Я работаю в милиции не первый год и пришел к твердому убеждению: ни один человек не способен с достоверностью предсказать поведение другого, в том числе и самого близкого, в критических обстоятельствах. А вы с кузиной знакомы всего три месяца. Но допустим, вы правильно оценили ее состояние, допустим, она не соображала, что делала. Что отсюда следует? Испуганный до потери рассудка человек бежит — это естественно. Столь же естественно для женщины, убегая из дома, прихватить с собой сумочку. Она сделала это чисто машинально, понимаете?
Я открыла и снова закрыла рот. Такой вариант мне в голову не приходил. Да, если Вероника привыкла класть сумку на одно и то же место — где-нибудь в холле или прихожей — и брать ее, выходя из дома, то могла бездумно схватить ее, будучи в любом состоянии. А ключи не взяла, потому что, открывая дверь, вынула их из сумки и положила на полочку перед зеркалом. Вполне логично. Неужели моя стройная версия — всего лишь порождение буйной фантазии, как утверждает Полевичек?
Словно подслушав мои мысли, он заговорил снова:
— Тем не менее рациональное зерно в ваших умопостроениях есть. Покушение на вас и убийство Прокофьевой, притом что и вы, и она — близкие подруги Шеповаловой, почти определенно связаны между собой. Вы уверены, что, помимо Вероники, вас с Прокофьевой ничто не объединяло?
— Уверена. Вчера я видела Людмилу третий раз в жизни. До этого мы встречались у Вероники на новоселье и еще раз случайно столкнулись у Вероники же дома. Общих дел у нас не было.
— М-да… Значит, вся эта каша заварилась вокруг вашей кузины — в этом вы, похоже, не ошиблись. — Полевичек стряхнул с себя задумчивость и заговорил официальным милицейским тоном:
— В какой квартире живет сосед, помявший вашу машину?
— В тридцать девятой. Только, ради бога, скажите ему сразу, что к его водительскому искусству претензий не имеете, не то он от страха откажется давать показания.
— Не беспокойтесь, я справлюсь. А где «запорожец» сейчас?
— Не знаю. Одно из двух: либо на свалке, либо в гараже соседского приятеля. Меня судьба этого драндулета больше не интересует, он свое давно откатал. Я уже лет пять собиралась его заменить, да все руки не доходили.
Тут в замке наружной двери заскрежетал ключ. Полевичек перехватил мой настороженный взгляд в сторону прихожей и мгновенно подобрался.
— Неприятный визит? — спросил он вполголоса.
— Да нет, ничего страшного. Это мои друзья, — объяснила я, наблюдая за возней в прихожей. — Вполне приличные люди, но один из них не без странностей. Например, он почему-то совершенно не переносит милицию. Прямо фобия какая-то! Увидит человека в форме — и как с цепи срывается… Да что там в форме! Милиционера он чует за версту — хоть в форме, хоть во фраке, хоть в кальсонах.
В отличие от Михаила Ильича, я говорила, не понижая голоса, и потому нисколько не удивилась, увидев в дверях кухни злобную красную Прошкину физиономию.
— Простите, не знаю вашего звания… — начал он агрессивно.
— Старший лейтенант, — подсказал Полевичек, поглядывая на моего друга с опасливым любопытством.
Прошка раздувался на глазах, набирая в легкие побольше воздуха для обличительной речи, но в этот миг на плечо скандалиста опустилась тяжелая рука Марка и увлекла его вглубь квартиры.
— Пусти! — вырывался Прошка. — Я должен открыть ему глаза… Из коридора еще несколько секунд доносились звуки возни, потом все стихло.
— Вот видите! — Я вздохнула. — И как он догадался, что вы из милиции? Просто мистика!
Полевичек явно почувствовал какой-то подвох и на всякий случай решил у меня не задерживаться.
— Мне пора, — объявил он, вставая. — Вероятно, мы с вами скоро увидимся, если дело не передадут в городскую прокуратуру и, соответственно, в МУР. Такое вполне может случиться, раз замешана гражданка США. Но пока они будут решать этот вопрос, я приложу все силы, чтобы разыскать вашу кузину.
— Вы проверите чету Седых и Цыганкова? — спросила я с надеждой.
— Я проверю всех. Вы не узнали фамилию Вероникиной тетки?
— Узнала. Пищик. Зовут Валерией Павловной. Подождите минутку, у меня записано, где она жила раньше. — Я сбегала в спальню и принесла блокнот. — Вот. Почерк разберете, или переписать аккуратнее?
— Разберу. Первый дом по Алабяна сразу за поселком «Сокол», правильно?
— Правильно. — Я вырвала листок и отдала оперативнику. — А вы обещали мне адреса этой компании.
Полевичек нахмурился.
— Послушайте, Варвара Андреевна, не стоит вам лезть на рожон. На вас и так уже покушались.
— Я буду осторожна.
— Нет, я не могу позволить, чтобы вы подвергали себя такому риску. Случись что, меня потом совесть замучит.
— Но вы же обещали!
— Это было очень опрометчиво с моей стороны. И тогда я еще не знал об испорченных тормозах и о падении с лестницы. И вообще, оперативная работа самое неподходящее занятие для дилетантов. Всего наилучшего.
Он вышел в прихожую, подозрительно покосился в сторону гостиной и ушел. Хлопок входной двери послужил для Марка, Прошки и Леши стартовым сигналом. Через несколько секунд они финишировали на кухне.
— Не можешь без балагана, да, Варвара? — спросил Марк с суровым неодобрением.
— Зачем ты меня увел? — возмущался Прошка. — Я бы сорвал маску с этой двуличной соблазнительницы милиционеров. Больше сюда ни один бы не сунулся!
Леша, как всегда, не стал отвлекаться на несущественное.
— У тебя есть какие-нибудь новости, Варька?
— Да. Похоже, я знаю, что произошло с Вероникой. — И в полной тишине, воцарившейся на кухне, рассказала об исчезнувшей сумочке с документами и о выводах, которые сделала из этого исчезновения. — Правда, Полевичек со мной не согласился, — призналась я, заканчивая речь. — По его мнению, Вероника ушла сама, а сумочку взяла без умысла, по инерции. Но покушения убедили его в том, что вся эта афера закручена вокруг денег Вероники.
— Стоп, я не совсем понял, — сказал Леша. — Давай еще раз. Значит, по-твоему, все было запланировано заранее. Преступник знал, что убьет Людмилу, под шумок выведет Веронику из квартиры и передаст сообщнику, который будет поджидать за дверью, так?
— Ну, в общих чертах.
— Но ведь он не мог предвидеть ни того, что именно Вероника обнаружит тело, ни того, что она впадет в прострацию, ни того, что она окажется вне поля зрения гостей.
— Как ты не понимаешь: Вероника, и никто другой, должна была обнаружить тело! Ведь эта комната была их с Людмилой театральной уборной.
— Тамара тоже там переодевалась.
— Тамара — одна из трех подозреваемых. И, кстати, наиболее перспективная. Она шныряла туда-сюда по квартире с тарелками, и ей ничего не стоило мимоходом заскочить в спальню и расправиться с Людмилой. Когда Сурен позвал актеров переодеваться, она задержалась на кухне — хотела якобы вытереть посуду. Очень странный предлог, вам не кажется? Никакой срочности в этой возне с посудой не было, кроме того, эту работу можно было поручить мне, я-то в их спектакле не была занята. Тамара могла медлить нарочно, чтобы Вероника совершила свое ошеломляющее открытие в одиночку. А реакция моей впечатлительной кузины была вполне предсказуема. Любой, кто хоть однажды общался с этим эфирным созданием, догадался бы, как она воспримет подобный сюрприз.
— А вдруг она упала бы в обморок, забилась в истерике? Тогда бы ее не оставили без присмотра.
— Леша, ты зануда, — констатировал Марк. — Если бы Вероника упала в обморок и забилась в истерике, убийца сунул бы ей под нос нашатыря и вывел погулять на свежий воздух. Устраивает тебя такой ответ? Все, принимаем за рабочую гипотезу: Веронику умыкнули супруги Седых или альфонс Рома. Кем займемся в первую очередь?
— Я бы начала с супругов, точнее, с супруги. По трем причинам. Во-первых, помнится, у всех, кроме Вероники, меня и Тамары, на момент убийства имеется какое-никакое алиби. Во-вторых, Тамара давно и близко знала Людмилу, у нее могли быть свои причины избавиться от подруги, не связанные с Вероникой. А Вероника и деньги — на десерт. И в-третьих, Тамара — отличная актриса. В труппе Сурена она единственная играла, как профессионалка. У нее есть все данные, чтобы обвести вокруг пальца кого угодно.
— Ладно, — согласился Марк. — Начнем с нее. Ты взяла у своего милиционера адреса и телефоны?
— Нет. Он, гад, меня обманул. Посулил, а сам передумал.
— Вот-вот, набирайся ума! — наставительно сказал Прошка. — Милиционеры, они такие. Поманят и бросят.
— Отвяжись от меня, маньяк! Что будем делать, Марк? Попробуем узнать по справочной? Но мне неизвестны ее отчество и год рождения.
— Лучше через Сурена. Раз Тамара играла в его театре, у него должен быть ее номер.
— А где мы возьмем номер самого Сурена?
— Мы переписали у секретарши координаты всех преподавателей курсов. Я сейчас. — Марк ушел звонить и через минуту вернулся. — Ничего не вышло. Он на даче, вернется завтра к вечеру. Ладно, Тамара подождет. А пока можно обзвонить коллег Вероники. Вдруг она у кого-то из них?
Глава 9
Как вы, наверное, уже догадались, моя жизнь полна сюрпризов, главным образом, неприятных. Они подстерегают меня на каждом шагу, так и норовя вышибить из седла. В конечном счете многолетняя закалка пошла мне на пользу: я научилась держаться на коне при любых обстоятельствах. И тем не менее до сих пор не могу понять, как мне удалось пережить тот понедельник и остаться в здравом рассудке.
Утром я выпроводила Лешу с Марком и Прошкой по домам. До возвращения Сурена с дачи мы все равно не могли ничего предпринять, а неотложных дел у каждого хватало. Мы еще надеялись, что Вероника найдется до пятницы и нам удастся вырваться в вожделенную Черногорию.
Чтобы не сходить с ума в ожидании вестей от Вероники или ее похитителей, я заставила себя заняться компьютерной программой, которую не закончила в субботу. Около двух в дверь позвонили. Я оказалась в прихожей, когда еще не стихли последние отголоски трели. На пороге стоял незнакомый молодой человек неприятной внешности. Впрочем, возможно, его внешность только показалась мне неприятной, поскольку я решила, что он посланник похитителей. Впечатление усилилось, когда он молча полез в папку и извлек оттуда четвертушку листа бумаги.
— Вы — Клюева? Варвара Андреевна? Распишитесь в получении.
Во мне зародились некоторые сомнения. Зачем посланцу похитителей моя расписка? Или они настолько уверены в своей безнаказанности, что не побоялись прислать заказное письмо с уведомлением о вручении? Продолжая недоумевать, я взяла протянутую мне ручку, черкнула в указанном месте свою фамилию и получила взамен бумагу.
Это был официальный бланк. Повестка, повелевающая явиться пятнадцатого июня в 17.00 в Московскую городскую прокуратуру, к такому-то следователю, в такой-то кабинет. Причем вместо фамилии следователя в соответствующей графе красовалась неразборчивая загогулина.
Стало быть, городская, а не окружная прокуратура. Значит, дело у Полевичека отобрали и передали в МУР. Интересно, успел он проверить Седых и Цыганкова, или мне придется убеждать еще одного оперативника — на этот раз с Петровки, — что Веронику прячет кто-то из них? Хотя на оперативника с Петровки повлиять будет проще — я могу обратиться за помощью к Селезневу… Господи, вот бы это дело передали ему!
С капитаном Селезневым я познакомилась меньше года назад, но это знакомство сразу же перешло в дружбу, потому что он помог мне и моим друзьям выпутаться из одной крайне неприятной истории. Правда, поначалу эти неблагодарные свиньи (я имею в виду друзей) отнеслись к нему отрицательно. Интеллигентский снобизм не позволил им принять работника милиции как равного. Но даже им пришлось сменить гнев на милость, когда три месяца спустя Дон (так я называю Селезнева) спас меня и Прошку от неминуемой гибели в холодном, сыром подземелье.
Мысль о том, чтобы обратиться к Селезневу, уже мелькала у меня в эти дни, но я ее отвергла. В последнее время Дон пропадал на работе сутками, зарабатывая отгулы, которые проводил в Питере, где у него с недавних пор появились интересы личного характера. А я уже достаточно попортила ему крови и считала, что он имеет полное право отдохнуть от моих проблем. Другое дело, если заняться поисками Вероники и раскрытием убийства ему поручит начальство.
Мечтая о таком везении, я вернулась к компьютеру, но рабочее настроение бесследно улетучилось. Я кое-как часа два понажимала на клавиши, а потом написала друзьям записку, наговорила сообщение на автоответчик и отправилась в прокуратуру.
Там в коридорах было довольно много посетителей. Они сидели на стульях вдоль стен и ждали, когда их пригласят. Но возле двери кабинета, указанного в моей повестке, как ни странно, никого не было. «Хоть раз закон подлости не сработал», — обрадовалась я и постучала.
— Войдите! — крикнули мне.
Я толкнула дверь, увидела острую макушку в обрамлении пегих волосиков и застыла. Коленки, дрогнув, со стуком ударились друг об друга. До меня внезапно дошло, что означала закорючка, проставленная в повестке рядом со словом «следователь». Петровский! А я, идиотка, еще радовалась отсутствию очереди! Нет, закон подлости, он, как учение Маркса, всесилен, а потому верен.
Со следователем Петровским судьба столкнула меня в ноябре прошлого года. Мы сошлись в жаркой схватке, причем правда была на его стороне, а победителем, ценой неимоверных нервных затрат, вышла я. Помню, я тогда еще подумала, что готова отдать полгода жизни, лишь бы наши дорожки больше никогда не пересеклись. Валерий Иванович принадлежал к тому типу людей, которые очень не любят проигрывать и не прощают противнику своего поражения. А мой случай был особенно тяжелым, потому что Петровский печенкой чувствовал: дело нечисто, но доказать этого не смог.
— Входите-входите! — Он поднял голову, и тонкие губы зазмеились в улыбке. Я так и видела, как он мысленно потирает ручки. — Варвара Андреевна! Вот неожиданная встреча!
«Для кого неожиданная, а для кого — черта с два! — подумала я. — То-то ты вместо фамилии вписал в повестку неопознаваемый иероглиф. Надеялся застичь меня врасплох, тем более что и в кабинет другой переехал. И не зря надеялся. Только это ничего тебе не даст. Меня голыми руками не возьмешь».
— Проходите, садитесь. Надо же, какое удивительное совпадение! Когда мне сегодня передали папку со стенограммой предварительного опроса свидетелей и я наткнулся на ваше имя, первой моей мыслью было: так не бывает! Не может обыкновенный гражданин, и тем паче гражданка, не связанная с криминальной средой, проходить свидетелем у одного и того же следователя дважды в год. Признаюсь, я был настолько ошеломлен, что совершил крамольный поступок: залез в нашу базу данных и проверил, не упоминается ли ваше имя и в связи с другими уголовными делами. Компьютер — замечательная вещь, не правда ли? Раньше такая проверка заняла бы много человеко-часов архивной работы. А теперь — набрал одну строчку, подождал несколько минут, и получай результат. И какой интересный результат!
Если Петровский ожидал, что я зальюсь слезами и начну сбивчиво оправдываться, то его постигло разочарование. Усилием воли я расслабила лицевые мышцы, изобразила умеренный интерес и не проронила ни слова. Он отвел от меня выжидательный взгляд, откашлялся и принялся перебирать какие-то бумажки.
— Вот, я тут выписал кое-что, дабы не забыть. А забыть немудрено: столько всего накопилось… Вот, послушайте. В первый раз Варвара Андреевна Клюева попала в поле зрения следственных органов в августе тысяча девятьсот девяносто шестого года. К нам обратились коллеги из Крымской прокуратуры с просьбой помочь в расследовании убийства супругов Полторацких, проживавших у нас, в Москве, но погибших при загадочных обстоятельствах в Крыму. Тамошний следователь выяснил, что непосредственно перед смертью погибшие встретились с бывшими сокурсниками, тоже москвичами, и последние часы провели в их обществе. В списке свидетелей-сокурсников есть и ваше имя. Убийство так и не раскрыто. Может быть, у вас есть комментарии?
— Нет.
— Хорошо, пойдем дальше. В июле девяносто седьмого года из колонии в Вологодской области бежали два рецидивиста. При побеге были убиты два охранника, преступники завладели их автоматами. Для поимки заключенных была выделена целая рота внутренних войск. Одно из ее подразделений окружило преступников, но те открыли огонь и умудрились уйти. В перестрелке было ранено еще два человека. А задержали негодяев мирные граждане, среди которых — кто бы мог подумать! — была и Клюева Варвара Андреевна. Именно она нанесла одному из беглецов черепно-мозговую травму, из-за которой тот на всю жизнь останется инвалидом.
— Бедняжка! Но у меня были смягчающие вину обстоятельства.
— О, безусловно! Но это еще не все. В ноябре девяносто восьмого года состоялась наша с вами незабываемая встреча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29