А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Пришедшие с одноглазым мореходы из Нинхуба в корне изменили здешнюю жизнь, и если им разрешат еще и девок сюда таскать, то следует возблагодарить шторм, потопивший их корыто неподалеку от Бай-Балана…Девка вякнула что-то несообразное, и нинхубец в ярости швырнул ее на землю, — ох и нравы у них там! Присел рядом — что же, он ее прямо здесь трахнуть собирается? Ну и народ — на таких поглядишь и удивляться перестанешь, как это им удалось Манагар под себя подмять! Если так дальше дело пойдет, скоро и в Бай-Балане протектор из Атаргате появится…Лицо девчонки неожиданно вынырнуло из-под склонившейся головы нинхубца, и страж, увидев огромные, в самую душу глянувшие глаза, ощутил, как падает, падает, падает, уносится в страшную пустоту, которой нет ни конца, ни края…— Иди за мной! — поднявшись с земли и оправляя юбку, приказала Мисаурэнь часовому. Тот дернулся и послушно зашагал за ведьмой, которая внезапно ощутила скверную пустоту где-то под ложечкой. Что бы там ни говорили о Белых Братьях, а людей своих они готовить умеют, и если ей придется еще кого-нибудь «вразумлять», то к дому Фараха понесут не Эмрика, а ее саму.Заметив, что девушку качнуло, Ниврал подхватил ее под руку, и она, благодарно улыбнувшись, приняла своевременно предложенную помощь. Не ослабляя контроль над сознанием часового, Мисаурэнь подошла в ведущей в подвал лестнице, подле которой их уже поджидал переминавшийся с ноги на ногу Хималь.— Ранена? Ушиблась? — нетерпеливо спросил он. Ведьма отрицательно мотнула головой, и маг перевел взгляд на часового. — А этого вы зачем с собой тащите? Не проще ли его тут и прирезать? Хлопот он доставит больше, чем пользы.— Пусть идет впереди нас. Раз уж Заруг позаботился выставить дозорного во дворе, то и в подвале нас могут ожидать неприятные сюрпризы.Пожав плечами, Хималь пропустил часового, двигавшегося медленно и неуверенно, словно с тяжкого похмелья, и, прежде чем ступить на лестницу, окинул двор пытливым взглядом. Никто, однако, не заметил исчезновения караульного, и, беспрепятственно спустившись по истертым ступеням, Мисаурэнь и ее спутники остановились перед приоткрытой дверью. Из подвала изрядно пованивало старыми перепревшими кожами и прокисшим вином. По-видимому, его давно уже не использовали для хозяйственных нужд и дверь не заперли, с тем чтобы в помещение был хотя бы небольшой приток свежего воздуха.— Мерещится мне, или оттуда и правда брезжит свет? — тихо поинтересовался Хималь, вытягивая шею и подозрительно вглядываясь через плечо завороженного дозорного в глубину подвала.— Сейчас увидим, — пообещала Мисаурэнь, легонько отталкивая поддерживавшего ее Ниврала. — Будьте наготове, а ты ступай вперед!Часовой протиснулся в приоткрытую дверь и оказался в коротком коридоре. Свет, лившийся из противоположного конца его, не только помогал пришедшим ориентироваться, но и ясно свидетельствовал о присутствии в подвале по крайней мере одного тюремщика.— Взламывать двери не придется, зато без драки будет не обойтись! — заявил Хималь, выжидательно поглядывая на ведьму.— Я предпочла бы избежать кровопролития, — буркнула девушка. — Быть может, нашему молчаливому другу удастся ввести своего товарища в заблуждение? — Она нахмурила брови и беззвучно зашевелила губами.Часовой мерным шагом пересек коридор, вышел в залитое тусклым светом пространство, и тут же невидимый страж строго вопросил:— Зачем пожаловал? Чего тебе здесь нужно? Отвечай!— Вперед! — шепнула Мисаурэнь, и Хималь с Нивралом рванулись за безответным караульщиком, который, не обращая внимание не окрик, продолжал двигаться в сторону невидимого стража.Уже догадываясь, что произойдет в следующий момент, девушка поспешила за своими спутниками. По-шмелиному густо прогудела тетива, и тяжелый арбалетный болт отбросил завороженного Мисаурэнью караульщика к стене. Послышался свист клинков, и вбежавшая в низкую квадратную комнату ведьма успела увидеть приставленного сторожить Эмрика воина. Вращавший в руках два хищно изогнутых меча крепыш был совсем не похож на обычного тюремщика и ринулся на незваных гостей с такой прытью, что девушке почудилось: еще мгновение-другое — и он размажет их по стенам, расшвыряет, как ураган сухую листву. И так бы оно, верно, и случилось, не окажись в руках Хималя боевого магического жезла. Вырвавшийся из него шар фиолетового пламени настиг воина-двуручника в прыжке. Глаза Мисаурэни уловили багровый свет раскалившегося бронзового нагрудника, а затем двуручник вспыхнул подобно облитому маслом соломенному чучелу, и бесформенный ком горящей плоти, испуская страшное зловоние, шлепнулся на выщербленные плиты пола. Задыхаясь от удушающего смрада, кашляя и перхая, девушка, прикрывая рукой лицо, устремилась к замеченной ранее двери, расположенной в дальнем конце комнаты.В отличие от трех других потемневших от времени дверей с намертво заржавевшими петлями и выломанными скобами для замков, на этой стоял новенький запор, да и выглядела она несравнимо более сохранной и надежной. Бросив беглый взгляд на кувшин, кружку и миску с объедками, стоявшие на пузатой приземистой бочке, ведьма переступила через разряженный арбалет и рванула засов облюбованной ею двери. Тот не поддался, и Мисаурэнь снова изо всех сил дернула железную щеколду.— Погоди-ка! — Подоспевший Ниврал плечом отодвинул девушку и, высоко подняв вынутый из настенного кольца-державы факел, ловко подцепил сильными пальцами не замеченный его спутницей стопор. Потянул на себя дверь, и та, скрежеща и царапая пол перекошенным полотном, растворилась.Шагнувший из камеры Эмрик скупо улыбнулся Мисаурэни, кивнул Нивралу и, щурясь от света, показавшегося ему с непривычки слишком ярким, окинул комнату ищущим взглядом. Осунувшееся лицо его при виде Хималя просветлело, но он почти сразу понял свою ошибку. Отвернулся, точным движением сгреб с бочки кувшин и приник губами к его краю.«Надеялся увидеть Мгала», — догадалась Мисаурэнь и подумала, что Лагашир прав: северянин окажет спасителям своего друга самый радушный прием. Эти двое дополняли друг друга как правая и левая рука, хотя девушке приходилось больше слышать о пресловутой мужской дружбе, чем видеть ее воочую.— Мои тюремщики исправно потчевали меня соленой рыбой, но забывали приносить воду, — сообщил Эмрик в качестве оправдания и, бросив пустой кувшин на пол, приложил руки к груди. — От всего сердца благодарю вас за спасение из мрачного плена.— Все такой же шутник, — прошептала Мисаурэнь, испытывая неожиданный прилив радости при виде этого высокого жилистого мужчины, на которого прежде смотрела с полным безразличием, а вслух произнесла: — До спасения еще далеко. Надо удирать, пока не хватились дозорных и не подошли остальные Белые Братья.Морщась от запаха горелой плоти, Эмрик подхватил два оброненных двуручником клинка и двинулся из подвала вслед за Хималем. Ниврал испытующе взглянул на ведьму, но та, знаком показав, что не нуждается в помощи, поспешила к выходу. Шагая за Эмриком, она внезапно поймала себя на том, что совершенно не думает о грозящих им опасностях, мысленно унесясь в завтрашний день. Она представляла, как обрадуются встрече считавшие друг друга погибшими Мгал и Эмрик, как, забыв о напускной степенности, по-мальчишески завизжит от восторга Гиль, как расширятся глаза Батигар, когда та увидит ее целой и невредимой… Почему-то Лагашир в сцене встречи отсутствовал, он не вписывался в нее никоим образом, так же как Хималь и Ниврал, и это тревожило ведьму. Хотя еще более странным представлялось ей, что Эмрик, перестав быть в ее глазах неким безликим существом, от которого зависело, примет ли Мгал их с Лагаширом в свой отряд или нет, превратился вдруг в мужчину, которому она хотела бы понравиться. Желание странное, особенно если учесть, что сам он на нее поглядывал обычно весьма холодно. Мисаурэнь же не любила тех, кто не восторгался ею, и потому, ясное дело, не обращала на Эмрика никакого внимания. То, что именно пущенный его рукой горшок с зажигательной смесью уберег ее от клыков и когтей глега, никакого значения не имело — они бились плечом к плечу и счеты в таких случаях неуместны. Причину проснувшегося у нее интереса к Эмрику следовало скорее всего искать в том, что без него отряд Мгала представлялся ей ущербным, и, значит, было что-то в этом хитроумном и неунывающем, до неприличия долговязом выходце с Солончаковых пустошей, хотя длинное незапоминающееся лицо его производило прямо противоположное впечатление…— Т-с-с! Что это, слышите? — Хималь поднял руку, и теперь уже все услышали негромкое бряцание оружия. — Это где-то неподалеку. Неужели возвращаются Белые Братья?Занятая своими мыслями, Мисаурэнь не заметила, как они выбрались из подвала и обогнули склад. В жилом доме было по-прежнему тихо, отсутствие дозорного во дворе и привратника прошло незамеченным, шум происшедшей в подвале драки поглотили толстые стены и перекрытия. Оставалось выбраться за ворота, а там уж затеряться в лабиринте темных улиц не составит никакого труда.— Они приближаются со стороны порта! Скорее, быть может, нам еще удастся проскочить незамеченными и уйти на окраины! — Не сомневаясь, что он правильно определил направление встревоживших Хималя звуков, Ниврал схватил Мисаурэнь за локоть и со всех ног бросился к воротам.Отдавая себе отчет в том, что судьбу их решают мгновения, девушка неслась как ветер, хотя, разумеется, не могла обогнать Хималя и Эмрика. Они пересекли двор, выскользнули из ворот, которые, к счастью, не пришлось отпирать, и, чувствуя себя победителями, устремились к Горелому полю, когда сзади, со стороны площади Нерушимой Клятвы, донесся яростный вопль, подхваченный разом едва ли не дюжиной глоток.— Им не догнать нас! — прерывающимся голосом бросил Хималь, желая подбодрить товарищей.Мисаурэнь набрала в легкие побольше воздуха, чтобы обругать его за неуместное бахвальство, оторвала глаза от дороги, которую и без того было почти не видно, споткнулась и со всего размаха грянула наземь. Три пары сильных рук подхватили ее, подняли и как следует встряхнули. Девушка отпихнула излишне старательных помощников, сделала шаг, другой и, охнув от пронизывающей боли в левой ноге, уцепилась за плечо Эмрика, чтобы не упасть.— Ногу подвернула? О, гнойбище Тараскала и во веки веков проклятой матери его! — выругался Хималь, едва не кусая губы от досады, и распорядился: — Эмрик, тащи ее к Горелому полю, там не то что человека — бирему можно спрятать, за год не найдешь. Мы с Нивралом задержим преследователей.Подхватив ведьму на руки, Эмрик шаткой рысцой пустился вверх по Войлочной улице, а Черный маг и его телохранитель замерли, поджидая Белых Братьев. Их было человек десять, разъяренных и окровавленных, словно только что примчавшихся с поля боя. «Похоже, стычка с Мгалом была жаркой и успехом не увенчалась. Теперь они выместят злобу на нас», — пронеслось в голове Хималя, и в следующее мгновение магический жезл в его руках выбросил в нападавших шарообразный сгусток фиолетового пламени. Послышались крики боли, один из атакующих, корчась в агонии, огненным факелом повалился под ноги товарищам, и кровавые отсветы заплясали на перекошенных ненавистью и страхом лицах, среди которых Хималь не приметил одноглазого, которого так страшилась Мисаурэнь. Жезл выбросил один за другим еще два огненных шара, но ожоги, причиненные ими, не могли остановить жаждущих крови Белых Братьев. Они доподлинно знали, что боевые жезлы магов предназначены для короткого боя и, выплеснув заряд, становятся не страшнее подобранной на дороге палки, ибо наполнение их энергией — процесс длительный и трудоемкий.Отшвырнув бесполезный жезл, Хималь выхватил из-под плаща меч. Оправившиеся от замешательства, Белые Братья сомкнули ряды, и ощетинившийся клинками полукруг вояк встретил жест мага издевательским ревом. Радость их, однако, была преждевременной. Отступивший за спину господина телохранитель успел вытащить из переметной сумы несколько склянок мутного стекла и, крикнув Хималю, чтобы тот прикрыл глаза, одну за другой начал метать их под ноги атакующим. Ярчайшие сполохи белого огня озарили улицу, и Ниврал поволок замешкавшегося мага прочь от полуослепших преследователей, бестолково топтавшихся на одном месте и вопящих так, что слышно их было, надо думать, по ту сторону Жемчужного моря.— Клянусь Усатой змеей, эти крики способны оживить мертвецов! Если уж и они не привлекут городскую стражу, значит, ее специально набирают из слепых и глухих! — прохрипел Эмрик, косясь на поравнявшихся с ним Хималя и Ниврала. — Надо куда-то свернуть, иначе, чует мое сердце…Досказать, что именно чуяло его сердце, ему не удалось, потому что из ближайшего переулка навстречу им выскочило пятеро городских стражников, настроенных, судя по всему, самым решительным образом. Привлеченные поднявшимся на Войлочной улице шумом, караульщики, завидев тащивших девушку вооруженных мужчин, сочли, что совершено дерзкое похищение, и не замедлили вмешаться, благо численный перевес был явно на их стороне.— А ну стой! Отпусти девчонку! Брось оружие! — прогремел командир дозора, и мечи его товарищей со звоном вылетели из ножен.— Этого нам только не хватало! — упавшим голосом пробормотал Хималь. — Если они дознаются, кто мы, хлопот не оберешься. Трудно будет объяснить этот маскарад, не вдаваясь в подробности.— Подробности им знать ни к чему, — согласилась Мисаурэнь и обратилась к предводителю стражников: — О доблестный воин, меня не похищали! Для беспокойства нет причин!— Отдайте оружие и следуйте за нами! Шум, поднятый вами, доказывает, что причины для беспокойства имеются.— Хватит болтать! — Хималь, оттеснив товарищей, выступил вперед, и клинок его с лязгом скрестился с мечом стражника. Ниврал бросился на помощь своему господину, и Эмрику не оставалось ничего иного, как пустить в ход прихваченные в подвале мечи. Он полагал, что если бы спаситель его со сбившейся набок фальшивой бородой дал ему переговорить со стражниками, боя можно было бы избежать, но юношам свойственна поспешность. Приноравливаясь к новому оружию, Эмрик размышлял о том, что прежде не особо искусно владел мечом, однако Мгал потратил много труда, чтобы превратить их , с Гилем в отменных рубак, и негоже позорить память учителя…Проковыляв к покосившейся деревянной ограде, Мисаурэнь с замиранием сердца следила за тем, как изогнутые мечи Эмрика приняли удар тяжелого палаша, как безрассудно орудует кинком Хималь и мастерски парирует выпады нападавших Ниврал. Клинки, скрещиваясь с чистым звоном, высекали густые снопы искр, и первые мгновения девушке казалось, что ее товарищи обречены, уж очень быстро сумели стражники взять их в кольцо, очень дружно и уверенно наседали. Но первое впечатление было обманчивым. Меч Хималя, чиркнув по руке атакующего, заставил того попятиться. Ниврал, отразив град ударов, сделал стремительный выпад, и один из его противников согнулся и, выронив оружие, схватился за живот. Клинки Эмрика, сперва только отклонявшие и отражавшие удары, постепенно стали наращивать темп и вскоре уподобились сияющим смертоносным лучам, вычерчивавшим затейливый рисунок, пришедшийся весьма не по нраву стражникам, привыкшим иметь дело с подвыпившими ремесленниками, рыбаками и матросами, которых можно утихомирить несколькими зуботычинами. Вот мечи Эмрика поочередно коснулись одного противника, другого, зубовный скрежет и стоны подтвердили точность ударов, которые в сумраке ночи трудно было даже заметить.— Остановитесь! Прекратите ради всех богов! — неожиданно решившись, воззвала Мисаурэнь звенящим голосом. — Мечи в ножны! Довольно кровопролития!..Голос ее набрал силу колокольной меди, и противники замерли. Фигура скорчившейся у забора, едва различимой во тьме девчонки выпрямилась и начала расти прямо на глазах потрясенных воинов. Окружившее ее зеленовато-голубое мерцание придало ей таинственности и величия, и голос, произносивший напевные заклинания на неведомом языке, доходил, казалось, до самого сердца. Сияющая фигура выросла до шести, потом семи локтей, дрогнула, качнулась и начала изгибаться в странном струящемся танце. Когда-то в исфатейском храме Дарителя Жизни Эмрику уже довелось видеть нечто подобное, и, забыв о том, что в рутах у него мечи, вокруг — враги, а перед ним всего лишь творящая волшбу ведьма, он опустился на колени и прошептал:— Амайгерасса!..— Дева-воительница! Бессмертная Ульша! Тьма Созидающая! Всеблагая Мать!..Последовавшие примеру Эмрика мужчины заговорили в один голос, и, хотя каждый видел в сияющей женщине воплощение собственного божества, в порыве своем они были едины и приказ Божественной бросить оружие и идти с миром восприняли как нечто само собой разумеющееся и обсуждению не подлежащее…Сбежавшиеся спустя некоторое время на шум драки обитатели Войлочной улицы не обнаружили на месте схватки ни одного бойца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54