Я глянула на тарелку с подзастывшей овсянкой. Вчера вечером я поняла, что невозможно предугадать, когда удастся поесть в следующий раз, поэтому заставила себя проглотить еще несколько ложек и завершила завтрак горьким кофе. Мне почему-то не слишком хотелось откровенничать с Вольфгангом насчет того, что я узнала, поэтому я просто добавила:
— Вольфганг, когда мы вернемся в Вену, то мне хотелось бы по пути в Айдахо задержаться в Париже. Ненадолго, всего лишь на день. — Я помолчала, наткнувшись на его удивленный взгляд. — Я надеюсь, что ты поможешь мне встретиться в Париже с моей тетей Зоей.
После завтрака мы покинули наше очаровательное временное жилье, напоминающее колонию для заключенных, и погрузились в некое бронированное транспортное средство, похожее на танк с окошками. Для пущей уверенности в том, что нас доставят, куда следует, помимо шофера в машине сидел очередной интуристовский персонаж женского пола «в штатском». Решив, что пора вернуться на грешную землю, я вытащила выданные мне в МАГАТЭ документы, освежила в памяти наше расписание и сверила с картой маршрут командировки.
На сегодняшнее утро была запланирована примерно часовая поездка в сторону Балтийского моря, в западный пригород Ленинграда. Там, на атомной станции в Сосновом Бору и в соседствующем с ней летнем дворце Екатерины Великой, нас ждала обзорная экскурсия и осмотр одного промышленного — как мы их называем в Америке — ядерного реактора, производящего электрическую энергию для общественного потребления.
По пути туда мне пришло в голову, что впервые с тех пор, как я уехала из Сан-Франциско, погода вдруг смилостивилась, отменив дожди, туман, снег и обледенелые дороги и позволив мне спокойно созерцать окрестности. На набережной меня встретил величественный Эрмитаж, окрашенный в цвет зеленого горошка и отражающийся в Неве, словно упомянутый Волгой легендарный Китеж, схоронившийся в глубине до новых дней, когда он вновь сможет подняться из вод. По ясному голубому небу плыли кудрявые облачка. Дорогу окаймляли скелетообразные очерки деревьев, поблескивающие на их ветвях капли воды ночного дождя еще напоминали о зиме, но резкий запах новой жизни, поднимающийся от влажной, проснувшейся земли, вплывал в полуоткрытые окна нашего пикапа.
В то утро группа подтянутых молодых инженеров и физиков с именами типа Юрий и Борис без малейшей задержки бодро провела нас по большой атомной станции Соснового Бора, и я впервые удовлетворила наконец свой горячий интерес, узнав, что именно послужило причиной нашего приглашения в Россию. Буквально в нынешнем апреле, во время визита в Лондон Михаил Горбачев, вероятно увлеченный духом гласности и перестройки, удивил всех, объявив о решении СССР прекратить в одностороннем порядке производство ВОУ — высокообогащенного урана, используемого в атомных боеголовках, а также сократить производство в России плутониевых ядерных реакторов.
В тот же день, в ходе моего первого фундаментального погружения в главный «мозговой центр» Ленинградского института ядерной физики, наша фамильная история начала приобретать еще более значительный размах. На очередном кратком совещании, которые так любят затягивать ядерщики всего мира, директор этого института Евгений Молотов, статный мужчина с продолговатым скуластым лицом и резко очерченным носом, имевший неуловимое сходство с Белой Лугоши, посвятил нас в одну давнюю историю.
Началась она с той самой борьбы, о которой прошедшей ночью упоминал Волга Драгонов, — борьбы, тянувшейся уже более двух тысячелетий и, видимо, не прекратившейся до сих пор. Ее объект — все та же Центральная Азия — в этом процессе практически не потерял своей таинственности. Наряду с прочими соискателями англичане и русские уже пятьсот лет пытались осуществить свои притязания и даже придумали название для такого занятия. Они назвали его Великой игрой.
ВЕЛИКАЯ ИГРА
За всю историю процесса человеческого познания существовало две концепции, связанные с законом развития вселенной: метафизическая (идеалистическая) и диалектическая (материалистическая), на основе которых сформировалось два противоположных мировоззрения. (Согласно диалектическому материализму) основополагающая причина развития некого объекта является не внешней, а внутренней и заключается во внутренней противоречивости самого этого объекта.
Мао Цзэдун

Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда…
Редьярд Киплинг. Баллада о Востоке и Западе. (Перевод В. Потаповой)

Восток поможет нам завоевать Запад.
Владимир Ильич Ульянов (Ленин)

Русский великий князь Иван III, потомок Александра Невского, отказавшись в 1480 году заплатить дань в Золотую Орду, положил конец двухсотпятидесятилетнему татаро-монгольскому игу. Иван женился на Зое Палеолог, единственной племяннице последнего христианского византийского императора. Когда турки захватили Константинополь, он объявил себя главой восточной церкви и защитником веры.
Эта политически выгодная для церкви и государства свадьба произошла на пороге важных исторических событий в жизни Западной Европы: к 1492 году Колумб отправился бороздить океанские просторы, а Фердинанд и Изабелла успели выгнать из Испании евреев и мавров, разрезав семисотлетний ковер, расшитый в стиле южной и восточной культур, и устремив взоры Европы на Запад. Это ознаменовало начало распада феодального строя, подожгло фитиль национализма и спровоцировало последующий всплеск колониальной экспансии.
Один северный остров довольно поздно вступил в эту территориально-захватническую игру. Лишь 31 декабря 1600 года Елизавета I распорядилась об учреждении в Англии Ост-Индской компании. Голландцы не замедлили вступить с ней в конкурентную борьбу, продолжая соперничать с Испанией и Португалией, которые еще умудрялись удерживать фактическую монополию на торговлю специями в Малайзии и на Молуккских островах («Островах пряностей»). За полвека официальные Ост-Индские торговые компании расцвели также в Дании, Франции, Швеции и Шотландии. «Алмазом английской короны» считалась Индия с ее теплыми портами, обширными культурными богатствами и, казалось, неистощимыми природными ресурсами.
Но русские вскоре тоже активно вступили в игру.
До множества всесторонних реформ, проведенных Петром Великим в начале XVIII века, русские воспринимались скорее как азиаты, чем европейцы, с их длиннополыми одеждами, длинными волосами и бородами, замкнутыми на домашнем хозяйстве женщинами и странными церковными обрядами. Однако «потерянные века» монгольского ига породили маниакальный страх нового порабощения, и ранее отсталое феодальное государство начало расширять границы поистине потрясающими темпами, присоединяя к своим владениям по двадцать тысяч квадратных миль в год. За пару веков, после смерти в 1725 году Петра I, Россия стала многонациональным государством, вобрав в себя огромные территории и продвинувшись в Сибирь до самого Берингова моря, а на западе отхватив изрядные куски от Литвы, Польши, Финляндии, Латвии, Эстонии, Ливонии, Карелии и Лапландии.
Великобритания в панике расширила свое влияние на север и восток до Пенджаба и Кашмира, захватив Бирму, Непал, Бутан, Сикким и Белуджистан и заявив основательные претензии на Афганистан и Тибет. Египет и Кипр были заняты, Ост-Индская компания распалась, а Виктория, коронованная императрица Индии, царствовала в колониальной империи, греющейся под незакатным солнцем.
Совершив некий контрманевр, Россия к началу Первой мировой войны продвинулась на юг и запад, захватив Украину, Кавказ, Крым и западный Туркестан (ныне Центральная Азия), и расширила свои границы до Индии и Пакистана. В конечном счете две империи, когда-то разделенные между собой расстоянием в тысячи миль, оказались в некоторых местах всего лишь в нескольких милях друг от друга.
Русская экспансия не закончилась и после Октябрьской революции. Когда Ленин призвал все народы подняться всем миром против колониальных угнетателей, он сосредоточился в основном на Индии, вдохновляя эти колонии сбросить ярмо имперского (британского) рабства. Но сами-то большевики, как вскоре выяснилось, не слишком стремились предложить независимость колониальным владениям, приобретенным Россией за четыре века империализма. Попытки этих районов обрести самостоятельность во время последовавшей гражданской войны и массовых крестьянских восстаний были быстро и решительно подавлены.
Когда в 1922 году образовался СССР, он состоял из множества республик, в том числе Белоруссия, Закавказье (Грузия, Армения и Азербайджан), Украина и Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, включавшая практически все остальные многонациональные регионы. Только позже, когда преимущественно мусульманский ранее Туркестан потребовал прав отдельной и независимой республики, в РСФСР провели некие искусственные границы, разделившие ее на целых пять республик по «национальному признаку». Это решение было принято в 1924 году, когда пост умершего Ленина занял Сталин, который последующие тридцать лет сжимал стальной кулак Коммунистической партии.
Начиная с 1939 года СССР «мирно присоединила» в той или иной степени Польшу, Чехословакию, Румынию, прибалтийские государства — Латвию, Литву, Эстонию — и отдельные регионы Германии и Японии.
Я едва ли нуждалась в дальнейших подробностях, которыми снабдил меня Евгений Молотов из Ленинградского института ядерной физики. После Второй мировой войны название игры изменилось, но игроки остались прежними: теперь игра называлась «холодной войной». В руках всех главных участников появилась новая игрушка под названием «ядерное устройство». Образцом для дипломатической стратегии послужила опасная детская игра «цыпленок», суть которой заключается в том, что две машины на предельной скорости несутся навстречу ДРУГ другу. Водитель, свернувший первым во избежание столкновения, считается проигравшим — трусливым цыпленком. И США неслись быстрее всех. Единственная разница, подмеченная мной между автомобильной версией «цыпленка» и холодной войной, состояла в том, что в первом случае кто-то из участников все-таки мог рассчитывать на выигрыш.
За неделю расписанных встреч мы с Вольфгангом объездили просторы Центральной России, посещая разные объекты и участвуя в совещаниях государственного и частного характера, связанных с ядерной промышленностью. Я обнаружила, что советское правительство серьезно обеспокоено не безопасностью их действующих атомных станций, а, скажем так, только безопасностью ядерных материалов, особенно повторно используемого топлива и боеприпасов. Многие из таких материалов, в случае Советского Союза, оказались расположены за пределами собственно РСФСР. И вот как я пришла к этому выводу.
Почти пять лет мы с Оливером разрабатывали базу данных, предназначенную для определения местоположения, классификации и отслеживания токсичных и трансурановых отходов, производимых в правительственных секторах экономики США. Наш проект включал в себя подключение к работе многочисленных контролирующих организаций по стране и всему земному шару, и мы все делились заключениями специалистов в нашей собственной американской версии политики «гласность— перестройка». Мы слаженно работали совместно с МАГАТЭ и пользовались сведениями баз данных от Монтеррея до Массачусетса, которые контролировали торговлю ядерными веществами, оборудованием и технологиями. Но наши усилия пока только вскрыли поверхностный слой очень глубокой раны.
Секретность и недоверие ныне угасающего периода холодной войны, как я вскоре обнаружила, оставили трудно залечиваемые шрамы, особенно на поверхности Матери-Земли. История выглядела ужасно. Много лет деятельность в ядерной области проходила под девизом: «Левая рука не ведает, что творит правая». Военные закапывали отходы в тех местах, где затем начинали возводиться жилые комплексы; жидкие отходы из реакторов проникали в водоносные пласты рек и прочих водоемов.
Но как выяснилось, наши западные военно-промышленные предшественники оказались безупречными по сравнению с деятельностью их коллег из России за последние сорок лет.
Пока мы ожесточенно спорили, как найти и выкопать отходы, не говоря уже о том, что с ними делать, когда мы их найдем, Советы чертовски просто создавали себе проблемы, изготавливая МБР (межконтинентальные баллистические ракеты) и водородные бомбовозы и тысячи единиц стратегического запаса боеголовок. Они наплодили кучу складов отходов ядерного топлива, предприятий, работающих по методам газовой диффузии и лазерных изотопов для производства обогащенного урана, открытых карьеров и шахт с явными признаками загрязнения скрытыми захоронениями урана. Сброс отходов трития и циркония в Северный Ледовитый и Тихий океаны, видимо, проводился десятилетиями.
По грубым подсчетам, советская ядерная промышленность задействовала девятьсот тысяч человек на предприятиях, разбросанных по меньшей мере в десяти городах. Имелось более 150 центров, использующих и производящих ядерное топливо, и планировалось вдвое увеличить количество промышленных ядерных реакторов в последующие двадцать лет. И это еще были цветочки.
Проблема, выбивающая из седла, как сказал бы Оливер, заключалась в Центральной Азии — в районе, называемом на тюркских языках, Ortya Asya, где сосредоточились пять в основном исламских республик: Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Когда Карл Маркс назвал религию опиумом народа, он забыл, как глубоко этот наркотик проник в плоть и кровь человечества — и что риторике еще никогда не удавалось стать противоядием. Десятилетняя агрессия русских против соседнего мусульманского Афганистана — «русский Вьетнам» — только усилила многовековой духовный и физический раскол.
Еще больше подпитывало фундаменталистский огонь то, что понятие так называемой Средней Азии относится только к четырем республикам: Казахстан благодаря многочисленности русского населения считался скорее частью России. Полигоны российских ядерных испытаний сосредоточились как раз в Казахстане, граничащем с бывшим китайским Туркестаном и провинцией Синьцзян с ее собственным мусульманским населением, где с 1964 года в высокогорной пустыне в районе озера Лобнор проводили свои ядерные испытания китайцы. Вся эта область представляла собой своеобразную пороховую бочку.
Действия русских за пределами СССР выглядели не лучше. В Чехословакии и Польше они разместили оружейные склады и центры по разработке месторождений и производству ядерного топлива. С семидесятых годов Россия снабжала ядерным горючим такие страны, как Египет, Индия, Аргентина и Вьетнам, а высокообогащенным ураном для исследовательских ядерных реакторов — Ливию, Ирак и Северную Корею. Однако во всем Советском Союзе не было ни одной постоянной контролирующей организации для измерения уровня радиации грузов.
Учитывая такой расклад, не надо обладать большим воображением, чтобы понять, почему русские вдруг начали приплясывать как на раскаленных углях. Очевидно, заключения западных специалистов доходили до них далеко не так быстро, как хотелось бы. Но к защитным мероприятиям я обычно отношусь философски: лучше поздно, чем никогда.
Мифологическая Пандора так давно открыла свой легендарный ящик, что мораль ее легенды, видимо, подзабылась. Она вывалила на весь мир все зло, которое только мог придумать мстительный Зевс. Но, как сказал Сэм, возможно, мы неправильно прочли дорожные карты. В конце концов, кое-что все же осталось в том ящике: надежда. Если всесторонне рассмотреть нашу историю, то, возможно, мы обнаружим, что реальная надежда дожидается нас на дне того ящика. По крайней мере, так мне хочется надеяться.
Мы договорились с нашими советскими коллегами начать новые совместные отношения для решения назревших проблем. Благодаря недавно создавшейся атмосфере гласности и сотрудничества для советских ученых наконец впервые открылся « железный занавес». Перед нашим отъездом из России мы с Вольфгангом собрали данные для будущих контактов, и у меня в руках оказалась целая коллекция этих новых элитарных предметов — визитных карточек.
Поздним вечером наш самолет прибыл в уже опустевший венский аэропорт. Мы заранее заказали билеты на ближайший рейс в Париж и теперь боялись, что можем не успеть на него. Но вылет этого рейса немного отложили из-за какого-то мелкого ремонта, и поэтому посадку на самолет еще не объявили, так что мы успели зарегистрироваться. Вольфганг остался ждать вместе с другими пассажирами подвозящего к трапу автобуса, а я пошла позвонить Лафу, как обещала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71