Мне всё равно. Только бы вместе быть!
— Я тоже об этом думаю, — призналась Алиса.
— Твоя мама рядом?
— Да, — ответила подруга.
— Вот бы она ушла! — воскликнула я.
Алиса расхохоталась:
— Не дождёшься!
— Что говорит Франческа? — поинтересовалась тётя Карен.
— Мама, она рассказывает мне анекдот, чтобы чуть-чуть развеселить, — ответила Алиса.
— Чудесная девочка! И почему ты не захотела сделать её своей подругой?
— Тс-с, мама! — воскликнула Алиса.
— Если б она знала! — прошептала я. — Алиса, огромное спасибо за чудное письмо! Ты здорово придумала — запрятать его в моё уродское платье! Ещё напишешь, когда приедешь в Шотландию?
— Конечно, напишу!
— А я тебе… Горы писем… И буду звонить… Каждый день!
— Только не с моего телефона, — сказал Джек. — Закругляйся! Ты уже выставила меня на кругленькую сумму!
— Обязательно буду, Алиса! Писать, звонить… и в один прекрасный день приеду тебя навестить!
— Ах, Джемма! — всхлипнув, сказала Алиса.
Потом раздался пронзительный крик, звон браслета, и телефон замер. Тётя Карен нас разъединила. Точно навсегда нас разлучила!
Глава седьмая
Н еожиданно школа стала чужой. Ну, конечно, в буквальном смысле я не была одна. Рядом в классе сидело двадцать восемь других ребят и почти пятьсот во всей школе, и полно учителей с лаборантами, и мистер Мэггз… Но без Алисы здание показалось мне пустым и огромным. В нём будто поселилось эхо.
Когда-то, взявшись за руки, мы вошли в приёмную при кабинете директора, где нас записали в школу, и с тех пор никогда не расставались — всегда сидели за одной партой. Больно было видеть рядом с собой пустое место и одинокий стул. Скукожившись, я легла лицом на парту.
Печенюга ткнул меня в спину гигантским батончиком «Марс».
— Эй, Джемма! С чего это ты вдруг усохла? Ты что, превратилась в девочку-с-пальчик? Ну-ка, лучше откуси от моего батончика! — прошептал он.
Я обернулась и гневно уставилась на него. Глаза горели нехорошим лазерным огнём. Казалось, Печенюгу обожгло.
— Что? Что случилось? Наверное, тебе надоела Алиса? Давай я сяду рядом с тобой на её место!
— Вот ещё! Ни за что на свете! Даже если бы ты был моим лучшим другом, я никогда бы не села рядом, потому что ты меня раздавишь своим жирным телом! А теперь, когда ты мой злейший враг, я даже в одной комнате не хочу с тобой находиться! И в одной школе, на одной улице, в одном городе, в одной стране и на одной планете!
Печенюга в изумлении на меня посмотрел. Шоколадный батончик печально повис у него в руке.
— Не смей называть меня толстым! Слышишь, Джемма! Мы всегда были с тобой товарищами!
— Со вчерашнего дня всё кончено!
— Ну, я же ничего плохого вчера не сделал! — возмутился Печенюга.
— Ты нас выдал.
— Не было этого! Я просто сказал маме, как вас зовут, когда она меня спросила.
— Да, а она позвонила и наябедничала нашим мамам, и тебе это прекрасно известно. Они примчались на станцию и помешали нашему побегу. Ты всё испортил. Поэтому нечего корчить из себя оскорблённую невинность! Терпеть не могу этого выражения! Лучше заткнись, пока я не заехала ногой прямо по твоим жирным окорочкам!
— Сказал, не называй меня толстым! Что мне было делать, если мама за вас беспокоилась? Только попробуй меня стукнуть — сама получишь!
— Правильно! — воскликнула я. — Решено! Будем драться во время большой перемены.
— Я думал, что никогда не ударю девчонку, но придётся, если она стукнет меня первой.
— Ага, и я стукну тебя и во второй, и в третий, и в четвёртый раз, и буду бить и бить. Подожди — сам увидишь!
Я так разволновалась, что забыла про шёпот и чуть ли не кричала.
— Что на тебя нашло, Джемма Джэксон? — спросила наша учительница, миссис Уотсон. — Пожалуйста, убавь громкость и займись делом. Ну же, повернись и оставь Печенюгу в покое.
— С превеликим удовольствием! — пробормотала я и снова легла на парту.
Казалось, у миссис Уотсон проснулся ко мне особый интерес. Она глаз не сводила с моей парты и к концу урока подошла и уставилась в мою тетрадку. У меня перехватило дыхание. Нам нужно было написать рассказ, постаравшись употребить как можно больше прилагательных. Это такие специальные описательные слова. Я решила придумать историю про Печенюгу и не пожалеть красок. В некоторых местах получилось очень даже грубо. Скорей бы зачеркнуть оскорбительные строчки!
— Слишком поздно, Джемма! Я уже прочитала! — сказала миссис Уотсон.
Я ждала, когда она рассвирепеет, но взрыва не последовало. Она села рядом на пустой стул Алисы.
— Ничего-ничего, — мягко сказала она.
Я на неё уставилась.
— Конечно, ничего хорошего в оскорбительном наборе слов, направленных в адрес такого милого мальчика, как Печенюга, — поправила себя миссис Уотсон.
Я понятия не имела, что такое «оскорбительный набор слов», но мне показалось, это определение вполне подходит, чтобы передать краткое содержание моего рассказа про Печенюгу.
— Ничего в нём нет хорошего, — промямлила я.
— Нет, он душка. Все его любят, включая тебя. Ты же не очень на него рассердилась?
— Нет, очень!
Миссис Уотсон наклонилась ко мне и зашептала:
— У тебя плохое настроение из-за отъезда Алисы?
Я попробовала ответить. Почти ничего не получилось. Будто две руки сжали мне горло, пытаясь задушить. Защипало в глазах. Я моргнула, и вдруг по щекам прокатились две слезы.
— Ах, Джемма! — сказала миссис Уотсон.
Она нежно, точно малышку, погладила меня по спине. Я почувствовала себя отвратительной нюней, которая в присутствии других не может сдержать слёз. Наклонилась ещё ниже и чуть не сползла под парту.
— Понимаю, как сильно ты скучаешь без Алисы! — воскликнула учительница.
Она ещё раз меня погладила и отошла к своему столу.
Слово «скучаешь» абсолютно не подходило для описания моего состояния. Казалось, меня разорвали на части. Как будто я потеряла свою половинку — глаз, ухо, губу, смятенные мозги, ногу, лёгкое, почку и половину длинной-предлинной, похожей на змею кишки.
Интересно, Алиса так же переживает? По крайней мере, ей не надо одной сидеть за партой. Мчись себе в машине по автостраде в Шотландию! Ей это покажется увлекательным путешествием, почти как дорога в отпуск.
Впереди ждут новый дом, новые домашние любимцы и новая школа… и может быть, даже новая лучшая подруга.
У меня никого не было.
Я не знала, что делать во время большой перемены. Раньше я всюду ходила вместе с Алисой, не считая тех моментов, когда придумывала увлекательные проказы с Печенюгой.
Вспомнила, что вызвала Печенюгу на дуэль, и сжала кулаки. Хоть будет чем заняться! Не думаю, что он хорошо дерётся. Да и какое это имеет значение? Пусть хоть мокрое место от меня останется!
Отправилась на поиски Печенюги, но его нигде не оказалось. Сначала поискала там, где его всегда можно найти, — в очереди за булочкой. Обежала всю игровую площадку. Поискала в коридорах, надеясь, что он грызёт шоколадный батончик где-то в углу. Никаких следов. Оставалось только одно место, куда мне ходу не было.
Встала на часах рядом с мальчишеским туалетом. Ждала, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой. Безуспешно. Мимо проносились мальчишки и говорили разные глупости. Я им грубо и кратко отвечала. Не подумаю двинуться с места, даже если они на меня налетят.
— Кого ждёшь, Джемма?
— Печенюгу, — ответила я.
— Ууу, ты что, в него влюбилась?
— Сплю и вижу, как бы поджарить его на шампуре. Пойдите скажите ему, что я хочу драться, как договаривались.
— Только попусту потратишь время, — сказал Джек, один из его друзей. — Его здесь нет.
— А я уверена, он здесь.
Уже почти решилась войти в туалет и убедиться в правоте своих слов, но побоялась, что миссис Уотсон перестанет мне сочувствовать и не поймёт, если я затею драку в мальчишеском туалете. Меня снова отправят к мистеру Битону. Нет, заходить в туалет нельзя. Лучше постараться выманить злейшего врага.
Поймала косоглазого малыша в очках, которые криво висели у него на носу.
— Эй, ты! Знаешь Печенюгу? Мальчишку из моего класса с вечно набитым ртом?
Малыш кивнул, пытаясь поправить очки. Все в школе знают Печенюгу.
— Слушай, я хочу, чтобы ты вошёл в туалет и посмотрел, нет ли его там. Понял?
Малыш снова кивнул, попятился и долго не возвращался. Когда наконец появился, его слегка покачивало. Парнишка жевал сразу несколько шоколадных ирисок. Рот у него был набит, и по подбородку текли слюни. Зрелище не из приятных!
— Печенюги там нет, — промямлил он.
— Нет, есть! Он тебя подкупил этими ирисками, да? — спросила я.
— А вот и нет. Он дал мне ириски и сказал, что я его друг, — гордо сказал малыш и бросился наутёк.
Я глубоко вздохнула.
— Ладно, Печенюга. Знаю, что ты там! — завопила я. — Эй, выходи, выходи, жалкий трус!
Ждала, пока не прозвенел звонок. Постояла ещё минутку. Вдруг в дверях показалась голова Печенюги.
— Ах, вот ты где! — заорала я и бросилась к нему навстречу.
— На помощь! — завопил Печенюга и пошёл вразвалочку по коридору.
— А ну стой! Эй, ты, трус! Давай сразись со мной!
— Не хочу драться! Не люблю! Я пацифист, — пробормотал Печенюга и попробовал убежать, но я рванулась к нему и ухватилась за пояс широких брюк.
— Отстань! — вопил Печенюга. — Ты же можешь их сдернуть! Совсем спятила! Сначала хочешь поколотить, а потом снять с меня брюки! На помощь! Меня преследует сексуальная маньячка!
— Билли Маквити! Джемма Джэксон! Вы что надумали? — завопил мистер Битон.
Мистер Битон ужасный директор, старый и раздражительный. Он проработал в нашей школе целую вечность. Не поверите, он ещё моего папу учил! Папа говорит, что он и тогда был вспыльчивым и прятал палку в шкаф для канцелярских принадлежностей. Может, она там до сих пор хранится.
— Марш в класс! — скомандовал мистер Битон.
Он помахал рукой, как палкой, точно собираясь устроить нам хорошую порку.
Я побежала со всех ног. Печенюга, хромая, тоже, потому что ему пришлось придерживать брюки, которые уже сползли на бёдра. С малиновым лицом, задыхаясь, он влетел в класс через две минуты после меня.
Увидев нас, миссис Уотсон покачала головой и как следует отругала Печенюгу:
— Ты почему опаздываешь? Чем это ты занимался?
Я затаила дыхание. Печенюга с трудом переводил дух.
— Простите… миссис… Уотсон, — прохрипел он. — Я… бегал. Чтобы… привести себя… в спортивную форму.
— Похоже, пока безуспешно, — сказала миссис Уотсон. — Подтяни брюки, молодой человек! У тебя нелепый вид.
Печенюга ухмыльнулся, поправил брюки и завилял бёдрами, как девушка с Гавайских островов. Класс покатился со смеху. Даже я расхохоталась. Миссис Уотсон пришлось взять себя в руки, чтобы остаться серьёзной.
— Вечно ты паясничаешь, Печенюга! Ну, может, сегодня нам всем не помешает чуть-чуть повеселиться.
Она взглянула на место рядом со мной, где сидела Алиса. Я тоже туда посмотрела. Интересно, почему я только что смеялась, когда на глаза наворачивались слёзы?
Глава восьмая
— О х, боже мой! Несчастный ребёнок! — сказал дедушка, когда пришёл меня встречать.
Он протянул мне руку, и я, как малышка, в неё вцепилась. Говорить не хотелось, потому что боялась разрыдаться. Вокруг толклась целая куча ребят из нашей школы. Незачем им видеть, как я реву.
Держалась до тех пор, пока мы не подошли к дому дедушки, влезли в вонючий лифт и наконец оказались у дверей квартиры, вдыхая спасительный запах тостов, книг и шоколадных конфет с мятной начинкой.
Дедушка плюхнулся в мягкое кресло, а я уселась на колени к своему большому мягкому дедушке. Прижалась головой к его шерстяному свитеру и заревела.
— Ну ладно, детка, — сказал дедушка, — давай, поплачь вволю!
— От меня твой свитер промокнет! — рыдала я.
— Ничего! Его давно пора было выстирать, — ответил дедушка.
Пока я плакала, он качал меня на коленях. Когда наконец я поняла, что слёзы скоро иссякнут, дедушка достал свой белый платок и дал мне как следует высморкаться.
— Плачу, как маленькая! — воскликнула я.
— Чепуха! Слёзы никому не помешают. Я сам иногда не прочь всплакнуть, — заметил дедушка.
— Неужели ты плачешь, дедушка?! — не поверила я.
— Плачу.
— Никогда не видела!
— На людях, конечно, не плачу. В первый год, когда умерла твоя бабушка, я плакал каждую ночь, перед тем как заснуть.
— Ах, дедушка! — воскликнула я, крепко его обняв.
Я почти не помнила бабушку. Знала, что она была маленькая, с вьющимися седыми волосами и в изящных серебряных очках. Но это потому, что я видела фотографию, которая стояла у дедушки на телевизоре.
— Ты помнишь бабушку? — спросил он.
— Да, конечно, помню, — ответила я, потому что мне казалось невежливым ответить отрицательно.
Можно забыть какую-нибудь старую тетушку, но не родную бабушку.
— Ты маленькая славная выдумщица, — сказал дедушка и потёрся носом о мою макушку. — Тебе было всего три года, когда она умерла.
— Нет, я её помню!
Я напряглась — ведь бабушка оставила мне коллекционную куклу, Мелиссу! И зачем только я отдала её Алисе?!
Я подумала и про другие куклы.
— Бабушка играла со мной в куклы. Она умела заставить Барби танцевать канкан на одной ножке.
— Правильно, — с воодушевлением сказал дедушка. — У неё было великолепное чувство юмора, у твоей бабушки. И она любила танцевать. Мы и познакомились на танцах. В настоящем бальном зале, хотя любили поплясать и под джазовую музыку. У нас был коронный номер — я крутил её у себя над головой. Все, бывало, аплодировали…
— Я тоже так умею. Мне Кэллум показывал.
— Тогда чего же мы ждём? Давай станцуем буги-вуги, — предложил дедушка и щёлкнул пальцами.
Он снял меня с колен, поднялся на ноги, запел «Синие замшевые туфли» и начал смешно подскакивать в коричневых вельветовых тапках. Я тоже танцевала, размахивая руками. Дедушка схватил меня за руку и стал вращать. Потом попробовал покрутить у себя над головой, но не смог высоко подбросить, и мы оба свалились на пол.
— Прости, родная! Наверное, мои танцевальные возможности подошли к концу. Придётся тебе взять в партнёры нашего Кэллума.
— Он теперь с Айешей танцует.
— Ну да. Это серьёзно. Не думаю, что наш Джек любит танцевать.
— Тоже мне выдумал! Нет, моим партнёром всегда была Алиса. Только я её больше никогда не увижу.
— Нет, увидишь, родная! Можешь пригласить её к себе на каникулы.
— Ей мама не разрешит. Я ей не нравлюсь. Уверена, она и меня никогда не пригласит. И вообще, кто поедет в Шотландию? Билеты слишком дорогие!
— Ну, во всяком случае, такая возможность существует, — сказал дедушка.
Он поднялся на ноги и пошёл ставить чайник.
— Ты сможешь поехать. Например, мы все станем копить деньги, или выиграем в лотерею, или мало ли в чём ещё… А вот мне не сесть в поезд и не отправиться в рай, чтобы навестить твою бабушку. Правда, рано или поздно я туда попаду, но это дорога в один конец — нет шансов вернуться.
— Не надо, дедушка! — попросила я.
Не могу терпеть разговоров о смерти, даже в шутку.
— Ты никогда, никогда, никогда не умрёшь! Ты меня слышишь?
— Сделаю всё возможное, чтобы ещё покрутиться вокруг вас, родная. Ну, попьёшь со мной чайку? Если как следует покопаешься в холодильнике, найдёшь сюрприз.
Сегодня не было печенья в сахарной глазури. Дедушка — купил пирожные с кремом — безе с вишней, блестящий шоколадный эклер, ярко-красное клубничное и большое бисквитное с кремом и вареньем! Я открыла коробку и посмотрела на них с благоговейным трепетом.
— Ах, ням-ням!
— Ням-ням скоро будет у тебя в желудке, — засмеялся дедушка. — Давай, Джем, угощайся! Только не говори маме, а то нам влетит. Знаю, нельзя этого делать, но подумал, что надо сегодня подбодрить мою любимую внучку.
— Не могу решить! Они мне все нравятся!
Не в силах выбрать, рука закружилась над безе, эклером, клубничным и бисквитным чудом.
— Возьми два! — предложил дедушка. — Только, пожалуйста, когда придёшь домой, съешь всё, что мама приготовит к чаю.
— Съем-съем! Ах, дедушка, помоги мне! Какие два?
— Сейчас сообразим, — сказал дедушка, выбирая подходящий нож.
Он аккуратно разрезал эклер пополам. Потом клубничное, стараясь поделить ягоды поровну (по две с половиной). После этого наступил черёд бисквита. Больше всего хлопот оказалось с безе. Кремовая верхушка отвалилась, а пирожное рассыпалось.
— Кажется, у меня получился хороший собачий завтрак, — сказал дедушка. — Давай, ешь всё, милая.
Ну, я и съела целое безе с вишней, пол-эклера, полкуска клубничного и полбисквита.
— Ах, дедушка! Это был самый замечательный сладкий пир на свете! — восхитилась я.
— Боже мой! У тебя, наверное, живот с целый танкер! Скорей оближи губы! Не хватало только, чтобы мама увидела крем!
— Да, совсем ни к чему, чтобы мама ещё больше на меня рассердилась! — вздохнув, сказала я.
Но когда за мной пришла мама, она, вопреки ожиданиям, не стала ворчать по поводу неправильного питания, а взяла меня за подбородок и внимательно посмотрела прямо в глаза.
— Ты плакала, Джемма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Я тоже об этом думаю, — призналась Алиса.
— Твоя мама рядом?
— Да, — ответила подруга.
— Вот бы она ушла! — воскликнула я.
Алиса расхохоталась:
— Не дождёшься!
— Что говорит Франческа? — поинтересовалась тётя Карен.
— Мама, она рассказывает мне анекдот, чтобы чуть-чуть развеселить, — ответила Алиса.
— Чудесная девочка! И почему ты не захотела сделать её своей подругой?
— Тс-с, мама! — воскликнула Алиса.
— Если б она знала! — прошептала я. — Алиса, огромное спасибо за чудное письмо! Ты здорово придумала — запрятать его в моё уродское платье! Ещё напишешь, когда приедешь в Шотландию?
— Конечно, напишу!
— А я тебе… Горы писем… И буду звонить… Каждый день!
— Только не с моего телефона, — сказал Джек. — Закругляйся! Ты уже выставила меня на кругленькую сумму!
— Обязательно буду, Алиса! Писать, звонить… и в один прекрасный день приеду тебя навестить!
— Ах, Джемма! — всхлипнув, сказала Алиса.
Потом раздался пронзительный крик, звон браслета, и телефон замер. Тётя Карен нас разъединила. Точно навсегда нас разлучила!
Глава седьмая
Н еожиданно школа стала чужой. Ну, конечно, в буквальном смысле я не была одна. Рядом в классе сидело двадцать восемь других ребят и почти пятьсот во всей школе, и полно учителей с лаборантами, и мистер Мэггз… Но без Алисы здание показалось мне пустым и огромным. В нём будто поселилось эхо.
Когда-то, взявшись за руки, мы вошли в приёмную при кабинете директора, где нас записали в школу, и с тех пор никогда не расставались — всегда сидели за одной партой. Больно было видеть рядом с собой пустое место и одинокий стул. Скукожившись, я легла лицом на парту.
Печенюга ткнул меня в спину гигантским батончиком «Марс».
— Эй, Джемма! С чего это ты вдруг усохла? Ты что, превратилась в девочку-с-пальчик? Ну-ка, лучше откуси от моего батончика! — прошептал он.
Я обернулась и гневно уставилась на него. Глаза горели нехорошим лазерным огнём. Казалось, Печенюгу обожгло.
— Что? Что случилось? Наверное, тебе надоела Алиса? Давай я сяду рядом с тобой на её место!
— Вот ещё! Ни за что на свете! Даже если бы ты был моим лучшим другом, я никогда бы не села рядом, потому что ты меня раздавишь своим жирным телом! А теперь, когда ты мой злейший враг, я даже в одной комнате не хочу с тобой находиться! И в одной школе, на одной улице, в одном городе, в одной стране и на одной планете!
Печенюга в изумлении на меня посмотрел. Шоколадный батончик печально повис у него в руке.
— Не смей называть меня толстым! Слышишь, Джемма! Мы всегда были с тобой товарищами!
— Со вчерашнего дня всё кончено!
— Ну, я же ничего плохого вчера не сделал! — возмутился Печенюга.
— Ты нас выдал.
— Не было этого! Я просто сказал маме, как вас зовут, когда она меня спросила.
— Да, а она позвонила и наябедничала нашим мамам, и тебе это прекрасно известно. Они примчались на станцию и помешали нашему побегу. Ты всё испортил. Поэтому нечего корчить из себя оскорблённую невинность! Терпеть не могу этого выражения! Лучше заткнись, пока я не заехала ногой прямо по твоим жирным окорочкам!
— Сказал, не называй меня толстым! Что мне было делать, если мама за вас беспокоилась? Только попробуй меня стукнуть — сама получишь!
— Правильно! — воскликнула я. — Решено! Будем драться во время большой перемены.
— Я думал, что никогда не ударю девчонку, но придётся, если она стукнет меня первой.
— Ага, и я стукну тебя и во второй, и в третий, и в четвёртый раз, и буду бить и бить. Подожди — сам увидишь!
Я так разволновалась, что забыла про шёпот и чуть ли не кричала.
— Что на тебя нашло, Джемма Джэксон? — спросила наша учительница, миссис Уотсон. — Пожалуйста, убавь громкость и займись делом. Ну же, повернись и оставь Печенюгу в покое.
— С превеликим удовольствием! — пробормотала я и снова легла на парту.
Казалось, у миссис Уотсон проснулся ко мне особый интерес. Она глаз не сводила с моей парты и к концу урока подошла и уставилась в мою тетрадку. У меня перехватило дыхание. Нам нужно было написать рассказ, постаравшись употребить как можно больше прилагательных. Это такие специальные описательные слова. Я решила придумать историю про Печенюгу и не пожалеть красок. В некоторых местах получилось очень даже грубо. Скорей бы зачеркнуть оскорбительные строчки!
— Слишком поздно, Джемма! Я уже прочитала! — сказала миссис Уотсон.
Я ждала, когда она рассвирепеет, но взрыва не последовало. Она села рядом на пустой стул Алисы.
— Ничего-ничего, — мягко сказала она.
Я на неё уставилась.
— Конечно, ничего хорошего в оскорбительном наборе слов, направленных в адрес такого милого мальчика, как Печенюга, — поправила себя миссис Уотсон.
Я понятия не имела, что такое «оскорбительный набор слов», но мне показалось, это определение вполне подходит, чтобы передать краткое содержание моего рассказа про Печенюгу.
— Ничего в нём нет хорошего, — промямлила я.
— Нет, он душка. Все его любят, включая тебя. Ты же не очень на него рассердилась?
— Нет, очень!
Миссис Уотсон наклонилась ко мне и зашептала:
— У тебя плохое настроение из-за отъезда Алисы?
Я попробовала ответить. Почти ничего не получилось. Будто две руки сжали мне горло, пытаясь задушить. Защипало в глазах. Я моргнула, и вдруг по щекам прокатились две слезы.
— Ах, Джемма! — сказала миссис Уотсон.
Она нежно, точно малышку, погладила меня по спине. Я почувствовала себя отвратительной нюней, которая в присутствии других не может сдержать слёз. Наклонилась ещё ниже и чуть не сползла под парту.
— Понимаю, как сильно ты скучаешь без Алисы! — воскликнула учительница.
Она ещё раз меня погладила и отошла к своему столу.
Слово «скучаешь» абсолютно не подходило для описания моего состояния. Казалось, меня разорвали на части. Как будто я потеряла свою половинку — глаз, ухо, губу, смятенные мозги, ногу, лёгкое, почку и половину длинной-предлинной, похожей на змею кишки.
Интересно, Алиса так же переживает? По крайней мере, ей не надо одной сидеть за партой. Мчись себе в машине по автостраде в Шотландию! Ей это покажется увлекательным путешествием, почти как дорога в отпуск.
Впереди ждут новый дом, новые домашние любимцы и новая школа… и может быть, даже новая лучшая подруга.
У меня никого не было.
Я не знала, что делать во время большой перемены. Раньше я всюду ходила вместе с Алисой, не считая тех моментов, когда придумывала увлекательные проказы с Печенюгой.
Вспомнила, что вызвала Печенюгу на дуэль, и сжала кулаки. Хоть будет чем заняться! Не думаю, что он хорошо дерётся. Да и какое это имеет значение? Пусть хоть мокрое место от меня останется!
Отправилась на поиски Печенюги, но его нигде не оказалось. Сначала поискала там, где его всегда можно найти, — в очереди за булочкой. Обежала всю игровую площадку. Поискала в коридорах, надеясь, что он грызёт шоколадный батончик где-то в углу. Никаких следов. Оставалось только одно место, куда мне ходу не было.
Встала на часах рядом с мальчишеским туалетом. Ждала, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой. Безуспешно. Мимо проносились мальчишки и говорили разные глупости. Я им грубо и кратко отвечала. Не подумаю двинуться с места, даже если они на меня налетят.
— Кого ждёшь, Джемма?
— Печенюгу, — ответила я.
— Ууу, ты что, в него влюбилась?
— Сплю и вижу, как бы поджарить его на шампуре. Пойдите скажите ему, что я хочу драться, как договаривались.
— Только попусту потратишь время, — сказал Джек, один из его друзей. — Его здесь нет.
— А я уверена, он здесь.
Уже почти решилась войти в туалет и убедиться в правоте своих слов, но побоялась, что миссис Уотсон перестанет мне сочувствовать и не поймёт, если я затею драку в мальчишеском туалете. Меня снова отправят к мистеру Битону. Нет, заходить в туалет нельзя. Лучше постараться выманить злейшего врага.
Поймала косоглазого малыша в очках, которые криво висели у него на носу.
— Эй, ты! Знаешь Печенюгу? Мальчишку из моего класса с вечно набитым ртом?
Малыш кивнул, пытаясь поправить очки. Все в школе знают Печенюгу.
— Слушай, я хочу, чтобы ты вошёл в туалет и посмотрел, нет ли его там. Понял?
Малыш снова кивнул, попятился и долго не возвращался. Когда наконец появился, его слегка покачивало. Парнишка жевал сразу несколько шоколадных ирисок. Рот у него был набит, и по подбородку текли слюни. Зрелище не из приятных!
— Печенюги там нет, — промямлил он.
— Нет, есть! Он тебя подкупил этими ирисками, да? — спросила я.
— А вот и нет. Он дал мне ириски и сказал, что я его друг, — гордо сказал малыш и бросился наутёк.
Я глубоко вздохнула.
— Ладно, Печенюга. Знаю, что ты там! — завопила я. — Эй, выходи, выходи, жалкий трус!
Ждала, пока не прозвенел звонок. Постояла ещё минутку. Вдруг в дверях показалась голова Печенюги.
— Ах, вот ты где! — заорала я и бросилась к нему навстречу.
— На помощь! — завопил Печенюга и пошёл вразвалочку по коридору.
— А ну стой! Эй, ты, трус! Давай сразись со мной!
— Не хочу драться! Не люблю! Я пацифист, — пробормотал Печенюга и попробовал убежать, но я рванулась к нему и ухватилась за пояс широких брюк.
— Отстань! — вопил Печенюга. — Ты же можешь их сдернуть! Совсем спятила! Сначала хочешь поколотить, а потом снять с меня брюки! На помощь! Меня преследует сексуальная маньячка!
— Билли Маквити! Джемма Джэксон! Вы что надумали? — завопил мистер Битон.
Мистер Битон ужасный директор, старый и раздражительный. Он проработал в нашей школе целую вечность. Не поверите, он ещё моего папу учил! Папа говорит, что он и тогда был вспыльчивым и прятал палку в шкаф для канцелярских принадлежностей. Может, она там до сих пор хранится.
— Марш в класс! — скомандовал мистер Битон.
Он помахал рукой, как палкой, точно собираясь устроить нам хорошую порку.
Я побежала со всех ног. Печенюга, хромая, тоже, потому что ему пришлось придерживать брюки, которые уже сползли на бёдра. С малиновым лицом, задыхаясь, он влетел в класс через две минуты после меня.
Увидев нас, миссис Уотсон покачала головой и как следует отругала Печенюгу:
— Ты почему опаздываешь? Чем это ты занимался?
Я затаила дыхание. Печенюга с трудом переводил дух.
— Простите… миссис… Уотсон, — прохрипел он. — Я… бегал. Чтобы… привести себя… в спортивную форму.
— Похоже, пока безуспешно, — сказала миссис Уотсон. — Подтяни брюки, молодой человек! У тебя нелепый вид.
Печенюга ухмыльнулся, поправил брюки и завилял бёдрами, как девушка с Гавайских островов. Класс покатился со смеху. Даже я расхохоталась. Миссис Уотсон пришлось взять себя в руки, чтобы остаться серьёзной.
— Вечно ты паясничаешь, Печенюга! Ну, может, сегодня нам всем не помешает чуть-чуть повеселиться.
Она взглянула на место рядом со мной, где сидела Алиса. Я тоже туда посмотрела. Интересно, почему я только что смеялась, когда на глаза наворачивались слёзы?
Глава восьмая
— О х, боже мой! Несчастный ребёнок! — сказал дедушка, когда пришёл меня встречать.
Он протянул мне руку, и я, как малышка, в неё вцепилась. Говорить не хотелось, потому что боялась разрыдаться. Вокруг толклась целая куча ребят из нашей школы. Незачем им видеть, как я реву.
Держалась до тех пор, пока мы не подошли к дому дедушки, влезли в вонючий лифт и наконец оказались у дверей квартиры, вдыхая спасительный запах тостов, книг и шоколадных конфет с мятной начинкой.
Дедушка плюхнулся в мягкое кресло, а я уселась на колени к своему большому мягкому дедушке. Прижалась головой к его шерстяному свитеру и заревела.
— Ну ладно, детка, — сказал дедушка, — давай, поплачь вволю!
— От меня твой свитер промокнет! — рыдала я.
— Ничего! Его давно пора было выстирать, — ответил дедушка.
Пока я плакала, он качал меня на коленях. Когда наконец я поняла, что слёзы скоро иссякнут, дедушка достал свой белый платок и дал мне как следует высморкаться.
— Плачу, как маленькая! — воскликнула я.
— Чепуха! Слёзы никому не помешают. Я сам иногда не прочь всплакнуть, — заметил дедушка.
— Неужели ты плачешь, дедушка?! — не поверила я.
— Плачу.
— Никогда не видела!
— На людях, конечно, не плачу. В первый год, когда умерла твоя бабушка, я плакал каждую ночь, перед тем как заснуть.
— Ах, дедушка! — воскликнула я, крепко его обняв.
Я почти не помнила бабушку. Знала, что она была маленькая, с вьющимися седыми волосами и в изящных серебряных очках. Но это потому, что я видела фотографию, которая стояла у дедушки на телевизоре.
— Ты помнишь бабушку? — спросил он.
— Да, конечно, помню, — ответила я, потому что мне казалось невежливым ответить отрицательно.
Можно забыть какую-нибудь старую тетушку, но не родную бабушку.
— Ты маленькая славная выдумщица, — сказал дедушка и потёрся носом о мою макушку. — Тебе было всего три года, когда она умерла.
— Нет, я её помню!
Я напряглась — ведь бабушка оставила мне коллекционную куклу, Мелиссу! И зачем только я отдала её Алисе?!
Я подумала и про другие куклы.
— Бабушка играла со мной в куклы. Она умела заставить Барби танцевать канкан на одной ножке.
— Правильно, — с воодушевлением сказал дедушка. — У неё было великолепное чувство юмора, у твоей бабушки. И она любила танцевать. Мы и познакомились на танцах. В настоящем бальном зале, хотя любили поплясать и под джазовую музыку. У нас был коронный номер — я крутил её у себя над головой. Все, бывало, аплодировали…
— Я тоже так умею. Мне Кэллум показывал.
— Тогда чего же мы ждём? Давай станцуем буги-вуги, — предложил дедушка и щёлкнул пальцами.
Он снял меня с колен, поднялся на ноги, запел «Синие замшевые туфли» и начал смешно подскакивать в коричневых вельветовых тапках. Я тоже танцевала, размахивая руками. Дедушка схватил меня за руку и стал вращать. Потом попробовал покрутить у себя над головой, но не смог высоко подбросить, и мы оба свалились на пол.
— Прости, родная! Наверное, мои танцевальные возможности подошли к концу. Придётся тебе взять в партнёры нашего Кэллума.
— Он теперь с Айешей танцует.
— Ну да. Это серьёзно. Не думаю, что наш Джек любит танцевать.
— Тоже мне выдумал! Нет, моим партнёром всегда была Алиса. Только я её больше никогда не увижу.
— Нет, увидишь, родная! Можешь пригласить её к себе на каникулы.
— Ей мама не разрешит. Я ей не нравлюсь. Уверена, она и меня никогда не пригласит. И вообще, кто поедет в Шотландию? Билеты слишком дорогие!
— Ну, во всяком случае, такая возможность существует, — сказал дедушка.
Он поднялся на ноги и пошёл ставить чайник.
— Ты сможешь поехать. Например, мы все станем копить деньги, или выиграем в лотерею, или мало ли в чём ещё… А вот мне не сесть в поезд и не отправиться в рай, чтобы навестить твою бабушку. Правда, рано или поздно я туда попаду, но это дорога в один конец — нет шансов вернуться.
— Не надо, дедушка! — попросила я.
Не могу терпеть разговоров о смерти, даже в шутку.
— Ты никогда, никогда, никогда не умрёшь! Ты меня слышишь?
— Сделаю всё возможное, чтобы ещё покрутиться вокруг вас, родная. Ну, попьёшь со мной чайку? Если как следует покопаешься в холодильнике, найдёшь сюрприз.
Сегодня не было печенья в сахарной глазури. Дедушка — купил пирожные с кремом — безе с вишней, блестящий шоколадный эклер, ярко-красное клубничное и большое бисквитное с кремом и вареньем! Я открыла коробку и посмотрела на них с благоговейным трепетом.
— Ах, ням-ням!
— Ням-ням скоро будет у тебя в желудке, — засмеялся дедушка. — Давай, Джем, угощайся! Только не говори маме, а то нам влетит. Знаю, нельзя этого делать, но подумал, что надо сегодня подбодрить мою любимую внучку.
— Не могу решить! Они мне все нравятся!
Не в силах выбрать, рука закружилась над безе, эклером, клубничным и бисквитным чудом.
— Возьми два! — предложил дедушка. — Только, пожалуйста, когда придёшь домой, съешь всё, что мама приготовит к чаю.
— Съем-съем! Ах, дедушка, помоги мне! Какие два?
— Сейчас сообразим, — сказал дедушка, выбирая подходящий нож.
Он аккуратно разрезал эклер пополам. Потом клубничное, стараясь поделить ягоды поровну (по две с половиной). После этого наступил черёд бисквита. Больше всего хлопот оказалось с безе. Кремовая верхушка отвалилась, а пирожное рассыпалось.
— Кажется, у меня получился хороший собачий завтрак, — сказал дедушка. — Давай, ешь всё, милая.
Ну, я и съела целое безе с вишней, пол-эклера, полкуска клубничного и полбисквита.
— Ах, дедушка! Это был самый замечательный сладкий пир на свете! — восхитилась я.
— Боже мой! У тебя, наверное, живот с целый танкер! Скорей оближи губы! Не хватало только, чтобы мама увидела крем!
— Да, совсем ни к чему, чтобы мама ещё больше на меня рассердилась! — вздохнув, сказала я.
Но когда за мной пришла мама, она, вопреки ожиданиям, не стала ворчать по поводу неправильного питания, а взяла меня за подбородок и внимательно посмотрела прямо в глаза.
— Ты плакала, Джемма?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15