– Не узнаешь старых знакомых… – пожурил он, заглядывая ей в глаза.
– Никита?! – казалось, удивлению Лилечки не было границ, и все же Полынов уловил в ее возгласе некоторую фальшь. Совсем чуть-чуть, на зыбком пределе достоверности. Трудно поверить в искренность человека, некогда тебя предавшего.
– Вот и узнала… – ласково проговорил Никита. – А то я уж было подумал, что память у тебя короткая.
Девичья.
Он вложил в слова как можно больше желчи, и ирония достигла Лилечки. Она опустила глаза, покраснела, пальцы ее забегали по столу, вроде бы невзначай подбираясь к клавиатуре.
– Руки! – зло прошипел Полынов и ударил ее по ладоням.
Лилечка отдернула от стола руки и со страхом посмотрела на Никиту. Однако в ее страхе было еще больше фальши, чем в удивлении минуту назад. Что-то здесь было явно не то, будто спектакль в лаборатории разыгрывался.
– Кит… – прошептала Лилечка. – Ты кто?
– Дед Пихто, – скривив губы, процедил Полынов. – Кит кончился десять лет назад, остался Никита Артемович Полынов.
Он цепким взглядом окинул лабораторию. Да нет, вроде бы все нормально. Дверь в одну дезинфекционную камеру он закрыл на ключ, а вход во вторую камеру со стороны тамбура был заперт на висячий замок. Разве что «жучок» в коммутаторе на столе «завелся», и их разговор прослушивается из штаба. Но искать «жучок» в лаборатории – только время терять.
Да и поздно. Если он есть, то вагончик уже окружили бравые спецназовцы.
– Ну-ка, подруга верная юности беспечной, – сказал он, – пересядь на мое место.
Он встал с табурета, взял ее за плечи и пересадил.
– Ты мне здесь всю стерильность нарушишь! – попыталась возмутиться Лилечка, поправляя на себе шуршащий комбинезон.
– Ти-хо! – раздельно сказал Никита, предостерегающе подняв вверх указательный палец.
Он сел к столу боком, облокотившись спиной о стену вагончика. Теперь вся лаборатория была перед ним как на ладони. И все же тревожное чувство не покидало его. Ощущение ненатуральности, нарочитости происходящего продолжалось.
За окном вновь полыхнула сухая молния, пророкотал гром, и тут же заверещал коммутатор. Петрищева дернулась было к трубке, но Полынов жестом остановил ее.
– Не шали, девочка! – Он вынул из-под мышки пистолет и выразительно погрозил им. – Включишь звук на динамик и не вздумай что-нибудь не то ляпнуть. Я не шучу.
Колючими глазами Никита впился в лицо Лилечки. Она побледнела и кивнула.
– Хорошо… – прошептала она и нажала на клавишу коммутатора.
– Лидия Петровна, – пророкотал из динамика мужской голос, – это Воронихин. Вам не страшно?
– А почему мне должно быть страшно? – недовольно переспросила она, косясь на пистолет в руке Полынова.
– Ну как… – в голосе говорившего прорезались задушевные, вкрадчивые нотки. – Ночь, гроза, а вы там одна…
– Нет, не страшно, – сказала Лиля.
– А у нас здесь с Димой бутылка шампанского есть, – продолжал ворковать некто Воронихин.
– Где это – здесь?
– В караулке. Заходите, Лилечка, а то мы шампанское не пьем, – уверенно «бил клинья» Воронихин.
Петрищева с сожалением вздохнула. Получилось почти натурально.
– Спасибо, Володя, – отказалась она. – Но у меня работы много. Давайте завтра.
– Лилечка, так до завтра шампанское прокиснет!
– А вы новую бутылку купите. Спокойной ночи, – отрезала она и отключила связь.
Пока Петрищева разговаривала, Полынов откровенно разглядывал ее. Лилечка изменилась. Вроде бы та же, его Лилечка, но и не она. Все те же белокурые волосы, та же короткая прическа, но лицо потеряло девичью припухлость, обозначились скулы, в глазах появилась твердость, губы словно стали тоньше, и от этого Лилечка выглядела холодной, неприступной женщиной. Впрочем, может, все это было и раньше, а Никита просто не замечал? Юношеская влюбленность страшная штука – начинаешь приписывать своей девушке то, чего в ней вовсе и нет. И долго потом не можешь поверить, что она тебя просто использовала, как самца, а затем, вытерев о тебя ноги, как о половую тряпку, развернулась и ушла к другому.
Закончив разговор по коммутатору, Лилечка некоторое время молчала, покусывая губы и не глядя на Полынова. Он с интересом наблюдал за ней. Было любопытно, какие же мысли роятся сейчас в голове некогда дорогого ему человека. И что она скажет.
– Кит… – наконец тихо произнесла она, глядя в пол. – Ты прости меня за то, что было…
Тяжело дались ей эти слова – на верхней, вздернутой губке выступила испарина. И Никита не поверил.
Ни на йоту. Слишком он хорошо знал Лилечку, а теперь еще и видел не задурманенным любовью взглядом, чтобы поверить. Весь интерес к этой женщине сразу пропал. Остались пустота и равнодушие.
Никита тяжко вздохнул.
– Только не надо меня убеждать, будто ты думаешь, что я сюда заявился выяснять наши отношения десятилетней давности, – сказал он. – Молодой и глупый Кит, по уши влюбленный в лаборантку Лилечку, исчез, так что не будем ломать комедию. Ты знаешь, зачем я здесь и что мне нужно.
– Да, знаю, – неожиданно спокойно сказала Лиля и впервые подняла на Никиту глаза. Взгляд у нее был умный и холодный. Она мгновенно поняла, что игры не будет. Попыталась прощупать Никиту, играя на его чувствах, но убедилась, что их нет и в помине.
Полынов невольно покачал головой. Такого самообладания от Петрищевой он не ожидал. Что значит наводить ретушь воспоминаний на действительность, и как она может исказить восприятие. Гораздо проще вести беседу с незнакомым человеком – его легче разгадать, – чем со старой знакомой, к которой к тому же был неравнодушен. Довлеет сложившийся стереотип…
– Вот это – деловой разговор, – кивнул он. – Вижу, из лаборантки ты превратилась в настоящего научного сотрудника.
– Слава богу, – едко заметила Лилечка, – что здесь хоть один мужик видит во мне не только бабу.
Итак, что ты хочешь?
– В первую очередь меня интересует, что именно удалось создать Лаврику на точке «Минус»?
– Не знаю, – пожала она плечами.
Никита поморщился:
– Ну вот, а я тебя похвалил… Плохо предмет вызубрила. Двойка. Неужто муженек-академик не научил тебя, как нужно сдавать экзамены? Давай мы с тобой не будем играть в партизанов и гестапо.
Лилечка удивленно вскинула брови и заглянула в глаза Никите. И увидела в них полное равнодушие к своей особе. Ее передернуло, и она поверила в «гестапо».
– Я действительно этого не знаю, – тихо сказала она. – Думаю, что и Лаврик этого не знал.
– Не понял, – бесстрастно обронил Полынов.
– Ты вообще в курсе, чем он занимался? – осторожно спросила Лилечка.
– Если бы был в курсе, меня бы здесь не было, – рассмеялся Никита, но тут же погасил улыбку. – Но общее направление его исследований мне известно.
Так что ложь от правды отличить сумею.
– А если тебе известно общее направление его исследований, то какого хрена ты удивляешься, что я ничего не знаю?! – возмущенно фыркнула Лиля.
– Фу, Лилечка, – опять поморщился Никита. – Раньше ты не была такой вульгарной. Давай все по порядку. Будто я олух царя небесного и не бельмеса не смыслю в генной инженерии. Что конкретно делалось на точке «Минус»?
– В том-то и дело, что конкретного направления исследования не имели, – все еще раздраженно сказала Петрищева. – Изучались спонтанные мутации организмов под воздействием био-СВЧ-генератора Цзян Канчена. Слыхал о таком?
Полынов кивнул.
– Ни о какой генной инженерии речи не шло, – продолжала Лиля. – Если генная инженерия базируется на строго научном подходе, когда рекомбинантная молекула ДНК целенаправленно конструируется из фрагментов донорских молекул ДНК с заранее известными функциями генов, то в опытах Лаврика все было основано на элементе чистой случайности. И Цзян Канчен, и Лаврик набрали во время экспериментов громадный фактический материал, но на вопросы: как, почему и каким образом происходит данная мутация, ответов не нашли. Если ты помнишь, именно против чисто «алхимического» подхода в исследованиях и выступил Петрищев на ученом совете в институте.
– Помню, – с умным видом кивнул Полынов, хотя, конечно, ничего не помнил. Другие интересы были у него в то время в Пущине. – Только это не объясняет, почему Петрищев вскоре переманил Лаврика в свою лабораторию, а затем военное ведомство взяло патронаж над исследованиями. Что-то у тебя ниточки в рассказе не связываются… Нигде в мире вояки не субсидируют исследования из чисто научного интереса.
Лилечка недовольно передернула плечами.
– Ты просил с самого начала, я тебе и рассказываю.
– Хорошо, молчу и слушаю, – согласился Полынов.
– Так вот, одна из серий экспериментов дала весьма любопытные результаты. Клетки хомячка, используемого в эксперименте в качестве реципиента, неожиданно помолодели.
– Да что ты говоришь! – все же не удержался от саркастического замечания Полынов.
– То и говорю, – спокойно сказала Лиля, но не преминула парировать колкостью:
– Ты действительно как ребенок. От жизни отстал, форму надев, что ли? Во многих лабораториях мира сейчас ведутся исследования по рекомбинации гена, ответственного за старение организма, а ты не в курсе? Или под дурачка косишь, как у вас в армии выражаться принято?
Похоже, армейская форма Полынова сбила ее с толку, и она, как и жители Каменки, принимала его за служивого – а значит, и все разборки последних дней считала чисто армейским делом. Полынов не стал ее разубеждать. Пусть ее. Сговорчивей будет.
– Ведутся-то они ведутся, но пока безуспешно, – уклончиво сказал Никита. – Ладно, уговорила, но только наполовину. Могу понять, почему твой будущий муженек переманил к себе Лаврика. Но Министерство обороны он чем заинтересовать смог? Вечной молодостью, что ли? Не смеши меня.
– А вот как раз этим самым и заинтересовал. Только не само министерство, а высшее руководство. Почему, тебе тоже надо объяснять?
Полынов покачал головой, вспомнив, кто десять лет назад пришел в стране к власти. Да и сейчас в правительстве трясущихся дедуганов хватает…
– Одного не пойму, – усмехнулся он, – при чем тут тогда сверхсекретность? Точка «Минус», срочная ликвидация базы, теперешний карантин… Сдается мне, подруга, что ты лапшу на уши вешаешь. Эти самые каннибалы из Пионера-5 – они что, вечно молодые?
– Все абсолютно не так, – вздохнула Петрищева. – Как впоследствии оказалось, клетки хомячка помолодели в результате мутации организма. Такое, сам знаешь, редко, но бывает и уже давно описано.
В частности, во время локальных мутаций раковых клеток в результате облучения. Однако в данном случае речь идет о глобальной мутации на наследственном уровне. Буквально за две недели хомячок претерпел сильные внешние изменения за счет стремительной перестройки костных тканей и превратился чуть ли не в иное существо, а через три недели сдох. Как показали дальнейшие исследования, в результате мутации он полностью потерял иммунитет ко всем болезнетворным микроорганизмам, причем оказался подвержен даже тем заболеваниям, которыми хомячки в природе не болеют. Лаврик создал своего рода быстротечный СПИД, и самое страшное в нем то, что любое – подчеркиваю, ЛЮБОЕ – живое существо подвержено этому заболеванию и, соответственно, является его переносчиком.
До сих пор Полынов слушал Лилечку, как говорится, вполуха, удивляясь про себя больше не той чуши, которую она, по его мнению, несла, а тому, что она думает, будто в столь глупую версию он может поверить. Версию, в которую не мог поверить и дебил. Но последние факты заставили его изменить мнение.
Слишком безумно все выглядело, а потому могло оказаться правдой.
– Возбудитель заболевания установлен? – спросил он.
– Нет. Его и Лаврик не смог обнаружить, а уж мне с моими возможностями, – Лилечка обвела рукой лабораторию, – это и подавно не удастся. Я здесь могу лишь определить, был ли заражен биологический объект «болезнью Лаврика» или нет.
– И как успехи? Много зараженных объектов обнаружила в зоне карантина?
– К счастью, пока всего два. Оба – люди. Но, думаю, по мере стерилизации зоны в поселке появится больше.
– Хорошо… – протянул Никита. – Допустим, я тебе поверил. Но почему эти так называемые мутанты становятся каннибалами?
– Не знаю, – пожала плечами Лиля. Голос у нее внезапно стал бесцветным, апатичным. Она потеряла интерес к разговору и задумалась о чем-то своем. – Вот у Лаврика по этому поводу была гипотеза… – продолжала она машинально, словно по инерции – Впрочем, у него на каждый случай была масса гипотез. Но ни одну он не доказал. Правильно его Петрищев «алхимиком» обзывал.
Полынова немного покоробило, что она своего мужа по фамилии назвала, но он не стал язвить по этому поводу. Какое ему-то дело до их отношений в семье?
Давно у него в душе все перегорело, и даже пепла не осталось. Практически никаких былых эмоций его встреча с Лилечкой не воскресила.
– И что же это за гипотеза? – спросил он, – Которая? – будто очнулась Лилечка. Видно, далеко она была в своих воспоминаниях.
– О каннибализме.
– Устала я, Кит, ох как устала… – внезапно невпопад сказала она. – Противно в чужом дерьме копаться… И страшно.
В глазах у нее проявилась безмерная женская тоска. Не нашла, видимо, счастья, голубушка, в белокаменном семейном гнездышке.
– На это ты завтра Володе с Димой за бутылкой шампанского пожалуешься, – остудил ее чувственность Никита. – А я не специалист по утешению соломенных вдовушек. Меня другое интересует.
Его слова задели Петрищеву похлеще пощечины.
Куда только тоска в глазах делась. Она вздрогнула, глаза гневно блеснули, на щеках проступили красные пятна.
– Наслышана о твоих интересах и похождениях… – зло процедила она, сверля его ненавидящим взглядом. – Между прочим, мне тут одну штучку сегодня на анализ подсунули… Гнойный тампон из взорванных «Жигулей» – его взрывом из салона выбросило.
Обгорел, но уцелел. Результаты анализа тебя не интересуют?
Никита изобразил на лице крайнее недоумение, заломил бровь.
– Ну? – равнодушно спросил он, а про себя чертыхнулся. «Надо же, какое невезение – взрывной волной его тампон выбросило…»
– Любопытного паразита я в крови на тампоне обнаружила, – продолжала Лилечка, пристально вглядываясь в лицо Полынова. – Подцепить его можно исключительно в Центральной Африке. Лечение, в общем-то, пустяковое, но квалифицированную помощь можно получить лишь в Институте медицинской паразитологии и тропической медицины в Москве. А вот если туда не обратиться, то последствия для зараженного будут весьма плачевны. Яйца паразита разносятся кровью по всему телу, но вызревать они почему-то предпочитают в коре головного мозга. Вскоре из яиц вылупляются личинки, что вызывает вначале сильные головные боли, затем обмороки, длительную потерю сознания и, наконец, – кровоизлияние в мозг с летальным исходом… Ну а первичные признаки заражения – тошнота, вялость и все остальные симптомы бледной немочи. Кстати, а что это ты, дорогой мой, такой бледненький?
Никита саркастически усмехнулся.
– Твои Володечка с Димочкой третьи сутки за мной гоняются, нормально выспаться не дают, – ответил он. – Ты мне зубы тропическими паразитами не заговаривай.
– Ну, как знаешь, – оборвала его Лиля. – Только замечу, что нематода в тебе – необычная. Очень крупные яйца. Или это – очередной организм-мутант?
– Какой еще паразит-мутант? – плюнул Никита, а про себя подумал: "Неужели соврал мне Киллигру?
Про горилл и все такое?" Но времени размышлять не было, и он сказал:
– Давай ближе к нашим баранам – то бишь каннибалам. Третий раз спрашиваю, почему люди, инфицированные «болезнью Лаврика», начинают друг друга поедать? Что, тропические паразиты на них так влияют? Или это сверхсекретная информация, которую мне из тебя надо калеными щипцами вытаскивать?
Петрищева отвела от него взгляд. Ничего она по лицу Полынова так и не поняла. Возможно, она стала неплохим микробиологом, но о психологической подготовке «тихушников» не имела ни малейшего представления. Черта с два по их лицам прочитаешь, что у них на душе делается.
– Ничего сверхсекретного в этом нет, – пожала она плечами. – Засекречивают методы экспериментов, а не результаты. О каннибалах, так о каннибалах… – Она вздохнула. – Лаврик собрал обширный материал по поведению инфицированных животных.
Уже на третий день скорость мутации организма достигает максимально возможной. Буквально на глазах начинают расти зубы, меняться форма черепа, челюстей, всего скелета. На три-четыре градуса поднимается температура тела, но животное не становится вялым и апатичным, как практически при любом другом заболевании, а, наоборот, его активность резко возрастает. Симптомы заболевания весьма напоминают симптомы бешенства – особь утрачивает все поведенческие характеристики, свойственные ее виду, и превращается, что особенно странно было наблюдать на кроликах, в хищника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38