А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В эту минуту он, кажется, понимает, что всегда вдохновляло его и помогало побеждать унылую скуку будней. Как бы ни были противоречивы свидетельства разных людей, реальность от этого не меняется; просто каждый видит ее по-своему. Адриан всегда старался быть объективным – насколько это вообще возможно, ведь истина недоступна никому. Поиск фактов – это его страсть, его призвание. И он всю жизнь стремится разбираться во всем сам.Адриан улыбается своим мыслям. Даже если его разбудить среди ночи, он наизусть перечислит усвоенные им с юности заповеди журналистского ремесла.Никогда не утрачивать любопытства и непосредственности, не поддаваться усталости и равнодушию.Сохранять верность традициям американской журналистики и ее этическим законам: долг репортера – доносить до людей все факты, не считаясь с угрозами и давлением, даже если они исходят от очень высоких кругов, рискуя свободой и жизнью, если понадобится.Да, но какое дело людям до смерти Дэвида Уоррена? Разве его личная драма касается кого-нибудь, кроме его близких?А чего стоит этот супер-комментатор Куки Кармоди, который воспользовался смертью Дэвида только для того, чтобы устроить из нее сенсацию, даже не попытавшись выяснить ее подлинных причин! Написать ему? Почту этой телезвезды наверняка читают и сортируют секретари. Напечатать открытое письмо в "Стар" и напомнить прославленному коллеге о профессиональном долге и азах журналистской этики?Вот уж повеселится этот Кармоди, если ему попадет в руки скромная провинциальная газетенка! А то еще предъявит "Стар" иск на безумную сумму – новый вид национального спорта.Адриан дожидается, пока погаснет трубка, и выбивает из нее табак, который стал горчить. Глава 13 Четверг, 18 января Уже три дня у ворот дежурит Стив Мерфи. Так что Дэвид освободился от своих самых скучных обязанностей. Теперь он может патрулировать внутреннюю территорию, прохаживаться от столовой до перерабатывающего завода, от диспетчерской до кабинетов администрации.Служащие компании "Юнайтед Кэмикелс" и строители настороженно наблюдают, как он с улыбкой прогуливается мимо них.Дэвид воображает, что нравится всем – как же может быть иначе? Ведь он обеспечивает их безопасность.Люди же видят в нем только спесь и высокомерие. И не проходит и двух недель, как все они уже дружно ненавидят Уоррена.Появление Мерфи, которого Дэвид называет своим "помощником", втайне тревожит его. Не собирается ли Шеффер отозвать Уоррена в Солт-Лейк-Сити?Дэвид все поставил на Рок-Ривер – этот город должен стать первой ступенью его блистательной карьеры в агентстве "Бэннистон". Если же его слишком быстро отзовут отсюда, все надежды рухнут. Он не успеет начать свое победоносное восхождение, о котором столько мечтал, не сможет основать филиал, не добьется признания своих способностей. Он уже поработал каменщиком, железнодорожником, страховым агентом, кондуктором в автобусе, курьером, доставляющим на дом покупки. Он сопровождал инкассатора, дежурил в вестибюле банка и охранял сенатора. Разочаровывался, увольнялся. Нетерпеливо начинал все с нуля. И вот теперь ему представился последний шанс удержаться на приличном месте. И он, Дэвид, как можно скорее должен добиться успеха. Его жена и сынишка, родители, друзья – все тогда начнут им гордиться. Его жизнь перестанет быть такой бестолковой.Рок-Ривер, красная чаша пустыни – начало пути Дэвида Уоррена. И надо заложить фундамент для будущего успеха, чтобы избавиться от тревоги и ощущения пустоты.Дэвид решает заглянуть в гардероб. Он включает неоновый свет. На стенах, выложенных белой плиткой, – ряды крючков, на которых висит одежда шахтеров второй смены и рабочих, бурящих штольню No 3.Влажный воздух душевых пропитан стойкими запахами пота и дезинфицирующего средства. Дэвид разглаживает пальцами сигарету и закуривает, чтобы заглушить невыносимую вонь. На улице слишком холодно, чтобы проветривать.Он рассеянно бродит между неровными рядами меховых сапог и подкованных башмаков, среди мешковато висящей одежды и скамеек, где лежат коробки с завтраками.Дэвид внушил себе, что имеет право осматривать личные вещи шахтеров. Он наудачу приподнимает несколько крышек; железные коробки давно работающих шахтеров помяты, зеленая краска на них облупилась; у новеньких же пластмассовые ящички, желтые или оранжевые. Во всех коробках одно и то же: сэндвичи, завернутые в целлофан, – хлеб с обрезанной коркой, жареная ветчина или плавленый сыр с листиком салата. Крутые яйца, сигареты. Журналы с голыми девицами, которые прячут, как нечто постыдное, чтобы любоваться ими в уборной.Вдруг в одной из желтых коробок – синеватый блеск стали, знакомые очертания: револьвер! Боже, зачем это шахтеру прятать парабеллум 38 калибра в раздевалке?Дэвид опешил. Он вынимает револьвер из коробки. Заряжен, но на предохранителе. Что же делать?Он переписывает фамилию шахтера с наклейки – такие наклейки возле каждого крючка; фамилия кажется ему знакомой. В конце длинной комнаты хлопает дверь. Дэвид вздрагивает и сует револьвер в карман, словно его застигли на месте преступления. У выхода он сталкивается с рабочим из третьей смены, который пришел в раздевалку задолго до начала работы. Дэвид доложит о найденном оружии начальнику отдела кадров, но умолчит о подозрениях, которые зародились у него в "Мустанге" и вот теперь подтвердились. Он один расследует это дело, и все лавры достанутся ему.Однажды вечером в "Мустанге" три человека перебрали виски и заговорили громче обычного. Особенно Хаски.– Ну, уж нет, Дуг. Поздно идти на попятный. Ты был с нами заодно и останешься с нами заодно. А не то…Дуг испуганно оглянулся, словно искал спасения. И встретился глазами с одним из немногих посетителей, которые еще оставались в баре за несколько минут до закрытия; этот человек, похоже, прислушивался к их шушуканию.– Тише, Хаски, мы не одни.Дэвид понял, что его засекли, и сразу же улизнул. Троица, судя по всему, замышляла недоброе. А этот самый Хаски уже видел Уоррена в грузоподъемнике штольни. Но Дэвид надеялся, что шахтер не узнал его в полумраке бара.Хаски Джонс тотчас заметил, что револьвер исчез. Его лицо побагровело, на лбу вздулась жила.– Кто рылся в моих вещах? – зарычал он.Шахтеры пытались его утихомирить. Рабочий из третьей смены рассказал о том, что он видел.– Где этот мерзавец, я его сейчас пришибу, я замочу его! Я ведь говорил, что нечего легавому соваться дальше забора!Хаски Джонс бесновался и бушевал. Позвали начальника смены, потом инженера Джо Гаррета, они стали допытываться, что случилось и нарвались на оскорбления. Гаррет вспылил в свою очередь и тут же уволил Хаски Джонса. Все были обозлены.Шахтер торопливо переоделся. Он весь кипел. Вполголоса клял инженера, начальство, шахту, все это вонючее захолустье и особенно Дэвида Уоррена, которому он еще покажет и расквитается с ним за все.Позже дружки Джонса уверяли, что он в тот же день уехал из Рок-Ривера в Аризону. Но правду ли они говорили? Следы его затерялись, хотя шахтер вполне мог укрыться в этих местах: хозяева ранчо не прочь нанять людей, которые стараются не привлекать к себе внимания: такие работают и за гроши.Имел ли Хаски отношение к смерти Дэвида Уоррена? Или нет? Известно лишь, что несколько дней спустя после скандала Джо Гаррет предупредил Дэвида:– Будь начеку, парень. Никто не знает, чего можно ждать от этой скотины. Он считает, что его выгнали из-за тебя, и я слышал, как он орал, что замочит тебя. Глава 14 Пятница, 19 января Вечером в пятницу Дэвид переодевается после работы. Надевает коричневые брюки, рубашку того же цвета и желтую куртку – он называет ее золотистой. В таком костюме не стыдно показаться на людях. До понедельника Дэвид свободен.Выйдя за дверь, он решает остаться в мотеле и заглянуть в бар.Уже два часа, как стемнело, низкие облака предвещают снег. У Дэвида нет никакого желания коротать вечер в одиночестве.Он живет в Красной пустыне уже полмесяца. Освоился, многих знает в лицо. Он, конечно, найдет какого-нибудь приятеля для компании, чтобы пропустить вместе по стаканчику, и девушку, чтобы потанцевать в "Бакинг Бронко" или в другом ресторанчике; один он не останется.У входа в бар Дэвид незаметно шарит по карманам, чтобы проверить, сколько зеленых бумажек у него осталось. Не богато. Заплатят ему только в понедельник.Народу еще мало, мягкий свет, тихая музыка. Дэвид занимает свой любимый табурет в углу. Отсюда удобно наблюдать за Пэт, за посетителями бара, за всем, что здесь происходит.– Виски сауэ Whisky sour – вид коктейля (англ.).

, пожалуйста.Он закуривает и отбрасывает назад волосы, упавшие на глаза. Пэт ставит перед ним коктейль, блюдечко с оливками и уходит готовить цедру; ни улыбки, ни единого словечка.Эта официантка, крашеная брюнетка с голубыми глазами, всегда разыгрывает из себя недотрогу, стоит ему появиться здесь. Не разговаривает с ним и, как Дэвиду кажется, менее приветлива с ним, чем с другими завсегдатаями. Она его не так уж интересует, и он давно оставил попытки ее соблазнить, но ее холодность его задевает. Он привык нравиться.Дэвид пожимает плечами, отгоняя неприятные мысли, и смакует коктейль из виски и сладкого лимона. На губах тают крупинки сахара, приставшие к краю стакана: какой восхитительный контраст с горьковато-вяжущим напитком – словно розовая вишня в кубиках льда.Терри, да, сегодня вечером она работает до девяти, как и Эллен с Кэти. Дэвид поужинает с ними в кафетерии, затем подбросит девушек-администраторов до города. Он развезет по домам Эллен-Англичанку, которая только что вернулась из свадебного путешествия, и Кэти-Пионерку. Дэвиду видится, как Кэти прокладывает пути в неосвоенных местах. Сверкающие прищуренные глаза, копна белых волос, загорелое морщинистое лицо, крепкое тело, низкий хриплый голос. Лет этак ста пятидесяти от роду. Сильная и неподражаемая.Милая, скромная Терри краснеет каждый раз, когда Дэвид подходит к ее столу. Он не прочь поболтать с ней у стойки администратора, угостить ее стаканчиком вина и скоротать вечер, переходя из бара в кафетерий, из вестибюля мотеля в большой универсам, из ресторана в почтовое отделение No 82929, которое открыли здесь только для нужд мотеля. Можно сказать, частная почта, ностальгическое напоминание о почтовых станциях компании "Пони Экспресс", курьеры которой носились во весь опор по Долгому Пути.Дэвид предается любимым фантазиям.Танцуя, он крепко прижмет девушку к себе. Она поймет, как он хочет ее, немного поломается для вида и пойдет с ним в комнату 219, позаботившись о том, чтобы никто не заметил, как она входит к клиенту мотеля "Литл Америка". Не торопясь, он разденет ее тоненькое, упругое тело и будет ласкать маленькие, высокие, крутые ягодицы, белые грудки с розовыми сосками, а потом их тела сольются, и взрыв наслаждения потрясет их одновременно, его и ее.Терри отказывается от его приглашения: сегодня за ней зайдет кузен. Дэвид чувствует укол ревности, его круглое лицо мрачнеет.Правда, кузен? Когда Дэвид впервые увидел Терри, ему показалось, что он ей понравился. Чем же он ей не угодил, если дело только в этом? Может, девушку отталкивает его работа? Хитрая Кэти притворяется, что ничего не замечает. Обманутый в своих ожиданиях, Дэвид идет к дверям, но тут его окликает Эллен, сидящая в наушниках:– Дэйв, ваш хозяин просил вас позвонить ему до восьми вечера.Зачем это я понадобился Шефферу на ночь глядя, да еще в пятницу?Он садится в крошечной застекленной будке, где висит телефон, и ждет связи. Кажется, что сам он остается невидимым, но может наблюдать за суетой в холле.Широкополые фетровые шляпы и сапоги с острыми носками – здесь редкость. Мужчины в нейлоновых куртках и клетчатых брюках, толстые унылые женщины, часто в бигудях под прозрачной косынкой (для чего им нужна красивая, пышная прическа, если даже перед многочисленными обитателями мотеля они не стыдятся появляться в таком виде? – думает Дэвид); изможденные девицы, которые по требованию моды морят себя голодом; дети, скучающие среди витрин.Сувениры Красной пустыни: крупноформатные рельефные открытки, безделушки из нефрита, обсидиана, окаменелого красного дерева, скорпионы, оправленные в пластмассу, сохранившиеся на Западе галстуки в виде пеньковых или кожаных шнурков, сплетенные индейцами из резервации Шошони, что за горой Аул Крик. Их деды вытачивали наконечники стрел, чтобы охотиться и воевать, а внуки мастерят эти поделки по девяносто девять центов за штуку.Литые медные пепельницы напоминают о том, что мотель стоит посреди континента, с точностью до нескольких футов на линии водораздела бассейнов Атлантического и Тихого океанов, которые питаются скудными водами тех мест.Дэвид видит, как Джо Вэнс, детектив мотеля, тихо подходит к подростку на голову выше его, и дергает того за рукав. В душной и задымленной телефонной будке ничего не слышно. Дэвид приоткрывает выгнутую дверь. В будку врывается гул голосов, но Дэвиду кажется, что он различает, как Джон, одетый в вязаную куртку и домашние туфли, тихо говорит на ухо юному воришке обычную в таких случаях фразу:– Сейчас же положи на место, что украл, и на этот раз я тебя отпущу.Прием, как правило, срабатывает. Подростки, жалкие и сконфуженные, в большинстве случаев подчиняются. Труднее бывает с теми, кто постарше, особенно с женщинами. Первым делом они приходят в негодование: как это детектив может усомниться в их порядочности? Тогда Джон ведет задержанных к кассе – на глазах у всех, под осуждающие возгласы. Самые упорные сдаются, когда он снимает телефонную трубку.Невероятно, но многие рискуют репутацией и даже свободой ради безделицы ценой в два-три доллара.Дэвида восхищает острота глаз Вэнса, его сдержанная деловитость. Иной раз они с Джоном вместе выпивают по чашечке кофе без кофеина, ведь они коллеги, верно?Джон Вэнс бросил курить и не берет в рот спиртного. В сорок пять лет он тщательно бережет здоровье. Семь лет назад из-за перегрузки у него уже сдавало сердце. Он дал зарок уйти в отставку в пятьдесят лет, накопив деньжат и работая сверхурочно: днем, ночью, по воскресеньям, в городской полиции и на сортировочной станции. Двадцать лет – по шестнадцать часов в сутки. И ни одного отпуска.Дети выросли без него. Теперь они все разъехались.Вэнс познакомил Дэвида со своим другом и бывшим начальником – шефом городской полиции Кэлом Марвином. Как-то вечером Дэвид провел два часа с Марвином, который великодушно согласился подежурить за смертельно усталого частного детектива, чтобы тот не потерял работу.Раздается звонок. Дэвид, который предается своим мыслям, вздрагивает, прикрывает дверь телефонной кабины и снимает трубку. Он слышит голоса Эллен, телефонисток компании "Маунтин Белл" и Солт-Лейк-Сити, секретарши агентства и, наконец, Шеффера.– Добрый вечер, Уоррен. У вас было пять дней, чтобы ввести Стива Мерфи в курс дела. Думаю, теперь он справится один. Вы можете вернуться.Дэвид весь сжимается. Он бормочет, запинаясь:– Лучше бы мне задержаться немного, сэр. Я мог бы предложить наши услуги на других шахтах. У меня есть план, крупный филиал. Здесь такое творится, люди прячут оружие.Шеффер перебивает его. И, как всегда, четко и непререкаемым тоном приказывает:– Не спорьте, Уоррен. Надеюсь, после трех недель работы у "Бэннистона" вы не претендуете на то, чтобы руководить нашей компанией?В ответ – молчание. Шеффер смягчается.– В Рок-Ривере вы свою задачу выполнили. Я вами доволен. В понедельник к девяти утра будьте в конторе. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили зарплату, и мы обсудим вашу будущую работу в Монтане, там вас ждет более широкий круг обязанностей. До скорого, Уоррен.Шеффер дает отбой. Дэвид чувствует боль в висках. Этого он боялся больше всего. Снова куда-то ехать? Ему так нужна передышка, хотя бы несколько дней, чтобы поразмыслить, разобраться в обстановке.Шеффер его восхищает, как и все уверенные в себе и властные люди. Придет время, и он станет таким же. Но встретиться с боссом уже в понедельник? Нет. Лучше позже. А сейчас ему надо поспать. Подумать. Отключиться.Желание поразвлечься пропадает. Теперь Дэвиду не до ужина, кусок застрянет в горле. Он покупает бутылку хлебного виски и запирается в своей комнате. Его трясет. Монтана? Но Дэвид еще здесь не выполнил всего, что задумал.Он включает ночник и телевизор. Сорвав целлофан с маленького ведерка, выходит в коридор, чтобы купить в автомате ледяных кубиков и пару бутылок минеральной воды.Расстроенный и сразу же осунувшийся, Дэвид два часа валяется на кровати, пьет горькое виски, курит и невидящими глазами смотрит на экран болтливого телевизора. Реклама, Хэмфри Богарт, реклама, Хэмфри Богарт. Ночное повторение выпуска новостей телезвезды Куки Кармоди, опять реклама. В голове – полная сумятица. На Дэвида наваливается дремота.В полусне ему чудится, что все его недруги сливаются в какую-то серую массу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13