Якутская пресса эту сенсацию пропустила мимо ушей. Шумихи не получилось, все замяли на корню, дело закрыли.
Майор Пестов на секунду замолк. Генерал поднял глаза и вопросительно взглянул на него, словно не понял, чем его сотрудник поперхнулся. Такой отчет его не устраивал.
Майор откашлялся и продолжил:
— Остальное могу доложить в качестве черновика, Юрий Павлович. Характерные особенности дела, стоящие внимания в связи с докладом Олега Петровича. Курьер перевозил алмазы в банке из-под леденцов. Прямоугольная жестянка саратовской фабрики. В такой упаковке конфеты не выпускают уже с восемьдесят третьего года…
Речь майора перебил один из присутствовавших, мужчина лет пятидесяти с волевым красивым лицом, черными глазами и благородной сединой на висках.
— Прошу меня извинить, товарищ генерал. Перед сегодняшним совещанием я занимался вашим поручением по проверке московских фирм. Позвольте мне покинуть кабинет на десять минут, чтобы уточнить некоторые детали, которые ранее казались мне незначительными.
— Идите, полковник.
После того как за ним закрылась дверь. Пестов продолжил:
— Мне удалось побывать в Главке по промыслу и добыче ценных пород минералов и пушнины. Теперь эти отрасли объединили и получилось что-то наподобие Министерства по природным ресурсам республики Саха. Меня принял руководитель алмазной промышленности главка Казаков Евгений Викторович. Все начальники приисков, шахт и рудников ходят под его началом. Главное, что меня в нем заинтересовало, так это его биография. Казаков бывший генерал-майор армии и служил в Генеральном штабе, курировал вопросы обеспечения военных заводов материалами — платиной, золотом и техническим серебром. Этот человек не случайно занял свой пост. Делопроизводство он знает в совершенстве. Правда, прокуратура не делала обысков в его особняках, но человек он не из бедных и очень влиятельный в республике. На таких прокуратура не замахивается. Необходимые данные на Казакова мне удалось собрать только здесь, в Москве. И вот интересный факт. Родная сестра Казакова Мария Ивановна Прибыткова живет в Москве и носит фамилию мужа, а ее муж — начальник Управления охраны военных объектов Московского округа ПВО генерал-лейтенант Владислав Викторович Прибытков. И как это происходило в случае Шатырина и Ромова, генералы Прибытков и Казаков окончили одну академию, после чего стали родственниками. Как ни крути, а оба курьера служили в частях под командованием Прибыткова. Я не могу проводить прямой параллели между генерал-лейтенантом и старшим лейтенантом, но и не принимать во внимание такое стечение обстоятельств нельзя.
— Я понял тебя, Николай Дмитриевич.
Эта фраза означала наивысшую похвалу Турина — обращение по имени-отчеству и на «ты». Старая школа партийной закалки. Это понимали все.
В кабинет вернулся полковник. Не успел он сесть на свое место, как генерал побеспокоил его.
— Не томите нас в ожидании, Владимир Сергеевич. Что вы накопали по своей линии?
Полковник начал без вступлений:
— На сегодняшний день зарегистрировано более шестидесяти фирм, в обороте которых находятся драгметаллы, минералы, драгоценные камни и ювелирные изделия. Сейчас нет смысла говорить о черном рынке, это отдельный механизм и требует особого подхода. За четыре последних месяца налоговая полиция провела двенадцать рейдов по ряду фирм. Те или иные нарушения обнаружены везде, но масштабы их несопоставимы. Мы ничего не знаем о наводчиках — налоговая полиция о своих так называемых источниках официальной информации докладывать не станет. Стукачей принято оберегать. Но и устраивать облаву со стопроцентной вооруженной укомплектованностью личного состава не станет без точных данных и уверенности в успехе операции. Заведено пять уголовных дел. На фирме «Алмаз» найдено неучтенных ценностей на три миллиона долларов. На фирме «Луч» нашли изумруд в три килограмма весом. Но в основном все камни были обработаны и готовы к реализации. Часть продавалась через черный рынок, часть легально, остальная передавалась ювелирам для обрамления камней в оправу и в дальнейшем выставлялась на реализацию через ювелирные магазины и на аукционы. По результатам проверок и арестов налоговики пришли к выводу, что весь улов состоит из пескарей. Крупная рыба ушла в тину. Места руководителей фирм занимали подставные фигуры. Это стало ясно из их компетенции в профессии, образовании и примитивном подходе к делу. К тому же среди них слишком много криминалитета — как на ответственных местах, так и среди охраны. Козел не способен охранять огород с капустой.
Присутствующие заулыбались. Некоторая разрядка строгой обстановки не помешала. И «козел» и «капуста» имели двоякое значение на блатном жаргоне, и метафора полковника могла восприниматься по-разному, хотя суть сказанного от этого не менялась.
Генерал даже глаз не отвел от стола, где крутил пальцами перьевую ручку.
— Может быть, для нас, — продолжил полковник, — эти рейды ничего не дали бы, если бы не копии протоколов. В фирме «Самоцвет» найдена партия алмазов в количестве ста сорока штук. В отличие от готовой продукции, которая хранилась в сейфах в футлярах, алмазы хранились в коробках из-под леденцов. Вторая коробка, идентичная первой, была обнаружена в фирме «Гранат». И в обоих случаях коробки найдены в тайниках, а не в сейфах. Оба руководителя фирмы находятся в следственном изоляторе. Судя по документам, конфискованным в «Самоцвете» и «Гранате», в делах они не соприкасались. Но тут, мне кажется, абсолютно ясно, что обе конторы — под одной рукой. Я просил бы обеспечить мне допуск к делу московских ювелиров и отработать нашу линию.
— Я сегодня же договорюсь с налоговиками, Владимир Сергеевич. Завтра же вы получите доступ к делам и сможете допросить тех, кто вас особо заинтересует. Три дня вам на разбор. Это касается всех. После ваших докладов становится ясным, что сеть по перекачке краденых алмазов за границу развита и действует. В отведенные нам сроки мы не можем терять ни минуты времени.
Я прошу Пестова Николая Дмитриевича заняться Плехановским институтом. Пусть для вас не звучит это странным, но мне нужно знать фамилии всех студентов, кто закончил вуз вместе с Шатыриным и Ромовым, кто и где сейчас работает и чем занимается, кто из педагогов помнит их и может дать характеристики. Список прошу предоставить мне к завтрашнему вечеру.
По статусу и субординации генералами займусь я сам лично. Подполковник Жиров Вячеслав Михалыч займется курьерами. Мы обойдем наш комитет стороной. Завтра утром поедете в Министерство обороны к генерал-лейтенанту Лепехину. Он курирует кадры Московского округа. Его предупредят о вашем появлении. Нам необходимо, чтобы вы получили допуск к архивам бывших военнослужащих округа. Имеются в виду уволенные в запас, ушедшие на пенсию и умершие. Последнее особенно важно. Перечень должен быть полным, с адресами и телефонами, послужным списком, отпусками и взысканиями. Особое внимание обратить на тех военнослужащих, чья судьба пересекалась с курьерами. Майор Виноградов останется со мной в Управлении. Ему труднее, чем вам, ориентироваться в Москве. Полковник Смоляков займется «Октагоном», московским, питерским и всеми, которые существовали в природе. Нас интересуют люди, связанные с этим странным названием. Во времени ограничены все. Завтра жду с результатами к семи вечера в этом кабинете. Все свободны.
Впервые присутствовавшие слышали от Турина такой быстрый, резкий монолог. Дело и впрямь серьезное, если старик так разволновался. Через три минуты кабинет опустел.
4
После бессонной ночи, проведенной в марьинской квартире в обнимку с бутылкой, Журавлев вновь поехал в свой район. Голова напрочь отказывалась работать, и без посторонней помощи ему уже не обойтись.
Он помнил, кто сообщил ему первым о трагедии — парнишка по кличке Монах. Вадим знал всю местную шпану, и те его уважали за независимость, острый ум и быструю реакцию. Монах имел свою шайку, они специализировались по машинам, которые вычищали подчистую, пока лох-хозяин уповал на сигнализацию, оставляя своего железного коня на час-другой без присмотра. Отец Монаха был старым домушником, просидевшим в тюрьмах больше четверти века из своих пятидесяти шести. Пять лет назад Вадим впервые обратился к Максимычу за помощью. Ему нужно было сделать ключ по слепку. Максимыч все понял и стал наставником бывшего опера и будущего вора.
Если судьба семнадцатилетнего Монаха была в большей части закономерностью, как известно, яблоко от яблони…, то перерождение сына судьи, следователя, не поддавалось никакой логике. Сын судьи стал другом вора в законе, жившего в соседнем подъезде. Вот уж действительно, пути Господни неисповедимы.
Максимыч после последней отсидки сдал и отошел от дел. Свою знаменитую сумочку с уникальными отмычками он передал Журавлеву, когда ему надоело изготовлять для него ключи по слепкам. Жил Максимыч за счет общака. Старого, больного вора не забывали и поставили на довольствие, после того, как у него пошатнулось здоровье.
Вадим считал Максимыча очень мудрым мужиком, почти как отца. Но с отцом не поговоришь о личных проблемах. Ему и в глаза лишний раз не глянешь, а Максимычу можно сказать все и выслушать мудрый совет. Правда, Вадим никогда и никому не говорил всего, осторожничал и предпочитал работать в одиночку. Но тем не менее от услуг Максимыча и шайки его сына не отказывался. Жена Максимыча Дуся была привезена им из Сибири после первой отсидки. Тогда у них и родился Бориска, спустя пятнадцать лет прозванный за длинные волосы Монахом. Как говорил Максимыч, он всегда жалел бездомных и ущербных. Дуська оказалась и тем и другим. Вот он ее и пожалел, взял с собой в столицу. А оказалось она очень преданной и верной женой. По всем лагерям за ним моталась. Жила рядом и посылки носила. Только вот беда — Дуся была глухонемой и сына ей одной воспитывать было трудно. Да и с учебой не получалось. Какая там учеба, если жизнь тебя мотает из Красноярского края в Уссурийск, потом в Казахстан, а оттуда в Новгородскую область. Три года сидит, три гуляет, три сидит, три дышит свободой. Но Бориска вырос парнем смышленым, самостоятельным, сильным и неизбалованным, ну а то, что дело выбрал себе не очень престижное, то за это Журавлев осуждать его не мог. Сам из той же категории был.
К девяти утра Вадим прибыл в свой двор и прямиком направился к Максимычу. В свою квартиру он заходить боялся. И не кто-то конкретный его пугал, а то, что там нет отца. Он не мог себе представить, что войдет в дом, а в нем пусто.
Невысокого росточка, лысенький, в очках, хрупкий, как ребенок, Максимыч выглядел невинной овечкой. Но если заглянуть в его глаза, то многое станет понятным. Строгий, пронзительный взгляд, будто все нутро твое переворачивал. В его глазах боль и печаль всех прожитых лет. Раз взглянет на тебя такой шибзик, и ты его уже по плечу не похлопаешь.
— Садись, Дик. Знаю, каково тебе сейчас, и слюни распускать не стану. Одно скажу, отец твой кремень был, за что его урки уважали. Ни одна падла на него не посмела бы руку поднять. Тут орудовали отморозки.
Журавлев сел у окна на стул.
— Что делать, Максимыч, ума не приложу.
— Пацаны мои видели вчера джип во дворе. Рядом с шофером сидел один тип в белом костюме, а через полчаса из твоего подъезда вышли еще трое, сели в машину, и джип уехал. Думаю, это они у тебя в квартире побывали. Того, что в белом костюме, я знаю — Рамзес. Таганской шпаной руководит. Братва к нему претензий не имеет. Он никому ничего не должен и сам в чужие дела носа не сует. Вся команда Рамзеса под каким-то банкиром ходит. В разборках не участвуют, мозоли никому не давят. Слухи ходят, что в легалку играть решили. Кто-то за ним стоит с лохматой лапой. Если Рамзес своих псов с цепи спустил и сам засветился, стало быть, дело нешуточное. А теперь прикинь, браток, где ты мог ему дорогу перейти. Ведь он тебя в два счета вычислил. Не сегодня, так завтра возьмет тебя, и полетят твои петушиные перья в разные стороны.
Максимыч разлил водку по стаканам.
— Знаю, ты эту дрянь не пьешь, но сейчас не повредит.
Выпили. Журавлев закурил.
— Опер из райотдела мне вчера сказал, будто кавказцы в сберкассе шухер навели, адвоката замочили. Был я там вчера, портфель у этого адвоката снял. Так, сдуру! В портфеле документы, и больше ничего. Я-то ушел, а через полчаса мужика замочили. Двух часов не прошло, как они ко мне нагрянули. Но как вычислили, ума не приложу.
— Портфель в сберкассе брал?
— Даже не брал, с полу поднял.
— Понятно. Значит, адвоката пасли. Ты с портфелем вышел, они тебе на хвост сели.
— Но почему сразу не прижали?
— Тот, кто тебя пас, шестеркой был, своих решений не выносил. Хвоста за собой не видел?
— Я уже отвык оглядываться.
— Всю жизнь оглядываться придется, раз на эту тропинку вышел. Короче говоря, портфель отдай. Я свяжусь с кем надо, и Рамзес от тебя отстанет, но чемодан верни ему. Посыльного найдем. Иначе этот придурок не успокоится.
Журавлев прищурил глаза и стиснул зубы.
— Нет, Максимыч. Он отнял у меня все, что было в моей жизни, а я к нему на поклон пойду? Нет. Не видать ему своего портфеля, как собственных ушей!
— Не кипятись, паря. Рамзес отродясь документами не занимался. Чужой это чемоданчик. Говорю же тебе, он на хозяина шестерит. Тот злобствует.
— Пусть злобствует, я и до хозяина доберусь. Мне одного грузина с его шпаной мало.
— Мокруху задумал?
— Не мой профиль. Руки в говне марать не стану, но и жизни им не дам. Они меня долго помнить будут.
— Вижу, тебя понесло, не остановить. Остыть тебе надо, подумать. Сваливай из города. Все, что надо, я и без тебя узнаю, а в городе не мельтеши. Тесно стало в Москве жить. Когда все уляжется, дам тебе знать.
— Ты прав, Максимыч. Улетаю к южному берегу Крыма на русалок посмотреть. Как расклад карт узнаешь, пришли ко мне Монаха. Парень отродясь моря не видел, пусть поплещется, и я к тому времени созрею.
— Вот и погутарили. Не согласен я с тобой, но учить уже поздно. Приедешь на место, весточку дай, где тебя искать и как добрался. А мои пацаны Рамзеса на ложный след выведут. С Богом.
***
Не успела она выйти из подъезда, как ее подхватили под руки и закинули в машину. Алиса не успела рта открыть, как машина уже неслась по улицам города. Сопротивляться не имело смысла, она все поняла.
Вряд ли ей удастся выжить в такой ситуации. Она видела передачу «Дорожный патруль» и уже знала, что случилось с Гошей Гольбергом. Рамзес ей не простит издевательства над собой. Вечером того дня она вернулась к дому на Кутузовском и издали наблюдала, как приезжал Рамзес. Его бандюки вышли из дома без портфеля, а значит, вор его унес. Может быть, он вообще приезжал не к себе домой. Мало ли от чьей квартиры у него могут быть ключи. Она поторопилась. Надо было выждать и следить за ним дальше. И на встречу в сберкассу отправилась, оставив дома мобильник. Сплошные промашки и глупости.
Джип подкатил к ресторану «Аист», заехал во двор и остановился у служебного входа. Девушку вывели, после прохода по лабиринту коридоров она очутилась кабинете Рамзеса.
Он был одет в розовый пиджак с ярко-красной гвоздикой в петлице и сидел, закинув ноги на письменный стол. Во рту с посверкивавшими золотыми фиксами, торчала сигара, волосатые пальцы были увешаны печатками и перстнями. Ему не хватало только золотого креста на груди, усеянного бриллиантами, и карикатура получила бы свой оконченный вид.
— Ну что, курица? От меня трудно спрятаться? Я кого хочешь из-под земли достану.
— Я еще раз вам повторяю: портфель украли, и я дала вам адрес вора. Или тот адрес, куда он пришел из сберкассы. Не могла же я отнять портфель у здорового мужика…
— Не кипятись, курица, из тебя еще не сделали сациви. Мужик, которого ты назвала вором, бывший следователь прокуратуры Вадим Сергеевич Журавлев. У такого парня трудно отнять портфель. Но я тебе дам шанс. Найди его и отними документы.
— Вы только что сказали, что от вас в Москве никто не скроется. А где я буду его искать?
— Это твое дело. Ты хочешь получить своего папашу назад живым и здоровым? Ты его получишь в обмен на документы. Договор остается в силе. Портфель у тебя украли, а не у меня, и он — твоя забота. Я не буду искать Журавлева. Мои хорошие друзья попросили меня не трогать этого парня. Пока не трогать. Но они просили меня, а не тебя. Вот ты и думай, как тебе вернуть свой портфель. Будет очень трудно, я тебе помогу, но только в самом крайнем случае.
— Сколько вы даете мне времени?
— Месяц. Так и быть, я не обеднею и прокормлю твоего отца еще месяц.
— Как же я найду этого прощелыгу?
— Даю тебе одну наводку. Завтра он наверняка будет в пятнадцатой больнице. Найдешь его у морга. На похороны своего отца он наверняка придет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Майор Пестов на секунду замолк. Генерал поднял глаза и вопросительно взглянул на него, словно не понял, чем его сотрудник поперхнулся. Такой отчет его не устраивал.
Майор откашлялся и продолжил:
— Остальное могу доложить в качестве черновика, Юрий Павлович. Характерные особенности дела, стоящие внимания в связи с докладом Олега Петровича. Курьер перевозил алмазы в банке из-под леденцов. Прямоугольная жестянка саратовской фабрики. В такой упаковке конфеты не выпускают уже с восемьдесят третьего года…
Речь майора перебил один из присутствовавших, мужчина лет пятидесяти с волевым красивым лицом, черными глазами и благородной сединой на висках.
— Прошу меня извинить, товарищ генерал. Перед сегодняшним совещанием я занимался вашим поручением по проверке московских фирм. Позвольте мне покинуть кабинет на десять минут, чтобы уточнить некоторые детали, которые ранее казались мне незначительными.
— Идите, полковник.
После того как за ним закрылась дверь. Пестов продолжил:
— Мне удалось побывать в Главке по промыслу и добыче ценных пород минералов и пушнины. Теперь эти отрасли объединили и получилось что-то наподобие Министерства по природным ресурсам республики Саха. Меня принял руководитель алмазной промышленности главка Казаков Евгений Викторович. Все начальники приисков, шахт и рудников ходят под его началом. Главное, что меня в нем заинтересовало, так это его биография. Казаков бывший генерал-майор армии и служил в Генеральном штабе, курировал вопросы обеспечения военных заводов материалами — платиной, золотом и техническим серебром. Этот человек не случайно занял свой пост. Делопроизводство он знает в совершенстве. Правда, прокуратура не делала обысков в его особняках, но человек он не из бедных и очень влиятельный в республике. На таких прокуратура не замахивается. Необходимые данные на Казакова мне удалось собрать только здесь, в Москве. И вот интересный факт. Родная сестра Казакова Мария Ивановна Прибыткова живет в Москве и носит фамилию мужа, а ее муж — начальник Управления охраны военных объектов Московского округа ПВО генерал-лейтенант Владислав Викторович Прибытков. И как это происходило в случае Шатырина и Ромова, генералы Прибытков и Казаков окончили одну академию, после чего стали родственниками. Как ни крути, а оба курьера служили в частях под командованием Прибыткова. Я не могу проводить прямой параллели между генерал-лейтенантом и старшим лейтенантом, но и не принимать во внимание такое стечение обстоятельств нельзя.
— Я понял тебя, Николай Дмитриевич.
Эта фраза означала наивысшую похвалу Турина — обращение по имени-отчеству и на «ты». Старая школа партийной закалки. Это понимали все.
В кабинет вернулся полковник. Не успел он сесть на свое место, как генерал побеспокоил его.
— Не томите нас в ожидании, Владимир Сергеевич. Что вы накопали по своей линии?
Полковник начал без вступлений:
— На сегодняшний день зарегистрировано более шестидесяти фирм, в обороте которых находятся драгметаллы, минералы, драгоценные камни и ювелирные изделия. Сейчас нет смысла говорить о черном рынке, это отдельный механизм и требует особого подхода. За четыре последних месяца налоговая полиция провела двенадцать рейдов по ряду фирм. Те или иные нарушения обнаружены везде, но масштабы их несопоставимы. Мы ничего не знаем о наводчиках — налоговая полиция о своих так называемых источниках официальной информации докладывать не станет. Стукачей принято оберегать. Но и устраивать облаву со стопроцентной вооруженной укомплектованностью личного состава не станет без точных данных и уверенности в успехе операции. Заведено пять уголовных дел. На фирме «Алмаз» найдено неучтенных ценностей на три миллиона долларов. На фирме «Луч» нашли изумруд в три килограмма весом. Но в основном все камни были обработаны и готовы к реализации. Часть продавалась через черный рынок, часть легально, остальная передавалась ювелирам для обрамления камней в оправу и в дальнейшем выставлялась на реализацию через ювелирные магазины и на аукционы. По результатам проверок и арестов налоговики пришли к выводу, что весь улов состоит из пескарей. Крупная рыба ушла в тину. Места руководителей фирм занимали подставные фигуры. Это стало ясно из их компетенции в профессии, образовании и примитивном подходе к делу. К тому же среди них слишком много криминалитета — как на ответственных местах, так и среди охраны. Козел не способен охранять огород с капустой.
Присутствующие заулыбались. Некоторая разрядка строгой обстановки не помешала. И «козел» и «капуста» имели двоякое значение на блатном жаргоне, и метафора полковника могла восприниматься по-разному, хотя суть сказанного от этого не менялась.
Генерал даже глаз не отвел от стола, где крутил пальцами перьевую ручку.
— Может быть, для нас, — продолжил полковник, — эти рейды ничего не дали бы, если бы не копии протоколов. В фирме «Самоцвет» найдена партия алмазов в количестве ста сорока штук. В отличие от готовой продукции, которая хранилась в сейфах в футлярах, алмазы хранились в коробках из-под леденцов. Вторая коробка, идентичная первой, была обнаружена в фирме «Гранат». И в обоих случаях коробки найдены в тайниках, а не в сейфах. Оба руководителя фирмы находятся в следственном изоляторе. Судя по документам, конфискованным в «Самоцвете» и «Гранате», в делах они не соприкасались. Но тут, мне кажется, абсолютно ясно, что обе конторы — под одной рукой. Я просил бы обеспечить мне допуск к делу московских ювелиров и отработать нашу линию.
— Я сегодня же договорюсь с налоговиками, Владимир Сергеевич. Завтра же вы получите доступ к делам и сможете допросить тех, кто вас особо заинтересует. Три дня вам на разбор. Это касается всех. После ваших докладов становится ясным, что сеть по перекачке краденых алмазов за границу развита и действует. В отведенные нам сроки мы не можем терять ни минуты времени.
Я прошу Пестова Николая Дмитриевича заняться Плехановским институтом. Пусть для вас не звучит это странным, но мне нужно знать фамилии всех студентов, кто закончил вуз вместе с Шатыриным и Ромовым, кто и где сейчас работает и чем занимается, кто из педагогов помнит их и может дать характеристики. Список прошу предоставить мне к завтрашнему вечеру.
По статусу и субординации генералами займусь я сам лично. Подполковник Жиров Вячеслав Михалыч займется курьерами. Мы обойдем наш комитет стороной. Завтра утром поедете в Министерство обороны к генерал-лейтенанту Лепехину. Он курирует кадры Московского округа. Его предупредят о вашем появлении. Нам необходимо, чтобы вы получили допуск к архивам бывших военнослужащих округа. Имеются в виду уволенные в запас, ушедшие на пенсию и умершие. Последнее особенно важно. Перечень должен быть полным, с адресами и телефонами, послужным списком, отпусками и взысканиями. Особое внимание обратить на тех военнослужащих, чья судьба пересекалась с курьерами. Майор Виноградов останется со мной в Управлении. Ему труднее, чем вам, ориентироваться в Москве. Полковник Смоляков займется «Октагоном», московским, питерским и всеми, которые существовали в природе. Нас интересуют люди, связанные с этим странным названием. Во времени ограничены все. Завтра жду с результатами к семи вечера в этом кабинете. Все свободны.
Впервые присутствовавшие слышали от Турина такой быстрый, резкий монолог. Дело и впрямь серьезное, если старик так разволновался. Через три минуты кабинет опустел.
4
После бессонной ночи, проведенной в марьинской квартире в обнимку с бутылкой, Журавлев вновь поехал в свой район. Голова напрочь отказывалась работать, и без посторонней помощи ему уже не обойтись.
Он помнил, кто сообщил ему первым о трагедии — парнишка по кличке Монах. Вадим знал всю местную шпану, и те его уважали за независимость, острый ум и быструю реакцию. Монах имел свою шайку, они специализировались по машинам, которые вычищали подчистую, пока лох-хозяин уповал на сигнализацию, оставляя своего железного коня на час-другой без присмотра. Отец Монаха был старым домушником, просидевшим в тюрьмах больше четверти века из своих пятидесяти шести. Пять лет назад Вадим впервые обратился к Максимычу за помощью. Ему нужно было сделать ключ по слепку. Максимыч все понял и стал наставником бывшего опера и будущего вора.
Если судьба семнадцатилетнего Монаха была в большей части закономерностью, как известно, яблоко от яблони…, то перерождение сына судьи, следователя, не поддавалось никакой логике. Сын судьи стал другом вора в законе, жившего в соседнем подъезде. Вот уж действительно, пути Господни неисповедимы.
Максимыч после последней отсидки сдал и отошел от дел. Свою знаменитую сумочку с уникальными отмычками он передал Журавлеву, когда ему надоело изготовлять для него ключи по слепкам. Жил Максимыч за счет общака. Старого, больного вора не забывали и поставили на довольствие, после того, как у него пошатнулось здоровье.
Вадим считал Максимыча очень мудрым мужиком, почти как отца. Но с отцом не поговоришь о личных проблемах. Ему и в глаза лишний раз не глянешь, а Максимычу можно сказать все и выслушать мудрый совет. Правда, Вадим никогда и никому не говорил всего, осторожничал и предпочитал работать в одиночку. Но тем не менее от услуг Максимыча и шайки его сына не отказывался. Жена Максимыча Дуся была привезена им из Сибири после первой отсидки. Тогда у них и родился Бориска, спустя пятнадцать лет прозванный за длинные волосы Монахом. Как говорил Максимыч, он всегда жалел бездомных и ущербных. Дуська оказалась и тем и другим. Вот он ее и пожалел, взял с собой в столицу. А оказалось она очень преданной и верной женой. По всем лагерям за ним моталась. Жила рядом и посылки носила. Только вот беда — Дуся была глухонемой и сына ей одной воспитывать было трудно. Да и с учебой не получалось. Какая там учеба, если жизнь тебя мотает из Красноярского края в Уссурийск, потом в Казахстан, а оттуда в Новгородскую область. Три года сидит, три гуляет, три сидит, три дышит свободой. Но Бориска вырос парнем смышленым, самостоятельным, сильным и неизбалованным, ну а то, что дело выбрал себе не очень престижное, то за это Журавлев осуждать его не мог. Сам из той же категории был.
К девяти утра Вадим прибыл в свой двор и прямиком направился к Максимычу. В свою квартиру он заходить боялся. И не кто-то конкретный его пугал, а то, что там нет отца. Он не мог себе представить, что войдет в дом, а в нем пусто.
Невысокого росточка, лысенький, в очках, хрупкий, как ребенок, Максимыч выглядел невинной овечкой. Но если заглянуть в его глаза, то многое станет понятным. Строгий, пронзительный взгляд, будто все нутро твое переворачивал. В его глазах боль и печаль всех прожитых лет. Раз взглянет на тебя такой шибзик, и ты его уже по плечу не похлопаешь.
— Садись, Дик. Знаю, каково тебе сейчас, и слюни распускать не стану. Одно скажу, отец твой кремень был, за что его урки уважали. Ни одна падла на него не посмела бы руку поднять. Тут орудовали отморозки.
Журавлев сел у окна на стул.
— Что делать, Максимыч, ума не приложу.
— Пацаны мои видели вчера джип во дворе. Рядом с шофером сидел один тип в белом костюме, а через полчаса из твоего подъезда вышли еще трое, сели в машину, и джип уехал. Думаю, это они у тебя в квартире побывали. Того, что в белом костюме, я знаю — Рамзес. Таганской шпаной руководит. Братва к нему претензий не имеет. Он никому ничего не должен и сам в чужие дела носа не сует. Вся команда Рамзеса под каким-то банкиром ходит. В разборках не участвуют, мозоли никому не давят. Слухи ходят, что в легалку играть решили. Кто-то за ним стоит с лохматой лапой. Если Рамзес своих псов с цепи спустил и сам засветился, стало быть, дело нешуточное. А теперь прикинь, браток, где ты мог ему дорогу перейти. Ведь он тебя в два счета вычислил. Не сегодня, так завтра возьмет тебя, и полетят твои петушиные перья в разные стороны.
Максимыч разлил водку по стаканам.
— Знаю, ты эту дрянь не пьешь, но сейчас не повредит.
Выпили. Журавлев закурил.
— Опер из райотдела мне вчера сказал, будто кавказцы в сберкассе шухер навели, адвоката замочили. Был я там вчера, портфель у этого адвоката снял. Так, сдуру! В портфеле документы, и больше ничего. Я-то ушел, а через полчаса мужика замочили. Двух часов не прошло, как они ко мне нагрянули. Но как вычислили, ума не приложу.
— Портфель в сберкассе брал?
— Даже не брал, с полу поднял.
— Понятно. Значит, адвоката пасли. Ты с портфелем вышел, они тебе на хвост сели.
— Но почему сразу не прижали?
— Тот, кто тебя пас, шестеркой был, своих решений не выносил. Хвоста за собой не видел?
— Я уже отвык оглядываться.
— Всю жизнь оглядываться придется, раз на эту тропинку вышел. Короче говоря, портфель отдай. Я свяжусь с кем надо, и Рамзес от тебя отстанет, но чемодан верни ему. Посыльного найдем. Иначе этот придурок не успокоится.
Журавлев прищурил глаза и стиснул зубы.
— Нет, Максимыч. Он отнял у меня все, что было в моей жизни, а я к нему на поклон пойду? Нет. Не видать ему своего портфеля, как собственных ушей!
— Не кипятись, паря. Рамзес отродясь документами не занимался. Чужой это чемоданчик. Говорю же тебе, он на хозяина шестерит. Тот злобствует.
— Пусть злобствует, я и до хозяина доберусь. Мне одного грузина с его шпаной мало.
— Мокруху задумал?
— Не мой профиль. Руки в говне марать не стану, но и жизни им не дам. Они меня долго помнить будут.
— Вижу, тебя понесло, не остановить. Остыть тебе надо, подумать. Сваливай из города. Все, что надо, я и без тебя узнаю, а в городе не мельтеши. Тесно стало в Москве жить. Когда все уляжется, дам тебе знать.
— Ты прав, Максимыч. Улетаю к южному берегу Крыма на русалок посмотреть. Как расклад карт узнаешь, пришли ко мне Монаха. Парень отродясь моря не видел, пусть поплещется, и я к тому времени созрею.
— Вот и погутарили. Не согласен я с тобой, но учить уже поздно. Приедешь на место, весточку дай, где тебя искать и как добрался. А мои пацаны Рамзеса на ложный след выведут. С Богом.
***
Не успела она выйти из подъезда, как ее подхватили под руки и закинули в машину. Алиса не успела рта открыть, как машина уже неслась по улицам города. Сопротивляться не имело смысла, она все поняла.
Вряд ли ей удастся выжить в такой ситуации. Она видела передачу «Дорожный патруль» и уже знала, что случилось с Гошей Гольбергом. Рамзес ей не простит издевательства над собой. Вечером того дня она вернулась к дому на Кутузовском и издали наблюдала, как приезжал Рамзес. Его бандюки вышли из дома без портфеля, а значит, вор его унес. Может быть, он вообще приезжал не к себе домой. Мало ли от чьей квартиры у него могут быть ключи. Она поторопилась. Надо было выждать и следить за ним дальше. И на встречу в сберкассу отправилась, оставив дома мобильник. Сплошные промашки и глупости.
Джип подкатил к ресторану «Аист», заехал во двор и остановился у служебного входа. Девушку вывели, после прохода по лабиринту коридоров она очутилась кабинете Рамзеса.
Он был одет в розовый пиджак с ярко-красной гвоздикой в петлице и сидел, закинув ноги на письменный стол. Во рту с посверкивавшими золотыми фиксами, торчала сигара, волосатые пальцы были увешаны печатками и перстнями. Ему не хватало только золотого креста на груди, усеянного бриллиантами, и карикатура получила бы свой оконченный вид.
— Ну что, курица? От меня трудно спрятаться? Я кого хочешь из-под земли достану.
— Я еще раз вам повторяю: портфель украли, и я дала вам адрес вора. Или тот адрес, куда он пришел из сберкассы. Не могла же я отнять портфель у здорового мужика…
— Не кипятись, курица, из тебя еще не сделали сациви. Мужик, которого ты назвала вором, бывший следователь прокуратуры Вадим Сергеевич Журавлев. У такого парня трудно отнять портфель. Но я тебе дам шанс. Найди его и отними документы.
— Вы только что сказали, что от вас в Москве никто не скроется. А где я буду его искать?
— Это твое дело. Ты хочешь получить своего папашу назад живым и здоровым? Ты его получишь в обмен на документы. Договор остается в силе. Портфель у тебя украли, а не у меня, и он — твоя забота. Я не буду искать Журавлева. Мои хорошие друзья попросили меня не трогать этого парня. Пока не трогать. Но они просили меня, а не тебя. Вот ты и думай, как тебе вернуть свой портфель. Будет очень трудно, я тебе помогу, но только в самом крайнем случае.
— Сколько вы даете мне времени?
— Месяц. Так и быть, я не обеднею и прокормлю твоего отца еще месяц.
— Как же я найду этого прощелыгу?
— Даю тебе одну наводку. Завтра он наверняка будет в пятнадцатой больнице. Найдешь его у морга. На похороны своего отца он наверняка придет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42