— Вы могли заснуть. Он мог выйти, потом вернуться назад, и вы ничего бы не заметили. Ну кто еще мог снять скальп с Эйба?
Эми выпрямилась, вся напряженная, но уже владея собой.
— Смею уверить вас, что, когда ко мне приходит мистер Лопес, мы делаем что угодно, только не спим.
Джонсон ахнул и начал размахивать у нее перед лицом рукой, как будто она собиралась прямо сейчас рухнуть в обморок. Шипли взвизгнул:
— Это выходит из всех рамок!
Раздалось еще несколько взволнованных восклицаний, которым со всей определенностью подвел черту Свифт.
— Господи, направь ее душу! Эми, ты что, сошла с ума?
За все эти пятнадцать лет она никогда не была более в своем уме. Да, она лишила себя всеобщего уважения и почти наверняка — работы. И, конечно, она чувствовала себя униженной. Но это не имело значения сейчас, когда ставкой была жизнь Свифта.
Эми обернулась, чтобы посмотреть на шерифа Хилтона. И в тот же момент, увидев его подмигивающий голубой глаз, поняла, что уличена во лжи. Она бросила испуганный взгляд на Свифта. Шериф Хилтон поднял плечо и почесал затылок.
— Итак, мистер Лопес был… — Он прочистил горло. — В компании с вами всю предыдущую ночь, не так ли? И вы готовы в этом поклясться?
Эми представила себя с рукой на Библии. Она редко лгала и уж тем более не присягала в своей лжи. Господь покарает ее за это. Она опять обратила взгляд на Свифта. На какую-то сумасшедшую секунду она вспомнила их первую ночь любви, когда он был так нежен и ласков. Потом она вспомнила, как он был добр к Питеру. Если тот Бог, которому она была так предана, не хочет, чтобы этот человек жил на свете, она откажется от этой религии.
— Клянусь в этом до последнего вздоха.
И никакого грома с небес не раздалось. Она глубоко вздохнула и взмолилась о покаянии. И опять посмотрела на Свифта. Слезы застилали ей глаза. Она почувствовала уверенность. Позволь мне любить тебя по-своему. Свифт сделал это, и не один раз. Теперь настал ее черед.
Приободренная его горящим взглядом, Эми обернулась к толпе. В направленных на нее взглядах она увидела отвращение, ненависть, презрение. Женщине не пристало всенародно признаваться в неподобающем поведении и надеяться на снисхождение в глазах безгрешной публики. Она только не могла понять, почему. Но что бы они ни подумали, это не будет теперь играть никакой роли.
— Надеюсь, что добрым людям из Селения Вульфа теперь удастся найти настоящего убийцу? — спросила она. — Мистер Лопес в этом не виновен.
И с этими словами Эми направилась к двери. Как бы боясь, что она может испачкать их, коснувшись своими юбками, люди расступились перед ней. С пылающими щеками, высоко вскинув голову, Эми шла через толпу. Поравнявшись с Лореттой и Охотником, она увидела, что они оба улыбаются. В конце концов, она не потеряла хоть чьего-то уважения.
Холодный ночной воздух объял Эми, когда она вышла наружу. Она благодарно вдохнула его и привалилась спиной к стене здания, находя утешение в темноте. Закрыв глаза, она прислушалась к голосам внутри здания. Услышав голоса Лоретты и Охотника, Эми предположила: они рассказывают, что знают. Скоро Свифт будет свободен. Она представила себе его руку на своем плече, его крепкую грудь, согревшую ее. Тогда все будет хорошо. Они спрячутся от этого мира. Ничто не будет важно, кроме них двоих.
Что-то звякнуло рядом с Эми. Она открыла глаза и, не двигаясь, постаралась вглядеться в темноту. Но, как всегда, ее ночная слепота не позволила ей ничего увидеть. Из тени возникла призрачная фигура мужчины. Почти одновременно ее горла коснулось острое лезвие ножа. Эми дернулась.
— Только пикни, сучка, и я перережу тебе горло, как Эйбу Крентону.
Ужас охватил Эми. Инстинктивно она попыталась закричать, но из горла вырвался только слабый стон. Острие ножа вошло в нее. Она почувствовала, как по ее горлу побежала струйка крови, намочив воротник. В ноздри ей ударил запах застоялого пота. По лифу ее платья прошелся кожаный рукав. И опять что-то зазвенело. Шпоры. И хотя она ничего не видела ночью, она с уверенностью поняла, что нож был в руке одного из братьев Лаудри.
Грубые пальцы ухватили ее за локоть. В следующий момент грязная рука зажала ей рот. Она схватила своего противника за запястье и впилась зубами в его ладонь. Он выругался. Эми попыталась вывернуться. И вдруг, непонятно откуда, не ее голову обрушился удар. Перед глазами вспыхнуло яркое пламя. И потом ее поглотила темнота.
Охотник прочитал записку раз, потом другой. Свифт сидел, весь напрягшись, ожидая, что скажет его друг. Лоретта стояла рядом, вцепившись в спинку кресла-качалки. Чейз и Индиго, с бледными лицами, присели у камина. Когда молчание стало уже невыносимым, Лоретта воскликнула:
— Господи Боже, Охотник, что там все-таки написано?
Охотник скомкал грязный лист бумаги в кулаке и посмотрел на Свифта.
— Братья Лаудри… — Он перевел дыхание, прежде чем продолжить. — Их зовут совсем не Лаудри. Их фамилия Габриель.
Свифту показалось, будто огромный кулак заехал ему в живот. С тех пор как он, поднявшись на крыльцо Эми, нашел под дверью записку, он молился ее Христу и всем своим богам, чтобы его тревога была напрасной. Она, наверное, просто ушла куда-то погулять, переволновавшись. И на всем пути к дому Охотника он старался заглушить своими мольбами трезвое понимание того, что Эми никогда не рискнет пойти одна в темноту.
— О Господи! — Свифт слегка нагнулся вперед, все еще чувствуя чей-то кулак у себя в животе. Только не Габриели. Куда они ее утащили?
— Есть такая будка над заброшенной шахтой в восьми милях отсюда по ручью Шэллоу. Называется по имени старика Гюнтера. — Охотник перевел дух. — Они хотят, чтобы ты пришел один, и особо подчеркивают, чтобы ты был со своими револьверами.
— Нет! — вскрикнула Лоретта. — Они хотят стрельбы. Если ты достанешь свои револьверы, Свифт, ты опять окажешься в той же грязи, что и в Техасе. Пойдут разговоры. И все, что ты хотел начать заново, уйдет от тебя с этой стрельбой. Должен быть какой-то иной выход.
Свифт почувствовал себя больным.
— Жизнь Эми в опасности, Лоретта.
Раздался громкий стук. Все вздрогнули и посмотрели на дверь. Лоретта наконец собралась с силами и побежала открывать. В кухню вошел шериф Хилтон, лицо его сияло широкой улыбкой.
— Если это не было заранее подготовленным представлением со стороны мисс Эми, будем считать, что лучшего я не видел в жизни. Я вообще-то не люблю вранья, но на этот раз ее неправда спасла все. — Он ухмыльнулся и покачал головой. — Хотя на минуту мне показалось, Лопес, что твоя прямота все завалит. Если бы ты не заткнулся в самый ответственный момент, я уже был готов засунуть тебе в глотку свою шляпу. Эти придурки были вполне готовы линчевать тебя.
Хилтон сделал несколько шагов, пока не заметил, что все остальные выглядят, как приговоренные к смерти. Он остановился и огляделся.
— Что еще, черт возьми, не так? Теперь у нас есть время поискать настоящего убийцу. Я думал, что вы празднуете.
Свифт наконец обрел голос.
— Эти парни… братья Лаудри. Их настоящая фамилия Габриель. Они приехали сюда из Техаса в поисках меня, потому что я убил их брата. И они забрали Эми.
Свифт всегда знал, что Хилтон соображает быстро, но даже он удивился, как моментально шериф схватил ситуацию.
— Сучьи дети… Они убили Эйба и попытались представить, что это твоих рук дело. — Он хлопнул себя по бедрам. — Господи, какой же я идиот, я о них и не подумал!
Боль затмила глаза Свифта. Самым большим идиотом был он. Еще в тот момент, когда Эйба Крентона нашли с перерезанным горлом, ему надо было вспомнить, кто мог слышать, как он угрожал Эйбу. Он напрочь забыл о братьях Лаудри. Возвращаясь к этому эпизоду, он чувствовал себя полным дураком. А расплачиваться за это теперь должна Эми.
— А зачем им понадобилась Эми? — спросил Охотник.
— Чтобы добраться до меня. После ее сегодняшнего заявления всем стало ясно, что она и я… — Свифт воздел руки. — Черт побери, я не знаю, почему. Почему люди, подобные им, делают такие вещи? Думаю, что они надеялись как-то спровоцировать меня. А когда увидели, что этот фокус не проходит, прихватили ее в качестве наживки. Главное, что я убил их брата, Чинка. И семья Габриель позаботится, чтобы не оставить это безнаказанным. А как можно лучше отомстить, чем захватив Эми?
У Хилтона напряглось лицо. Свифт посмотрел на крюк, где висел его пояс с шестизарядными револьверами. Он вспомнил, как испугалась Эми, увидев этих двух каманчеро на тротуаре. А сейчас ей еще хуже. Приняв решение, он подошел к вешалке и снял с нее свои револьверы.
— О Свифт, не надо, — воскликнула Лоретта. — Должен быть какой-то иной выход. Эми этого не захотела бы.
Свифт затянул ремень и начал прилаживать кожаные кобуры на бедрах.
— У меня нет выбора. — Он посмотрел на них. — И, думаю, никогда не было. Как говорит Эми, от своего прошлого не убежишь. Что сегодня и было доказано.
Охотник подошел к столу и взял свой «спенсер».
— Я пойду с тобой.
Свифт сомневался, что братья Габриель заехали так далеко без приятелей. Охотнику не было равных как воину, но быстрым стрелком он не был.
— Они хотят видеть меня. Я знаю, как ты любишь Эми, но тебе надо думать о своей семье.
Охотник набрал еще патронов и сунул себе в карман. Посмотрев на жену, он сказал:
— Есть вещи, которые я просто обязан делать. И моя семья это понимает.
Краска ушла с лица Лоретты. Она медленно кивнула. Темно-голубые глаза Охотника наполнились гордостью. Он улыбнулся и повернулся к Свифту.
— Как ты думаешь, сколько их там может быть?
— Кто же знает. Одно могу сказать наверняка, что больше двух.
— Пойду седлать, — вмешался Хилтон. Охотник поднял руку.
— Мы ценим ваше предложение, шериф. Но Свифт и я поведем эту битву по обычаям команчей. Белый человек только все испортит.
Хилтон выпятил грудь.
— Я неплохо стреляю, чтобы вы знали. А вы в меньшинстве. Не говоря уже о том, что я представляю закон в Селении Вульфа. А эти ребята теперь в розыске за убийство.
Свифт все смотрел на Охотника. Воспоминания об их прошлой борьбе прошли перед ним, и он вдруг почувствовал прилив надежды. Если они с Охотником прибегнут к военной стратегии команчей, они смогут перестрелять команчерос по очереди, не ввязываясь в затяжную перестрелку.
— Мы постараемся действовать, как когда-то, — сказал Свифт шерифу, — и тогда недолго будем оставаться в меньшинстве. — Он встретил взгляд Хилтона. — Но если вы поедете с нами и будете держаться сзади, поддерживая нас огнем, я буду вам признателен.
Охотник кивнул, соглашаясь, и пошел к задней двери. Свифт последовал за ним. Хилтон взглянул на Лоретту.
— Куда это они направились? Конюшня ведь в другой стороне.
Лоретта прижала дрожащую руку к груди.
— Им надо приготовиться к сражению.
Через несколько минут Охотник и Свифт вернулись в дом. Хилтон бросил взгляд на их лица и разразился смехом. Смех его замер, когда Свифт подошел к нему с красками в руках. Не прошло и нескольких секунд, как щеки шерифа были разукрашены разноцветными полосами, на подбородке появилась красная полоса, веки и зубы стали черными.
— Ну как, сойдет? — спросил Свифт Охотника. Охотник, торопливо проверявший свои стрелы и томагавк, кинул взгляд на Хилтона.
— Остались еще руки и лоб.
Свифт принялся разукрашивать их. Хилтон беспомощно хлопал глазами.
— Это что, одно из снадобий команчей?
— Можно сказать и так, — ответил Свифт.
— Так вас будет трудно заметить в темноте, а значит, меньше шансов, что вы станете для них хорошей мишенью.
Хилтон пожал плечами и наклонил голову, чтобы Свифту было удобнее заниматься его лбом.
— Что же, такое снадобье пойдет и для меня.
— Нам оно всегда годилось, — ответил Охотник. Он повесил томагавк на пояс и подошел, чтобы обнять на прощание свою семью. Заключив в объятия Лоретту, он сказал: — Молись за меня, малышка. — Он повернулся к Чейзу и потрепал его за подбородок. — И ты молись, хорошо? Говори, пусть все идет к черту, лишь бы я вернулся домой целым и невредимым.
Охотник нагнулся, чтобы поцеловать свою дочь, потом потер ей щеку, и на ней остались следы краски Свифт, которому не терпелось поскорее тронуться в путь, уже ждал у двери. Лоретта вышла из дома следом за мужчинами. Остановившись на пороге, она помахала им на прощание.
Когда Свифт направился в конюшню, она крикнула:
— Постарайся не трогать свои револьверы без крайней нужды. От этого может зависеть твое будущее.
Насколько понимал Свифт, ему не надо будет беспокоиться о своем будущем, если что-нибудь случится с Эми.
Первое, что почувствовала Эми, очнувшись, была боль в затылке. Она нахмурилась и попыталась дотянуться до больного места, но выяснилось, что руки у нее связаны за спиной. Сознание постепенно возвращалось к ней, и первым делом она обнаружила, что лежит лицом вниз на холодном деревянном полу. Едва поняв это, она услышала грохот сапог и звон шпор. Уголком глаза она увидела какого-то мужчину, сидящего рядом с ней на деревянном ящике. Эми разлепила глаза и повернула голову в его сторону.
В дымном свете очага блеснула мексиканская шпора. Потихоньку поднимая глаза, она увидела затянутую в кожу ногу, потом серебряный фестон на шве брюк и. наконец шестизарядный револьвер на бедре. Она взглянула на смуглое лицо, прятавшееся в тени широкополой шляпы, потемневшей по краям от пота. Стив Лаудри.
К ней постепенно возвращалась память — вот она стоит у входа в муниципальный зал, из темноты появляется человек, хватает ее за руку, нож, приставленный к горлу. Она пыталась бороться, и что-то ударило ее по голове. И после этого темнота.
Она быстро оглядела грязную, слабо освещенную комнату, затянутую паутиной. Заброшенная надшахтная постройка? В полумраке в другом углу комнаты она увидела еще двух человек: один стоял у окна, другой сидел на полу, привалившись спиной к стене. До нее донесся запах их немытых тел. Команчеро.
На Эми навалился такой леденящий душу ужас, что в первые секунды у нее буквально остановилось сердце. Она перестала дышать. Тело ее объял проникающий до костей холод.
Сердце у нее вновь забилось и болью отдалось в груди. Она судорожно вздохнула, но воздух застрял где-то на полпути, и ее губы затрепетали, как у выброшенной на берег рыбы. Тяжелая, тянущая боль свела ей живот.
— Ну-ка, ну-ка. Гляньте, кто очнулся!
Лаудри поднял сапог и толчком в бок перевернул ее на спину. Руки, натянувшись под весом ее тела, нестерпимо заныли. Эми закрыла глаза. Ничего не видеть было единственным способом вернуться к сознательному состоянию. Если она посмотрит в лицо Стива Лаудри, она может потерять все свое самообладание.
Она услышала какое-то движение. На живот ей легла тяжелая рука.
— Эй, ты что, притворяешься дохлой, медовая моя? А не плохое имечко для нее, как ты считаешь, Поук? — Рука ухватила ее за волосы. — Кудряшки, как мед. Что у тебя еще как мед, медовая моя?
Один из мужчин в другом углу комнаты рассмеялся.
— Лопес не полюбил бы ее за одни красивые глазки. Может быть, стоит поискать, что в ней такого особенного?
Лаудри ухмыльнулся.
— Что ты скажешь на это, крошка? Третий голос, грубый и хриплый, проговорил:
— Ты знаешь, что имеют в виду, когда девку называют медовой? — Он загоготал. — Что ее легко раскатать.
Рука выпустила волосы Эми. В следующее мгновение ее ухватили за ногу и поволокли через комнату. Грубый пол царапал ее связанные руки, занозы впивались даже через рукава, платье задралось. Она стиснула зубы. Тело ее обдал жар от очага. Даже через закрытые веки она чувствовала золотистый свет огня. Лаудри выпустил ее ногу.
Эми стиснула зубы и не открывала глаза. Она знала, что последует. Страх лишил ее способности мыслить. У нее сжались ноздри, мешая ей дышать, но если она откроет рот, то начнет кричать. И если крикнет хоть раз, то может и не остановиться.
Стив Лаудри ухватил ее за лиф платья. Исходивший от него запах чуть не вывернул ее наизнанку .
— А что у тебя там под этим, медовая моя? Платье натянулось у нее на спине. В любой момент оно могло треснуть по швам. Она проглотила рыдание. У него во рту булькала слюна, он часто, коротко дышал. Что у тебя под платьем? Это был вопрос, рассчитанный на то, чтобы повергнуть ее в ужас. И он достиг своей цели. Она представила эти руки на своем теле.
В горле у нее застряли невысказанные мольбы. Но прежде чем она смогла выдавить их из себя, перед ее мысленным взором с ослепляющей ясностью встали картины прошлого. Она увидела себя еще совсем ребенком, беспомощно борющимся, рыдающим и умоляющим о пощаде. И как эхо, над тонким голоском маленькой девочки прокатился грубый мужской хохот. Ее слезы и мольбы не принесли ей ничего тогда и не принесут сейчас. Таким мужчинам, как эти, женские мольбы доставляют только наслаждение. Они насилуют и издеваются не для того, чтобы получить сексуальное удовлетворение, а просто потому, что насилие само по себе доставляет им удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41