Кажется, они даже выбивали какую-то дробь, какие обычно исполняют при казнях или экзекуциях. Чего это она, подумал Пафнутьев озадаченно, вроде милый разговор...Пафнутьев поднялся со своего стула и только тут обнаружил, что за его спиной стоят все те же парни в клетчатых пиджаках. И тогда он, старый пройдоха, весь лучась радостью общения, протянул первому из парней руку и, широко улыбаясь, пожимая его влажноватую, все-таки влажноватую ладонь, проговорил:— Пафнутьев. Павел Николаевич.И парень в полной растерянности — а что ему оставалось, что ему оставалось в таком положении? — невольно тоже представился:— Эдуард. Николаев.— Очень приятно! — радостно воскликнул Пафнутьев и повернулся к другому парню: — Пафнутьев, Павел Николаевич, если не возражаете.— Какие возражения! — откликнулся парень. — Сергей Мельник.— Ну вот и познакомились, — все еще веселился Пафнутьев. — Эдуард Николаев и Сергей Мельник, — сознательно повторил он, чтобы лучше запомнить. — Как я понимаю, вы тоже здесь работаете? Тоже по полиграфическому делу?— Это мои помощники, — тусклым голосом сказала Морозова.— Специалисты высокого класса? — куражился Пафнутьев.— Достаточно высокого.— Боже! — вдруг возопил Пафнутьев. — Как я сразу не подумал... Ирина Александровна, не дайте погибнуть во цвете лет! Уж если у нас с вами завязываются плотные коммерческие интересы, уж коли вы мне будете звонить, а я завтра с утра снова буду у ваших ног... Подбросьте к прокуратуре на вашей машине! На это уйдет двадцать минут! Назначена встреча у Генерального, а я все еще здесь! Выручите, а!— Даже не знаю, — замешкалась Морозова. — Все как-то неожиданно... Сергей, ты как?— Нормально.— А где эта ваша Генеральная прокуратура?— Ближайший ориентир — площадь Пушкина, — взмолился Пафнутьев, еще сам толком не зная, зачем ему понадобился этот кандибобер. Но если он об этом заговорил, то, видимо, был все-таки в сумасшедшей просьбе какой-то смысл. — Площадь Пушкина, а дальше я уже за пять минут сам доберусь, — продолжал канючить Пафнутьев.Морозова выбила ноготками очередную барабанную дробь, достаточно причудливую, некоторое время изучающе смотрела на Пафнутьева, потом повернулась к Мельнику:— Значит, так, Сергей... Туда и обратно.— Понял.— Дорогу знаешь?— Найду.— И тут же назад, усек?Сергей не ответил. Он лишь успокаивающе махнул рукой и направился к выходу. Пафнутьев устремился за ним, на ходу посылая Морозовой прощально-благодарственные жесты. Морозова отвечала ему точно такими же.Как Пафнутьев и ожидал, Сергей прямиком направился к желтому «жигуленку» под номером 78-18.— Прошу! — сказал он, распахивая переднюю дверцу.— Благодарю! — ответил Пафнутьев и уселся на сиденье рядом с водителем.Сергей, похоже, неплохо знал Москву, поскольку, не колеблясь и не советуясь с навязавшимся пассажиром, тут же нырнул под развязку, где-то свернул, где-то срезал и через минуту уже мчался по Садовому кольцу в сторону высотки Министерства иностранных дел.— Сейчас эта улица называется Большая Дмитровка, — начал было Пафнутьев, но Сергей его перебил.— Знаю, — сказал он и замолчал.— Руководителю фирмы и получше машина не помешала бы, — опять заговорил Пафнутьев.— Жлобится.— В случае чего ремонт раз в десять дешевле, а?— В двадцать. Я считал. И потом, все движутся с одной скоростью, все одинаково стоят в пробках, а вот бензина «жигуль» сжирает раз в десять меньше, чем эти джипы.— Это тоже имеет значение?— Конечно! — сказал парень с такой уверенностью и заинтересованностью, что Пафнутьев тут же сделал вывод — с деньгами у морозовской фирмы неважно, каждый литр бензина на счету, видимо, когда она услышала его просьбу, подумала и о бензине.— Вообще-то я не на халяву напрашивался, — начал было Пафнутьев, но его опять не дослушали:— Да ладно, Павел Николаевич! Когда-нибудь дадите мне на пару лет меньше, и будем в расчете.— Заметано! — тут же согласился Пафнутьев, и, похоже, это было самое удачное его слово — парню оно явно понравилось, он даже с каким-то веселым одобрением посмотрел на Пафнутьева.— И большие срока приходится давать?— Суд дает срока, — усмехнулся Пафнутьев.— Но по вашему представлению?— Слушай, а ты разбираешься в нашем деле!— Ха! — ответил парень, и, несмотря на всю неопределенность этого возгласа, Пафнутьев прекрасно его понял. Коротенькое «ха!» наверняка расшифровывалась примерно так: «О, дорогой Павел Николаевич! Если бы вы знали, через что мне пришлось пройти, что испытать, увидеть и понять, вы бы не удивлялись этим моим скромным познаниям! По одному ведомству мы с вами проходим, правда, оказались по разные стороны баррикады!»Пафнутьев был уверен, что не ошибся — наколки на руках парня еще раз подтверждали его правоту. Сергей тоже взглянул на свои наколки и, сам того не замечая, повернул руку так, чтобы они меньше бросались в глаза. Но тут же, заметив это невольное движение, словно устыдился своей слабости и вернул руку в прежнее положение.«С характером парнишка», — подумал Пафнутьев.— Давно у Морозовой работаете?— Давно.— Она не замужем?— А что, видно?— Видно.— А как догадались? — Парень на секунду взглянул на Пафнутьева.— Замужние мягче. А Ирине Александровне, видно, все приходится решать самой.— И это видно? — не столько спросил парень, сколько проговорил, будто утвердился в каких-то своих мыслях. — Был у нее муж... Погиб.— Чечня?— Как это говорится в вашей конторе... Криминальные разборки. Бандитская пуля.— Неужели кто-то соблазнился этим салоном? — удивился Пафнутьев.— Салоном?! — Сергей посмотрел на Пафнутьева почти с сочувствием. — Салон — это то, что осталось, жалкая кроха.— Так ее муж был состоятельным мужиком?— Да.Пафнутьев понял, что настаивать не надо, и до самой прокуратуры молчал, пытаясь соединить в одну картинку все, что услышал сегодня, увидел, узнал.— Приехали, — сказал Сергей, останавливая машину у высоких кованых ворот прокуратуры.— Сколько должен? — спросил Пафнутьев.— Павел Николаевич, мы с вами это уже обсудили. Удачи в работе. Побед в борьбе с организованной преступностью.— Спасибо. Авось свидимся.— Это в каком же смысле? — подозрительно спросил Сергей, прищурившись.— Я же завтра за визитками приду.— Ах, да! — На этот раз в голосе парня прозвучало явное облегчение. Он проследил, как Пафнутьев вошел в проходную, как вышел уже по ту сторону ворот, оглянулся, махнул приветственно и зашагал к центральному входу.И только после этого тронул машину. * * * Когда утром прозвучал звонок и Пафнутьев, прошлепав босыми ногами в прихожую, открыл дверь, на пороге он увидел Халандовского, а из-за его спины выглядывала знакомая физиономия Андрея. Нет, оба не были радостными, скорее в их глазах можно было прочитать настороженность.— Паша! Живой?! — шепотом спросил Халандовский.— Местами.— Но жизненно важные органы сохранились?— Боюсь, не все.— Это прекрасно! — оживился Халандовский. — Нам можно войти?Не отвечая, Пафнутьев вернулся в комнату. За ним несмело протиснулись в квартиру гости. Пафнутьева они увидели уже сидящим на диване.— Мы тебя не разбудили? — заботливо спросил Халандовский.— Располагайтесь. — Пафнутьев сделал рукой широкий жест, предлагая воспользоваться всем, что гости смогут найти.Халандовский и Андрей расселись на стульях лицом к Пафнутьеву.— А ты ничего устроился. — Халандовский осмотрел комнату. — Мне нравится.— Стараюсь.— Говорят, Лубовский выжил?— Сегодня пойду проведаю.— А надо ли? Не рановато?— Он так много для меня сделал... Телевизор вот прислал, холодильник набил... Такими вещами нельзя пренебрегать.— Это, Паша, правильно, — согласился Халандовский. — Человеческие отношения превыше всего. Вот и мы тоже прихватили с собой кой-чего. — Он показал на две сумки, стоявшие по обе стороны стула. — Может, перекусим?— Неплохо бы. — Пафнутьев поднялся. — Я пока под душ, а вы на кухне располагайтесь. Кстати, загляните в холодильник, может, чего приглянется вашим провинциальным желудкам.— Конечно, приглянется! — Подхватив сумки, Халандовский шагнул в узкий коридорчик, который вел на кухню. — Ты, Паша, не сомневайся, нам наверняка многое приглянется, да, Андрюша?— Худолей с нами просился, — сказал Андрей. — Мы же на машине приехали.— Ну и захватили бы с собой, — выглянул из ванной Пафнутьев. — Чего ему там одному маяться.— Да как-то оробели... Больно большой человек ты нынче, Паша.— Позвонили бы, посоветовались с большим человеком! — прокричал Пафнутьев сквозь шум душа.— И опять, ты, Паша, прав, — Халандовский развел руками. — Интересно, чем же тебя Лубовский балует, чем же он тебя потчует? — Халандовский открыл дверцу холодильника и бегло осмотрел содержимое. — Ну, конечно, я так и знал — сплошь банки, консервы, консерванты и прочая гадость. — Он с силой захлопнул дверцу холодильника и поставил на кухонный столик свою сумку. — Давай, Андрей, разгружай, а я займусь остальным.Когда Пафнутьев в махровом халате, мокрый и румяный появился из ванной, перед ним предстал стол, накрытый в лучших халандовских традициях — громадные домашние котлеты, алые помидоры, разломанные пополам так, что на изломе сахарилась зовущая мякоть, на отдельном блюдце лежал пучок упругого укропа. И хлеб, даже хлеб Халандовский привез с собой.— Так, — сказал Пафнутьев озадаченно. — Значит, Лубовский со своими консервами отдыхает... Ты это хочешь сказать?— Что значит — хочу?! Именно это я и сказал во весь голос. Прошу к столу! — С этими словами Халандовский поставил на стол привычно заиндевевшую бутылку.— Боже! — вскричал Пафнутьев. — Почему же она в инее?!— Потому что к тебе приехали настоящие друзья, а не какая-нибудь шелупонь. Замерзшую, Паша, замерзшую сунул в лед, и пока Андрей гнал машину на запрещенной скорости, она и дошла, она и приобрела нужную температуру! Но, Паша, вам с Андреем она противопоказана. Разве что вечерком, с устатку. — Халандовский бестрепетно налил себе стакан водки, небольшой, правда, стакан, скорее стопку, и счастливо выпил. — Есть идея, Паша.— Внимательно тебя слушаю, — проговорил Пафнутьев с набитым ртом.— Работа у тебя нынче сложная, опасная, чреватая... Тебе нужен человек, на которого ты мог бы положиться полностью.— Себя имеешь в виду?— Нет, на меня положиться нельзя. У меня криминальные «хвосты», от которых я не тороплюсь избавляться. Я говорю об Андрее. Думаешь, зря мы приехали вместе? Думаешь, мы на железнодорожных билетах экономили? Ни фига. Он будет твоим водителем. Телохранителем, если хочешь. Соратником.— Видишь ли, мне дали водителя.— Тебе дата соглядатая. Стукача.— Ты хочешь сказать, — раздумчиво начал Пафнутьев, но Халандовский перебил его:— Паша, ты до сих пор не проникся? Ничего не понял? Не осознал? Думаешь, за большие таланты тебе поручили это дело? Тебе поручили это дело только для того, чтобы ты его завалил. Я вовсе не исключаю, что твою кандидатуру одобрил... — Халандовский замолчал, выразительно глядя на Пафнутьева.— Неужели Лубовский?— Точно, Паша.— Тогда он сделал ошибку.— Конечно. И на старуху бывает проруха. Звони начальству и ставь условие — водителем будет Андрей.— Думаешь, согласятся?— А куда им деваться? Иначе придется признать истинную роль приставленного водителя.— Оформление, решение, удостоверение...— Это все делается за полчаса. Андрей — не мальчик с улицы. Все нужные допуски при нем.— А знаешь, в этом что-то есть, — неожиданно согласился Пафнутьев.— Дожевывай котлету и звони. — Халандовский через небольшой кухонный столик придвинул телефон к Пафнутьеву.Тот сходил в комнату, принес блокнот, нашел номер телефона Олега Ивановича, с которым познакомился в первое утро своего пребывания в Москве.— Олег Иванович? Здравствуйте! Пафнутьев на проводе.— Здравствуйте, Пафнутьев. Хотите доложить об успехах?— Да вроде рановато...— Я тоже так подумал. Возникли проблемы?— И для проблемы тоже еще час не наступил.— Ну хоть что-то есть?— Знаете, Олег Иванович, на стол положить нечего, а вот поговорить уже есть о чем.— Заходите, поговорим.— Чуть попозже. Я вот по какому поводу... Приехал мой водитель, с которым я давно работаю... Мне бы хотелось и здесь работать именно с ним.— Он прокурорский?— Да.— Тогда нет проблем. Я дам команду, он сегодня же получит все необходимые документы. В том здании, где вы работаете, на третьем этаже найдите Николая Петровича, его кабинет в конце коридора...— Я знаю. Спасибо, Олег Иванович. До скорой встречи.— Удачи, — и Олег Иванович положил трубку.— Вопрос решен, — сказал Пафнутьев Андрею.— Одна проблема, — сказал Андрей. — Москву я не слишком хорошо знаю... В свое время, во время службы, я немало здесь поколесил, но сейчас...— Не переживай, куплю тебе карту, — успокоил Андрея Халандовский.— Карту? — рассмеялся Андрей.— Я куплю тебе большую карту.— Хорошо, — согласился Андрей. — Но только очень большую, а лучше глобус.— Да, Аркаша, есть еще одно небольшое дело. — Пафнутьев принес с кухни целлофановый пакет с обгорелым портфелем Лубовского. — Эту неприятную с виду вещь я обнаружил на месте взрыва... Ты понимаешь, да? Там, где Лубовского взорвали... Мне не хочется ее дома держать, нехорошо это, неграмотно... Захвати с собой, пусть этот пакет у тебя поваляется где-нибудь под диваном, ладно?— Паша, это очень правильное решение, — серьезно заметил Халандовский, беря пакет. — И будет еще правильнее, если я засуну эту твою находку соседу на балкон — под банки с краской, под остатки паркета, кафеля и обоев.— Не возражаю, — сказал Пафнутьев.Из дома вышли вместе, отъехали на служебной машине Пафнутьева.— Значит, так, Паша, слушай меня внимательно, — заговорил на заднем сиденье Халандовский. — Вечером вместо этого симпатичного парня будет сидеть Андрей, не затягивай с этим делом. Прямо сейчас, с утра и пробивай, пока начальство не передумало.— Это обо мне речь? — спросил водитель.— Да, дорогой, это все о тебе, — подтвердил Халандовский. — К тебе нет никаких претензий, ты не обижайся, но присутствующий здесь Павел Николаевич просто вынужден подчиниться руководству. Теперь, Паша, о тебе... На работе не задерживайся, нечего тебе там попусту болтаться, у нас сегодня важная встреча.— С кем? — обернулся Пафнутьев.— С очень интересным человеком.— Понял.— Встреча может затянуться, поэтому никаких дел не намечай. Вы сейчас с Андреем идете решать административные дела, я договариваюсь о подробностях вечерней встречи. Чтобы не было никаких накладок, поскольку наш собеседник человек непростой.— Возможны неожиданности? — усмехнулся Пафнутьев.— Неожиданности возможны всегда. Правильно говорю? — Халандовский подмигнул водителю в зеркало.— Совершенно с вами согласен, — серьезно ответил тот.— Тогда останови, будь добр, возле вон того киоска. Я приехал. Дальше действуйте сами. По обстановке. Встретимся у твоей квартиры, Паша.— Заметано, — откликнулся Пафнутьев. — Тебе не тяжело с этим пакетом? — спросил он у Халандовского.— Своя ноша не тянет, — беззаботно ответил тот и незаметно показал глазами на водителя — не все можно говорить при этом парне, не все, Паша. Пафнутьев в ответ кивнул, понял, дескать, принял к сведению. * * * В середине дня Пафнутьев шел по длинному больничному коридору к палате Лубовского. Как и обещал, он решил проведать благодетеля, кормильца своего и поильца. Внизу его остановили крепкие ребята в черных костюмах и с короткими автоматами. Проверив документы, они тут же по мобильным телефонам передали Пафнутьева на второй этаж, где точно такие же ребята снова проверили его прокурорское удостоверение и по телефону сообщили куда-то дальше. Возле палаты на жестком больничном табурете, выкрашенном белой краской, сидел еще один парень с литым затылком, короткой стрижкой и неизменным коротким автоматом. Этот проверять документы не стал — на его глазах у лестничной площадки гостя уже осматривали.Пафнутьев оробело постучал в дверь и, чуть приоткрыв ее, протиснулся в палату. Перебинтованный Лубовский лежал по центру таким образом, что ни в одно из двух окон увидеть его было невозможно, следовательно, нельзя было и выстрелить — напротив окон стояло многоэтажное здание хирургического отделения. В углу на второй кровати сидел парень опять же в черном костюме и с коротким автоматом. На Пафнутьева он смотрел настороженно. Рядом на подушке лежал мобильник — ему, видимо, уже доложили о Пафнутьеве, о его приметах. Только по этой причине он не сдвинулся с места, не потребовал удостоверения.— Присаживайтесь, Павел Николаевич. — Голос Лубовского оказался неожиданно звонким и даже как будто веселым.— Спасибо, Юрий Яковлевич! Присяду.— Вот видите, где встретиться пришлось. — Глаза Лубовского тоже показались Пафнутьеву веселыми. Видимо, повреждения у него были не слишком опасны для здоровья, и он уже вышел из того шокового состояния, в котором лежал на асфальте у своего офиса.— Да уж. — Это все, что смог выдавить из себя Пафнутьев, прекрасно понимая бестолковость своих слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30