Эмис подошла к Сорилее и прошептала что-то, чего Перрин не расслышал. Но Айз Седай, по-видимому, обладали более острым слухом. Они неподвижно замерли, с ошеломленными лицами глядя на Хранительниц Мудрости. Сорилея снова хлопнула в ладоши, еще громче, чем прежде, и снова замахала руками, подгоняя своих "гусынь".
Поскребывая бородку, Перрин встретился взглядом с Руарком. Вождь вяло улыбнулся и пожал плечами. Дело Хранительниц Мудрости. С его точки зрения, что бы ни происходило, все хорошо;
айильцы даже большие фаталисты, чем волки. Перрин бросил взгляд на Гедвина. Тот стоял, наблюдая, как Сорилея командует Айз Седай. И не просто глядел на сестер – с таким выражением лис смотрит на куриц, недоступных для него. Хранительницы Мудрости все же лучше, чем Аша'маны, подумал Перрин. Должны быть лучше.
Если Ранд и заметил этот эпизод, он не подал вида.
– Таим, как только передашь пленниц Хранительницам Мудрости, отправляйся вместе с Аша'манами в Черную Башню. Как можно скорее. Помни, что нужно сдерживать любого, кто учится слишком быстро. И помни о том, что я сказал насчет рекрутов.
– Вряд ли я забуду об этом, милорд Дракон, – сухо ответил Таим. – Я лично за всем прослежу. Но если ты позволишь снова затронуть этот вопрос… Тебе нужна почетная стража.
– Мы это уже обсуждали, – резко сказал Ранд. – Аша'манов, я считаю, лучше использовать для другого. Мне, конечно, нужна надежная охрана, но та, которая у меня уже есть, справится с этим. Перрин, ты останешься?..
– Милорд Дракон, – прервал его Таим, – не годится, чтобы с тобой осталось всего несколько Аша'манов.
Ранд повернул голову и посмотрел на Таима. Выражение его лица – оно было почти таким же спокойным, как у Айз Седай, – ни о чем не говорило, но запах… Ярость, острая, как бритва, внезапно сменилась любопытством, едва заметным, зондирующим, и смутной настороженностью; потом сокрушительная, смертоносная ярость вернулась, поглотив и то и другое. Ранд еле заметно покачал головой, в его запахе возник оттенок холодной решимости. Ни у кого другого запах не менялся так быстро. Ни у кого
Таим, конечно, не способен был по запаху определить всю эту гамму чувств. Он судил о реакции Ранда лишь по тому, о чем ему говорили глаза. И увидел лишь, что Ранд еле заметно покачал головой, – и все.
– Подумай. Ты отобрал четверых Посвященных и четверых солдат. Тебе нужен хотя бы один Аша'ман. – Перрин не понял, о ком шла речь;
он-то думал, они все – Аша'маны.
– Думаешь, я не смогу обучить их так же хорошо, как ты? – Голос Ранда был обманчиво мягок – как шорох меча, выскальзывающего из ножен.
– Я думаю, что Лорд Дракон слишком занят, чтобы заниматься обучением. – Таим говорил спокойно, но исходящий от него запах гнева стал сильнее. – У тебя много дел поважнее. Возьми, по крайней мере, людей, которые потребуются для этого. Я могу выбрать того, кто достиг наибольших успехов…
– Одного, – отрезал Ранд. – И я сам выберу. – Таим улыбнулся, покорно разведя руками, но запах разочарования почти вытеснил запах гнева. И снова Ранд ткнул пальцем, почти не глядя. – Его. – На этот раз собственный выбор удивил, похоже, даже его самого. Выяснилось, что он указывает на человека средних лет, сидящего по ту сторону круга повозок на перевернутой вверх дном бочке и не обращающего никакого внимания на собравшихся около Ранда. Опираясь локтем на колено, а подбородком на руку, он хмуро рассматривал Айз Седай. Однако на высоком воротнике его черного мундира сверкали и меч, и дракон. – Как его зовут, Таим?
– Дашива, – задумчиво ответил Таим, внимательно вглядываясь в лицо Ранда. От него пахло удивлением даже больше, чем от самого Ранда, но и раздражением тоже. – Корлан Дашива. Из хутора в Черных Холмах.
– Он подойдет, – сказал Ранд, но голос его звучал не слишком уверенно.
– Дашива очень быстро вошел в полную силу, но в голове у него чаще всего туман. Он всегда словно витает где-то. Может, он просто мечтатель, а может, пятно на саидин уже повлияло на его разум. Лучше бы ты выбрал Торвала, или Рочайда, или…
Настойчивое сопротивление Таима как ветром сдуло с Ранда нерешительность.
– Я сказал – Дашива подойдет. Вели ему подойти ко мне, передай пленниц Хранительницам Мудрости и отправляйся. Я не собираюсь тратить целый день на споры. Перрин, собери всех, чтобы как можно быстрее тронуться в путь. Как только будете готовы, разыщи меня.
Не добавив больше ни слова, он зашагал прочь. Мин уцепилась за его руку, Нандера и Сулин, точно тени, ни на шаг не отставали от них. Темные глаза Таима засверкали, но он тут же взял себя в руки и с гордым видом прошествовал прочь, окликнув Гедвина и Рочайда, Торвала и Кисмана. Мужчины в черных мундирах поспешили к нему
Перрин состроил гримасу. Он столько всего должен сказать Ранду, а у него не появилось возможности даже рта раскрыть. Ладно, если уж на то пошло, может, получится даже лучше, если рядом не будет ни Айз Седай, ни Хранительниц Мудрости. И Таима тоже.
Дел у него, в общем-то, было не так уж много. Предполагалось, что всеми, кто пришел, чтобы освободить Ранда, командовал он, но на самом деле Руарк гораздо лучше него знал, что и как нужно делать, а Добрэйну и Хавьену достаточно сказать одно слово, чтобы больше не беспокоиться ни о кайриэнцах, ни о майенцах. У обоих был такой вид, что ему стало ясно – они хотят обсудить что-то, но заговорили они только тогда, когда остались одни и Перрин спросил, в чем дело.
Хавьен тут же взорвался:
– Лорд Перрин, он же Лорд Дракон! Копаться среди трупов…
– Ну-ну, не увлекайся… – спокойно прервал его Добрэйн. – Мы беспокоимся только о нем, как ты понимаешь. От него очень многое зависит. – Он выглядел как воин и, конечно, был им. Но, кроме того, Добрэйн кайриэнский лорд, погрязший в Игре Домов, что бы он ни болтал о том, будто его беспокоит только Ранд. Типичный, законченный кайриэнец.
Зато Перрин ни в коей мере не преуспел в Игре Домов.
– С ним все в порядке, – резко сказал он.
Добрэйн лишь кивнул, как будто говоря: "Конечно", и пожал плечами, точно желая показать, что у него больше нет вопросов, но Хавьен залился краской. Они зашагали к своим солдатам, и, провожая их взглядом, Перрин покачал головой. Он очень надеялся, что не солгал им.
Собрав двуреченцев, Перрин велел им седлать коней, стараясь не обращать внимания на их преувеличенное поклонение. В большинстве случаев оно производило впечатление импульсивного, точно было результатом внутреннего порыва, а не воспитания. Еще Фэйли не раз говорила, что двуреченцы порой слишком усердно проявляют свое поклонение, потому что не привыкли иметь дело с лордами. Ему хотелось закричать на них: "Какой я вам лорд?!" Но он уже поступал так прежде, и безо всякого толка.
Все кинулись к своим лошадям, а Даниил Левин и Бан ал'Син отстали. Они были двоюродными братьями и выглядели точно два боба из одного стручка. Разница состояла только в том, что Даннил отрастил пышные усы, кончики которых загибались вниз по тарабонской моде, а усы Бана имели вид двух узких темных полосок под носом, в манере жителей Арад Домана. Беженцы, в последнее время часто появляющиеся в Двуречье, принесли с собой много нового.
– Эти Аша'маны с нами пойдут? – спросил Даниил.
Перрин покачал головой, и Даниил вздохнул с явным облегчением
– А что с Айз Седай? – с тревогой спросил Бан. – Их ведь отпустят, правда? Я имею в виду, теперь, когда Ранд сам на свободе. Лорд Дракон то есть. Нельзя же держать В плену Айз Седай?
– От вас обоих требуется одно – подготовиться к походу, и больше ничего, – ответил Перрин. – Ранд сам позаботится об Айз Седай.
Они даже среагировали совершенно одинаково – оба обеспокоенно затеребили пальцами усы. Перрин резко отдернул руку от своей бородки. Заметив это, один из парней взглянул на него с таким выражением, точно Перрин сделал ему замечание.
Тем временем лагерь пришел в движение. Все знали, что с минуты на минуту предстоит отправиться в путь, и все же почти у каждого остались незаконченные дела. Слуги пленных Айз Седай торопливо грузили последние вещи в фургоны, возчики, позванивая сбруей, запрягали лошадей. Кайриэнцы и майенцы, казалось, присутствовали сразу везде, проверяя, в порядке ли седла и уздечки. Туда-сюда стремглав пробегали голые гай'шайн, хотя, казалось, айильцам собраться проще всех.
Вспышки света в стороне от повозок ознаменовали отбытие Таима и его Аша'манов. У Перрина сразу улучшилось настроение. Из тех девяти, которые остались, еще один, кроме Дашивы, был средних лет, коренастый, с простым лицом крестьянина, а другой, прихрамывающий, с венчиком седых волос, уже вполне мог бы иметь внуков. Остальные были моложе, некоторые почти мальчики, тем не менее все они наблюдали за поднявшейся в лагере суматохой с хладнокровием мужчин, побывавших во многих переделках. Однако держались все вместе. За исключением Дашивы, который стоял в нескольких шагах от остальных, уставясь в пространство невидящим взором. Вспомнив предостережение Таима по поводу Дашивы, Перрин понадеялся, что он и вправду всего лишь такой… задумчивый мечтатель.
Когда Перрин нашел Ранда, тот сидел на плетеном коробе, опершись локтями на колени. Сулин и Нандера устроились на корточках по обе стороны от него, с копьями и щитами из бычьей кожи в руках. Даже здесь, в гуще людей, которые были сторонниками Ранда, они зорко наблюдали за всем, что так или иначе двигалось поблизости от него. Мин сидела на земле, у ног Ранда, подобрав под себя ноги и с улыбкой глядя на него.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ранд, – сказал Перрин, переместив рукоять своего топора таким образом, чтобы она не мешала ему усесться на корточки. Никто не мог слышать его слов, кроме самого Ранда, Мин и обеих Дев. Если Сулин и Нандера тут же побегут к Хранительницам Мудрости, то с этим ничего не поделаешь. Без каких-либо предварительных объяснений Перрин с горячностью рассказал обо всем, что видел этим утром. И о том, какие запахи чувствовал, тоже. Ранд был одним из немногих, кто знал о нем и о волках, хотя и не показывал вида. Перрин постарался рассказать ему обо всем, что видел и слышал. Аша'маны и Хранительницы Мудрости. Аша'маны и Айз Седай. Хранительницы Мудрости и Айз Седай. Все хитросплетение страстей, которое, точно сухое дерево, могло вспыхнуть в любой момент. Не забыл он и двуреченцев. – Они обеспокоены, Ранд, но если они всего лишь боятся, то, можешь не сомневаться, некоторые кайриэнцы могут перейти к действиям. Или тайренцы. Например, просто помочь пленницам сбежать, а может, и что-нибудь похуже. Свет, я вполне могу представить себе, как Даниил и Бан, а вместе с ними и еще не меньше пятидесяти человек помогают им скрыться. Если только кому-то из них придет в голову, как это сделать.
– Что ты имеешь в виду, говоря "что-нибудь похуже"? – спокойно спросил Ранд, и Перрин ощутил покалывание на коже.
Он взглянул прямо в глаза Ранду.
– Да все, что угодно, – ответил он, и вряд ли его голос звучал спокойно. – Я не хочу участвовать в убийстве. А если ты окажешься к этому причастен, я сделаю все, чтобы помешать тебе. – Молчание затянулось, немигающие серо-голубые глаза встретились с такими же немигающими золотистыми.
Сердито взглянув сначала на одного, потом на другого, Мин раздраженно хмыкнула:
– Вы, два дурака с шерстью вместо мозгов! Ранд, ты же прекрасно знаешь, что и сам никогда не отдашь такого приказа, и не позволишь никому другому сделать это. Перрин, а ты знаешь, что Ранд не допустит этого. Вы прямо как два петуха в одном загоне.
Сулин захихикала, но Перрину очень захотелось спросить у Мин, почему она так уверена в том, о чем говорила, хотя он понимал, что задать такой вопрос вслух совершенно немыслимо. Ранд запустил пальцы в волосы и затряс головой, будто возражая невидимому собеседнику. Может, ему уже начали чудиться голоса, как бывает у сумасшедших?
– Все не так-то просто, правда? – заговорил Ранд спустя некоторое время; в глазах его стыла печаль. – Горькая правда состоит в том, что я не могу поручиться, что ничего похуже и в самом деле не произойдет. У меня не такой уж большой выбор. И они сами довели до этого. – Он говорил все это с унылым выражением лица, но в его запахе бурлил гнев. – Живые или мертвые, они – камень на моей шее, и так или этак могут умудриться довести меня Свет знает до чего.
Перрин проследил за его взглядом, устремленным на пленных Айз Седай. Все они были на ногах, стояли тесной группкой, но в стороне от тех трех, усмиреных. Хранительницы Мудрости с напряженными лицами окружали их со всех сторон, бросая отрывистые приказания, хотя чаще вообще обходились жестами. Может, и неплохо, что они будут с Хранительницами Мудрости, а не с Рандом. Если бы только Перрин мог быть в этом уверен!
– Ты что-нибудь видела, Мин? – спросил Ранд
Перрин вздрогнул и бросил предостерегающий взгляд на Сулин и Нандеру, но Мин лишь мягко рассмеялась. Сейчас, когда она сидела, прислонившись к коленям Ранда, девушка, может быть впервые с тех пор, как Перрин нашел ее у колодцев, выглядела как та Мин, которую он знал прежде.
– Перрин, им известно обо мне. Хранительницам Мудрости, Девам, – может быть, всем. И их это не волнует. – У Мин был дар, который она скрывала. Как он скрывал все, что касалось волков. Иногда она видела вокруг людей образы и ауру и иногда – но далеко не всегда – знала, что это означает. – Ну как бы тебе это объяснить, Перрин… Мне было двенадцать, когда это началось, и мне даже в голову не приходило делать из этого секрет. Все считали, что я просто выдумываю. До тех пор, пока я не сказала человеку, который жил на соседней улице, что он женится на той женщине, с которой я его видела; а ведь он уже был женат. Когда он сбежал с ней, его жена привела к дому, где жили мои тети, целую толпу и заявила, что это я в ответе за случившееся, что я с помощью Единой Силы подействовала на ее мужа, а может быть, опоила чем-то их обоих. – Мин покачала головой. – У нее самой рыльце было в пушку. Ей просто нужно было свалить вину на другого. Обо мне пошли разговоры, будто я – Друг Темного. В городе накануне побывали Белоплащники, они всегда готовы взвинтить людей. Так или иначе, тетя Рана убедила меня говорить всем, что я просто нечаянно услышала разговор этих, которые потом сбежали.
Тетя Мирен громогласно обещала всыпать мне хорошенько из-за того, что я болтаю всякий вздор, а тетя Джан сокрушенно говорила всем и каждому, что у меня, наверно, с головой не все в порядке и меня следует полечить. Ничего этого они, конечно, не делали – они-то знали правду, – но если бы они сами не понимали в полной мере, что именно произошло, и если бы я не была еще просто ребенком, дело наверняка кончилось бы плохо. Может, меня уже не было бы в живых. Большинству людей не нравится, когда кому-то известно об их будущем. Большинство людей на самом деле вовсе не хотят знать, что их ждет, если только это не что-нибудь хорошее. Даже мои тети не хотели. Но в глазах айильцев я всего лишь своего рода Хранительница Мудрости.
– Некоторые могут делать что-то, а другие – нет, – сказала Нандера, как будто это все объясняло.
Мин снова улыбнулась и легонько прикоснулась к колену Девы.
– Спасибо. – Присев на корточки, она подняла глаза на Ранда. Наверно, из-за улыбки сейчас она, казалось, вся светилась. И это впечатление сохранилось, даже когда она вновь стала серьезной. Серьезной и явно не слишком довольной. – Что касается твоего вопроса, Ранд, то я не видела ничего такого, что могло бы тебе пригодиться. У Таима кровь на руках, и в прошлом, и в будущем, но об этом и так нетрудно догадаться. Он – опасный человек. Вокруг них целая толпа образов, так же как и вокруг Айз Седай. – Косой взгляд из-под опущенных ресниц в сторону Дашивы и остальных Аша'манов дал понять, кого девушка имела в виду. Вокруг большинства людей образов было немного, но Мин говорила, что с Айз Седай и Стражами дело почти всегда обстояло иначе. – Беда в том, что я очень расплывчато вижу все то, что их окружает. Наверно, это потому, что они владеют Силой. Так часто бывает, когда я смотрю на Айз Седай;
а хуже всего, когда они направляют. Вокруг Кируны и остальных множество самых разных образов, но сейчас Айз Седай стоят так тесно, что они накладываются один на другой, сливаются, и все… ну… По большей части ничего нельзя понять. А у пленниц и вовсе полный сумбур.
– Пусть пленницы тебя не волнуют, – сказал Ранд. – Они ими и останутся.
– Но, Ранд, у меня такое чувство, что с ними связано что-то важное! Если бы только я могла разобрать, что именно. Ты должен об этом узнать.
– Если не знаешь всего, продолжай делать свое дело с тем, что тебе известно, – с кривой усмешкой процитировал известное высказывание Ранд. – Наверно, я никогда не узнаю всего. Вряд ли это вообще возможно. Но если нет иного выбора, кроме того, чтобы продолжать делать свое дело, что еще остается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Поскребывая бородку, Перрин встретился взглядом с Руарком. Вождь вяло улыбнулся и пожал плечами. Дело Хранительниц Мудрости. С его точки зрения, что бы ни происходило, все хорошо;
айильцы даже большие фаталисты, чем волки. Перрин бросил взгляд на Гедвина. Тот стоял, наблюдая, как Сорилея командует Айз Седай. И не просто глядел на сестер – с таким выражением лис смотрит на куриц, недоступных для него. Хранительницы Мудрости все же лучше, чем Аша'маны, подумал Перрин. Должны быть лучше.
Если Ранд и заметил этот эпизод, он не подал вида.
– Таим, как только передашь пленниц Хранительницам Мудрости, отправляйся вместе с Аша'манами в Черную Башню. Как можно скорее. Помни, что нужно сдерживать любого, кто учится слишком быстро. И помни о том, что я сказал насчет рекрутов.
– Вряд ли я забуду об этом, милорд Дракон, – сухо ответил Таим. – Я лично за всем прослежу. Но если ты позволишь снова затронуть этот вопрос… Тебе нужна почетная стража.
– Мы это уже обсуждали, – резко сказал Ранд. – Аша'манов, я считаю, лучше использовать для другого. Мне, конечно, нужна надежная охрана, но та, которая у меня уже есть, справится с этим. Перрин, ты останешься?..
– Милорд Дракон, – прервал его Таим, – не годится, чтобы с тобой осталось всего несколько Аша'манов.
Ранд повернул голову и посмотрел на Таима. Выражение его лица – оно было почти таким же спокойным, как у Айз Седай, – ни о чем не говорило, но запах… Ярость, острая, как бритва, внезапно сменилась любопытством, едва заметным, зондирующим, и смутной настороженностью; потом сокрушительная, смертоносная ярость вернулась, поглотив и то и другое. Ранд еле заметно покачал головой, в его запахе возник оттенок холодной решимости. Ни у кого другого запах не менялся так быстро. Ни у кого
Таим, конечно, не способен был по запаху определить всю эту гамму чувств. Он судил о реакции Ранда лишь по тому, о чем ему говорили глаза. И увидел лишь, что Ранд еле заметно покачал головой, – и все.
– Подумай. Ты отобрал четверых Посвященных и четверых солдат. Тебе нужен хотя бы один Аша'ман. – Перрин не понял, о ком шла речь;
он-то думал, они все – Аша'маны.
– Думаешь, я не смогу обучить их так же хорошо, как ты? – Голос Ранда был обманчиво мягок – как шорох меча, выскальзывающего из ножен.
– Я думаю, что Лорд Дракон слишком занят, чтобы заниматься обучением. – Таим говорил спокойно, но исходящий от него запах гнева стал сильнее. – У тебя много дел поважнее. Возьми, по крайней мере, людей, которые потребуются для этого. Я могу выбрать того, кто достиг наибольших успехов…
– Одного, – отрезал Ранд. – И я сам выберу. – Таим улыбнулся, покорно разведя руками, но запах разочарования почти вытеснил запах гнева. И снова Ранд ткнул пальцем, почти не глядя. – Его. – На этот раз собственный выбор удивил, похоже, даже его самого. Выяснилось, что он указывает на человека средних лет, сидящего по ту сторону круга повозок на перевернутой вверх дном бочке и не обращающего никакого внимания на собравшихся около Ранда. Опираясь локтем на колено, а подбородком на руку, он хмуро рассматривал Айз Седай. Однако на высоком воротнике его черного мундира сверкали и меч, и дракон. – Как его зовут, Таим?
– Дашива, – задумчиво ответил Таим, внимательно вглядываясь в лицо Ранда. От него пахло удивлением даже больше, чем от самого Ранда, но и раздражением тоже. – Корлан Дашива. Из хутора в Черных Холмах.
– Он подойдет, – сказал Ранд, но голос его звучал не слишком уверенно.
– Дашива очень быстро вошел в полную силу, но в голове у него чаще всего туман. Он всегда словно витает где-то. Может, он просто мечтатель, а может, пятно на саидин уже повлияло на его разум. Лучше бы ты выбрал Торвала, или Рочайда, или…
Настойчивое сопротивление Таима как ветром сдуло с Ранда нерешительность.
– Я сказал – Дашива подойдет. Вели ему подойти ко мне, передай пленниц Хранительницам Мудрости и отправляйся. Я не собираюсь тратить целый день на споры. Перрин, собери всех, чтобы как можно быстрее тронуться в путь. Как только будете готовы, разыщи меня.
Не добавив больше ни слова, он зашагал прочь. Мин уцепилась за его руку, Нандера и Сулин, точно тени, ни на шаг не отставали от них. Темные глаза Таима засверкали, но он тут же взял себя в руки и с гордым видом прошествовал прочь, окликнув Гедвина и Рочайда, Торвала и Кисмана. Мужчины в черных мундирах поспешили к нему
Перрин состроил гримасу. Он столько всего должен сказать Ранду, а у него не появилось возможности даже рта раскрыть. Ладно, если уж на то пошло, может, получится даже лучше, если рядом не будет ни Айз Седай, ни Хранительниц Мудрости. И Таима тоже.
Дел у него, в общем-то, было не так уж много. Предполагалось, что всеми, кто пришел, чтобы освободить Ранда, командовал он, но на самом деле Руарк гораздо лучше него знал, что и как нужно делать, а Добрэйну и Хавьену достаточно сказать одно слово, чтобы больше не беспокоиться ни о кайриэнцах, ни о майенцах. У обоих был такой вид, что ему стало ясно – они хотят обсудить что-то, но заговорили они только тогда, когда остались одни и Перрин спросил, в чем дело.
Хавьен тут же взорвался:
– Лорд Перрин, он же Лорд Дракон! Копаться среди трупов…
– Ну-ну, не увлекайся… – спокойно прервал его Добрэйн. – Мы беспокоимся только о нем, как ты понимаешь. От него очень многое зависит. – Он выглядел как воин и, конечно, был им. Но, кроме того, Добрэйн кайриэнский лорд, погрязший в Игре Домов, что бы он ни болтал о том, будто его беспокоит только Ранд. Типичный, законченный кайриэнец.
Зато Перрин ни в коей мере не преуспел в Игре Домов.
– С ним все в порядке, – резко сказал он.
Добрэйн лишь кивнул, как будто говоря: "Конечно", и пожал плечами, точно желая показать, что у него больше нет вопросов, но Хавьен залился краской. Они зашагали к своим солдатам, и, провожая их взглядом, Перрин покачал головой. Он очень надеялся, что не солгал им.
Собрав двуреченцев, Перрин велел им седлать коней, стараясь не обращать внимания на их преувеличенное поклонение. В большинстве случаев оно производило впечатление импульсивного, точно было результатом внутреннего порыва, а не воспитания. Еще Фэйли не раз говорила, что двуреченцы порой слишком усердно проявляют свое поклонение, потому что не привыкли иметь дело с лордами. Ему хотелось закричать на них: "Какой я вам лорд?!" Но он уже поступал так прежде, и безо всякого толка.
Все кинулись к своим лошадям, а Даниил Левин и Бан ал'Син отстали. Они были двоюродными братьями и выглядели точно два боба из одного стручка. Разница состояла только в том, что Даннил отрастил пышные усы, кончики которых загибались вниз по тарабонской моде, а усы Бана имели вид двух узких темных полосок под носом, в манере жителей Арад Домана. Беженцы, в последнее время часто появляющиеся в Двуречье, принесли с собой много нового.
– Эти Аша'маны с нами пойдут? – спросил Даниил.
Перрин покачал головой, и Даниил вздохнул с явным облегчением
– А что с Айз Седай? – с тревогой спросил Бан. – Их ведь отпустят, правда? Я имею в виду, теперь, когда Ранд сам на свободе. Лорд Дракон то есть. Нельзя же держать В плену Айз Седай?
– От вас обоих требуется одно – подготовиться к походу, и больше ничего, – ответил Перрин. – Ранд сам позаботится об Айз Седай.
Они даже среагировали совершенно одинаково – оба обеспокоенно затеребили пальцами усы. Перрин резко отдернул руку от своей бородки. Заметив это, один из парней взглянул на него с таким выражением, точно Перрин сделал ему замечание.
Тем временем лагерь пришел в движение. Все знали, что с минуты на минуту предстоит отправиться в путь, и все же почти у каждого остались незаконченные дела. Слуги пленных Айз Седай торопливо грузили последние вещи в фургоны, возчики, позванивая сбруей, запрягали лошадей. Кайриэнцы и майенцы, казалось, присутствовали сразу везде, проверяя, в порядке ли седла и уздечки. Туда-сюда стремглав пробегали голые гай'шайн, хотя, казалось, айильцам собраться проще всех.
Вспышки света в стороне от повозок ознаменовали отбытие Таима и его Аша'манов. У Перрина сразу улучшилось настроение. Из тех девяти, которые остались, еще один, кроме Дашивы, был средних лет, коренастый, с простым лицом крестьянина, а другой, прихрамывающий, с венчиком седых волос, уже вполне мог бы иметь внуков. Остальные были моложе, некоторые почти мальчики, тем не менее все они наблюдали за поднявшейся в лагере суматохой с хладнокровием мужчин, побывавших во многих переделках. Однако держались все вместе. За исключением Дашивы, который стоял в нескольких шагах от остальных, уставясь в пространство невидящим взором. Вспомнив предостережение Таима по поводу Дашивы, Перрин понадеялся, что он и вправду всего лишь такой… задумчивый мечтатель.
Когда Перрин нашел Ранда, тот сидел на плетеном коробе, опершись локтями на колени. Сулин и Нандера устроились на корточках по обе стороны от него, с копьями и щитами из бычьей кожи в руках. Даже здесь, в гуще людей, которые были сторонниками Ранда, они зорко наблюдали за всем, что так или иначе двигалось поблизости от него. Мин сидела на земле, у ног Ранда, подобрав под себя ноги и с улыбкой глядя на него.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ранд, – сказал Перрин, переместив рукоять своего топора таким образом, чтобы она не мешала ему усесться на корточки. Никто не мог слышать его слов, кроме самого Ранда, Мин и обеих Дев. Если Сулин и Нандера тут же побегут к Хранительницам Мудрости, то с этим ничего не поделаешь. Без каких-либо предварительных объяснений Перрин с горячностью рассказал обо всем, что видел этим утром. И о том, какие запахи чувствовал, тоже. Ранд был одним из немногих, кто знал о нем и о волках, хотя и не показывал вида. Перрин постарался рассказать ему обо всем, что видел и слышал. Аша'маны и Хранительницы Мудрости. Аша'маны и Айз Седай. Хранительницы Мудрости и Айз Седай. Все хитросплетение страстей, которое, точно сухое дерево, могло вспыхнуть в любой момент. Не забыл он и двуреченцев. – Они обеспокоены, Ранд, но если они всего лишь боятся, то, можешь не сомневаться, некоторые кайриэнцы могут перейти к действиям. Или тайренцы. Например, просто помочь пленницам сбежать, а может, и что-нибудь похуже. Свет, я вполне могу представить себе, как Даниил и Бан, а вместе с ними и еще не меньше пятидесяти человек помогают им скрыться. Если только кому-то из них придет в голову, как это сделать.
– Что ты имеешь в виду, говоря "что-нибудь похуже"? – спокойно спросил Ранд, и Перрин ощутил покалывание на коже.
Он взглянул прямо в глаза Ранду.
– Да все, что угодно, – ответил он, и вряд ли его голос звучал спокойно. – Я не хочу участвовать в убийстве. А если ты окажешься к этому причастен, я сделаю все, чтобы помешать тебе. – Молчание затянулось, немигающие серо-голубые глаза встретились с такими же немигающими золотистыми.
Сердито взглянув сначала на одного, потом на другого, Мин раздраженно хмыкнула:
– Вы, два дурака с шерстью вместо мозгов! Ранд, ты же прекрасно знаешь, что и сам никогда не отдашь такого приказа, и не позволишь никому другому сделать это. Перрин, а ты знаешь, что Ранд не допустит этого. Вы прямо как два петуха в одном загоне.
Сулин захихикала, но Перрину очень захотелось спросить у Мин, почему она так уверена в том, о чем говорила, хотя он понимал, что задать такой вопрос вслух совершенно немыслимо. Ранд запустил пальцы в волосы и затряс головой, будто возражая невидимому собеседнику. Может, ему уже начали чудиться голоса, как бывает у сумасшедших?
– Все не так-то просто, правда? – заговорил Ранд спустя некоторое время; в глазах его стыла печаль. – Горькая правда состоит в том, что я не могу поручиться, что ничего похуже и в самом деле не произойдет. У меня не такой уж большой выбор. И они сами довели до этого. – Он говорил все это с унылым выражением лица, но в его запахе бурлил гнев. – Живые или мертвые, они – камень на моей шее, и так или этак могут умудриться довести меня Свет знает до чего.
Перрин проследил за его взглядом, устремленным на пленных Айз Седай. Все они были на ногах, стояли тесной группкой, но в стороне от тех трех, усмиреных. Хранительницы Мудрости с напряженными лицами окружали их со всех сторон, бросая отрывистые приказания, хотя чаще вообще обходились жестами. Может, и неплохо, что они будут с Хранительницами Мудрости, а не с Рандом. Если бы только Перрин мог быть в этом уверен!
– Ты что-нибудь видела, Мин? – спросил Ранд
Перрин вздрогнул и бросил предостерегающий взгляд на Сулин и Нандеру, но Мин лишь мягко рассмеялась. Сейчас, когда она сидела, прислонившись к коленям Ранда, девушка, может быть впервые с тех пор, как Перрин нашел ее у колодцев, выглядела как та Мин, которую он знал прежде.
– Перрин, им известно обо мне. Хранительницам Мудрости, Девам, – может быть, всем. И их это не волнует. – У Мин был дар, который она скрывала. Как он скрывал все, что касалось волков. Иногда она видела вокруг людей образы и ауру и иногда – но далеко не всегда – знала, что это означает. – Ну как бы тебе это объяснить, Перрин… Мне было двенадцать, когда это началось, и мне даже в голову не приходило делать из этого секрет. Все считали, что я просто выдумываю. До тех пор, пока я не сказала человеку, который жил на соседней улице, что он женится на той женщине, с которой я его видела; а ведь он уже был женат. Когда он сбежал с ней, его жена привела к дому, где жили мои тети, целую толпу и заявила, что это я в ответе за случившееся, что я с помощью Единой Силы подействовала на ее мужа, а может быть, опоила чем-то их обоих. – Мин покачала головой. – У нее самой рыльце было в пушку. Ей просто нужно было свалить вину на другого. Обо мне пошли разговоры, будто я – Друг Темного. В городе накануне побывали Белоплащники, они всегда готовы взвинтить людей. Так или иначе, тетя Рана убедила меня говорить всем, что я просто нечаянно услышала разговор этих, которые потом сбежали.
Тетя Мирен громогласно обещала всыпать мне хорошенько из-за того, что я болтаю всякий вздор, а тетя Джан сокрушенно говорила всем и каждому, что у меня, наверно, с головой не все в порядке и меня следует полечить. Ничего этого они, конечно, не делали – они-то знали правду, – но если бы они сами не понимали в полной мере, что именно произошло, и если бы я не была еще просто ребенком, дело наверняка кончилось бы плохо. Может, меня уже не было бы в живых. Большинству людей не нравится, когда кому-то известно об их будущем. Большинство людей на самом деле вовсе не хотят знать, что их ждет, если только это не что-нибудь хорошее. Даже мои тети не хотели. Но в глазах айильцев я всего лишь своего рода Хранительница Мудрости.
– Некоторые могут делать что-то, а другие – нет, – сказала Нандера, как будто это все объясняло.
Мин снова улыбнулась и легонько прикоснулась к колену Девы.
– Спасибо. – Присев на корточки, она подняла глаза на Ранда. Наверно, из-за улыбки сейчас она, казалось, вся светилась. И это впечатление сохранилось, даже когда она вновь стала серьезной. Серьезной и явно не слишком довольной. – Что касается твоего вопроса, Ранд, то я не видела ничего такого, что могло бы тебе пригодиться. У Таима кровь на руках, и в прошлом, и в будущем, но об этом и так нетрудно догадаться. Он – опасный человек. Вокруг них целая толпа образов, так же как и вокруг Айз Седай. – Косой взгляд из-под опущенных ресниц в сторону Дашивы и остальных Аша'манов дал понять, кого девушка имела в виду. Вокруг большинства людей образов было немного, но Мин говорила, что с Айз Седай и Стражами дело почти всегда обстояло иначе. – Беда в том, что я очень расплывчато вижу все то, что их окружает. Наверно, это потому, что они владеют Силой. Так часто бывает, когда я смотрю на Айз Седай;
а хуже всего, когда они направляют. Вокруг Кируны и остальных множество самых разных образов, но сейчас Айз Седай стоят так тесно, что они накладываются один на другой, сливаются, и все… ну… По большей части ничего нельзя понять. А у пленниц и вовсе полный сумбур.
– Пусть пленницы тебя не волнуют, – сказал Ранд. – Они ими и останутся.
– Но, Ранд, у меня такое чувство, что с ними связано что-то важное! Если бы только я могла разобрать, что именно. Ты должен об этом узнать.
– Если не знаешь всего, продолжай делать свое дело с тем, что тебе известно, – с кривой усмешкой процитировал известное высказывание Ранд. – Наверно, я никогда не узнаю всего. Вряд ли это вообще возможно. Но если нет иного выбора, кроме того, чтобы продолжать делать свое дело, что еще остается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17