— Какая страшная трагедия… Но кто мог быть его отцом?— Да какая теперь разница? — Подполковник сунул папку к себе в сумку. — Твоя бабка и сама может этого не знать. Не доверяю я этим женским пансионам…— Ты уж совсем… — Даша посмотрела с укоризной. — Не думаю, что баронесса тайком вела разгульную жизнь. Кроме того, мне не дает покоя фотография. Послушай, а что если…Договорить ей не удалось. Ладонь подполковника закрыла ей рот.— Еще одно слово, и я самолично сниму тебя с рейса. Еще одно открытие и — конец путешествию.Даша попыталась промычать:— Но…— Никаких «но». Еще одна попытка, и мы возвращаемся. Она притихла.— Ты будешь хорошо себя вести? Рыжая голова утвердительно закивала.— Вот и умница.Отпустив ее, Полетаев откинул кресло назад, устраиваясь поудобнее.— Моя дорогая, твоя миссия закончена. — Он закрыл глаза. — Мы прилетаем к твоей бабуле, вручаем ей отчет о проделанной работе и, не дожидаясь начала драки, первым же рейсом обратно. В Москве я в последний раз делаю тебе предложение и, если ты соглашаешься, беру отпуск и везу тебя в Антарктику, если нет — то отправляю в Прагу и…— Почему в Антарктику? — пробормотала недовольная Даша, оттирая размазанную по лицу помаду. — Что это за странное свадебное путешествие? Тебе в Москве недостаточно холодно?— Просто на Южном полюсе очень мало народу. И, насколько мне известно, не зарегистрировано ни одного убийства. Пингвиньи бои не в счет.— Но там, говорят, до минус восьмидесяти доходит!— М-м-м! Божественная погода. — Не открывая глаз, подполковник мечтательно улыбнулся. — Выпить коньячку с молодой женой, потом залезть под теплое одеяло и…— Ты маньяк, — печально констатировала Даша. — Сексуальный маньяк. Если бы я с самого начала знала, что тебе для настоящего счастья не хватает пингвинов…Полетаев не выдержал и открыл глаза.— Мне для полного счастья не хватает покоя. Обыкновенного человеческого покоя. Чтобы женщина, которую я люблю, не гонялась за преступниками, подвергая мою жизнь опасности, а…— Ты сказал «свою» или «мою»?— Мою, мою. То, что тебе жизнь не дорога, это я уже давно понял. Речь идет о моей жизни. Так вот…— Слушай, Полетаев, дай поспать. — Даша опустила шторку иллюминатора. — Мне сегодня предстоит тяжелый день.— Ты сказала «тебе» или «мне»?Даша закрыла глаза и тихонько пробормотала:— Нам всем предстоит чертовски тяжелый день… Глава 45 1 Баронесса фон Вельбах сидела в высоком деревянном кресле. Сухие скрученные артритом руки, словно две крабовые клешни, неподвижно лежали на вощеной поверхности длинного стола. По левую сторону от нее сидели Богдан и Оксана. По правую — Филипп.Даша остановилась в дверях. От волнения у нее подкашивались ноги, но она старалась ни чем не выдавать своего душевного состояния.— Добрый день, дамы и господа. Рада видеть вас всех живыми и здоровыми.Мария Андреевна поднесла к глазам очки.— А, Дашенька, проходи. Вовремя.Даша вошла в зал, вытаскивая из-за спины подполковника.— Позвольте представить вам: Сергей Павлович Полетаев. Мой жених. Любезно согласился сопровождать меня.Подполковник споткнулся, но все же выступил вперед с вежливой улыбкой.— Добрый день, баронесса. Для меня большая честь быть представленным вам.— Ну-ка, пойди сюда, красавец. — Старуха поманила его рукой.Склонив голову, подполковник приблизился.— Из военных?— Так точно, мадам.— Хороший выбор. — Мария Андреевна указала па стулья по правую руку от себя. — Присаживайтесь рядом с месье Кервелем.Даша и Полетаев сели.— Ну что ж, Дарьюшка, — баронесса дождалась пока в зале станет тихо, — работу ты свою выполнила. Я горжусь тобой и…— Простите, бабушка, — Даша кашлянула, — но я хотела перед вами извиниться.Все переглянулись. Мария Андреевна снова поднесла очки к глазам.— Извиниться? За что же?— Дело в том, что я поторопилась, объявив Богдана последним законным наследником вашей… нашей семьи.Щеки Богдана вспыхнули ярким румянцем. Лицо Оксаны, напротив, залила смертельная бледность. Она прикрыла глаза, губы ее шевельнулись.— Чего-то я не пойму, о чем ты говоришь, — медленно произнесла баронесса. — Объясни уж, будь добра.— Да, конечно. — Даша провела пальцами по пересохшим губам, но попросить воды не решилась. — Скажу сразу. Дело в том, что Богдан не может считаться законным наследником, так как его дед никогда не был официально женат на его бабушке.— Да как же не был? — зашипела Оксана. — У его отца в свидетельстве о рождении…— Свидетельство здесь ни при чем, — перебила Даша. — Николай Вельбах женился на его бабушке как Николай Титаевский. В ЗАГСе он воспользовался документами постороннего человека, и потому их брак не может считаться законным.— Ах ты ж дрянь какая! — Оксана готова была броситься на противницу.— Тихо! — Мария Андреевна приподняла руку и посмотрела на метра Дюпри. — Это так?Сушеный стряпчий кивнул с такой готовностью, словно ожидал этого вопроса всю жизнь:— Да, баронесса. Если Николай Вельбах женился, использовав чужие или поддельные документы, то ни его брак, ни родившиеся в этом браке дети не могу быть признаны законными.— Это все не правда! — Оксана перешла на визг. — Его дед взял фамилию жены!— Вы сможете это доказать? — с усмешкой поинтересовалась Даша.— А ты попробуй это опровергнуть! — Хохлушка выставила вперед дулю.— Без особых усилий. — Даша пожала плечами. — Вы ведь полагали, что, спалив архив, замели все следы? Увы. Копии метрических книг хранятся в областных архивах, Вы, конечно, об этом не знали? Или думали, что проверка и в голову никому не придет?Оксана сидела не шелохнувшись, взгляд ее, тяжелый и влажный, был устремлен в стену.— Так, значит, это вы с крестной всех убили? — тихо, не поворачивая головы, спросил Богдан.Оксану заколотило. Схватив мужа за рукав, она прошептана пересохшими губами:— Богданушка, я клянусь тебе… Тетка Мария, она не могла… Я на детях наших побожиться могу…Богдан, брезгливо сморщившись, отодвинул ее руку.— Сейчас хотя бы не ври, что дети мои. Ты же видишь, все кончено.— Нет!!! — заметался по гулкому пространству отчаянный вопль. — Нет! Я не позволю! Ты, только ты имеешь право на эти деньги! Послушайте, — Оксана подскочила к старухе, упала на колени, — Мария Андреевна, баронесса, миленькая, да ты сама подумай — это ж кровиночка твоя, внучек твой. Тогда же просто время другое было, тогда даже гражданские браки законными признавали. Да разве…— Совершенно верно, — оборвал причитания сухой, жесткий, как наждак, голос метра Дюпри. — В случае гражданского брака вы может быть и имели шанс попытаться отстоять свои права, как раз исходя из того посыла, что в определенный период такой брак имел равные права с браком юридически оформленным. Это спорный пункт, но он хотя бы имеет право быть оспоренным. В вашем же случае подобные дискуссии полностью исключены: предъявляя в органах регистрации чужие документы, Николай Николаевич Вельбах показал, что в отношении данной женщины его намерения не были честны. Говоря попросту, он не хотел и потому не вступил с ней в законный брак.— Но у него не было выбора, — продолжала настаивать Оксана.— И это не так. Они могли обвенчаться в церкви тайно.— А может, они так и сделали?— У вас есть соответствующие документы?— Да где ж я их найду!— В таком случае — увы.— И кто же получит теперь все деньги? — Пышная грудь Оксаны тяжело вздымалась: она не могла признать поражения. — Больше ведь все равно никого не осталось. Ну давайте поделим… Дашка, ну уговори ты ее, пропадет же все!..— Пардон, но вы, кажется, забываете об отце мадмуазель Быстрофф, — произнес метр Дюпри. — Да, месье Кунцефф, отец Дарьи Николаевны, в отличие от вашего мужа, не имеет наследников мужского род, и, тем не менее, является законным представителем…— Ах, вот оно что! — Сунув руки в бока Оксана развернулась на острых каблучках. — Так вот ради чего ты старалась! Ну ты и… жучка! — Темно-вишневые глаза вспыхнули бессильной злобой. Выпрямившись, она бесцеремонно ткнула баронессу в плечо. — Слышь, вот тебе и убийца! Даже не думай — она это. Всех, гадина, перебила, чтобы деньги себе захапать. А уж какой чистенькой прикидывалась!Баронесса сделала вид, что не обратила внимание на тычок. Или, может, сообщение ее действительно потрясло.— О чем она говорит? — строго посмотрела она на Дашу.Та, опустив голову, молчала. Ей было страшно встретиться глазами с Филиппом.Возникшей паузой немедленно воспользовалась Титаевская.— Я вам сейчас все расскажу. А ну, передвинься, Богдан. — Заставив мужа пересесть, Оксана придвинула стул ближе к баронессе. — Вы на самом деле пустили козу в огород: поручили Дашке наследников искать. Найти-то она их нашла, да тут же и ухайдокала.— Что она с ними сделала? — недовольно переспросила баронесса.— Убила их всех. А теперь пытается на нас свалить. Полетаев с силой наступил Даше на ногу, очевидно опасаясь, что та вмешается. Но Даша и не собиралась этого делать, она не отрываясь смотрела на портрет Белова, висевший на противоположной стене. Подполковник проследил за направлением ее взгляда и переменился в лице.— Ну что, выкусила? — Титаевская с вызовом смотрела на Дашу. — Теперь тебе тоже ничего не достанется.— А вот здесь вы ошибаетесь, мадам, — возразил метр Дюпри. — Не имеет никакого значения кого и за что убила мадмуазель Быстрофф. Во-первых, наследовать будет ее отец, во-вторых…— Во-вторых, я никого не убивала, — тихо произнесла Даша. — Ни я, ни мой отец.— Что ж, по-твоему, сами они умерли, что ли? — Оксана зло рассмеялась.— Нет, не сами.— Тогда кто это сделал? — Баронесса склонила голову.— Тот, кто не хотел, чтобы в замке поселились посторонние люди.В зале повисла тишина.— Судя по формулировке, речь идет не отвоем отце. — Богдан откинулся на спинку стула. Он смотрел на Дашу с веселым любопытством, без тени раздражения.— Нет, речь идет не о моем отце. — Даша медленно повернула голову и посмотрела на Филиппа, затем опять перевела взгляд на картину. Секунду она молчала. — Баронесса, вы допустили большую ошибку, разрешив повесить здесь этот портрет.Все невольно посмотрели на небольшую овальную картину, изображающую пожилого человека в окружении цветущего сада.Баронесса подняла очки.— Ты тоже находишь ее неуместной? Я говорила Филиппу…— Я нахожу неуместным ваше решение. — После небольшой паузы Даша покачала головой и повторила: — Вам не надо было разрешать ее вешать здесь.Подполковник вскочил.— Дамы и господа, баронесса, мы просим у вас прощения, но наш самолет…— Какой еще самолет? — выкрикнула Оксана. — Она говорила про какого-то человека.— Вам, верно, послышалось…— Ничего мне не послышалось! — зло шикнула Титаевская на подполковника и, обращаясь к Даше, снова спросила: — Про какого человека ты сейчас говорила?Даша словно очнулась. Она взяла свою сумку, достала папку, полученную от Полетаева, и положила на стол.— Я имела в виду человека, который исходя из наследственного права семьи Вельбах никогда не имел бы шанса поселиться под этой крышей на законных основаниях.— Кто это? — каркнула баронесса.— Бросьте, Мария Андреевна. Вы прекрасно знаете, о ком идет речь.Старуха почернела.— Речь идет о Филиппе. Месье Филиппе Кервеле. Вашем сыне.Полетаев прикрыл лицо ладонью. Оксана переводила взгляд с бледного лица Даши на еще более бледное лицо Филиппа.— Нужно быть или отчаянно смелой, или чрезвычайно глупой, чтобы обвинять человека в убийстве в его собственном доме, — медленно произнесла старуха.— Но вы же не станете отрицать того, что он ваш сын?— Зачем бы я стала это делать? Все и так знают, что он мой сын.— Я не это имела в виду. — Даша достала заключение ДНК-экспертизы и протянула бумажку баронессе. — Говоря, что Филипп ваш сын, я имела в виду, что он ваш родной сын. Не приемный.— Вот это новость! — Оксана повернулась так, чтобы видеть Филиппа. — А такой порядочный с виду дядечка!Филипп резко вскочил. На большее бедняги не хватило. Издав хлюпающий звук, он схватился за сердце и рухнул на пол. Старуха качнулась вперед.— Нет!!!К лежащему на полу французу подскочил Полетаев. Приложив ухо к груди, он поднял руку, призывая к тишине. Но никто и не пытался шуметь.— Все в порядке. — Подполковник принялся хлопать француза по щекам. — Филипп, придите в себя. — И, обернувшись к остальным, успокоил: — Просто обморок. Но почему такая сильная реакция?— Потому что он об этом ничего не знал, — жестко произнесла Даша.— Как не знал? — Полетаев поднял Филиппа и помог ему сесть в кресло.— Да вот так. Не знал — и все. Когда я говорила о человеке, не желавшем видеть в замке посторонних, я имела в виду не его.— А кого? — хором спросили Титаевские. Даша медлила с ответом.— Я очень долго размышляла над этим делом, и у меня постоянно не сходились концы с концами. Все так или иначе упиралось в фотографию, полученную от Белова.— А в чем проблема? — не выдержал Богдан. — Почему они, — он кивнул на жену, — не могли сговориться с Беловым? Разве это сложно?— Это невозможно. Михаил Евграфович Белов был не просто близким другом Марии Андреевны. Он был ее любовником и отцом ее сына. — Даша снова посмотрела на картину. — И только поэтому она разрешила повесить его, прямо скажем, не самый удачный портрет среди старинных подлинников, которым цены нет. И вот почему сам Белов никогда бы не пошел на сговор с Оксаной и ее крестной.Даша встала и отошла к концу стола, противоположному хозяйке дома. Теперь она возглавляла собрание.— Я расскажу вам, как все было. Мария Андреевна оказалась заложницей доисторического воспитания и махровых предрассудков. Она полюбила человека, который никак не мог стать ее мужем. Михаил Белов не обладал необходимой родословной. Кроме того, он был значительно моложе ее, а самое главное — прибыл из Советской России и, к тому же, был коммунистом. Общественное мнение оказалось сильнее чувств. — Даша смотрела на баронессу не отрываясь. — Только став старше, намного старше, она, вероятно, осознала, какую ошибку совершила. Но Белов к тому времени уже был женат. А что ожидало ее? Бездетная одинокая старость. И тогда она решилась. Возможно, это был единственный человеческий поступок за всю ее жизни. Она родила ребенка от любимого человека. Но, к сожалению, до конца так и не смогла себя перебороть.Оксана и Богдан слушали, как завороженные. Лоб Полетаева покрыла испарина.— Мария Андреевна посчитала, что все улажено: у нее есть сын, который ее обожает и которому можно оставить состояние, сохранив при этом реноме. Но случилось непредвиденное.Даша перевела взгляд на Оксану.— В далекой России проживала женщина, ни чем не уступающая по характеру баронессе: крестная Оксаны Мария Сергеевна Маневич. Тихо и спокойно работала она у специалиста в области остзейской генеалогии до тех пор, пока тот не получил письмо от своего знакомого о том, что некий Вельбах оставался в живых еще в тридцатых годах. Сам Миллер принял известие равнодушно, а вот Марию Сергеевну посетила неожиданная мысль: что если попытаться отыскать его следы? Она поможет получить потомкам пропавшего барона наследство, а те, в свою очередь, выразят ей какую-нибудь материальную благодарность. Чем плохо? И вот она устраивается уборщицей в архив Минобороны, выкрадывает оттуда личное дело моего деда. В этом деле оказалось достаточно сведений, чтобы понять: у Николая Андреевича был сын. Правда, там не сообщалось где тот находится сейчас, но зато было письмо, адресованное Николаю Николаевичу Титаевскому. Я этого письма не видела, но возможно в нем было что-то позволяющее догадаться, кем именно приходился Вельбаху адресат. Вероятно, Николай Андреевич догадывался о предстоящем аресте и решил попрощаться с сыном… — Даша с трудом удержала дрожь в голосе. — Маневич едет по указанному адресу, благо городок оказался небольшим, и узнает: Николай Титаевский и его сын погибли, но остался внук, который вот-вот должен покинуть детский дом. И тут Марию Андреевну пробивает: зачем же довольствоваться крохами, когда можно прибрать к рукам все. Между ней и замком стоял всего лишь неискушенный в жизни сирота. Грех было этим не воспользоваться. Богдан рассмеялся.— Я с ума сойду…— Маневич дожидается, пока мальчик отслужит в армии и с помощью подросшей крестницы берет его в клещи. Но, видно, Бог шельму метит. — Даша недобро усмехнулась. — Жениться-то Богдан женился, да вот с наследниками у молодой пары все никак не получалось.Лиловый цвет Оксаниных щек свидетельствовал, что та уже на пределе.— Время шло, детей все не было, а тут еще и Богдан начал задумываться, замаячил развод. Пришлось прибегать к экстренным мерам. Благо, медицина у нас развита. Как только стало известно, что Оксана ждет двух мальчиков, Маневич начала действовать. Она обратилась к французским адвокатам с просьбой помочь в получении наследства. Один из них согласился, начал подготавливать документы, и вот тут-то обнаружилась ужасная вещь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54