Глаза Наля зло сверкнули. — Твои угрозы пусты, как и твои обещания, — сказал он. — Какое могут повлиять три ничтожных человечка на битву между гигантами?— Может быть мы и малы, но моя магия определенно нет, — сказал Тихиан. — И ты должен решить, использовать ее чтобы помочь тебе или против тебя.Наль защелкал крючковатым носом: баван хихикал. — Я думаю, ты переоцениваешь ценность твоей магии, — сказал он. Баван наклонился вперед, протянул руку, в которой он держал Тихиана и Кестер, к яме, открыл свои пальцы и дал тарик упасть. Короткий вопль сорвался с ее губ прежде, чем она ударилась о плиту и замерла без движения. Отверженные толпой устремились к кристальной плите, чтобы прижаться к ней лицами ниже ее тела.— Если ты так могуществен, спаси ее, — сказал Наль.Тихиан попытался освободить руки. Наль, однако, продолжал крепко сжимать его, мешая королю добраться до своих компонентов для волшебства или сделать любой магический жест.— Ослабь свою хватку, — приказал Тихиан. — Мне нужны руки, чтобы использовать магию.— Как неудачно для твоего друга тарик, — издевательски протянул баван, наблюдая, как пришедшая в себя Кестер медленно поднимается на колени. — Я не думаю, что могу доверять тебе со свободными руками.На кристаллической крышке Кестер встала на колени и поползла к краю. Она успела проползти совсем немного, как ее руки и ноги просочились в горный хрусталь. Тарик зарычала от разочарования и взглянула на Агиса. — Я никогда больше не возьму твое с’ребро, — успела она сказать, проскальзывая остальной путь через плиту.После того, как она исчезла в бездне, Наль повернул Агиса к себе, потом поднял его и Тихиана на уровень своих золотых глаз. — А теперь, скажите мне, воры, что вы хотите сделать с Оракулом, или присоединитесь к ней.— Нам не нужен Оракул, — сказал Агис. — Это Джоорш-— Не отрицай это! — прервал его баван. — Са’рам сказал мне, что люди ищут его.— Са’рам сказал это? — спросил Тихиан. — С чего это он решил что мы хотим ваш Оракул?Агис знал ответ на вопрос еще до того, как король закончил говорить: Оракул та же самая вещь, что и Черная Линза. Именно линзу древний дварф и его товарищ украли из Башни Пристан много столетий назад, и только она могла быть так важна им, что они все еще следили за ней тысячу лет спустя. Вероятно, решил аристократ, они принесли ее сюда для безопасности, и артефакт постепенно стал центральной точкой культуры гигантов.— Са’рам не объясняет своих резонов — даже мне, — ответил Наль на вопрос Тихиана. — Но сомневаться в нем было бы глупо.— Конечно, как глупо было бы сомневаться и в Джо’орш, — ответил Тихиан, кивая с преувеличенной серьезностью. — Даже в Тире мы знаем об этом. Мы также знаем, что они дварфы, которые украли Черную Линзу из Башни Пристан.— Как ты осмелился сказать такое! — заорал негодующий Наль. — Са’рам и Джо’орш были первые гиганты — не дварфы.Агис поднял бровь, подозревая, что и Тихиан и Наль были правы. Из Книги Королей Кемалока он знал, что Са’рам и Джо’орш были последними рыцарями дварфов. Но, как место рождения Дракона, Башня Пристан стала опасным и магическим местом, а живые существа, живущие там, превратились из обычных творений во что-то настолько отличное, насколько и отвратительное. Принимая во внимание, что два дварфа проникли в самое ее сердце, и казалось очень вероятно, что они превратились в что-то другое — в этом случе в гигантов.— Не так важно, какой расы Са’рам и Джо’орш, — сказал Тихиан. — Важно то, что они были воры. Мы пришли потребовать то, что они украли, и вернуть это законному владельцу.Агис нахмурился. — Нет нужды лгать, — сказал он. — Правда здесь сработает лучше.Тихиан зафиксировал свой убийственный взгляд на аристократе. — Я согласен. Вот почему я абсолютно честен, в этот раз. — Он опять взглянул на Наля. — Я представляю здесь настоящего владельца Черной Линзы.— Как это может быть? — фыркнул баван. — Са’рам сказал, что Раджаат исчез больше, чем тысячу лет назад.Тихиан улыбнулся гиганту доверительной улыбкой. — Если ты знаешь историю Раджаата, тогда ты также должен знать, кто победил его, и следовательно кто имеет право на его имущество.— Не может быть, чтобы ты имел в виду Борса, — выдохнул Агис. — Даже ты не мог опуститься в такую бездну предательства.— Вовсе не предательство для короля делать все, чтобы спасти свой город, — ответил Тихиан.— Тебе нет дела до Тира! — обвинил его аристократ, отметив, что Наль молчаливо смотрит на обмен негодующими репликами. — Отдавая линзу Дракону ты уничтожаешь все, за что борется город — как и надежду, что мы сможем спасти Атхас. Для чего ты это делаешь?— Не твоего ума дело, — ответил Тихиан, отворачивая голову.Понимая, что он ничего больше не узнает, споря с королем, аристократ замолчал и попытался сам разгадать, что движет королем. Тихиан был не такой человек, чтобы служить мальчиком на побегушках у кого бы то ни было, и особенно тогда, когда требовалось рисковать так, как они это делали сейчас. Если король явился сюда ради самого Дракона, тогда ему была обещана особая награда — и Агис должен был догадаться, какая именно.Тем временем Тихиан продолжал спорить с Налем. — Я предлагаю, чтобы ты отдал мне Оракул сейчас, Баван, — сказал он. — Так ты спасешь свое племя от страшной битвы с Джоорш.Наль вытянул руку и дал ногам Тихиана свободно болтаться в воздухе. — А что случится, если вместо этого я тебя отпущу?— Ты и твое племя умрете, если не от рук Джоорш, так от Дракона, — ответил Тихиан. Даже когда в Золотом Дворце он обращался к своему личному камердинеру, его голос не мог бы звучать более спокойно и уверенно в себе.— Ты блефуешь, — сказал Агис.Баван кивнул. — Твой друг прав, — сказал он, все еще держа короля над ямой. — Я не боюсь дракона. Магия Са’рама мешает Борсу и его миньонам <фаворит,любимец> узнать местонахождение Оракула.— А разве я не слуга Борса? И разве я не нашел линзу? — спросил Тихиан. — Есть много путей обойти заклинание, скрывающее ее, — что и доказывает мое присутствие здесь.Наль не сказал ничего.— Оба, Андропинис и Дракон, знают, что я взял флот Балика для поиска линзы, — продолжал давить король. — Когда ни один корабль из двадцати не вернется, сколько времени им потребуется, чтобы догадаться о том, что произошло? Сколько деревень гигантов уничтожит дракон прежде, чем он высадится на Либдосе?— Твоя наглость просто потрясающа, — сказал Агис. — Никто другой в мире не осмелился бы угрожать своему похитителю в подобной ситуации — но я полагаю, что не должен был ожидать от тебя меньшего. Ты всегда был самым смелым тогда, когда приз был самым большим.Тень прошла по лицу Тихиана. — Я же просил тебя не смешивать.— Смешивать с чем? — спросил Наль.— С приготовлениями, которые я сделал, чтобы предохранить Тир от ярости Дракона, — мгновенно ответил Тихиан, прежде, чем Агис смог среагировать. — Не обращай внимане на его слова. Ничто из того, что он может сказать, не изменит то, что я тебе сказал.Агис не стал поправлять Тихиана, так как если Наль был из того типа властителей, которые разрешают себя запугать, все, что аристократ мог сказать, сделало бы дела еще хуже. Тем не менее Агис чувствовал ложь за словами короля, так как он уже давно подозревал, что была какая-то цель в том рвении, с котором король занимался волшебством и Путем. Теперь стало понятно, что королю не хватало только Черной Линзы для того, чтобы превратить свою мечту в ночной кошмар для Тира.После непродолжительных размышлений Наль сказал, — Я хочу знать, какую награду ты желаешь получить, отдавая наш Оракул Дракону.— Все, что тебе надо знать по этому поводу: или ты даешь линзу мне, или Дракон возьмет ее на руинах твоей цитадели, — возразил Тихиан. — Выбор за тобой.Перья на шее бавана поднялись. — Я слышу правду в том, что ты сказал, Тихиан, — сказал он. — Но прежде всего я слышу правду в том, что ты не сказал.Агис был жутко разочарован, увидев что Наль сумел подавить свой гнев, а это означало что угрозы Тихиана подействовали на него. — Я уверен, что ты найдешь то, что король не сказал намного более интересным, чем то, что он открыл, Баван, — сказал Агис. — Но вначале тебе стоит выслушать меня. Я также пришел на Либдос в поисках Черной Линзы, но моя цель — убить Дракона, а не служить ему. Только тогда мы сможем вернуть Атхас к тому раю, которым он был когда-то.— Убить Дракона? — недоверчиво прошептал Наль.— Мои друзья уже собрали две вещи, которые для этого необходимы, — ответил Агис. — У нас есть зачарованный меч, выкованный самим Раджаатом, и наша волшебница впитала в себя магию Башни Пристан. Все, что нам надо теперь, Черная Линза.— И какая магия сохранит Отверженных в пещерах после того, как ты заберешь Оракул? — поинтересовался Наль.— Таже самая, которая держит Отверженных в пещерах, когда проходит очередь Джоорш владеть линзой, — возразил Агис.— Митилен только в трех днях ходьбы от Либдоса, и даже на этом расстоянии магия слабеет. Многие Отверженные убегают и ранят моих Сарам, — сказал баван. — Если я разрешу тебе забрать Оракул отсюда, мое племя будет уничтожено в точности так же, как если бы сам Дракон забрал его от нас.— Возможно мы сможем найти другой путь сохранить их в там, внутри, — настаивал Агис. — Это для блага всего Атхаса.— Какое мне дело до Атхаса? — ответил Наль. — В первую очередь я забочусь о Сарам, и во вторую — о всех гигантах.— Убийство Борса будет выгодно и гигантам тоже! — возразил Агис.— Но не так, как сохранение Оракула там, где он и находится, — ответил баван, опуская руку с Агисом поближе к яме. — Не важно, насколько благородны твои побуждения, я не разрешу тебе украсть его у нас.С этими словами Наль бросил Агиса на хрустальную крышку.Аристократ согнул колени при падении и повалился на бок. Поберхность оказалась на удивление теплой, и Агис почувствовал, что она вся дрожит от потока энергии. Ниже его щеки Отверженные начали прижиматься своими лицами к просвечивающей кромке, и он мог слышать как они кричат высокими, испуганными голосами маленьких детей.Агис закрыл глаза. Хотя он и не мог использовать Путь, чтобы помочь Фило или Кастер, он надеялся спасти самого себя, удерживая тело на поверхности, тем самым способом, который Дамрас показала ему чтобы удерживать корабль на плаву. Он почувствовал, как знакомая волна энергии поднялась из глубины его самого — как вдруг зеленая вспышка взорвалась внутри его рассудка, в ушах раздался грохот тысяч труб. Рассудок аристократа пронзила невероятная боль и, хотя он сам не мог ничего слышать из-за ужасного шума в голове, из его горла вырвался жуткий крик. Он попытался открыть глаза, но это было невозможно. Откуда-то сверху он услышал смех Бавана Наля.— Это только небольшой урок мощи Оракула, — сказал Сарам. — Не призывай Путь опять — или та жуткая боль, которую ты сейчас чувствуешь, будет в сотни раз сильнее.Боль исчезла так же быстро, как и пришла, оставив Агиса в холодном поту и судорожно дышащим. Мороз побежал по его телу. Он открыл глаза и выяснилось, что он уже наполовину погрузился в горный хрусталь. Один бок его тела уже прошел через просвечивающую плиту. На его месте Агис видел розоватое расплывчатое пятно, и бок так застыл, как будто превратился лед. Аристократ взглянул вверх и с удивлением увидел, что Тихиан смотрит на него с выражение затаенной боли, как если бы его терзали угрызения совести, и провалился в бездну.Как ему показалась он летел целую вечность, уставившись на просвечивающий покров наверху, его жуткие крики метались среди огромных кристаллов кварца, растущих из гранитных стен. Отверженные летели за ним вслед, их похожие на маски лица странным образом мало походили на головы гигантов и светились в темноте, подобно сотням лун.Агис упал на что-то мягкое и теплое, его тело остановилось так резко, что судорога жесточайшей боли прокатилась через его желудок. Головой он ударился о костяное ребро, ноги погрузились в покрытое шерстью тело, затем глубокий хрип потряс стены ямы.Оказалось, что он упал на диафрагму Фило, всего в дюжине ярдов ниже хрустальной крышки ямы. Поглядев вокруг, он заметил неподвижное тело Кестер, лежавшее на плече гиганта, и дюжину Отверженных, скопившихся над ней. Они также роились и на голове гиганта, прочем несколько сверкающих лиц толкали друг друга, стремясь очутиться прямо над его лицом.Аристократ перекатился на живот, собираясь встать и обнаружил, что он глядит с высоты бока Фило в кристаллические глубины черной шахты. Агису показалось, что полукровка застрял далеко выше дна попасти, но в этот момент обжигающее, как крапива прикосновение Отверженного взорвало болью все его тело. *** Баван дал возможность Тихиану поглядеть на судьбу Агиса, потом защемил короля между своими массивными пальцами. — А теперь скажи, какую награду ты ожидаешь в обмен на воровство нашего Оракула. — Он слегка сжал кончики пальцев, и невероятная тяжесть сдавила грудь Тихиана. — Или я должен выдавить ответ из тебя?— Какая тебе разница? — спросил король. — У тебя нет выбора — ты должен отдать мне Оракул.Уши Сарама дернулись несколько раз, он поднес Тихиана ближе к своему глазу. — Это у тебя нет выбора.Когда клюв Наля закрылся, король услышал тихий звук негромкого дыхания. Глаз бавана внезапно стал холодным и строгим, и Тихиан обнаружил, что его внимание приковано к желтому зрачку. Он попытался отвести взгляд и не сумел.Понимая, что сейчас его разум будет атакован, Тихиан быстро вообразил себе защиту: неразрываемую сеть текущей энергии, такую частую, что даже комар не смог бы проскользнуть через ее ячейку. По ее краям нити были вплавлены в ноги дюжин гигантских летучих мыей, глаза которых горели красным пламенем, а рты были наполнены острыми клыками, с которых капал яд.Тихиан едва успел приготовить свою ловушку, как светящийся белый лев с крыльями рыча ворвался в его рассудок. Создание изо всех сил ударилось в сеть, наполнив темную пещеру оглушающим ревом и сверкающими голубыми вспышками. Зверь протащил сеть через половину пещеры, прежде чем мыши Тихиана опомнились и накинулись на льва, стараясь замотать огромные крылья зверя своей паутинойЛев зарычал в ярости, потом нырнул прямо в самые глубокие, самые темные глубины сознания Тихиана. Король послал своих летучих мышей за ним. Когда они накинулись на свою жертву, создание Наля начало окаменевать, становиться все более и более тяжелым, утаскивая с собой вцепившихся в него летучих мышей все глубже и глубже в глубины интеллекта Тихиана.Тихиан призвал больше энергии, чтобы увеличить свои мышей. Попытка удалась, но он не мог остановить льва, пока каждая из них не стала размером с кес’трекела. Но если дать льву убежать, потребуется так много энергии, чтобы вновь схватить его, что он будет слишком слаб для контратаки.На какое-то мгновение падение льва замедлилось, но потом посланец Наля из каменного стал железным, удвоив свой вес. Зверь уже ушел из основной пещеры, утаскивая гигантских летучих мышей Тихиана в черную яму у основания его разума.Лев открыл рот, но заговорил голосом Наля. — Дурак, — прорычал он. — Ты не можешь состязаться со мной. У меня есть Оракул.Создание потянуло лапами сеть, подтаскивая мышей Тихиана к себе. Чувствуя, что его силы иссякли, Тихиан попытался распустить сеть и дать зверю Наля свободно упасть, но было уже поздно. Тварь схватила мышей своими лапами, продолжая падать через темноту, вцепилась в них и разорвала на куски их желудки. В мгновение ока она сожрала всю Тихианову засаду и продолжала свободно падать к центру интеллекта Тихиана. Она даже не удосужилась развернуть крылья и остановить падение.Спустя короткое время в ушах короля раздался оглушительный звон, когда железное тело льва ударилось о дно ямы. Зверь издал громкое рычание, из его глаз брызнули золотые лучи света. — Ну, посмотрим, что ты скрываешь здесь, а?Лев пробежался своими светящимися глазами по стенам ямы, и нашел единственный, извилистый туннель, ведущий внутрь. С радостным низким рыком он прыгнул внутрь темного прохода. Ядовитые ящерицы выскочили из темноты и впились своими острыми зубами в ноги зверя, а скорпионы-вампиры упали сверху на его голову,стараясь вонзить жала в его глаза. Создание на ходу раздавило рептилий своими могучими ногами и резко затрясло головой, сбрасывая с себя пауков, но многие из нападавших по-прежнему висели на нем.Яд жутких тварей, однако, не замедлил движение льва. Красноватые огненные шарики брызнули из ран на его ногах, а капли кислоты полились из глаз. Обе жидкостости нейтрализовали яд задолго до того, как он смог причинить зверю какой-нибудь вред.Туннель закончился в зале, потолок которого поддерживали сотни черных колонн. На каждой колонне висел один-единственный факел, горящий черым пламенем, которое поглощало, а не давало свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32