а все конюхи еще в поле. – Его губы двинулись по ладони к запястью, сдвинув тонкое кружево на рукаве. – Тут нигде невозможно уединиться. Хоть я и имею право, как законный супруг, я вовсе не хочу, чтобы все нас видели.
– А почему бы и нет, милорд? – давясь от смеха, спросила Кора. – Они бы оценили проворство, с каким вы управляетесь с обязанностями служанки.
– Среди всего прочего. – Узкий рукав платья, которое она носила под накидкой, послужил ему препятствием для продолжения ласк, и Люк, нахмурившись, воззрился на него. – Пожалуй, я предпочитаю те наряды, в которые ты одевалась раньше. Жаль, что я выбросил твои короткие туники.
Кора с улыбкой наблюдала, как он начал распускать неподатливые завязки, нетерпеливо дергая их, что выдавало его желание. Наконец Люк поднял взгляд.
– Вы не могли бы мне помочь, миледи?
– Да, но в таком случае удовольствие достанется тебе слишком легко. Я считаю, что мужчина должен хорошенько постараться, прежде чем добьется чего хочет, а иначе он не будет это ценить.
– Ты… – Люк приложился поцелуем к ее оголенному плечу, спустив с него платье, – ты мудрее, ты разумнее, чем… – Платье соскользнуло с Коры и отлетело в сторону. За платьем вслед полетела нижняя юбка, и теперь Кора лежала перед ним обнаженная на душистом сене, а он с жадностью, которую не мог скрыть, принялся гладить ее, – чем любая женщина, которую я когда-либо знал, ma biche…
Кора в истоме закрыла глаза. Трепет прошел по ее телу, когда его горячие губы нашли чувствительное место за ухом. «Ma biche… моя лапочка». Еще одно нежное прозвище, которым он назвал ее. Но любил ли Люк ее?.. Ей хотелось это знать, хотелось, чтобы он как-то показал, что считает ее чем-то большим, чем своей собственностью, что он любит ее. Ах, Господи, сама-то она понимала, что любит его всем сердцем, любит душой и телом, преданно и самозабвенно. Но она старалась держать свои чувства в узде, как только могла. Ведь если Люк не любит ее…
Нет, лучше не думать об этом, лучше забыться в страсти и не позволять сомнениям разбить это хрупкое счастье, которое ощущала она. Ведь, в конце концов, леди Амелии не удалось увести у нее Люка, хотя она и пыталась это сделать. Люк человек чести, и он останется с ней, Корой, даже если и не любит ее. Возможно, в один прекрасный день он и полюбит ее, полюбит больше, чем доставшиеся ему земли или своего обожаемого короля.
Сбросив куртку и рубашку, Люк потянулся к завязкам штанов. Его голая грудь блестела как бронзовая в сумрачном свете конюшни. Кора не отводила взгляд, любуясь им, этим великолепным мужчиной, который был ее мужем, этим бесстрашным рыцарем, который пылал желанием к ней. Ах, он был так красив, так привлекателен во всем великолепии своей мужской силы, что она сгорала от желания слиться с ним в вихре страсти и вновь закрыла глаза, чтобы Люк не смог это увидеть.
Проведя руками по ее упругим ляжкам, Люк мягко, но настойчиво раздвинул их. Его пальцы ласково прошлись от ее коленок до шелковистого холмика между ног, а когда Кора затрепетала от этого прикосновения, он наклонился и приник губами туда, где только что были его руки, лаская языком ее сокровенную плоть. Кора вскрикнула от неизведанного прежде наслаждения, но он крепко держал ее, продолжая эту дерзкую ласку. Колючая щека терлась о ее нежную кожу, усиливая остроту ощущения.
Ошеломленная и в то же время трепещущая от желания, Кора затаила дыхание, изнемогая от того жара, который превратил ее тело в расплавленный огонь. А Люк ласкал ее груди, проводя большими пальцами по напряженным соскам, в то время как язык его продолжал свое дело. Она издала какой-то нечленораздельный звук, сама не зная, что пытается выразить, но он, казалось, и без слов понимал, чего хочет Кора, хотя она не понимала этого и сама.
Она никогда и не подозревала о таких удивительных ощущениях. Издавая стоны и извиваясь под его языком и руками, Кора пыталась ухватить то странное упоительное возбуждение, охватившее все ее тело, но оно ускользало от нее. Растущее неистовство наполняло ее какой-то невероятной энергией, а потом все вдруг вспыхнуло, словно комета с рассыпающим искры огненным хвостом, и, выдохнув его имя, стиснув кулаки с попавшими в них сухими пучками сена, она содрогнулась от невероятного наслаждения.
Она почти не сознавала себя, когда Люк опустился на нее, шепча ей в ухо ласковые слова. Его сильное горячее тело слилось с ее нежным и податливым, вызывая чувственный трепет. Движения Люка становились все быстрее и энергичнее, пока этот ритм не захватил и ее, и она не начала двигаться ему в такт. Кора схватилась руками за его плечи, чувствуя литые напряженные мышцы, уже не отпуская их в сладком экстазе, пока, обессиленный, Люк не упал на сено, потный, усталый, но полностью удовлетворенный.
– Ты была чертовски хороша, дорогая, – прошептал он ей на ухо.
И этого пока что для нее было достаточно.
18
– Ты не можешь так поступить, Люк!
Кора смотрела на него, покраснев от гнева. Боясь попасть под горячую руку в их споре, испуганный паж поспешно прошмыгнул между столами и выскользнул из зала. Апрельское солнце лилось сквозь цветные витражи высокого окна, неяркое из-за запыленных стекол. Сидя перед ней, Люк уперся ногами в скамью, разделяющую их. Голос его был напряжен.
– Могу. И поступлю. Им был предоставлен выбор, Кора. И они его сделали, теперь я сделаю свой.
– Но уничтожить дома… скот и посевы… Ты не должен этого делать, Люк. Скажи мне, что ты не будешь так жесток.
Рот его сжался в прямую линию. Почему она так смотрит на него? Ее голубые глаза потемнели, словно небо перед грозой. Как будто он был чудовищем, явившимся на землю, чтобы разорить здесь все и вся. Он должен заставить ее понять. Это был не его выбор: так захотел сам Освальд, бросивший ему наглый вызов. Кора должна усвоить, что, оставляя такие вещи безнаказанными, он никогда не сможет сохранить свои земли.
Находясь многие годы рядом с Вильгельмом, Люк многое понял. Это жестоко, но необходимо, раз уж Нортумбрия была покорена. Половина области лежала в пепелищах и развалинах, некогда плодородные поля заросли сорной травой, луга, на которых пасся скот, были заброшены и пустынны, но мятежные бароны один за другим сдавались. Лишаясь земли, лишаясь провианта для своих солдат и пристанища, они не могли больше сопротивляться.
– Этот вопрос, Кора, мы с тобой не будем обсуждать, – с расстановкой проговорил он. – Ты все равно не поймешь. Но взгляды мои не изменились.
– Если ты так поступишь, – выкрикнула она голосом, звеневшим от горя и ярости, – то, клянусь, я никогда не прощу тебе этого!
Люк бесстрастно взглянул на нее.
– Ну что ж, так тому и быть.
Кора смерила его гневным взглядом и, повернувшись, выбежала из зала. Черт бы ее побрал! Ей следовало бы войти в его положение. Ведь если он проявит слабость сейчас, ни один из вассалов не станет его уважать. А без этого Люк не сможет удержать и пяди своей земли.
Негромкое смущенное покашливание привлекло его внимание, и, оглянувшись, Люк увидел стоящего неподалеку капитана Реми. Было очевидно, что Реми слышал их спор – его глаза ускользали от взгляда хозяина.
– Люди ждут, милорд.
– Сейчас буду.
Взяв меч, Люк опоясался им и, звеня шпорами, решительным шагом прошел мимо капитана. Кора может возненавидеть его за это, но, черт возьми, она все равно останется его женой.
Коры не было ни в спальне, ни в смежной комнате, где он надеялся ее найти, и настроение Люка отнюдь не улучшилось от перспективы оказаться в роли наказанного мужа, разыскивающего свою обиженную жену. После каждой пустой комнаты он все более горячился, и к тому времени, когда он нашел ее во дворе, раздражение переросло в гнев.
Его не смягчило то, что Кора сидела на плоском камне-надгробии, под которым покоились тела ее родителей. А прямо за ее спиной, под высоким буком, была могила Вульфрика, ее первого мужа и единственного друга, который остался героем в ее глазах. Да, Вульфрик был героем, но проигравшим все, а он, Люк, не намерен оказаться в этом положении.
Подтянув колени к груди, Кора смотрела прямо перед собой и даже не подняла глаза, когда он окликнул ее по имени. Ветер шевелил прядь волос, которая выбилась из ее длинной светлой косы и небрежно вилась по плечу. Было все еще холодно, хотя на дворе стоял апрель, и она завернулась в плащ.
– Кора, – требовательным тоном начал он, – когда я уеду, ты должна жить согласно моим приказаниям. – Ответа не последовало. – В мое отсутствие замком будет управлять Антуан ле Бек. У него приказ не позволять тебе покидать Вулфридж ни под каким предлогом. Это означает, что ты не можешь гулять со своей волчицей, собирать травы и корни в лесу, навещать Сигера. Если у тебя появится необходимость выйти из замка, пошли кого-нибудь с поручением.
Она наконец повернулась к нему, и голубые глаза ее угрюмо смотрели из-под насупленных бровей.
– Позволь напомнить, что я не хрупкий цветок, чтобы зачахнуть при первом признаке твоего гнева, милорд.
– Да, это я хорошо знаю. Но все, что я приказал, сделано в твоих интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Замолчи!
Люк буквально зарычал от ярости и, размахнувшись, ударил брата по лицу. Жан-Поль зашатался и упал на колени, а Шеба вскочила, настороженно вытянув морду вперед. Кора окликнула ее и ухватила руками за шею.
– Люк, перестань! – закричала она. – Ведь это ничего не решит.
Но Люк, не спуская глаз с брата, коротко бросил:
– Иди к себе в комнату, Кора. Это не для твоих глаз и ушей. И забери с собой эту проклятую волчицу. Иди, я сказал!
– Люк, не забывай, что твой друг лежит раненый в соседней комнате. Не время сейчас выяснять отношения с братом, да еще на глазах у всех. Не делай этого, Люк. Все проблемы, которые есть между вами, можно мирно разрешить.
Тыльной стороной руки Жан-Поль отер кровь с угла рта и спокойно произнес:
– Ну что же, брат, я не стану злоупотреблять твоим гостеприимством. Я покидаю твой замок.
– Вулфридж не церковное убежище и не постоялый двор, Жан-Поль. Это твоя тюрьма. И ты никуда не уйдешь отсюда, пока я сам не позволю тебе уйти.
Кора беспомощно глядела на мужа. В нем не было сейчас никакой мягкости, ни малейшей снисходительности, а только суровая несгибаемая воля и решимость, которая одновременно и пугала и печалила ее. Но все же она понимала его, потому что чувствовала то же самое после смерти Вульфрика, когда осталась одна среди подстерегавших ее всюду опасностей и предательства. Да и как она могла сказать Люку, что он не прав, если сама относилась к Жан-Полю с недоверием.
Не сказав больше ни слова, Кора поднялась и, кликнув Шебу, вышла в соседнюю комнату и захлопнула за собой дверь. У каждой медали есть две стороны, и любые решения нужно тщательно взвешивать.
Временами она не знала уже, кому довериться, и готова была не доверять никому.
Размолвка все так же разделяла Люка и его брата, когда Роберт с Амелией решили отправиться в Шотландию за неделю до начала марта. Погода улучшилась, снег уже начинал таять, но по-прежнему дули холодные ветры.
Выйдя попрощаться с Робертом, Кора испытала грусть при мысли, что он уезжает – все-таки он очень оживлял жизнь в Вулфридже, которая не была столь уж веселой сама по себе. Они поговорили немного, дожидаясь, когда оседлают лошадей.
– Вы приедете снова, сэр Роберт?
Усмехнувшись, он метнул взгляд на Люка.
– Если ваш суровый супруг и повелитель позволит. Боюсь, я и так слишком злоупотребил вашим гостеприимством.
– Конечно, злоупотребил, – с улыбкой вмешался Люк. – Но в следующий твой приезд я все равно заколю жирного тельца, поскольку успею уже позабыть, до чего ты мне тут надоел.
– И на том спасибо. Впрочем, женившись, ты стал похож на степенного человека. Позаботься о своей очаровательной жене.
– В этом можешь не сомневаться.
Люк перевел взгляд на леди Амелию, которая уже сидела на лошади, закутанная в дорогие меха, и любезно попрощался с ней. Она кивнула, чтобы он подошел поближе.
Кора слегка напряглась, но постаралась не показать, до какой степени ей противны эти уловки Амелии. Люк подошел к ней, и поскольку был очень высок, то Амелии пришлось лишь слегка склониться с лошади, чтобы дотянуться до него. Она провела по его лицу своей изящной рукой в перчатке и задержалась на подбородке, а ее нежный шепоток донесся даже до Коры:
– Ты делаешь хорошую мину при плохой игре, Люк, но я восхищаюсь тобой. Твоя супружеская верность говорит о твоей чести, но я не оставила еще надежды когда-нибудь…
– Вы питаете тщетную надежду, миледи, – перехватив ее руку, сказал Люк. – Я женат и не расстанусь со своей женой.
Вздохнув, Амелия печально улыбнулась:
– Ты благородный рыцарь, и я всегда уважала тебя за это. Если бы не моя дурацкая игра, ты мог бы быть счастлив со мной. Как я сожалею, что легкомысленно отвергла тебя, но поверь, все это было не из-за недостатка любви, а от избытка ее. Я надеялась вдохновить тебя этим на поступки, достойные тебя. Жаль, что ты живешь в браке без любви, когда мог бы испытать настоящее счастье со мной.
Кора стояла окаменев. Ей стоило огромных усилий вести себя так, словно она ничего не видит и не слышит; а они разговаривали по-французски и, значит, были уверены, что их разговор ей непонятен. И все же она уловила быстрый взгляд, брошенный на нее Робертом. Если он и заподозрил, что она поняла их беседу, то не выдал ее, и Кора была признательна ему за это.
– Твои надежды беспочвенны, Амелия. – Голос Люка звучал глухо от волнения или негодования, Кора не могла бы сказать. Он небрежно отвел руку Амелии от своего лица и отступил на шаг. – Я желаю тебе счастливого пути и надеюсь, что ты будешь довольна своим браком. Маловероятно, что мы встретимся снова.
Легкая улыбка пробежала по губам Амелии.
– Мы можем увидеться раньше, чем ты думаешь, прекрасный рыцарь. Так что не теряй надежды!
Говоря это, она бросила на Кору торжествующий взгляд, но та не только не смутилась, а взглянула на нее с такой надменностью, что Амелия скривила губы и, взяв поводья своей лошади, направила ее к воротам.
Люк с улыбкой подошел к Роберту.
– Доставь эту леди поскорей ко двору Малкольма, дружище. Пусть она лучше там оттачивает свои таланты.
– Постараюсь. Она и мне уже вот так надоела. – Роберт чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Теперь она поносит меня за то, что я по глупости разбил себе голову у тебя в коридоре.
Люк нахмурился.
– Рабочие клянутся, что они хорошо закрыли эту дыру, Роберт. Я все еще не понимаю, как ты умудрился туда упасть.
– Не знаю. Но все уже позади, и я выздоровел. – Сказав это, Роберт оглянулся на Кору. – Прощайте, прекрасная графиня. Не давайте своему мужу тиранить себя. Он ужасный деспот, особенно когда не в духе.
– Я знаю, каково это – выносить его нрав, – через силу улыбнулась она. – Но я уже притерпелась.
Роберт засмеялся и взял поводья своего коня. Негромко зазвенела упряжь, меч звякнул о седло, когда он садился верхом. Сделав всем прощальный знак рукой, он повернулся, и кавалькада выехала сквозь открытые ворота.
Это был одновременно и приятный, и горький момент для Коры. Приятный оттого, что она видит Амелию в последний раз, а горький потому, что искренне будет скучать по Роберту. И все же облегчение при мысли, что леди Амелия уехала, пересиливало горечь разлуки с Робертом. Как несносно вела себя здесь эта женщина! Но она, Кора, не доставила ей удовольствия напоследок поссорить их с Люком, хотя несколько раз едва не потеряла самообладание. Неужели Люк не понимал, что эта дама просто играет им?
Когда кавалькада всадников исчезла из виду, Люк подошел к ней, мягко улыбаясь.
– Я думал, они не уедут никогда.
Кора подняла брови.
– Я тоже, милорд, но по другой причине, наверное.
– Без сомнения. – Он взял ее за руку. – А теперь пойдем. Со всей их свитой, заполнившей весь замок, нельзя было спокойного угла найти, чтобы побыть вдвоем.
– Но ты забыл про рабочих.
– Нет, моя красавица, но они не помешают. – Поднеся руку жены к губам, Люк посмотрел на нее долгим горячим взглядом, обещавшим наслаждение.
Сердце Коры забилось. В его глазах была такая неприкрытая страсть, в которой невозможно было ошибиться. Нет, он любил ее, и только ее, в его сердце не было другой женщины.
Нетерпеливое желание Люка побудило ее безотчетно прижаться к нему. И Кора не протестовала, когда он потянул ее к приоткрытой двери сарая и там вдруг повалил в полутьме на большую охапку сена, распространявшего дурманящий запах трав.
Мельчайшие частички соломенной трухи и пыли поднялась в воздух, когда Люк опустился с размаху рядом с ней.
– Задержимся здесь ненадолго, дорогая?
– Здесь? Валяться в сене?.. – Она уперлась ему в грудь, шутливо сопротивляясь, но Люк схватил ее руку и приник к ладони ртом.
– А что? Вполне подходящее место, ведь лошади не возражают, а все конюхи еще в поле. – Его губы двинулись по ладони к запястью, сдвинув тонкое кружево на рукаве. – Тут нигде невозможно уединиться. Хоть я и имею право, как законный супруг, я вовсе не хочу, чтобы все нас видели.
– А почему бы и нет, милорд? – давясь от смеха, спросила Кора. – Они бы оценили проворство, с каким вы управляетесь с обязанностями служанки.
– Среди всего прочего. – Узкий рукав платья, которое она носила под накидкой, послужил ему препятствием для продолжения ласк, и Люк, нахмурившись, воззрился на него. – Пожалуй, я предпочитаю те наряды, в которые ты одевалась раньше. Жаль, что я выбросил твои короткие туники.
Кора с улыбкой наблюдала, как он начал распускать неподатливые завязки, нетерпеливо дергая их, что выдавало его желание. Наконец Люк поднял взгляд.
– Вы не могли бы мне помочь, миледи?
– Да, но в таком случае удовольствие достанется тебе слишком легко. Я считаю, что мужчина должен хорошенько постараться, прежде чем добьется чего хочет, а иначе он не будет это ценить.
– Ты… – Люк приложился поцелуем к ее оголенному плечу, спустив с него платье, – ты мудрее, ты разумнее, чем… – Платье соскользнуло с Коры и отлетело в сторону. За платьем вслед полетела нижняя юбка, и теперь Кора лежала перед ним обнаженная на душистом сене, а он с жадностью, которую не мог скрыть, принялся гладить ее, – чем любая женщина, которую я когда-либо знал, ma biche…
Кора в истоме закрыла глаза. Трепет прошел по ее телу, когда его горячие губы нашли чувствительное место за ухом. «Ma biche… моя лапочка». Еще одно нежное прозвище, которым он назвал ее. Но любил ли Люк ее?.. Ей хотелось это знать, хотелось, чтобы он как-то показал, что считает ее чем-то большим, чем своей собственностью, что он любит ее. Ах, Господи, сама-то она понимала, что любит его всем сердцем, любит душой и телом, преданно и самозабвенно. Но она старалась держать свои чувства в узде, как только могла. Ведь если Люк не любит ее…
Нет, лучше не думать об этом, лучше забыться в страсти и не позволять сомнениям разбить это хрупкое счастье, которое ощущала она. Ведь, в конце концов, леди Амелии не удалось увести у нее Люка, хотя она и пыталась это сделать. Люк человек чести, и он останется с ней, Корой, даже если и не любит ее. Возможно, в один прекрасный день он и полюбит ее, полюбит больше, чем доставшиеся ему земли или своего обожаемого короля.
Сбросив куртку и рубашку, Люк потянулся к завязкам штанов. Его голая грудь блестела как бронзовая в сумрачном свете конюшни. Кора не отводила взгляд, любуясь им, этим великолепным мужчиной, который был ее мужем, этим бесстрашным рыцарем, который пылал желанием к ней. Ах, он был так красив, так привлекателен во всем великолепии своей мужской силы, что она сгорала от желания слиться с ним в вихре страсти и вновь закрыла глаза, чтобы Люк не смог это увидеть.
Проведя руками по ее упругим ляжкам, Люк мягко, но настойчиво раздвинул их. Его пальцы ласково прошлись от ее коленок до шелковистого холмика между ног, а когда Кора затрепетала от этого прикосновения, он наклонился и приник губами туда, где только что были его руки, лаская языком ее сокровенную плоть. Кора вскрикнула от неизведанного прежде наслаждения, но он крепко держал ее, продолжая эту дерзкую ласку. Колючая щека терлась о ее нежную кожу, усиливая остроту ощущения.
Ошеломленная и в то же время трепещущая от желания, Кора затаила дыхание, изнемогая от того жара, который превратил ее тело в расплавленный огонь. А Люк ласкал ее груди, проводя большими пальцами по напряженным соскам, в то время как язык его продолжал свое дело. Она издала какой-то нечленораздельный звук, сама не зная, что пытается выразить, но он, казалось, и без слов понимал, чего хочет Кора, хотя она не понимала этого и сама.
Она никогда и не подозревала о таких удивительных ощущениях. Издавая стоны и извиваясь под его языком и руками, Кора пыталась ухватить то странное упоительное возбуждение, охватившее все ее тело, но оно ускользало от нее. Растущее неистовство наполняло ее какой-то невероятной энергией, а потом все вдруг вспыхнуло, словно комета с рассыпающим искры огненным хвостом, и, выдохнув его имя, стиснув кулаки с попавшими в них сухими пучками сена, она содрогнулась от невероятного наслаждения.
Она почти не сознавала себя, когда Люк опустился на нее, шепча ей в ухо ласковые слова. Его сильное горячее тело слилось с ее нежным и податливым, вызывая чувственный трепет. Движения Люка становились все быстрее и энергичнее, пока этот ритм не захватил и ее, и она не начала двигаться ему в такт. Кора схватилась руками за его плечи, чувствуя литые напряженные мышцы, уже не отпуская их в сладком экстазе, пока, обессиленный, Люк не упал на сено, потный, усталый, но полностью удовлетворенный.
– Ты была чертовски хороша, дорогая, – прошептал он ей на ухо.
И этого пока что для нее было достаточно.
18
– Ты не можешь так поступить, Люк!
Кора смотрела на него, покраснев от гнева. Боясь попасть под горячую руку в их споре, испуганный паж поспешно прошмыгнул между столами и выскользнул из зала. Апрельское солнце лилось сквозь цветные витражи высокого окна, неяркое из-за запыленных стекол. Сидя перед ней, Люк уперся ногами в скамью, разделяющую их. Голос его был напряжен.
– Могу. И поступлю. Им был предоставлен выбор, Кора. И они его сделали, теперь я сделаю свой.
– Но уничтожить дома… скот и посевы… Ты не должен этого делать, Люк. Скажи мне, что ты не будешь так жесток.
Рот его сжался в прямую линию. Почему она так смотрит на него? Ее голубые глаза потемнели, словно небо перед грозой. Как будто он был чудовищем, явившимся на землю, чтобы разорить здесь все и вся. Он должен заставить ее понять. Это был не его выбор: так захотел сам Освальд, бросивший ему наглый вызов. Кора должна усвоить, что, оставляя такие вещи безнаказанными, он никогда не сможет сохранить свои земли.
Находясь многие годы рядом с Вильгельмом, Люк многое понял. Это жестоко, но необходимо, раз уж Нортумбрия была покорена. Половина области лежала в пепелищах и развалинах, некогда плодородные поля заросли сорной травой, луга, на которых пасся скот, были заброшены и пустынны, но мятежные бароны один за другим сдавались. Лишаясь земли, лишаясь провианта для своих солдат и пристанища, они не могли больше сопротивляться.
– Этот вопрос, Кора, мы с тобой не будем обсуждать, – с расстановкой проговорил он. – Ты все равно не поймешь. Но взгляды мои не изменились.
– Если ты так поступишь, – выкрикнула она голосом, звеневшим от горя и ярости, – то, клянусь, я никогда не прощу тебе этого!
Люк бесстрастно взглянул на нее.
– Ну что ж, так тому и быть.
Кора смерила его гневным взглядом и, повернувшись, выбежала из зала. Черт бы ее побрал! Ей следовало бы войти в его положение. Ведь если он проявит слабость сейчас, ни один из вассалов не станет его уважать. А без этого Люк не сможет удержать и пяди своей земли.
Негромкое смущенное покашливание привлекло его внимание, и, оглянувшись, Люк увидел стоящего неподалеку капитана Реми. Было очевидно, что Реми слышал их спор – его глаза ускользали от взгляда хозяина.
– Люди ждут, милорд.
– Сейчас буду.
Взяв меч, Люк опоясался им и, звеня шпорами, решительным шагом прошел мимо капитана. Кора может возненавидеть его за это, но, черт возьми, она все равно останется его женой.
Коры не было ни в спальне, ни в смежной комнате, где он надеялся ее найти, и настроение Люка отнюдь не улучшилось от перспективы оказаться в роли наказанного мужа, разыскивающего свою обиженную жену. После каждой пустой комнаты он все более горячился, и к тому времени, когда он нашел ее во дворе, раздражение переросло в гнев.
Его не смягчило то, что Кора сидела на плоском камне-надгробии, под которым покоились тела ее родителей. А прямо за ее спиной, под высоким буком, была могила Вульфрика, ее первого мужа и единственного друга, который остался героем в ее глазах. Да, Вульфрик был героем, но проигравшим все, а он, Люк, не намерен оказаться в этом положении.
Подтянув колени к груди, Кора смотрела прямо перед собой и даже не подняла глаза, когда он окликнул ее по имени. Ветер шевелил прядь волос, которая выбилась из ее длинной светлой косы и небрежно вилась по плечу. Было все еще холодно, хотя на дворе стоял апрель, и она завернулась в плащ.
– Кора, – требовательным тоном начал он, – когда я уеду, ты должна жить согласно моим приказаниям. – Ответа не последовало. – В мое отсутствие замком будет управлять Антуан ле Бек. У него приказ не позволять тебе покидать Вулфридж ни под каким предлогом. Это означает, что ты не можешь гулять со своей волчицей, собирать травы и корни в лесу, навещать Сигера. Если у тебя появится необходимость выйти из замка, пошли кого-нибудь с поручением.
Она наконец повернулась к нему, и голубые глаза ее угрюмо смотрели из-под насупленных бровей.
– Позволь напомнить, что я не хрупкий цветок, чтобы зачахнуть при первом признаке твоего гнева, милорд.
– Да, это я хорошо знаю. Но все, что я приказал, сделано в твоих интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35