А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Не один же он там, в доме.— Шеф приказал тут ночевать, — устало и с долей грусти сказал Костя. Вынул сигареты, закурил, стал ловить приличный музон. Он не любил современный рок, тяжелый не только по названию, но и по восприятию. Предпочитал что-нибудь задушевное и мелодичное.— Тут ночевать! — изумился Тарасенко. — Да где ж..?Костя пожал плечами.— Если сиденья откинуть, два места есть. Третьему придется спать в багажнике.Они с Тарасенко повернули головы назад и пристально посмотрели на Гешу.— Я знаю, на кого ты намекаешь, — обиженно сказал тот. — Вообще-то, я могу и уехать. На электричке. Мне тут делать больше нечего. Частоту я вам словил, все…— Сидеть! — Костя резко обернулся. — Лучше я сам залезу в багажник. Ты нам ещё нужен.— Зачем это?— Потом узнаешь, — отмахнулся Костя, хотя и сам не знал, для чего ему нужен радиотехник. Нужен и все. Пригодится.В салоне заиграла нежная мелодия. Корнюшин забалдел и прикрыл глаза. Хотя и свербела мысль, что придется куковать тут всю ночь. Об этом думали все.— Вот несправедливость… — вздохнул Тарасенко. — Мы мерзнем на улице, а вор загорает в особнячке, пьет коньячок и смотрит порнушку. Хотя он должен сидеть в тюрьме, как говорил один всем известный капитан.— Ничего, сядет! — неуверенно проворчал Костя. — Всему свое время.— Ни хрена он не сядет! Откупится. Сейчас сажают только карманников, которые тащат лопатники прямо под носом ментов, и алкашей, которые по пьяни тюкнули своих жен подушкой. А воровские банкиры гуляют на свободе.— Точно! — обрадовался Геша. — Значит, бестолку тут сидеть. Поехали!— Я те поеду! — Костя показал ему кулак. — А если сейчас кто-нибудь из его шайки припрется? Ты что!Корнюшин даже сам удивился, насколько оказался прав. По подъездной дороге тихо прошелестела черная иномарка. Если бы не светящиеся габаритки и притушенные фары, она бы потерялась в ночной тьме. Костя едва успел приглушить музыку и загасить сигарету. Они замерли в безмолвии и тишине. Кажется, их не заметили.Машина остановилась перед воротами особнячка, в котором уже несколько часов развлекался банкир. Костя бесшумно открыл дверцу и выпал со своего сиденья, чуть не свалившись на землю. Только так он и смог разглядеть номер иномарки, слабо освещенный задним фонариком. Тем временем кто-то изнутри открыл автоматические ворота, ночной гость въехал на территорию участка, и они бесшумно встали на место.— Семь, два, шесть, эр, эм, — доложил Корнюшин, поднимаясь с земли.Тарасенко быстро записал номер в записную книжку. Костя, не говоря ни слова, передал ему мобильный телефон. Юра понял его и так. Набрал по памяти номер гаишной справочной, запросил справку. Получил её буквально через минуту — там полковника Самохина уважали и помогали в случае чего его группе.«Фольксваген-пассат» с таким госномером принадлежал управляющему делами мэрии Игнатию Ковалеву.— Да-а, — печально протянул Юра. — Теперь банкира точно не посадят.— Вот бы сейчас их послушать, а… — мечтательно проговорил Корнюшин, глядя на Гешу.— Ага, щас! — обиженно огрызнулся радиотехник. — Только волну настрою!— А если подумать?Костя пристально смотрел на него, ожидая какого-нибудь решения. Геша поймал на себе его взгляд, отвернулся, посидел так немного, не выдержал взгляда и все же решился. Открыл свой баул, покопался в нем, вынул махонькое подслушивающее устройство размером с пуговичку, протянул Косте. Тот даже не увидел его между пальцев.— Вот тебе жучок, — сказал Геша. — Ты и думай!Костя взял пуговичку, с трудом рассмотрел её в тусклом свете приборной панели.— Ты предлагаешь мне его подсунуть под кресло, в котором сидит чья-нибудь задница? Я же не фокусник!— Я тебе предлагаю его на стекло прицепить.— В комнате, где идет серьезный базар?— Именно. Отклеишь бумажку, а под ней липкая полоска. Усек?Костя подумал совсем немного. Он всегда решался на любую авантюру, не особенно раздумывая. Любил он их, авантюры. Они разгоняли немного скуку повседневной оперативной работы.— Ладно, я пошел. Все равно делать нечего. Юрик, идем, подсадишь.Он открыл дверцу, выпал наружу и проскочил к забору. За ним метнулся Тарасенко. В самом темном месте он подставил плечо, и Костя легко взобрался наверх. Одним движением перемахнул забор и скрылся на чужой территории.В доме горело три окна на первом этаже. Похоже, это была гостиная — оттуда лилась музыка, и доносились всхлипы телевизора. Даже если прилепить на стекло жучок, все равно ни хрена не услышишь. На втором тоже горели два окна, и там было тихо. Косте почему-то показалось, что именно там идет важный разговор двух хозяев жизни. Что они там решают, может быть, судьбу одного из неугодных конкурентов, может быть, делят деньги, пришедшие по кредиту из центра. Что бы они ни обсуждали, запись такого разговора имела бы весомую цену на рынке оперативных разработок.Пригибаясь, Костя быстро проскочил к дому. Встал под освещенными окнами второго этажа. Да, если подставить лестницу, прилепить жучок пару пустяков. Но где её взять и как подставить незаметно? Можно, конечно, спуститься с крыши на веревке. Но как на неё залезть? Все, остался только один вариант — проникнуть в дом и подложить жучок под дверь.Костя пробрался к освещенному крыльцу, дернул ручку входной двери — заперта. А если бы была не заперта, то что, можно свободно разгуливать по дому и при этом остаться незамеченным? Наверняка где-то внизу сидит тот мордоворот, который охраняет неприкосновенность банкира. Он сразу ухлопает Костю из «макара», а уж потом будет разбираться, кто таков незваный гость.Корнюшин понял, что больше вариантов у него нет. Он пробрался к освещенным окнам гостиной, достал из нагрудного кармана жучок и прикрепил его на стекло — в самом низу, так чтобы было незаметно. И сиганул обратно к забору, чудом отыскал какой-то ящик, взобрался на него, с трудом достал до верхушки забора, подтянулся на руках, перемахнул на ту сторону и был таков.— Что слышно? — спросил он, усаживаясь на свое место в машину.— Ничего, — грустно ответил Геша, снимая наушники. — Только слабая музыка и чей-то отдаленный голос.— Это телевизор. Я налепил на стекло гостиной. Но они, как пить, сидят наверху. Так что, облом. Ничего не услышим.— Если только они не выключат ящик… — вздохнул Тарасенко. — И не перейдут в гостиную.— Поближе к нашему жучку, — ехидно добавил Геша.— Слушай, слушай! — прикрикнул Костя. — Пропустишь ведь!Геша сделал кислую мину и надел наушники. Но ему так и не удалось услышать ни слова.
Всю ночь они пилили по южной трассе, делая короткие остановки на бензоколонках. Серега с Ильей по очереди менялись за рулем, а папаня отсыпался на заднем сидении в свое удовольствие. Казалось, он был способен спать в любых походных условиях, и даже, наверное, маршируя в строю. Только на рассвете они прибыли в Тучково, любимую деревню Терентича, где он жил последние двадцать лет.В виду отсутствия въездных ворот машину пришлось оставить на улице рядом с калиткой. Бодрый старик, выспавшийся и отдохнувший, тут же принялся наводить порядок в саду, словно забыл, зачем сюда приехал. С искренним огорчением на лице он поправлял покосившиеся подпорки, подбирал залетевший мусор и поломанные ветки и начал было накачивать воду. Илья, невыспавшийся и бледный, минут пятнадцать смотрел на все это действо с откровенным недовольством и все-таки решил высказаться. Времени в обрез, надо забирать все, что есть, и назад. Бандюганы их ждать не будут — примут оборонительные меры или вообще сгинут без следа.— Пап, долго будем фигней заниматься?Терентич на секунду оторвался от своего занятия, посмотрел на сына хмуро, проговорил внятно и доходчиво, тоном, не допускающим возражений:— Пока не закончу. — И принялся за дело с не меньшим энтузиазмом.У него была скважина, из которой он помповым насосом лихо накачал ведро мутной ледяной воды. Именно на этой воде он готовил себе пищу, и сейчас хотел вскипятить чайку, чтобы немного отойти с дороги.Илья с Серегой плюнули на все и пошли в дом. В сенях их встретила крышка от гроба, очень доходчиво напоминающая гостям, что они тоже смертны. Илья отнесся к ней совершенно безразлично, словно она стояла тут всегда, а Серега затормозил на пороге, удивленно уставился в угол.— Это чего она здесь? — спросил испуганно.— А-а, — зевнув, отмахнулся Илья. — Осталась от последних похорон.И дернул дверь в комнату. Протопал к кровати у дальней стены, не раздеваясь, улегся на неё и сразу провалился в сон. Серега, так и не поняв назначения крышки, пристроился на продавленном диване, стоящем рядом с дверью. Через пять минут они оба спали, как убитые, несмотря на собачий холод в доме.Илья снова увидел свой сон, который смотрел в последнее время. В принципе, его можно было поздравить с успехом — научный эксперимент удался, голографическое изображение стало четким, и на экране теперь словно двигались реальные люди, осязаемые во всем своем объеме и полноте. Он легко узнавал их. Там были все, кто окружал его в эти дни произошедшей катастрофы, и мошенники, и родные, и друзья. Но самое главное, они были как живые. Если человек смотрел прямо, а зритель заходил сбоку, то он мог легко увидеть профиль головы. Это было удивительно и непонятно. Илья восторгался этому во сне, а когда проснулся, все равно чувствовал, что остается таким же беззащитным, каким и был. Несмотря ни на какое голографическое изображение.Ровно через час их разбудил отец.— Рота, подъем! — гаркнул он на пороге комнаты, и Серега, лежащий рядом с дверью, свалился с дивана на пол. — Собираем манатки и в путь! Нас уже ждут эти бандиты.Илья проснулся мгновенно. Странно, но он почувствовал прилив сил, как будто хорошо отоспался и отдохнул. И был готов к решающему бою.Терентич задумчиво стоял над диваном и терпеливо ждал, когда художник очухается, придет в себя и поднимется на ноги. Наконец, Сереге это удалось, и он тупо моргал сонными глазами, пытаясь осознать, где он находится и что это за изба, в которой он проснулся. Неожиданно Терентич нагнулся и подхватил диван под низ.— Ну-ка, подсоби, — сказал он и запыхтел, отодвигая диван от стены.Серега ухватился с другой стороны, а подоспевший Илья навалился сзади. Втроем они с трудом отодвинули тяжеленный диван на метр от стены.Под диваном оказался слой пыли в палец толщиной, а под пылью прорисовался квадратный люк с металлической ручкой. Терентич ухватился за ручку, поднатужился и откинул дверцу люка в сторону. Под ним образовался квадратный лаз. Изнутри пахнуло сыростью и дохлятиной. Терентич уселся на пол, спустил ноги в лаз и спрыгнул вниз. Пол находился на уровне его плеч, и из дыры торчала одна его седая голова.— Илья, за мной! — скомандовал он и нырнул в подпол. Но вынырнул через секунду, положил на пол перегоревшую лампочку. — Ну-ка, Серега, там, в шкафу, должна быть целая.Художник отправился на поиски лампочки, отыскал её довольно быстро на одной из полок шкафа в коридоре, вернулся, протянул Терентичу. Старик снова исчез в подполе, но на сей раз не возвращался, а производил там какие-то манипуляции. Вдруг оттуда полился свет.Илья спрыгнул вниз. Серега за ним. Они пригнули головы, осмотрелись и двинулись за стариком. Но все же художник умудрился пару раз стукнуться лбом о мощные лаги, подпирающие половые доски. Подпол производил сильное впечатление, от которого у такой впечатлительной натуры, как Серега, просто стыла кровь.Нехоженая земля продавливалась под ногами. Паутина свисала клочьями с потолка, цепляясь за волосы и плечи. Сырость стояла неимоверная. Единственным украшением этого мрачного подземелья являлся кованый сундук в самом дальнем углу. На его боку красовался огромный амбарный замок.— Вот чего у меня нет, так это ключа, — удовлетворенно сказал Терентич, словно радовался этому обстоятельству. — Давно потерял.— Ну и что теперь? — спросил Илья.— Ничего. Дуй наверх, где-то там был молоток. И найди какую-нибудь железяку посолидней.Илья отправился обратно к люку, вылез наружу, поискал инструменты на веранде, нашел молоток и железный прут, непонятно для каких целей оставленный отцом. Вернулся в комнату, спрыгнул вниз.Терентич долго не колдовал, вставил железный прут в ушки замка, дернул на себя. Илья долбанул сверху молотком. Замок отлетел в сторону. Терентич откинул крышку. В сундуке лежало все его богатство, завернутое в промасленные тряпки. Терентич принялся вынимать по одной каждую завернутую вещь и передавать Илье прямо в руки. Илья оттаскивал их к лазу, а Серега выкладывал все это на пол.Когда все было вынуто, Илья с отцом выбрались из подпола наверх. Серега уже нетерпеливо разворачивал свертки. Здесь оказались новехонький автомат Калашникова, два карабина Симонова не первой свежести, два пистолета «ТТ» и один «макаров», три полных рожка для «калаша», восемь ручных доисторических гранат и целый мешок разнокалиберных патронов.— Да, отец, хорошо затарился! — не мог сдержать восхищения Илья.— Так не для себя, для детей старался, — скромно пожал плечами Терентич. — Вот оно и пригодилось.— А я и не догадывался, что ты здесь хранишь.— Так я тебе и не показывал.— Прямо как в старой пьесе, — присвистнул Серега. — Если в первом акте на стене висит «калашников», значит, в последнем акте из него убьют какого-нибудь мерзавца.Они перенесли все оружие в машину, предварительно завернув его обратно в промасленные тряпки. Благо на улице никого не было — деревенский люд не любит прогулки на холодном осеннем ветру. Впрочем, попался бы случайный свидетель, подумал бы, что Терентич собрался на зиму в город, и собирает манатки. Оружие уложили на дно багажника, сверху накидали ещё тряпья. А на них радостный дед насыпал в три слоя яблок для внучки. Яблоки были наливные, с красными боками, одно к одному. Просто загляденье!— Все равно здесь есть некому, а Ленка стрескает, — по-хозяйски распорядился он. — Да и менты не догадаются, если что.После чего Терентич запер дом, положил ключик под коврик на крыльце. Они погрузились в машину и на всех парах двинули обратно. Путь неблизкий, когда ещё доедут. К тому же с таким грузом «тойота» изрядно просела, и на колдобинах деревенской дороги то и дело цепляла брюхом за кочки. Зато, выехав на шоссе, пошла, как тихоходный лайнер по водной глади, плавно, ровно и не торопясь.Весь путь прошел без приключений, и только на подъезде к Белокаменску их остановил дорожный патруль. Пока один гаишник проверял у всех документы, другой — молоденький лейтенант, попросил открыть багажник. Серега снялся со своего места и на ватных ногах поплелся назад, с трудом засунул ключ в замок. Сил открыть багажник у него уже не было. Но тут подоспел Терентич. Он приподнял крышку багажника и жизнерадостно улыбнулся.— Угощайся, старший лейтенант!Гаишник уставился на раздолье яблок. Он такое видел редко, а если видел, то хотел извлечь из этого максимум выгоды.— Спасибо. Я пока просто лейтенант.— Ну, будешь старшим. — Старик хлопнул его по плечу. — Обязательно будешь.Летюха попытался сохранить строгость в голосе.— На продажу везете?— А то как же! — Терентич скорчил жалостливую физиономию. — Сейчас разве на пенсию проживешь! Я сам всю жизнь под погонами, а тепереча и на кусок хлеба не хватает.И он довольно правдоподобно хлюпнул носом. После чего стал насовывать лейтенанту в руки наливные яблоки. Летюха зарделся и попытался отказаться. Он предпочитал брать деньгами, особенно с торговцев всех мастей. Но Терентич об этом не догадывался. Нагрузив гаишника яблоками, старик захлопнул крышку багажника, плюхнулся на свое место и грохнул дверцей.«Тойота» чихнула в лицо летюхе зеленоватым дымом и ушла на сверхзвуке вперед. А замученные бесконечными осмотрами гаишники ещё долго пялились ей вслед. Глава 12 Всю ночь и следующие полдня Толян развлекался с Наташкой в спальне, пока им обоим это не надоело. На весь дом разносились её стоны и вздохи, и остальные мужички от зависти скрипели зубами, но ничего поделать не могли. Слишком грозным был соперник. Валера с утра засел в столовой и накачивался пивом, а Мишаня упулился в ящик и погромче включил звук, чтобы заглушить любовные стоны. Подступиться к ложу он даже не пробовал, ведь Димон был на страже.Только часам к трем любовнички спустились вниз в столовую, и Наташка быстренько устроила хороший закусон. Тихий позвал всех, включая своего ординарца, и они принялись неторопливо пить водку, смакуя и смачно закусывая. Он даже втянул в это дело Валеру, хотя тот и был обижен на весь свет. Поначалу толстяк с радостью принял участие в застолье, несмотря на то, что уже был в подпитии. Однако скоро сильно пожалел, что ещё с утра не уехал куда-нибудь развеяться. Подковырки собутыльников сыпались на его бедную голову одна за другой и вконец ему осточертели.— Слышь, толстяк, — спрашивал Тихий после каждой рюмки. — Ну, кто тебе теперь мерещится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47