Надо было прыгать, ссаживать его никто не собирался.
Приземлился капитан очень тяжело, и голову после удара о пол стала окутывать темнота, но он уцепился пальцами в окровавленный брезент, стараясь не поддаваться слабости и предательскому внутреннему голосу, нашептывающему: “Усни… отдохни…”
Он перевернулся на спину, сумев справиться с подступившей слабостью и болью, и встал на колени. Фрост замерз, дрожал от холода и от потери крови. Нельзя было терять ни секунды, нацисты могли вернуться в любой момент. Дым у двери комнаты начал постепенно рассеиваться. Хэнк осмотрелся по сторонам и, не в силах подняться на ноги, пополз на коленях к сумочке Женевьев, которая осталась на кожаном кресле.
Порывшись в ней, он обнаружил плитку шоколада, на которую с жадностью набросился — его организм настоятельно требовал подкрепления после потери большого количества крови. Но главное, что обрадовало его больше всего — в сумке был малокалиберный женский пистолет, почти игрушка, но все же хоть какое-то оружие! Ключа от своих оков он не смог найти.
Фрост поднялся и заковылял к двери, не обращая внимания на то, что на нем нет одежды. Выглянув в коридор, он заметил пламя, все еще вырывающееся с лестницы, ведущей наверх, оттуда также доносились рассерженные крики фашистов и визг Марселя.
— Теперь ты точно умрешь, ублюдок, — еле слышно прошептал Хэнк. Шестое чувство подсказало капитану, что, если он поторопится, то сумеет отплатить своим палачам.
Осторожно прикрыв дверь, он вернулся в библиотеку и заметил валяющуюся в углу свою собственную одежду, вернее, вещи Карлсона.
— Безмозглые идиоты, — пробормотал он, доставая кольт — намного более серьезное оружие, чем найденный минуту назад пистолетик. Фрост схватил в охапку одежду и подошел к трупу Женевьев, валяющемуся рядом. Без лишних эмоций он оторвал несколько широких полос от ее юбки и кофточки и перевязал самые обширные раны на ногах. Натянув брюки и засунув носки и трусы в карман, он поднял бритву, выпавшую из рук мучительницы, и забрал ее с собой. С трудом надев туфли и не имея возможности набросить пиджак — запястья все еще продолжали сжимать наручники — он снова зашагал к двери.
Сверху раздались торопливые шаги, и послышался громкий голос с грубым немецким акцентом:
— Женевьев! Иди сюда, надо срочно дать укол Марселю. Мы никак не можем его успокоить. Ты слышишь меня?
Капитан притаился у выхода из библиотеки, подождал, пока нацист не вбежит в нее, и моментально сбил его с ног ударом тяжелых наручников. Не успел тот опомниться, как он навалился сверху, выхватил бритву и рассек шею врага пополам. Отворачиваясь от фонтана крови, хлынувшей из перерезанной артерии, он быстро обыскал карманы бившегося в агонии нациста, нашел кнопочный нож и то, что искал, — ключ от наручников.
— Не повезло тебе в этот раз. Попытаешь меня в следующий… — прохрипел Фрост, освобождаясь от оков. Бритвой он отрезал кусок рубашки уже успокоившегося противника и кое-как перевязал себе кровоточащие запястья. Бросив лезвие в карман брюк, он набросил пиджак и заторопился из библиотеки.
Хэнк взглянул на циферблат часов со сломанным браслетом, обнаруженным в пиджаке, с горечью осознавая, что время бежит неумолимо. Что пришлют похитители профессора на этот раз, если сегодня не будет заплачен выкуп в чем он очень сомневался. Ухо? Очередной палец? И кто его похитил, если не нацисты? Вряд ли стал бы Либлинг врать…
Выбравшись в коридор, он повернулся и взглянул на лестницу, ведущую на задымленный второй этаж. По ней спускался Марсель с автоматом в руках.
Глава десятая
Не тратя даром времени, Фрост вскинул кольт и прицелился в противника. Марсель успел вильнуть в сторону, и первый выстрел попал ему в руку, а вторая пуля вообще пролетела мимо. Он не воспользовался автоматом, а кинулся прочь по лестнице, визжа, словно перепуганная девчонка и прижимая раненый локоть. Хэнк еще раз прицелился, на этот раз более тщательно, и влепил третий свинцовый гостинец прямо в худую задницу голубого, свалив его замертво лицом на ступеньки.
— Ты хотел что-то подобное проделать со мной, дружище? — не мог он удержаться от последнего вопроса к своему неудавшемуся мучителю.
Сначала он хотел подобрать автомат, но потом передумал и рванул к наружной двери. Либлинг с тремя приспешниками уже торопились вниз по лестнице, все четверо вооруженные автоматами.
Дверь оказалась запертой и капитан, успевший немного восстановить свои силы, с разбега ударил ногой по замку, ощутив, как по израненным мышцам волной прошел болевой спазм. Тот поддался и Фрост выскочил на каменное крыльцо под грохот очередей, злобно разбивающих в щепки филенчатые половинки двери позади него. Он услышал разъяренные крики преследователей, и, развернувшись и присев, выстрелил два раза, свалив нациста, бежавшего справа от главаря. Либлинг в испуге тоже упал на пол, прикрывая зачем-то лицо рукой. Капитан выпустил еще одну пулю, скатился с крыльца и кинулся через двор к автомобилям, стоящим в дальнем его углу.
Не успел он преодолеть и половины расстояния, отделяющего его от спасительных машин, как к ним вдруг подрулил черный “ситроен” и из него вывалилось трое вооруженных бандитов.
— Остановите его! — снова раздался за спиной крик Либлинга. — Хельмут, вот он! Спускайте собак!
Хэнк резко остановился, повернулся на каблуках и, израсходовав последний патрон, во весь дух помчался к лесу, виднеющемуся за домом.
— Давай, давай, только не останавливайся, шевели ногами, — подбадривал он себя на бегу, стараясь вскидывать повыше плохо слушающиеся коленки. Едва он достиг первых деревьев, как услышал сзади злобный собачий лай. Бросив через плечо настороженный взгляд, Фрост в отчаяния увидел нескольких огромных животных, в исступлении рвущихся с натянутых поводков, с мощными мышцами, ходуном ходящими под гладкой кожей, с темно-багровыми пастями, брызжущими слюной и длинными клыками.
Доберманы!
Капитан в ужасе ломанулся сквозь осенний лес, оставляя на сухих сучках и колючках лоскуты одежды и кожи. Лай, тем не менее, становился ближе, а боль в ногах — все сильнее. Он на секунду остановился, чтобы вздохнуть полной грудью, и заметил, что по изорванным штанинам стекают капельки крови — отличная приманка для собак-людоедов. Успев поднять голову к небу — утро было в полном разгаре, часов девять, — Хэнк снова побежал куда глаза глядят.
Тяжело переставляя ноги, он понял, что уйти от доберманов и их хорошо вооруженных хозяев не удастся. Слишком много крови он потерял и совсем запыхался, хоть и преодолел не более мили. Придерживая в карманах оба пистолета и патроны к ним, Фрост вдруг заметил большую поляну и заспешил к ней. Необходимо захватить автомат, чтобы хоть как-то увеличить шансы на спасение.
На середине поляны он споткнулся и упал. Поднявшись на колени, он оглянулся — нацисты с собаками уже выбегали на поляну, поливая очередями кусты перед собой. Тщательно прицелившись из кольта, капитан постарался унять дрожь в руках и нажал на спусковой крючок. Он не надеялся на удачный выстрел, но действительность превзошла все ожидания — ближайший противник свалился на землю, продолжая строчить из автомата и случайно изрешетив свою собственную собаку, прыгающую вокруг него на поводке. Хэнк выстрелил еще раз — мимо — и побежал дальше, заметив, что за ним кинулись три добермана.
Он достиг деревьев, растущих с другой стороны поляны, и прижался спиной к тоненькой сосне. Первая собака неслась на него огромными прыжками, раскрыв кровожадную пасть и выставив смертельно опасные клыки. Фрост всадил ей пулю прямо в грудь и доберман споткнулся о нее в высоком прыжке, словно натолкнувшись на каменную стенку. Беглец снова пустился наутек, проклиная фашистов за то, что они научили животных охотиться на людей и жалея о пуле, истраченной на собаку, а не на ее хозяев.
Он старался не замедлять свой бег и несся зигзагами между деревьями, чувствуя горячее дыхание погони. Перепрыгивая через поваленную березу, капитан споткнулся и тяжело упал на землю. Едва он успел перевернуться, как на него сверху бросился доберман, брызгая слюной и пытаясь вцепиться в горло. Хэнк сумел защитить шею левой рукой и перебросить злобное животное через себя, но в ту же секунду на него налетела еще одна собака. В этот раз Фрост вскинул пистолет и вогнал две пули в голову зверя, который безжизненно свалился в опавшие листья, словно пробитый воздушный шар.
Он приподнялся на коленях и хотел застрелить собаку, отлетевшую двумя секундами раньше в сторону, но патронов в обойме больше не оказалось и затворная рама так и осталась в отведенном положении. Доберман прыгнул, рассвирепев от неудавшегося первого нападения и намереваясь растерзать жертву на куски, и капитану ничего не оставалось, как отвести кулак с зажатой в ладони рукояткой кольта, как кастетом, и изо всей силы садануть распластанную в прыжке собаку по голове. Животное отлетело в сторону и затихло, а Фрост охнул от боли и бросил взгляд на костяшки своих пальцев — из-под ободранных лоскутков кожи стала обильно сочиться кровь.
Он неуклюже поднялся, вогнал в пистолет новую обойму и заспешил вперед, ощущая сзади топот бегущих преследователей и жаркое прерывистое дыхание алчущих зверей. Деревья стали редеть, и за ними неожиданно выросла живая изгородь из густого кустарника. Хэнк кинулся прямо на нее, замедлив свой бег и стараясь пробиться сквозь густые ветки. Прорвавшись на другую сторону этой естественной стены, он отбежал десятка два шагов, развернулся и припал на одно колено, готовясь дать бой преследователям, когда тем придется тоже приостановиться, тараня плотную изгородь. Сколько их осталось — человек пять? Фрост сжал кольт обеими руками и попал первым выстрелом прыгнувшему на кусты нацисту прямо в переносицу. Тот без единого звука свалился назад, на руки своих подоспевших сообщников. Вторая пуля сразила на лету одну из двух оставшихся собак, проскользнувшую между ветками и метнувшуюся черной молнией на беглеца. За этим последовала захлебывающаяся от бессильной ярости очередь, и капитан нажал несколько раз на спусковой крючок, расстреливая в упор преодолевшего кустарник и бегущего прямо на него автоматчика. Тот рухнул оземь, продолжая поливать свинцом ближайшие деревья, не в состоянии разжать сведенные предсмертной судорогой пальцы. Но за ним последовал еще один нацист и Хэнк едва успел перекатиться и снять его, запыхавшегося от бега, последним патроном.
Не теряя ни секунды, он бросился на четвереньках к убитому им перед этим автоматчику и выдернул спасительное для него оружие из холодеющих рук. Это оказался девятимиллиметровый пистолет-пулемет времен корейской войны.
— Взять, Фриц! — вдруг услышал он бешеный вскрик и не успел поднять автомат, как на него налетел доберман и повалил навзничь на землю, стараясь достать до горла. Капитан не смог выдернуть оружие из-под огромного животного, распластанного прямо на нем, — и щелкающего клыками перед самым лицом, он лишь сжал кулак и изо всех сил ударил собаку в шею. Та взвизгнула и сползла с него, потом заскулила и отбежала в сторону.
Краем глаза Фрост заметил, что к нему спешат два нациста, готовясь прикончить свою жертву. Он перевернулся на живот и сам бешено застрочил, выкрикивая в ярости какие-то ругательства. В глубине мозга вертелся навязчивый вопрос — неужели и он помешался и перешел границу, отделяющую жестокое, но справедливое возмездие, от безумия?
Противники покатились по земле, сраженные свинцовым дождем, а Хэнк подскочил к одному из них, все еще дергающемуся, и добил его ударом приклада. Наверное, это все-таки было безумие…
Он сам устало опустился на ковер из опавших листьев рядом с убитыми врагами, не в силах сдержать охватившую его слабость, не видя перед собой ничего, кроме расплывающихся цветных кругов. Магазин автомата был расстрелян полностью и из оружия при нем остался лишь дамский пистолет да бритва… Единственный оставшийся в живых доберман лежал совсем недалеко и тихо рычал, не спуская с Фроста взгляда угольно-черных глаз и подрагивая оскаленными губами.
Капитан обессилено закашлялся и вытянул по направлению к собаке окровавленные ладони, приготовившись к последней схватке в своей жизни, — он понимал, что не сумеет справиться с доберманом. Но тот чего-то выжидал, видимо, выбирая удобный для нападения момент. Хэнк стал дрожать от холодного ветра, поднявшегося в лесу, зашелся в кашле, разрывающем надорванные бегом легкие, в снова перед его глазом все поплыло… “Воздуха, не хватает воздуха!”, — требовал мозг, не выдерживая напряжения, в Фрост погрузился в темноту…
Он открыл глаз, чувствуя, что лицо покрыто грязью, и посмотрел на окровавленную руку и ободранные пальцы в засохшей коричневой корке с прилипшими к ней листочками. “Собака!”, — вдруг вспомнил он и, дрожа, поднял голову. Животное так и не сдвинулось со своего места и продолжало смотреть на него. Увидев, что человек зашевелился, доберман стал медленно подползать к нему на животе. Капитан дернулся было за пистолетом или за бритвой, но собака неожиданно уткнулась мокрым носом в израненную ладонь и стала ее лизать, потом вскочила и встала рядом с распластанным на земле Хэнком.
Он с трудом поднялся, заметив, что ранен в левое плечо, на котором расплылось пятно засохшей крови. В горячке боя он даже не почувствовал попавших в него пуль. Доберман снова ткнул капитана мордой в руку, и тот недоуменно посмотрел на него, не в состоянии объяснить такое поведение. Он нерешительно погладил животное, негромко обращаясь к нему:
— Что, брат, и тебе больше нравится дружба, чем война? Ну что же, я не против, давай дружить.
Стараясь не поддаваться вновь охватившей его слабости, Фрост медленно подошел к лежащим рядом трупам, все еще с опаской поглядывая на своего нового друга. Забрав автомат с тремя запасными магазинами, он стянул с одного мертвого нациста теплую куртку, не сильно изрешеченную пулями, и толстый свитер, который положил на раненое плечо.
Капитан никак не мог согреться и дрожал от холода, несмотря на трофейную одежду, защищавшую от пронизывающего ветра. Стараясь сориентироваться на местности, капитан посмотрел на небо — по его подсчетам, было около полудня, — по сторонам, и зашагал, определив примерное направление. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что собака нерешительно трусит следом за ним.
Хэнк вспомнил, что кричали нацисты, перед тем как она бросилась на него, и позвал ее, так и не будучи полностью уверенным, что это кличка, а не команда атаковать:
— Фриц!
Та на мгновение остановилась, насторожила уши, а затем побежала к нему. Фрост еле удержался от непроизвольной реакции вскинуть автомат и прикончить приближающегося к нему добермана. Собака подбежала и уселась рядом, заглядывая ему в лицо. Он усмехнулся от такой неожиданной преданности, наклонился и почесал добермана за ушами.
— Вообще-то я работаю один… Ну да посмотрим.
И они вдвоем стали выходить из леса. “Сейко”, находившиеся в кармане, оказались напрочь разбитыми, и капитан мог только приблизительно гадать о времени. Когда за спиной остались последние деревья, он заметил дорогу, извивающуюся ярдах в ста, и взглянул на небо.
— Около четырех часов, Фриц. Скоро будет темнеть. Надо поторопиться.
Они заспешили к дороге и, не доходя до нее, Фрост увидел приближающийся издали автобус. Он ускорил шаги, стараясь успеть перехватить его, собака бежала рядом. Выскочив на покрытый выбоинами асфальт, он постарался стать так, чтобы меньше было видно окровавленную одежду, и спрятал за спиной автомат, не снимая пальца со спускового крючка, готовый на все, только бы остановить автобус. Дрожа то ли от холода, то ли от нервного шока, Хэнк понимал, что долго он так не протянет — за последние часы ему приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть, все чаще и чаще, а пару раз мерещился топот настигающей его погони. Может, действительно, это был Либлинг?
Автобус приближался на такой скорости, как будто и не собирался останавливаться, и Фрост стал потихоньку выводить оружие из-за спины. Но тут раздался визг тормозов, и капитан прошептал насторожившейся собаке:
— Спокойно, Фриц, спокойно, мальчик…
Полуобернувшись, он увидел краем глаза, что машина остановилась всего в десяти шагах от него, дверь распахнулась, и на дорогу спрыгнул водитель, оказавшийся женщиной, к удивлению капитана. Ей на вид было лет пятьдесят пять, а седина и пухлая внешность делали ее похожей на чью-либо мамашу. Она медленно направилась к неожиданному пассажиру, а тот тихо стал успокаивать зарычавшего добермана.
— Вы говорите по-английски? — шагнул к ней навстречу капитан, не имея возможности больше скрывать ни свою окровавленную куртку, ни автомат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Приземлился капитан очень тяжело, и голову после удара о пол стала окутывать темнота, но он уцепился пальцами в окровавленный брезент, стараясь не поддаваться слабости и предательскому внутреннему голосу, нашептывающему: “Усни… отдохни…”
Он перевернулся на спину, сумев справиться с подступившей слабостью и болью, и встал на колени. Фрост замерз, дрожал от холода и от потери крови. Нельзя было терять ни секунды, нацисты могли вернуться в любой момент. Дым у двери комнаты начал постепенно рассеиваться. Хэнк осмотрелся по сторонам и, не в силах подняться на ноги, пополз на коленях к сумочке Женевьев, которая осталась на кожаном кресле.
Порывшись в ней, он обнаружил плитку шоколада, на которую с жадностью набросился — его организм настоятельно требовал подкрепления после потери большого количества крови. Но главное, что обрадовало его больше всего — в сумке был малокалиберный женский пистолет, почти игрушка, но все же хоть какое-то оружие! Ключа от своих оков он не смог найти.
Фрост поднялся и заковылял к двери, не обращая внимания на то, что на нем нет одежды. Выглянув в коридор, он заметил пламя, все еще вырывающееся с лестницы, ведущей наверх, оттуда также доносились рассерженные крики фашистов и визг Марселя.
— Теперь ты точно умрешь, ублюдок, — еле слышно прошептал Хэнк. Шестое чувство подсказало капитану, что, если он поторопится, то сумеет отплатить своим палачам.
Осторожно прикрыв дверь, он вернулся в библиотеку и заметил валяющуюся в углу свою собственную одежду, вернее, вещи Карлсона.
— Безмозглые идиоты, — пробормотал он, доставая кольт — намного более серьезное оружие, чем найденный минуту назад пистолетик. Фрост схватил в охапку одежду и подошел к трупу Женевьев, валяющемуся рядом. Без лишних эмоций он оторвал несколько широких полос от ее юбки и кофточки и перевязал самые обширные раны на ногах. Натянув брюки и засунув носки и трусы в карман, он поднял бритву, выпавшую из рук мучительницы, и забрал ее с собой. С трудом надев туфли и не имея возможности набросить пиджак — запястья все еще продолжали сжимать наручники — он снова зашагал к двери.
Сверху раздались торопливые шаги, и послышался громкий голос с грубым немецким акцентом:
— Женевьев! Иди сюда, надо срочно дать укол Марселю. Мы никак не можем его успокоить. Ты слышишь меня?
Капитан притаился у выхода из библиотеки, подождал, пока нацист не вбежит в нее, и моментально сбил его с ног ударом тяжелых наручников. Не успел тот опомниться, как он навалился сверху, выхватил бритву и рассек шею врага пополам. Отворачиваясь от фонтана крови, хлынувшей из перерезанной артерии, он быстро обыскал карманы бившегося в агонии нациста, нашел кнопочный нож и то, что искал, — ключ от наручников.
— Не повезло тебе в этот раз. Попытаешь меня в следующий… — прохрипел Фрост, освобождаясь от оков. Бритвой он отрезал кусок рубашки уже успокоившегося противника и кое-как перевязал себе кровоточащие запястья. Бросив лезвие в карман брюк, он набросил пиджак и заторопился из библиотеки.
Хэнк взглянул на циферблат часов со сломанным браслетом, обнаруженным в пиджаке, с горечью осознавая, что время бежит неумолимо. Что пришлют похитители профессора на этот раз, если сегодня не будет заплачен выкуп в чем он очень сомневался. Ухо? Очередной палец? И кто его похитил, если не нацисты? Вряд ли стал бы Либлинг врать…
Выбравшись в коридор, он повернулся и взглянул на лестницу, ведущую на задымленный второй этаж. По ней спускался Марсель с автоматом в руках.
Глава десятая
Не тратя даром времени, Фрост вскинул кольт и прицелился в противника. Марсель успел вильнуть в сторону, и первый выстрел попал ему в руку, а вторая пуля вообще пролетела мимо. Он не воспользовался автоматом, а кинулся прочь по лестнице, визжа, словно перепуганная девчонка и прижимая раненый локоть. Хэнк еще раз прицелился, на этот раз более тщательно, и влепил третий свинцовый гостинец прямо в худую задницу голубого, свалив его замертво лицом на ступеньки.
— Ты хотел что-то подобное проделать со мной, дружище? — не мог он удержаться от последнего вопроса к своему неудавшемуся мучителю.
Сначала он хотел подобрать автомат, но потом передумал и рванул к наружной двери. Либлинг с тремя приспешниками уже торопились вниз по лестнице, все четверо вооруженные автоматами.
Дверь оказалась запертой и капитан, успевший немного восстановить свои силы, с разбега ударил ногой по замку, ощутив, как по израненным мышцам волной прошел болевой спазм. Тот поддался и Фрост выскочил на каменное крыльцо под грохот очередей, злобно разбивающих в щепки филенчатые половинки двери позади него. Он услышал разъяренные крики преследователей, и, развернувшись и присев, выстрелил два раза, свалив нациста, бежавшего справа от главаря. Либлинг в испуге тоже упал на пол, прикрывая зачем-то лицо рукой. Капитан выпустил еще одну пулю, скатился с крыльца и кинулся через двор к автомобилям, стоящим в дальнем его углу.
Не успел он преодолеть и половины расстояния, отделяющего его от спасительных машин, как к ним вдруг подрулил черный “ситроен” и из него вывалилось трое вооруженных бандитов.
— Остановите его! — снова раздался за спиной крик Либлинга. — Хельмут, вот он! Спускайте собак!
Хэнк резко остановился, повернулся на каблуках и, израсходовав последний патрон, во весь дух помчался к лесу, виднеющемуся за домом.
— Давай, давай, только не останавливайся, шевели ногами, — подбадривал он себя на бегу, стараясь вскидывать повыше плохо слушающиеся коленки. Едва он достиг первых деревьев, как услышал сзади злобный собачий лай. Бросив через плечо настороженный взгляд, Фрост в отчаяния увидел нескольких огромных животных, в исступлении рвущихся с натянутых поводков, с мощными мышцами, ходуном ходящими под гладкой кожей, с темно-багровыми пастями, брызжущими слюной и длинными клыками.
Доберманы!
Капитан в ужасе ломанулся сквозь осенний лес, оставляя на сухих сучках и колючках лоскуты одежды и кожи. Лай, тем не менее, становился ближе, а боль в ногах — все сильнее. Он на секунду остановился, чтобы вздохнуть полной грудью, и заметил, что по изорванным штанинам стекают капельки крови — отличная приманка для собак-людоедов. Успев поднять голову к небу — утро было в полном разгаре, часов девять, — Хэнк снова побежал куда глаза глядят.
Тяжело переставляя ноги, он понял, что уйти от доберманов и их хорошо вооруженных хозяев не удастся. Слишком много крови он потерял и совсем запыхался, хоть и преодолел не более мили. Придерживая в карманах оба пистолета и патроны к ним, Фрост вдруг заметил большую поляну и заспешил к ней. Необходимо захватить автомат, чтобы хоть как-то увеличить шансы на спасение.
На середине поляны он споткнулся и упал. Поднявшись на колени, он оглянулся — нацисты с собаками уже выбегали на поляну, поливая очередями кусты перед собой. Тщательно прицелившись из кольта, капитан постарался унять дрожь в руках и нажал на спусковой крючок. Он не надеялся на удачный выстрел, но действительность превзошла все ожидания — ближайший противник свалился на землю, продолжая строчить из автомата и случайно изрешетив свою собственную собаку, прыгающую вокруг него на поводке. Хэнк выстрелил еще раз — мимо — и побежал дальше, заметив, что за ним кинулись три добермана.
Он достиг деревьев, растущих с другой стороны поляны, и прижался спиной к тоненькой сосне. Первая собака неслась на него огромными прыжками, раскрыв кровожадную пасть и выставив смертельно опасные клыки. Фрост всадил ей пулю прямо в грудь и доберман споткнулся о нее в высоком прыжке, словно натолкнувшись на каменную стенку. Беглец снова пустился наутек, проклиная фашистов за то, что они научили животных охотиться на людей и жалея о пуле, истраченной на собаку, а не на ее хозяев.
Он старался не замедлять свой бег и несся зигзагами между деревьями, чувствуя горячее дыхание погони. Перепрыгивая через поваленную березу, капитан споткнулся и тяжело упал на землю. Едва он успел перевернуться, как на него сверху бросился доберман, брызгая слюной и пытаясь вцепиться в горло. Хэнк сумел защитить шею левой рукой и перебросить злобное животное через себя, но в ту же секунду на него налетела еще одна собака. В этот раз Фрост вскинул пистолет и вогнал две пули в голову зверя, который безжизненно свалился в опавшие листья, словно пробитый воздушный шар.
Он приподнялся на коленях и хотел застрелить собаку, отлетевшую двумя секундами раньше в сторону, но патронов в обойме больше не оказалось и затворная рама так и осталась в отведенном положении. Доберман прыгнул, рассвирепев от неудавшегося первого нападения и намереваясь растерзать жертву на куски, и капитану ничего не оставалось, как отвести кулак с зажатой в ладони рукояткой кольта, как кастетом, и изо всей силы садануть распластанную в прыжке собаку по голове. Животное отлетело в сторону и затихло, а Фрост охнул от боли и бросил взгляд на костяшки своих пальцев — из-под ободранных лоскутков кожи стала обильно сочиться кровь.
Он неуклюже поднялся, вогнал в пистолет новую обойму и заспешил вперед, ощущая сзади топот бегущих преследователей и жаркое прерывистое дыхание алчущих зверей. Деревья стали редеть, и за ними неожиданно выросла живая изгородь из густого кустарника. Хэнк кинулся прямо на нее, замедлив свой бег и стараясь пробиться сквозь густые ветки. Прорвавшись на другую сторону этой естественной стены, он отбежал десятка два шагов, развернулся и припал на одно колено, готовясь дать бой преследователям, когда тем придется тоже приостановиться, тараня плотную изгородь. Сколько их осталось — человек пять? Фрост сжал кольт обеими руками и попал первым выстрелом прыгнувшему на кусты нацисту прямо в переносицу. Тот без единого звука свалился назад, на руки своих подоспевших сообщников. Вторая пуля сразила на лету одну из двух оставшихся собак, проскользнувшую между ветками и метнувшуюся черной молнией на беглеца. За этим последовала захлебывающаяся от бессильной ярости очередь, и капитан нажал несколько раз на спусковой крючок, расстреливая в упор преодолевшего кустарник и бегущего прямо на него автоматчика. Тот рухнул оземь, продолжая поливать свинцом ближайшие деревья, не в состоянии разжать сведенные предсмертной судорогой пальцы. Но за ним последовал еще один нацист и Хэнк едва успел перекатиться и снять его, запыхавшегося от бега, последним патроном.
Не теряя ни секунды, он бросился на четвереньках к убитому им перед этим автоматчику и выдернул спасительное для него оружие из холодеющих рук. Это оказался девятимиллиметровый пистолет-пулемет времен корейской войны.
— Взять, Фриц! — вдруг услышал он бешеный вскрик и не успел поднять автомат, как на него налетел доберман и повалил навзничь на землю, стараясь достать до горла. Капитан не смог выдернуть оружие из-под огромного животного, распластанного прямо на нем, — и щелкающего клыками перед самым лицом, он лишь сжал кулак и изо всех сил ударил собаку в шею. Та взвизгнула и сползла с него, потом заскулила и отбежала в сторону.
Краем глаза Фрост заметил, что к нему спешат два нациста, готовясь прикончить свою жертву. Он перевернулся на живот и сам бешено застрочил, выкрикивая в ярости какие-то ругательства. В глубине мозга вертелся навязчивый вопрос — неужели и он помешался и перешел границу, отделяющую жестокое, но справедливое возмездие, от безумия?
Противники покатились по земле, сраженные свинцовым дождем, а Хэнк подскочил к одному из них, все еще дергающемуся, и добил его ударом приклада. Наверное, это все-таки было безумие…
Он сам устало опустился на ковер из опавших листьев рядом с убитыми врагами, не в силах сдержать охватившую его слабость, не видя перед собой ничего, кроме расплывающихся цветных кругов. Магазин автомата был расстрелян полностью и из оружия при нем остался лишь дамский пистолет да бритва… Единственный оставшийся в живых доберман лежал совсем недалеко и тихо рычал, не спуская с Фроста взгляда угольно-черных глаз и подрагивая оскаленными губами.
Капитан обессилено закашлялся и вытянул по направлению к собаке окровавленные ладони, приготовившись к последней схватке в своей жизни, — он понимал, что не сумеет справиться с доберманом. Но тот чего-то выжидал, видимо, выбирая удобный для нападения момент. Хэнк стал дрожать от холодного ветра, поднявшегося в лесу, зашелся в кашле, разрывающем надорванные бегом легкие, в снова перед его глазом все поплыло… “Воздуха, не хватает воздуха!”, — требовал мозг, не выдерживая напряжения, в Фрост погрузился в темноту…
Он открыл глаз, чувствуя, что лицо покрыто грязью, и посмотрел на окровавленную руку и ободранные пальцы в засохшей коричневой корке с прилипшими к ней листочками. “Собака!”, — вдруг вспомнил он и, дрожа, поднял голову. Животное так и не сдвинулось со своего места и продолжало смотреть на него. Увидев, что человек зашевелился, доберман стал медленно подползать к нему на животе. Капитан дернулся было за пистолетом или за бритвой, но собака неожиданно уткнулась мокрым носом в израненную ладонь и стала ее лизать, потом вскочила и встала рядом с распластанным на земле Хэнком.
Он с трудом поднялся, заметив, что ранен в левое плечо, на котором расплылось пятно засохшей крови. В горячке боя он даже не почувствовал попавших в него пуль. Доберман снова ткнул капитана мордой в руку, и тот недоуменно посмотрел на него, не в состоянии объяснить такое поведение. Он нерешительно погладил животное, негромко обращаясь к нему:
— Что, брат, и тебе больше нравится дружба, чем война? Ну что же, я не против, давай дружить.
Стараясь не поддаваться вновь охватившей его слабости, Фрост медленно подошел к лежащим рядом трупам, все еще с опаской поглядывая на своего нового друга. Забрав автомат с тремя запасными магазинами, он стянул с одного мертвого нациста теплую куртку, не сильно изрешеченную пулями, и толстый свитер, который положил на раненое плечо.
Капитан никак не мог согреться и дрожал от холода, несмотря на трофейную одежду, защищавшую от пронизывающего ветра. Стараясь сориентироваться на местности, капитан посмотрел на небо — по его подсчетам, было около полудня, — по сторонам, и зашагал, определив примерное направление. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что собака нерешительно трусит следом за ним.
Хэнк вспомнил, что кричали нацисты, перед тем как она бросилась на него, и позвал ее, так и не будучи полностью уверенным, что это кличка, а не команда атаковать:
— Фриц!
Та на мгновение остановилась, насторожила уши, а затем побежала к нему. Фрост еле удержался от непроизвольной реакции вскинуть автомат и прикончить приближающегося к нему добермана. Собака подбежала и уселась рядом, заглядывая ему в лицо. Он усмехнулся от такой неожиданной преданности, наклонился и почесал добермана за ушами.
— Вообще-то я работаю один… Ну да посмотрим.
И они вдвоем стали выходить из леса. “Сейко”, находившиеся в кармане, оказались напрочь разбитыми, и капитан мог только приблизительно гадать о времени. Когда за спиной остались последние деревья, он заметил дорогу, извивающуюся ярдах в ста, и взглянул на небо.
— Около четырех часов, Фриц. Скоро будет темнеть. Надо поторопиться.
Они заспешили к дороге и, не доходя до нее, Фрост увидел приближающийся издали автобус. Он ускорил шаги, стараясь успеть перехватить его, собака бежала рядом. Выскочив на покрытый выбоинами асфальт, он постарался стать так, чтобы меньше было видно окровавленную одежду, и спрятал за спиной автомат, не снимая пальца со спускового крючка, готовый на все, только бы остановить автобус. Дрожа то ли от холода, то ли от нервного шока, Хэнк понимал, что долго он так не протянет — за последние часы ему приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть, все чаще и чаще, а пару раз мерещился топот настигающей его погони. Может, действительно, это был Либлинг?
Автобус приближался на такой скорости, как будто и не собирался останавливаться, и Фрост стал потихоньку выводить оружие из-за спины. Но тут раздался визг тормозов, и капитан прошептал насторожившейся собаке:
— Спокойно, Фриц, спокойно, мальчик…
Полуобернувшись, он увидел краем глаза, что машина остановилась всего в десяти шагах от него, дверь распахнулась, и на дорогу спрыгнул водитель, оказавшийся женщиной, к удивлению капитана. Ей на вид было лет пятьдесят пять, а седина и пухлая внешность делали ее похожей на чью-либо мамашу. Она медленно направилась к неожиданному пассажиру, а тот тихо стал успокаивать зарычавшего добермана.
— Вы говорите по-английски? — шагнул к ней навстречу капитан, не имея возможности больше скрывать ни свою окровавленную куртку, ни автомат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15